Документы и материалы

Аристотель изложил свои педагогические идеи в "Никомаховой этике"[6] и "Политике", которые были написаны в 30–20-е гг. IV в. до н.э. Проанализируйте фрагменты этих произведений и ответьте на следующие вопросы.

1. Каким образом Аристотель решает проблему соотношения того, что дано человеку от рождения и что он обретает в процессе образования? Как соотносится позиция Аристотеля по этому вопросу с позицией Платона? Чья точка зрения представляется вам более убедительной и почему?

2. Исходя из современной трактовки воспитания и обучения, проанализируйте, как эти процессы интерпретирует Аристотель. Сравните его взгляды по этому вопросу с точкой зрения Платона, обоснуйте свое понимание соотношения этих процессов.

3. Какие аргументы приводил Аристотель, обосновывая свое понимание целей и содержания образования? Что во взглядах Аристотеля на эту проблему представляется вам убедительным, а что вызывает возражения?

Аристотель

НИКОМАХОВА ЭТИКА[7]

Книга первая

13 (XIII). <…> Одни добродетели мы называем мыслительными, а другие – нравственными; мудрость, сообразительность и рассудительность – это мыслительные добродетели, а щедрость и благоразумие – нравственные, ибо, рассуждая о нраве, мы не говорим, что человек мудр или сообразителен, но говорим, что он ровен или благоразумен. В то же время и мудрого мы хвалим за [его душевный] склад, а те склады [души], которые заслуживают похвалы, мы называем добродетелями.

Книга вторая

1 (I). Итак, при наличии добродетели двух [видов], как мыслительной, так и нравственной, мыслительная возникает и возрастает преимущественно благодаря обучению и именно поэтому нуждается в долгом упражнении, а нравственная (ethike) рождается привычкой (ex ethoys), откуда и получила название: от этос при небольшом изменении [буквы].

Отсюда ясно, что ни одна из нравственных добродетелей не врождена нам по природе, ибо все природное не может приучаться (ethidzein) к чему бы то ни было. Так, например, камень, который по природе падает вниз, не приучишь подниматься вверх, приучай его, подбрасывая вверх хоть тысячу раз; а огонь не [приучится двигаться] вниз, и ничто другое, имея по природе некий [образ существования], не приучится к другому.

Следовательно, добродетели существуют в нас не от природы и не вопреки природе, но приобрести их для нас естественно, а благодаря приучению (dia toy ethoys) мы в них совершенствуемся.

Далее, [все] то, чем мы обладаем по природе, мы получаем сначала [как] возможность (dynameis), а затем осуществляем в действительности (tas energeias apodidomen). Это поясняет пример с чувствами. Ведь не от частого вглядывания и вслушивания мы получаем чувства [зрения и слуха], а совсем наоборот: имея чувства, мы ими воспользовались, а не то что воспользовавшись – обрели. А вот добродетель мы обретаем, прежде [что-нибудь] осуществив (energesantes), так же как и в других искусствах. Ибо [если] нечто следует делать, пройдя обучение, [то] учимся мы, делая это; например, строя дома, становятся зодчими, а играя на кифаре – кифаристами. Именно так, совершая правые [поступки], мы делаемся правосудными, [поступая] благоразумно – благоразумными, [действуя] мужественно – мужественными.

Доказывается это и тем, что происходит в государстве, ведь законодатели, приучая [к законам] граждан, делают их добродетельными, ибо таково желание всякого законодателя; а кто не преуспевает [в приучении] – не достигает цели, и в этом отличие одного государственного устройства от другого, а именно добродетельного от дурного.

Далее, всякая добродетель и возникает, и уничтожается, так же как искусство, из одного и того же и благодаря одному и тому же. Играя на кифаре, становятся и добрыми (agathoi), и худыми (kakoi) кифаристами и соответственно – [добрыми и худыми] зодчими и всеми другими мастерами, ибо, хорошо строя дома, станут добрыми зодчими, строя худо – худыми. Будь это не так, не было бы нужды в обучении, а все так бы и рождались добрыми или худыми [мастерами].

