Средний слой - новый элемент социальной структуры российского общества

Глубокое обновление нашего общества осуществимо лишь на основе пробразования системы экономических отношений, прежде всего с позиций преодоления отчуждения народа от собственности и политической власти. Существуют два основных направления в изменении экономических отношений и их сердцевины - отношений собственности - их разгосударствление и становление многообразия форм собственности. Итогом и целью этих преобразований должно явиться формирование многоукладной экономики, которая и служит экономическим фундаментом гражданского общества и правового государства. Соответственно, существенные изменения должна претерпеть и социальная структура общества, прежде всего в том отношении, что в ней начнет активно формироваться так называемый средний слой, включающий массовую и наиболее экономически активную часть населения. Формирование в нашем обществе среднего слоя, рождаемого НТР, и связанного с новыми, рыночными формами хозяйствования - это начало в преобразовании наемных работников с низким уровнем жизни, полностью зависимых в своей производственной и непроизводственной деятельности от государства, в активных, относительно самостоятельных и относительно независимых от государства членов общества.

В публицистической литературе довольно часто пишут о среднем классе как о классе предпринимателей, собственников. Между тем его состав не ограничивается ими. Это сложное социальное образование имеет свою внутреннюю структуру, историчекие корни, ряд социально-экономических признаков.

Исторически термины “средний класс” и “средний слой” возникли довольно давно. Ими стали обозначать совокупность общественных групп, занимающих промежуточное положение между крайними общественными классами. Так, К.Маркс писал о среднем классе современного ему капиталистического общества как о “многочисленном классе крестьян и ремесленников, которые почти в равной мере зависят от своей собственности и от своего труда”¹. В IV томе “Капитала” Маркс признавал, что с развитием капиталистического производства происходит “постоянное увеличение средних классов, стоящих посредине между рабочими, с одной стороны, капиталистами и земельными собственниками, с другой”².

На рубеже XIX и XX веков Э.Бернштейн новым средним классом (или “сословием”) назвал служащих. В книге “Проблемы социализма и задачи социал-демократии” Бернштейн, полемизируя с Марксом, писал: “Если крушение современного общества стоит в зависимости от исчезновения средних единиц... если оно обусловлено поглощением этих средних единиц крайними верхними и нижними элементами, то в Англии, Германии, Франции оно в настоящее время так же далеко от своего осуществления, как и в любую из прежних эпох девятнадцатого столетия”³.

Вполне солидарен с Э.Бернштейном и П.Сорокин, который проанализировал данные о доходах населения со второй половины XIX века до начала XX века в Германии, Англии, США и пришел к выводу, что не оправдался прогноз Маркса о том, что средних экономических классов становится все меньше, и они постепенно беднеют. «75 лет, которые пролетели со времени выпуска “Коммунистического манифеста”, не оправдали ожиданий Маркса и не подтвердили его пророчество», - писал П.Сорокин в своей книге “Социальная мобильность”⁴.

В своем эссе “Восстание масс”, написанном в 1930 г. Ортега-и-Гассет провидчески описывает появление среднего человека, человека-массы, занявшего место бывшего меньшинства, его психологию, его мироощущение.⁵ “В наше время, - писал Ортега, - у среднего человека есть все то, что когда-то определяло жизнь немногочисленных слоев общества. Средний человек - это тот стержень, вокруг которого вращается история”⁶. Ортега рисует определенный психологический тип, для которого “суверенитет любого человека, суверенность человека как индивида... превратилась из идеи и юридического идеала (которым была) в реальность, стала неотъемлемой частью психологии среднего человека”, но вместе с тем, считал Ортега, этому типу свойственны духовная ограниченность, ущербность и крайнее самодовольство.

