Задание. Задание по этому тексту можно выполнять только имея перед глазами повести Карамзина и Пушкина

Задание по этому тексту можно выполнять только имея перед глазами повести Карамзина и Пушкина. Обратите внимание на то, что главное в статье - как связаны “Повести Белкина” с “Бедной Лизой”, а в данном тексте пропущены необходимые отсылки, пояснения, цитаты.Найдите очевидно непонятные места, в которых оборвана мысль, высказано бездоказательное утверждение. Сделайте текст понятным, для этого обдумайте, какие нужны пояснения, и допишите их.

N83

Пушкин в “Повестях Белкина” создал писательскую манеру, одновременно и сходную со своей собственной, и резко отличную от нее. Ключом к проблеме подставного автора представляется признание Белкина в “Истории села Горюхина”:”...принялся я за повести, но, не умея с непривычки расположить вымышленное происшествие, я избрал замечательные анекдоты, некогда мною слышанные от разных особ, и старался украсить истину живостию рассказа, а иногда и цветами собственного воображения”. Можно сказать, что в “Повестях Белкина” присутствуют два речевых пласта, один из которых представляет “истину”, а другой - “цветы собственного воображения”.

Безусловно преобладает так называемое “нестилевое слово” - художественное открытие Пушкина-прозаика. Это предельно простой “пересказ” жизненных случаев, эмоционально и стилистически нейтральный, непривычный на фоне даже позднейшей русской литературы, не говоря уже о словесности допушкинской эпохи. Образ подставного автора создает иллюзию, что изображенная в повестях жизнь выговаривает себя сама доверительно и интимно.

Но Белкин не только привлекателен своим простодушием - он смешон как незадачливый провинциальный писатель- дилетант, стремщийся писать “как люди” (т.е. известные ему писатели).

Комичны рассуждения повествователя, в частности, начало “Станционного смотрителя”. Ирония подлинного автора над рассказчиком- ритором сказывается и в том, что последний максимально сгущает тяготы жизни смотрителя, выходя за пределы бытовой достоверности.

Склонность к патетике осмеивается также в “Метели”. Комична и апология юных провинциалок в “Барышне-крестьянке”. Доля забавного алогизма есть и в рассуждениях о профессии Адрияна Прохорова в “Гробовщике”.

Подставной автор настойчиво стремится “подвести” своих героев под определенные амплуа: загадочного мстителя, соблазнителя, его жертвы, мрачного соседа со смертью, самобытной барышни, романтической героини. Белкин пытается втиснуть неоднозначные характеры героев в привычные для литературы схемы.

Комично и то, что Белкин стремится придать рассказанным житейским историям чуждый им мелодраматическийколорит. В “костюм” весьма эффектный он порой облекает сюжет “Выстрела”. Без мелодраматических деталей не обходится и “Метель”.

При этом эффектные подробности, вводимые подставным автором, никак не вписываются в картины, созданные в бесхитростно-житейской манере.

В 1824 г., в третьей главе “Евгения Онегина”, Пушкин помышлял стать когда-нибудь прозаиком, мечтал о “романе на старый лад”:”Не муки тайные злодейства я грозно в нем изображу, но просто вам перескажу преданья русского семейства...” Эти слова, нам кажется, проливают свет на соотношение “пушкинского” и “белкинского” в стиле цикла. Там, где Белкин “просто пересказывает” слышанное им (обычно это как раз семейные предания), - он близок подлинному автору. Там же, где подставной автор пытается торжественно, “грозно” или чувствительно изобразить окружающих его людей, он далек от Пушкина-литератора.

Белкин стремится придать пересказанным анекдотам назидательность, однозначную серьезность и даже приподнятость (без которых литература в его глазах лишается оправдания), а подлинный автор стирает “указующий перст” своего “предшественника” лукавым юмором.