Так обстоит дело и с добродетелями, ведь, совершая поступки при взаимном обмене между людьми (prattontes ta en tois synallagmasi), одни из нас становятся людьми правосудными, а другие неправосудными; совершая же поступки среди опасностей и приучаясь к страху или к отваге, одни становятся мужественными, а другие – трусливыми. То же относится и к влечению, и к гневу: одни становятся благоразумными и ровными, другие – распущенными и гневливыми, потому что ведут себя по-разному. Короче говоря, [повторение] одинаковых поступков порождает [соответствующие нравственные] устои (hexeis).

Поэтому-то нужно определить качества деятельностей: в соответствии с их различиями различаются и устои. Так что вовсе не мало, а очень много, пожалуй, даже все зависит от того, к чему именно приучаться с самого детства. <…>

Книга десятая

10 (IX). <…> Одни думают, что добродетельными бывают от природы, другие – что от привычки, третьи – что от обучения. Ясно, разумеется, что присутствие в нас природного от нас не зависит, но в силу неких божественных причин дается поистине удачливым.

Рассуждение же и обучение, пожалуй, не для всех имеют силу, а нужно, чтобы душа слушателя благодаря привычкам заранее была подготовлена для правильного наслаждения и ненависти, подобно [вспаханной] земле, [готовой] взрастить семя. Ведь кто живет по страсти, пожалуй, и слушать не станет рассуждения, которые отвращают [его от страсти], а если и станет, не сообразит [что к чему]. Как же при таком складе можно переубедить? И вообще, страсть, по-видимому, уступает не рассуждениям, а насилию.

Итак, надо, чтобы уже заранее был в наличии нрав, как бы подходящий для добродетели, любящий прекрасное и отвергающий постыдное.

Получить смолоду правильное руководство [на пути] к добродетели трудно, если не быть воспитанным соответствующими законами; ведь жить благоразумно и выдержанно большинству не доставляет удовольствия, и особенно молодым. Именно поэтому воспитание и занятия должны быть установлены по закону, так как близко знакомое (synethe) не будет причинять страданий.

Однако, вероятно, недостаточно в молодости получить правильное воспитание и встретить внимание; напротив, поскольку, уже будучи мужем, надо заниматься подобными вещами и приучаться к ним, постольку мы будем нуждаться в законах, касающихся этих вещей и вообще охватывающих всю жизнь. Ведь большинство скорее послушны принуждению, нежели рассуждению, а взысканию – скорее, нежели прекрасному.

Аристотель

ПОЛИТИКА[8]

Книга седьмая

XIII 21. <…> Следует ли начинать с воспитания рассудка или с воспитания навыков? Ведь то и другое должно находиться в совершеннейшем соответствии, так как не исключена возможность, что разум не достигнет наилучшей цели, и то же самое может произойти, если руководствоваться навыками.

22. Прежде всего ясно, что и в данном случае, как и во всех остальных, начало дает рождение и что цель в свою очередь является началом другой цели; для нас разум и ум – цель, к которой стремится природа; поэтому мы и должны рождение человека и заботу о его навыках сообразовать с этой целью.

23. Далее, подобно тому как душа и тело – два начала, так точно мы различаем и в душе две части: не имеющую разума и одаренную разумом; свойства их числом два, из которых одно – стремления, другое – ум. И подобно тому как возникновение тела предшествует возникновению души, так и не имеющее разума образуется прежде одаренного разумом. И это тоже понятно: порывы, воля, а также желание присущи даже новорожденным детям, между тем как рассудительность и ум, естественно, появляются у них только с возрастом. Поэтому и забота о теле должна предшествовать заботе о душе, а затем, после тела, нужно позаботиться о воспитании наклонностей, чтобы воспитание их послужило воспитанию ума, а воспитание тела – воспитанию души. <…>