В современных исследованиях сложилось, несмотря на некоторые различия в подходах, определенное содержание понятия “средний слой” или “средний класс”. К нему относят научных и инженерно-технических работников, управленческий, административный персонал, не занимающий высших постов, работающую по найму интеллигенцию, городских и сельских мелких собственников, в том числе большую часть крестьянства и фермерства, рабочих высокой квалификации, работников сферы обслуживания и др. Их состав определяется прежде всего по таким признакам как доход, образование, образ жизни, общественный престиж, оценка людьми своей классовой принадлежности. Комплекс этих признаков отличает средний слой от рабочих традиционного физического труда, работающих по найму, более высоким доходом, интелектуально более содержательным трудом, большей независимостью от течения технологического процесса. Средние слои современных западных стран - это порождение индустриального общества, в котором поточные методы производства создают стандартизованные высокотехнологические предметы потребления, обеспечивая рост уровня и качества жизни наиболее массовой и экономически активной части населения. Экономические, политические, социальные интересы средних слоев стали определять политику правящих партий развитых стран. Концепции среднего класса служат органической частью теории нового индустриального общества Джона Гелбрейта, а также более общих теорий индустриального общества Раймона Арона и постиндустриального общества З.Бжезинского, Даниела Белла.

Современные исследования средних слоев показывают, что это социально неоднородное образование представляет собой сложную сеть социальных слоев, различных по источникам формирования, социальной природе, имеющих внутреннюю иерархию. Границы среднего класса жестко не фиксированы, между его слоями постоянно происходит социальная диффузия, а крайние слои осуществляют социальное перемещение не только внутри, но и за пределы среднего класса.

В современных развитых странах принято различать “традиционные” или “старые” средние слои, объединяющие мелких частных собственников (сфера мелкого и среднего бизнеса, фермеры и т.д.), и “новые” средние слои, включающие лиц, владеющих интеллектуальной собственностью, развитыми навыками сложной трудовой деятельности: менеджеров, интеллигенцию, лиц свободных профессий, служащих, высококвалифицированных рабочих и т.д. Тенденции развития социальной структуры идут в направлении сокращения удельного веса “традиционных” и роста “новых” средних слоев.

Несмотря на то общее, что существует между представителями этих двух образований, на их взаимное проникновение, они по большому счету противостоят друг другу в своих устремлениях. “Старые” слои (в их составе различаются “самостоятельные”, имеющие собственное дело, и “несамостоятельные”, работающие по найму представители традиционных профессий), имеют тягу к консервативной идеологии и политике. Они выступают за стабильность и порядок, за устои и основы. Они являются буржуа до мозга костей. Как пишет немецкий социолог Б.Франке, консерватизм для мелкой буржуазии скорее политическое убежище, чем политическая родина. К нему она прибегает не по собственным устремлениям, а из-за присущего ей антилиберализма и антисоциализма. Консерватизм же видит в мелком буржуа своего сторонника, любимого подданного, а не равноправного партнера. Б.Франке метко отмечает, что мелкая буржуазия в каких-то отношениях вовсе не является мелкой. Хотя ее мир действительно невелик и представляет собой замкнутое целое, на него ориентируются правительства, редакции изданий, его печать можно отыскать на индустрии досуга и в культуре. Стремление к обновлению можно ожидать исключительно от “нового”, “несамостоятельного” слоя в составе среднего класса - от наемных служащих и особенно технической интеллигенции.⁷

Среди современных исследований средних слоев интерес представляет точка зрения финского социолога М.Кивинена, который полагает, что исследование места и роли в социальной структуре общества среднего класса должно основываться на типологии автономной трудовой деятельности⁸. Он выделяет семь типов автономии трудовой деятельности. “Профессиональная автономия” характерна для экспертов-консультантов, не выполняющих управленческих функций, которые пользуются широкими возможностями для творчества и обладают высокой степенью самостоятельности в труде. Существует, главным образом, в сфере культуры, науки, идеологии. “Автономия, адекватная капиталу” присутствует в деятельности менеджеров и предпринимателей при осуществлении ими функций контроля и управления. “Научно-техническая автономия” характерна для инженерно-технического персонала. Отличие от первых заключается в меньшей самостоятельности, необходимости подчинения управленческим структурам, отсутствии привилегий, которыми обладает менеджмент, и более низким доходом. “Автономия служб воспроизводства и попечительства” существует в здравоохранении, образовании, социальном обеспечении. Особенность этого типа автономии состоит в том, что многие работники подвергаются давлению со стороны бюрократических организаций и поэтому степень их самостоятельности различна. “Автономия работы в оффисе” характерна для административного персонала низшего звена и конторских работников. “Автономия мастерства” базируется на знании и умении, полученном непосредственно в трудовом процессе. Ею обладают мастера и высококвалифицированные рабочие как современного, так и ремесленного типа, отличающиеся тем самым от основной массы неквалифицированных рабочих. “Автономия мелкого предпринимательства” свойственна как владельцам небольших предприятий, так и их персоналу. Для владельцев предприятий специфичным является относительно высокий уровень самостоятельности и патерналистские черты управления, а для персонала - выполнение широкого круга производственных задач, сочетание горизонтального и вертикального разделения труда.

