Задание. Разбейте I часть на абзацы; добавьте к тезисам I части примеры и доказательства из II части

Разбейте I часть на абзацы; добавьте к тезисам I части примеры и доказательства из II части.

N86

Прочитав в рукописи “Родину” Лермонтова, Белинский писал:”Что за вещь, пушкинская, то есть одна из лучших пушкинских”. Авторитет Белинского и в дальнейшем при оценке и анализе этого шедевра заставлял искать в нем следование Пушкину, почти подражание. “И не случайно,- утверждал пушкинист Д.Благой,- давно уже обращавшее на себя внимание исследователей сходство не только в общем колорите, но и в отдельных подробностях между лермонтовской “Родиной” и “Путешествием Онегина”. “Родина” - вещь не пушкинская, а откровенно, намеренно противопушкинская, и сходство отдельных подробностей это подчеркивает, если отвлечься от спрятанной в пейзаже идеи, тоже, разумеется, антипушкинской. Общих подробностей много. Пушкинские стихи так прочно вросли в память, что восприятие прежде всего фиксирует общее. У Пушкина “две рябины”, и у Лермонтова “чета берез”. У Пушкина... и у Лермонтова.... У Лермонтова..., и у Пушкина.... Отрывок из “Онегина” кончается..., “Родина” - также. Проверим, так ли велико сходство. Обратим внимание на повторяющиеся подробности и на те детали, которых нет у Пушкина. На оттенки, какие приобретают в лермонтовском тексте уже знакомые по Пушкину предметы. Пушкин посадил свои рябины перед самой избушкой, Лермонтов увенчал четою берез холм. Вместо убогой деревушки, приютившейся где-то на краю песчаного косогора, мы видим картину степного раздолья. Степь, а не деревня занимает первый план его пейзажа, затерявшийся в ночи обоз вносит в стихотворение элемент “кочевья”. У Пушкина занимающая первый план избушка кажется придавленной песчаным косогором. Впечатление убогости усиливают и остальные детали. У Лермонтова деревня вовсе не выглядит убого - он подчеркивает в ее бытовом укладе как раз противоположные черты. У Пушкина “серенький день”, у Лермонтова “росистый вечер”, то есть самое выгодное для деревенского ландшафта освещение. А как умело вносит он в свою картину отсутствующий у автора “Евгения Онегина” элемент праздника. И праздник этот начинается еще до въезда в деревню, с четы белеющих берез, которые напоминают, что скоро кончится страда и наступит время деревенских свадеб! В концовке Лермонтов ближе всего к образцу, который он якобы копирует. У Пушкина пляшут пьяные, и притом возле кабака. А у Лермонтова? Кабака в его картине нет, да и хмельные мужики не участвуют в пляске: он отодвинул их в сторону, чтобы не мешали, не портили ни песни, ни пляски: “топанье” и “свист” остаются в плясовом кругу, усиливая впечатление вольницы. Пушкинский пейзаж, искусно замаскированный под зарисовку с натуры,- литературная декларация, реплика в защиту реализма и нагой простоты. Лермонтов по крохам, по крупицам собирает в одной картине, в одной раме, на одном холсте все, что заставляет его, несмотря на всезрячесть, любить отчизну.