XV 4. <…> До пяти лет, когда не годится еще ни начинать обучать ребенка чему-нибудь, ни обременять его какой-либо работой, чтобы все это не могло помешать его росту, следует дозволять ему столько движения, сколько потребно для того, чтобы тело не оставалось в бездействии; для этой цели следует пользоваться как другими средствами, так и играми; однако эти игры должны соответствовать достоинству свободно рожденного человека, не слишком утомлять ребенка и не быть разнузданными. <…>

11. Воспитание должно быть разделено в соответствии с двумя возрастами: от семилетнего возраста до наступления половой зрелости и от наступления половой зрелости до двадцати одного года. Те, кто делит возрасты по семилетиям, рассуждают по большей части неплохо, но все же и при этом делении следует сообразовываться с природой. Ведь всякое искусство и воспитание имеют целью восполнить то, чего недостает от природы. <…>

Книга восьмая

I 1. Едва ли кто-нибудь будет сомневаться в том, что законодатель должен отнестись с исключительным вниманием к воспитанию молодежи, так как в тех государствах, где этого нет, и самый государственный строй терпит ущерб. <…>

II 1. Совершенно очевидно, что из числа полезных предметов должны изучаться те, которые действительно необходимы, но не все. Поскольку все занятия делятся на такие, которые приличны для свободно рожденных людей, и на такие, которые свойственны несвободным, то, очевидно, следует участвовать лишь в тех полезных занятиях, которые не обратят человека, участвующего в них, в ремесленника. Ремесленными же нужно считать такие занятия, такие искусства и такие предметы обучения, которые делают тело и душу свободно рожденных людей непригодными для применения добродетели и для связанной с нею деятельности. Оттого мы и называем ремесленными такие искусства и занятия, которые исполняются за плату: они лишают людей необходимого досуга и принижают их.

2. Из числа свободных наук свободно рожденному человеку некоторые можно изучать только до известных пределов; чрезмерно же ревностное занятие ими с целью тщательного изучения их причиняет указанный выше вред.

Велико различие в том, с какой целью кто-либо что-нибудь делает или изучает. Если это совершается для себя или для друзей либо ради добродетели, то оно достойно свободно рожденного человека; но делающий это же для чужих зачастую может показаться поступающим подобно поденщику и рабу. Распространенные ныне предметы обучения, как уже замечено выше, служат обеим названным целям.

3. Обычными предметами обучения являются четыре: грамматика, гимнастика, музыка и иногда рисование. Грамматика и рисование изучаются как предметы, полезные в житейском обиходе и имеющие большое практическое применение; гимнастикой занимаются потому, что она способствует развитию мужества. Относительно же музыки может, пожалуй, возникнуть сомнение, так как теперь музыкой занимаются большей частью только ради удовольствия. Но предки наши поместили ее в число общеобразовательных предметов потому, что сама природа, как на это было неоднократно указано, стремится доставить нам возможность не только правильно направлять нашу деятельность, но и прекрасно пользоваться досугом. Последний же – мы снова подчеркиваем это – есть определяющее начало для всего. <…>

III 1. Итак, ясно, что имеется и такого рода воспитание, которое родители должны давать сыновьям не потому, чтобы оно было практически полезно, или не потому, что оно достойно свободно рожденного человека и само по себе прекрасно. <…> Детей следует обучать общеполезным предметам не только ради пользы – таково, например, обучение грамоте, но и потому, что благодаря этому обучению возможно будет сообщить им ряд других сведений.

2. Так обстоит дело и с рисованием: и его изучают не ради того, чтобы не ошибаться при своих собственных покупках и не подвергаться обману при купле и продаже домашней утвари и художественных изделий, но скорее потому, что оно развивает глаз при определении телесной красоты. Вообще, искать повсюду лишь одну пользу всего менее приличествует людям высоких душевных качеств и свободно рожденных.

Ясно, что в деле воспитания развитие навыков должно предшествовать развитию ума и что физическое воспитание должно предшествовать воспитанию умственному.