Выделенные типы “автономии” использованы М.Кивиненом для характеристики среднего класса современного западного общества - его “ядра” и маргинальной группы. Ядро среднего класса включает в себя лиц, обладающих первыми тремя типами автономии: “профессиональной”, “адекватной капиталу”, “научно-технической”. Эти люди имеют высшее образование, являются специалистами высокого класса, работают в тех областях, где существуют условия для обогащения содержания труда и наиболее полного раскрытия творческих способностей. Подавляющее большинство специалистов работают по найму в крупных организациях, имеют хорошие возможности продвижения по службе.

“Маргинальная” группа среднего класса включает в себя работников, обладающих четырьмя последними типами “автономной трудовой деятельности”. Отличительной особенностью маргинальной группы является то, что входящие в ее состав работники занимают промежуточное положение, сочетая в себе различные черты “ядра” среднего класса и рабочего класса.

Усиленный рост средних слоев в западных странах проходил в 50-е и 60-е годы под влиянием развертывания НТР и проводимой в этих странах социально-экономической политики. Именно в эти годы быстрое развитие и преобладание получила кейсианская теория капиталистического производства⁹. В теории Кейнса и его последователей решалась проблема соотношения спроса, занятости и дохода по отношению к приросту инвестиций, обосновывалась и практически разрабатывалась система регулирования государством производства посредством бюджетно-кредитного обеспечения устойчивости экономического роста.

Практическое применение теории Кейнса позволило решить проблему увеличения покупательной способности населения, способствовало сокращению безработицы, содействовало повышению жизненного уровня населения, формированию средних слоев общества. Эти задачи были соединены с задачей развития хозяйства и тем самым была решена проблема экономической безопасности, предотвращения угрозы частичного или полного распада хозяйственных связей в национальных и международных масштабах¹⁰. Хозяйственный механизм, основанный на неокейнсианских формах и методах экономического и социального регулирования, создал условия для длительного и устойчивого роста доходов широких слоев населения. Однако, по прошествии времени на рубеже 70-х - 80-х гг. была резко ослаблена необходимость в постоянном государственном поддержании “эффективного спроса”. Одновременно изменилась направленность экономического и научно-технического прогресса, создались объективные условия для развития мелких и средних предприятий с высоким уровнем технического и информационного обеспечения. Все это по-новому поставило старый вопрос - об оптимальном соотношении государственного регулирования и стихийных сил рынка. Центр исследований и практических разработок переместился с проблем регулирования к проблемам самого рынка - как высвободить стихийные рыночные силы самодвижения и саморегулирования от сдерживающих их и искажающих ограничений. Характерно, что неоконсерватизм, в США ставящий задачу отказа от жесткого антициклического регулирования и высоких налогов, в Европе - от денационализации и приватизации значительной доли государственной и муниципальной собственности, сейчас находит поддержку средних слоев общества - самых многочисленных, экономически активных и конкурентоспособных.

В развитых западных странах средние слои составляют до 60-и более процентов населения. Они обживают обширные пригороды или ухоженные городские кварталы, создают хорошие школы и другие муниципальные службы, свои торговые центры, автосервис и т.д. Эти слои, обладающие высокими профессиональными знаниями, активно воздействуют на общество в целом, его экономику и политику в особенности. Они считают вопросом первостепенного значения осуществление “справедливого неравенства”, обосновывая новый, антиуравнительный подход к проблеме справедливости. Основная масса этих людей работает по найму, принося своим трудом прибавочную стоимость, обладает богатством профессиональных знаний, развитыми волевыми и творческими силами. Они выступают против принудительного изъятия государством части своего дохода для поддержки маргиального слоя, против равенства с непрофессионалами в решении производственных вопросов, поддерживают технологический прогресс, даже если он чреват безработицей и т.д.¹¹.