* * *

В конце I в. н.э. Марк Фабий Квинтилиан в труде "О воспитании оратора" детально рассмотрел широкий круг вопросов образования будущего оратора, наметив основные принципы и методы его воспитания и обучения с самого раннего возраста. На основе анализа фрагментов этой книги ответьте на следующие вопросы.

1. На какие педагогические принципы опирался Квинтилиан?

2. С какими педагогическими идеями Платона и Аристотеля созвучны педагогические подходы Квинтилиана?

3. Какие идеи Квинтилиана получили распространение в современной практике образования?

4. С какими идеями Квинтилиана вы не согласны и почему?

Квинтилиан

О ВОСПИТАНИИ ОРАТОРА[9]

Отец, как только родится у него сын, пусть прежде всего проникнется наилучшими надеждами в отношении своего ребенка. Такое настроение с самого начала заставит отца проявлять наибольшую заботливость о своем дитяти. Ибо совсем неосновательна жалоба, что будто бы природа только очень немногих людей одарила способностью усвоить сообщаемые им знания, и что будто бы многие напрасно затрачивают труд и время при тупости умственных способностей. Напротив, можно найти много людей умственно-подвижных и способных к учению. Это является чем-то врожденным в человеке. Подобно тому как птицам дано от природы летать, коням – бегать, диким животным – быть свирепыми, так и нам от природы присущи умственная деятельность и сообразительность. Это обстоятельство заставляет думать, что наша душа – небесного происхождения. Тупые же и непонятливые люди могут считаться соответствующими природе не в большей степени, чем уродливые или даже чудовищные тела, но ведь эти явления очень редки. <…>

Я также не упускаю из виду возраста и не настаиваю на неприятном принуждении к учению в раннем возрасте. Я не требую также от ребенка постоянных занятий или настоящей работы. Нужно прежде всего остерегаться, чтобы ребенок не возненавидел навсегда учение, которое он не успел еще полюбить, и чтобы испытанная им однажды горечь не страшила его в позднейшие годы. Пусть учение будет для него забавой. Пусть его поощряют просьбами и похвалами, и пусть он радуется только тогда, когда ему удается овладеть чем-либо. Пусть он, если самому ему не хочется учиться, завидует успехам другого. Пусть он состязается в успехах с другими учениками и чаще считает себя победителем. Для этой цели уместны и награды, особенно привлекательные в этом возрасте.

Я не осуждаю известного способа приохочивать детей к учению, именно давать им вместо игрушек буквы, вырезанные из слоновой кости. Нужно придумать для этой цели и что-либо другое, что могло бы быть приятным для этого возраста, и что ребенок с удовольствием стал бы ощупывать, рассматривать, навязывать.

Останавливаясь на таких мелочах, я замечу, что изречения, помещаемые в прописях, должны представлять собой не бессодержательные сентенции, а нечто ценное в смысле нравственного наставления. Такой материал останется до старости и, запечатлевшись в столь юной душе, благотворно действует на нравственное развитие. <…>

Опытный наставник прежде всего должен изучить ум и природу порученному ему ребенка.

Нужно уяснить себе, каким образом следует обходиться с душой ребенка. Одни дети, если не быть с ними настойчивыми, быстро станут распущенными. Другие не терпят приказаний. Одних страх возбуждает, других обессиливает. Одни обнаруживают успешность в связи с непрерывной работой, другие предпочитают порывистую деятельность.

Не без основания считается достоинством учителя, если он старается замечать различия умов и стремиться узнать, к чему каждый из них является более способным от природы. И в этом отношении существует разнообразие, и различий между умами не меньше, чем между телами.

Подобно тому как искусный преподаватель физических упражнений, пришедши в наполненное детьми гимнастическое помещение, всячески исследует их тело и душу, чтобы каждому назначить определенный вид состязания, так должен поступать и учитель красноречия. Он должен вдумчиво наблюдать, чей ум более способен говорить сжато и изящно, или важно, или мягко, или жестко, или блестяще, или учтиво. Он должен приноравливаться к каждому, чтобы продвинуть его дальше в том направлении, которое существует у него от природы, ибо природа бывает сильнее, если оказывается помощь с нашей стороны. Если же повести ученика в несвойственную ему сторону, то он не может успеть и в том, к чему он меньше способен от природы, а также благодаря некоторой небрежности ослабит и то, что, по-видимому, у него более ярко выражено от природы. <…>

Я менее всего желал бы, чтобы ученики подверглись телесным наказаниям, хотя они общеприняты. <…> Прежде всего такие наказания постыдны и унизительны, и то, что свойственно одному возрасту, может быть оскорбительно для другого возраста. Затем, если у кого душа настолько низка, что не исправляется выговорами, то такой человек привыкнет и к побоям, как это наблюдается у самых худших рабов. Наконец, замечу, что и не нужно было бы прибегать к таким наказаниям, если бы старательный наставник близко стоял к ученикам. В настоящее время это небрежное отношение педагогов, по-видимому, стараются исправить таким образом, что детей не заставляют делать то, что следует, но наказывают их, если они не сделали этого. Наконец, если можно при помощи ударов или розог заставить учиться маленького ученика, то что сделать с юношей, к которому не применимо устрашение и который должен научиться большему.

ВОПРОСЫ И ЗАДАНИЯ

1. Какие существовали различия в социокультурных условиях развития педагогики античного общества и педагогики дальневосточной цивилизации? Как эти различия повлияли на содержание античной и дальневосточной педагогических традиций?

2. Какие элементы спартанского и афинского образования могут, с вашей точки зрения, быть использованы в современной педагогической практике?

3. Какие общие черты прослеживаются в педагогических взглядах Платона и Конфуция? Чем, по-вашему, может быть объяснено это сходство?

4. Имея в виду то обстоятельство, что Платон являлся выразителем идеала философского образования, а Цицерон – риторического, можно ли говорить о сходстве пайдейи Платона и гуманизма Цицерона? Если да, то в чем оно проявилось?

5. Сравните антропологические основания педагогических взглядов Платона и Аристотеля. Чья позиция представляется вам более привлекательной и почему?

6. Какие педагогические идеи древнеримских стоиков созвучны идеалам восточной педагогики?

7. Сравните идеалы философского и риторического образования с идеалами современной российской школы. Какой из античных идеалов при соответствующей модификации, с вашей точки зрения, в большей степени мог бы способствовать решению задач обновления отечественной школы?

Литература

Основная

Жураковский Г.Е. Очерки по истории античной педагогики. М., 1963.

История образования и педагогической мысли в эпоху Древности, Средневековья и Возрождения / Под ред. Т.Н. Матулис. М., 2004.

Йегер В. Пайдейя: Воспитание античного грека. Т. 1. / Пер. с нем. М., 2001.

Йегер В. Пайдейя: Воспитание античного грека (Эпоха великих воспитателей и воспитательных систем) / Пер. с нем. М., 1997.

Марру А.-И. История воспитания в античности (Греция) / Пер. с фр. М., 1998.

Платон. Аристотель. Пайдейя: Восхождение к доблести / Сост. и отв. ред. Г.Б. Корнетов. М., 2003.

Хрестоматия по истории педагогики: В 3 т. Т. 1. Античность. Средневековье. М., 2006.

Дополнительная

Адо И. Свободные искусства и филоофия в античной мысли / Пер. с фр. М., 2002.

Ардаширова Э.Т. Духовная культура и эстетическая педагогика античности: краткий историко-теоретический очерк. М.; Уфа, 1993.

Аристотель / Сост. Г.Б. Корнетов. М., 2004. (Антология гуманной педагогики).

Батлук О.В. Философия образования Сенеки: кризис цицероновского идеала // Вопр. философии. 2001. № 1.

Батлук О.В. Философия образования Сенеки: кризис цицероновского идеала // Вопр. философии. 2001. № 1.