Вместе с тем, государство, изымая налоги с доходов обеспеченных групп граждан, в том числе среднего слоя, имеет возможность создавать фонды социальной защиты наиболее уязвимых групп населения. Можно сказать, что средние слои не только создают экономический прогресс, но и придают устойчивость экономическим и политическим отношениям в развитых странах.

Переживаемый Россией в настоящее время переходный период чрезвычайно важен для перспектив экономического и социально-политического развития. Сейчас остро стоит проблема: какие социальные группы, ориентированные на рыночную экономику, получат приоритетное развитие. Первый вариант: крупные собственники, администраторы из бывшей номенклатуры, представители крупного теневого бизнеса, способные организовать эффективное производство, или же - второй вариант: массовые слои граждан, владеющие собственностью в результате проведения приватизации и разгосударствления. Наибольший экономический эффект в скором будущем дал бы первый вариант, но с учетом перспективы и социально-политических последствий предпочтительнее второй.

Здесь уместно обратиться к опыту латиноамериканских стран. В докладе, подготовленном Экономической комиссией ООН отмечается, что здесь экономический кризис 80-х годов (схожий, кстати, с ситуацией в нашей стране) способствовал дальнейшей дифференциации латиноамериканского общества¹². Его элита сумела приумножить свои богатства, обращая принадлежавшие ей финансовые средства в твердую валюту и направляя их в иностранные банки. Образ жизни и линия поведения этой верхушки представляли собой вызов всему латиноамериканскому обществу. Положение большей части средних слоев (особенно служащих и интеллигенции) заметно ухудшилось. Широкие же массы трудящихся по своему жизненному уровню все более приближаются к маргиналам.

Именно отсутствием необходимой увязки экономического прогресса с социальной справедливостью авторы доклада объясняют замедленный рост региона. Сравнительный анализ экономической политики ряда европейских и азиатских стран, близких по своим характеристикам латиноамериканским государствам (Испания, Португалия, Южная Корея, Тайвань, Таиланд), показывает, что их заметные успехи в экономике в немалой степени определялись линией на сочетание экономической эффективности и социальной справедливости, а для этого одновременно с развитием рыночных отношений широко использовалось государственное регулирование экономики.

Одним из главных препятствий для решения данной задачи в Латинской Америке является сопротивление господствующих групп. Вывод экспертов ООН состоит в том, что необходимо соизмерять темпы либерализации экономики с реальной социальной обстановкой, используя и при реализации модели открытой экономики власть государства с целью обеспечения социальной справедливости.

Кстати, экономисты новой либеральной волны, в частности, американский экономист Р.Каттнер, настаивают на необходимости сочетания рыночных механизмов и государственного регулирования экономики. Р.Каттнер в своей книге “Конец свободных рыночных отношений” проанализировал тенденции послевоенного развития стран Западной Европы, Латинской Америки, Японии и США. Данные анализа показали, что страны (в первую очередь Латинской Америки), формально последовавшие рецептам рыночного развития с упором на нерегулируемое свободное предпринимательство, очень быстро оказались в долговой яме астрономических размеров, в то время как государства, добившиеся наибольших экономических результатов, особенно Япония, достигли научно-технических и экономических высот благодаря совершенно иным факторам и концепциям развития, в основе которых лежали идеи четко сформулированных национальных интересов.