Батлук О.В. Цицерон и философия образования в Древнем Риме // Вопр. философии. 2000. № 2.

Бим-Бад Б.М. Аристотель и Александр Великий. Материалы по политико-педагогической антропологии // Труды кафедры педагогики, истории образования и педагогической антропологии УРАО. Вып. 4. М., 2001.

Блаватская Т.В. Из истории греческой интеллигенции эллинистического времени. М., 1983.

Бликштейн Л.С., Корнетов Г.Б. Некоторые итоги и перспективы изучения воспитания и педагогической мысли рабовладельческого общества // Актуальные проблемы и историография истории зарубежной педагогики. М., 1987.

Захарченко М.В. Познание как эстетическое переживание (к постановке вопроса о педагогическом методе Платона) // История педагогики сегодня. СПб., 1998.

Клячко Н. Теория и практика гармонического воспитания в Древней Греции // Гармонический человек: Из истории идей о гармоническом развитии личности. М., 1965.

Кобзев М.С., Горбачев Н.Л. Сократовский метод обучения. Саратов, 1993.

Корнетов Г.Б. Педагогика античного общества // От глиняной таблички к университету: Образовательные системы Востока и Запада в эпоху Древности и Средневековья. М., 1998.

Ксенофонт. Сократические сочинения. СПб., 1993.

Маяк И.Л. Значение воинской службы для воспитания идеального гражданина (эпоха Ранней республики) // Античность и Средневековье Европы. Пермь, 1996. Вып. 3.

Миронова М.И. Проблема нравственного воспитания в диалогах Платона "Государство" и "Законы" // Из истории античной культуры. М., 1976.

Платон / Сост. Г.Б. Корнетов. М., 2000. (Антология гуманной педагогики).

Плутарх. Сравнительные жизнеописания: В 2 т. М., 1994.

Римские стоики: Сенека, Эпиктет, Марк Аврелий / Сост. В.В. Сапова. М., 1995.

Россиус А.А. Античная педагогика: теория и пути развития (анализ концепций) // Личность и общество в религии и науке античного мира (современная зарубежная историография): Реферативный сборник. М., 1990.

Фохт Б.А. Перечитывая античную классику // Педагогика. 2000. № 8.

Цицерон. Трактаты об ораторском искусстве. М., 1972.

Человек античности: Идеалы и реальность / Сост. В.И. Исаева, И.Л. Маяк. М., 1992.

Шичалин Ю.А. Комментарий к классическому произведению как вид учебного текста // Проблемы школьного учебника. Вып. 19. История школьных учебных книг. М., 1990.

Юммель Ш. Аристотель // Мыслители образования. М., 1994. Т. 1.

Юммель Ш. Платон // Мыслители образования. М., 1995. Т. 3.

[1] Плутарх. Древние обычаи спартанцев // Моралии. М., 1999. С. 481.

[2] Платон. Теэтет // Собр. соч.: В 4 т. М., 1993. Т. 2. С. 201–202.

[3] Платон. Государство // Собр. соч.: В 4 т. М., 1994. Т. 3. С. 142.

[4] Корнелий Тацит. Об ораторах // Хрестоматия по истории педагогики. Т. 1. Античный мир. Средние века. Начало Нового времени. М., 1935. С. 50.

[5] Марк Аврелий. Наедине со всеми // Римские стоики: Сенека, Эпиктет, Марк Аврелий / Сост. В.В. Сапова. М., 1995. С. 303.

[6] Никомах – сын Аристотеля.

[7] Аристотель. Никомахова этика // Соч.: В 4 т. М., 1983. Т. 4. С. 78–79, 288–289.

[8] Аристотель. Политика // Соч.: В 4 т. М., 1983. Т. 4. С. 620–621, 625, 629–630, 631–632.

[9] Квинтилиан. О воспитании оратора // Хрестоматия по истории педагогики. Т. 1. С. 54, 56–57, 58, 59.