Каттнер отмечает, что, несмотря на хроническую политическую нестабильность, авторитарные режимы, инфляцию и другие беды, в 50-е и 60-е годы в странах Латинской Америки (особенно с сильным государственным сектором) наблюдались в целом неплохие темпы экономического роста - порядка 5 процентов ежегодно. Например, ВНП Бразилии за период с 1965-го по 1980 год утроился, а ВНП, приходящийся на душу населения, удвоился. Однако под давлением американской администрации в 80-е годы эти страны перешли на систему свободных рыночных отношений, и это привело к тому, что с 1981-го по 1989 год ВНП на душу населения снизился в: Мексике на 9,2%, Перу - на 24,7%, Боливии - на 26,6%, Аргентине - на 23,5% и в Венесуэле - на 24,9%.

В период 1983-1989 годов из стран Латинской Америки было вывезено капиталов на сумму 150 миллиардов долларов, и только примерно одна четверть процентных выплат по долгам этих стран иностранным банкам была покрыта за счет новых займов. Возможности же стран Латинской Америки погашать долги, расширяя экспорт своей продукции, весьма ограничены, поскольку величина процентов, выплачиваемых по долгам к 1987 году примерно в два раза превышала ежегодный объем экспортной выручки в твердой валюте, в частности для Мексики соотношение этих показателей составляло 4:1, для Перу - 5:1, для Аргентины - 7:1.

В подобном же положении, пишет Каттнер, оказалась Польша, которая последовала рецептам “шоковой терапии” и теперь вынуждена целиком зависеть от активной политики Запада в отношении списания или погашения ее долгов.

В связи с такими итогами Каттнер саркастически замечает, что концепция экономического развития, построенная по схеме: “Приватизируйтесь. Дерегулируйтесь. Продавайте реальные активы для оплаты долгов. Давайте гарантии иностранному капиталу, и вы будете вознаграждены!” - рассчитана на малоопытных и неискушенных политиков, в основном, развивающихся стран, не понимающих в достаточной степени реального - и более сложного - механизма вывода своих стран из экономического кризиса¹³.

Таким образом, развитие современных стран находится в зависимости от реального соотношения рыночных механизмов и централизованного регулирования. Еще в большей степени, чем для экономики, это справедливо для социально-политического развития общества. Существует тесная связь стабильности общества и состояния его социальной структуры.

Поэтому формирование среднего слоя весьма актуально в связи со стоящими задачами демократизации российского общества. Наличие в обществе среднего слоя и его значительный количественный вес стабилизируют социально-политическую обстановку, создают гарантии демократического пути развития общества. В связи с этим представляют интерес результаты, которые получил американский ученый Эдвард Н. Муллер¹⁴. Он исследовал связь между неравенством в доходах и уровнем развития демократии на примере 23 стран мира, большинство из которых стали демократическими в 1945-1961 гг. Сравнительный анализ длительности существования демократии и распределения доходов позволил сделать следующий вывод. Демократические институты, существующие на протяжении относительно длительного времени, приводят к постепенному уменьшению неравенства в доходах, независимо от уровня экономического развития страны. Но если демократический режим введен в стране с ярко выраженным неравенством в распределении доходов, то это неравенство может привести к установлению авторитарного правления. Этот порочный круг может быть разорван, если демократия устанавливается в стране со средним или относительно низким уровнем неравенства или же способом для разрыва этого порочного круга является наличие сильной политической партии, стремящейся перераспределить доходы в первые годы существования демократии и оставшейся у власти достаточно долго, чтобы успеть существенно уменьшить неравенство в доходах населения.

Приведем еще одно мнение в пользу социальной политики поддержки среднего слоя общества. Его автор - американский экономист и политолог Динак Гупта¹⁵. Он считает, что при выборе стратегии перераспределения доходов в пользу наиболее обеспеченных слоев населения, среднего класса или наименее обеспеченных граждан во внимание должен приниматься суммарный экономический и политический эффект такой политики. Автор не ставит под сомнение то обстоятельство, что в конечном счете политика аккумулирования средств в руках состоятельных групп населения, если она позволяет обеспечить высокие и стабильные темпы экономического роста, дает выигрыш всем членам общества. Однако Гупта считает нужным заметить, что и при таком благоприятном варианте развития нет гарантий, что те, кто остается на обочине экономического процветания, будут терпеливо ждать, пока общее благополучие коснется их. Наибольший позитивный эффект, полагает автор, дает политика, проводимая в интересах среднего класса. В этом случае некоторое возможное снижение роста доходов далеко перекрывается тем выигрышем для экономики, который дает сохранение политической стабильности, а в длительной перспективе достигаются самые высокие темпы экономического развития.

Какая же ситуация со средним классом в современном российском обществе?

В оценке его количественных характеристик, структуры, социального статуса существуют различные подходы. Так, Е.Стариков в качестве индикатора отнесения к среднему классу использует уровень дохода, достаточный для того, чтобы иметь благоустроенное жилище, легковой автомобиль и полный набор домашней бытовой техники¹⁶. В России на 1989 год людей с таким доходом и выше было, по его мнению, 13,4% от общей численности населения, за вычетом сверхобеспеченных эта цифра была равна 13,15% населения России. По оценке Н.Наумовой средний класс составляет не более 20-30% населения¹⁷. А.Кустырев же считает, что средний класс составляет хребет нашего современного общества¹⁸.

Такие различия в оценках свидетельствуют о неопределенности социальных характеристик и социального статуса среднего слоя в обществе, которое называлось социалистическим.

Марксистская традиция абсолютизировала полярность классовой структуры общества, относя промежуточные социальные группы к маргинальным общностям. Для современного индустриального и тем более постиндустриального общества средние слои являются тем элементом социальной культуры, который тождественен отмиранию самой биполярной, дихотомичной классовой структуры.

Для определения понятия “средний слой” или “средний класс” недостаточно использовать лишь медианное значение доходов, а следовательно, и уровня жизни. Методологически вернее было бы опираться на комплекс социально-экономических и социально-психологических характеристик: уровень материального благосостояния, обеспечивающий набор современных потребительских товаров и услуг; уровень образования и культуры, достаточный для выполнения высококвалифицированной работы или руководства предприятием, организацией; экономический тип поведения, ориентированный на достижение успеха в производственной и инвестиционной деятельности, приумножение капитала в условиях рыночной экономики; ориентированность на комфортное психологическое существование, охранение своего внутреннего мира и мира семьи от влияния извне. Социально-политические установки определяются в целом демократическими устремлениями, законопослушностью и требованиями к государству защитить законы и права человека.

Перечисленные характеристики не позволяют говорить о наличии в нашей стране среднего слоя, аналогичного среднему слою западных стран. Хотя имелись попытки дать описание среднего слоя и “социалистических” стран.

Так, по мнению польского социолога Е.Щупатиньского, в “социалистическом” обществе средний слой сформировался в связи с комплексом социальных ролей “глобального руководителя-плановика”. “Это все группы, которые не имеют решающего влияния на выработку плана и способа использования средств производства, но которые участвуют в обеспечении монополии на план и на средства мобилизации труда, а также монополии на обладание производственным аппаратом”¹⁹. Но подобные группы можно назвать лишь “псевдосредние слои” так как они жестко встроены в систему централизованного управления, обслуживают ее нужды, их квалификация в применении к рыночной экономике не сопоставима со средними слоями развитых стран мира.

Таким образом, в нашем обществе предстоит воссоздать средние слои - как “традиционные”, так и “новые”. Социальная база их формирования достаточно обширна, о чем будет сказано ниже. Здесь же отметим, что “традиционные” средние слои для своего массового формирования нуждаются в государственной поддержке частного предпринимательства, создания соответствующей законодательной базы, системы налоговых льгот и субсидий, условий для инвестирования отечественного и иностранного капитала, формирования за счет государства социальной инфраструктуры, кадров для рыночной экономики.

“Новые” средние слои будут активно формироваться в результате научно-технического и социального прогресса общества. Их рост обусловлен развитием науки и техники, образования, здравоохранения, культуры, увеличением числа занятых в сфере обслуживания: в финансах, коммуникациях, в компьютерном программировании и информационной технологии и т.д. Уже сейчас эти группы широко представлены в обществе, но идентифицировать большинство из них со средними слоями сложно в силу низкого материального уровня.

Таким образом, средний слой общества к настоящему времени является новым элементом социальной структуры. Его необходимо сформировать в ходе реформирования общества для его дальнейшего прогресса.