Главная Случайная страница Контакты | Мы поможем в написании вашей работы! | ||
|
О ДЕТЯХ, ТРУДНЫХ В ВОСПИТАТЕЛЬНОМ ОТНОШЕНИИ
Сикорский И.А. О детях, трудных в воспитательном отношении: Доклад, сделанный на Международном конгрессе по гигиене в Женеве 5 сентября 1882 г. — Б.м., 1882. (с. 354-359)
Прогимназия в г. Вольске (Саратовской губ.) представляет собою род исправительного учебного заведения, куда переводятся из всех военно-учебных заведений воспитанники, которые, вследствие своей нравственной испорченности и вредного влияния на товарищей, требуют особой, исключительной, обстановки и должны быть удалены из нормальных заведений. <...> Если позволительно сравнение, то эту прогимназию можно назвать педагогической клиникой, где собраны самые трудные объекты воспитания. <...>
Трудные и самые трудные в воспитательном отношении дети различаются только по степени. По своему нервно-психическому состоянию трудные дети могут быть разделены на 5 типов.
Тип 1. Дети и юноши с легковозбудимым нервно-психическим строем. Они обладают неодинаковыми умственными способностями, большею частью они довольно хорошо одарены, но мало выносливы для продолжительной или напряженной умственной работы. Главнейшую отличительную черту их составляет нравственная неустойчивость: добро легко сменяется у них злом, они способны на самые дурные и возмутительные поступки и в общем кажутся совершенно испорченными детьми. Между тем в глубине души эти дети не испорчены. Они способны испытывать раскаяние, которое потрясает глубоко все их существо; эпизодически они переживают моменты самых возвышенных и чистых душевных состояний, которые могут проходить незамеченными для воспитателя, вследствие странной скрытности или замкнутости этих детей. По временам, под влиянием раскаяния или вслед за раскаянием, по временам же от неуловимых причин они приходят в состояние положительной нравственной тупости и бесчувственности или становятся легкомысленными — и тогда их поведение ухудшается, а меры исправления или взыскания остаются большею частью без всякого действия. Воспитанники этой категории составляют 50—60% общего числа детей, трудных в воспитательном отношении.
Тип II. Дети и юноши, у которых нарушено нормальное отношение между ростом тела и психическим развитием. <...> Их около 15%. Они подразделяются на две группы. (с. 354) У одних довольно быстро идет рост тела рядом с медленным умственным развитием, у других — наоборот: умственное развитие идет успешно, но рост тела на два, на три и более года приостанавливается или, по крайней мере, идет несоразмерно медленно. Одних можно поэтому назвать великорослыми (воспитанник 15 лет имеет рост 168см. и вес 63, 46 кг.), других малорослыми (воспитанник 17 лет имеет рост 146 и вес 33, 82 кг.). Оба типа отличаются неустойчивой нравственностью. Первые склонны к грубости, насилию и вообще склонны действовать быстро, необдуманно импульсивно, поражая наблюдателя странным несоответствием, которое существует между большим ростом их и ребяческим поведением; вторые обнаруживают большую раздражительность характера и более всех других детей расположены к онанизму. Нравственное исправление этих детей большею частью наступает быстро. Иногда в течение одного года и даже менее воспитанник совершенно перерождается в нравственном отношении, и это почти всегда совпадает с регулированием роста тела. В особенности это ясно на детях малорослых: как только приостановка в ходе развития организма прекращается и рост становится быстрым — их нравственность улучшается, даже без какого-либо педагогического содействия к тому.
Тип III. Юноши с возвышенным самочувствием. Умственное развитие совершается не у всех детей с постепенностью, шаг за шагом: у иных оно идет скачками, делая более или менее значительные приостановки. Если такая приостановка предшествует наступлению половой зрелости, если затем умственное и физическое развитие пойдет быстро, то это большею частью нарушает нравственную устойчивость юноши, вызывая в нем чрезмерную уверенность в своих силах, самонадеянность, наклонность к неразборчивой деятельности, иногда дух своеволия и противоречия. В обществе своих сотоварищей эти юноши обнаруживают властолюбие и легко подчиняют своему влиянию слабейших. К этому типу относится около 10 %. Воспитание этих юношей представляет много трудного, но в будущем из них вырабатываются стойкие, решительные характеры.
Тип IV. Подвижно-беспокойные. Они составляют около 5 — 6%. Характеристической чертой их служит беспокойная деятельность, которая часто отличается бесцельностью, нелепым, ребяческим характером и выходит за пределы обычных терпимых детских шалостей. Эти дети отличаются большою рассеянностью и малоуспешностью, при душевных волнениях часто плачут, совершают массу большею частью мелких проступков и своим поведением крайне утомляют воспитателя и раздражают товарищей. Их нравственная неустойчивость и беспокойство периодически усиливаются. Уже одно это обстоятельство способно внушить мысль, что в основании беспокойного поведения этих детей лежат скорее физиологические причины, чем нравственные. (с. 355) Эти дети более всех других склонны к ночному недержанию мочи... Нередко все описанные сейчас свойства наблюдаются у великорослых и малорослых детей, т. е. у детей II типа.
Тип V. Дети и юноши с весьма упорными, вероятно прирожденными, неправильностями характера. Они составляют около 15 — 17 % общего числа детей, трудных в воспитательном отношении. Со стороны физической эти дети характеризуются весьма часто наблюдаемыми у них признаками деградации, с психической стороны они отличаются наклонностью к дерзкой, наглой лжи, обману, цинизму, упорству, жестокости, эгоизму. Они весьма мало склонны к раскаянию, и... — что весьма характерно — им одним свойственна способность внезапного и неожиданного проявления зла в такой сложной и зрелой форме, что можно бы подумать о глубоком развращении и долгой практике порока. К счастью, это не так; большею частью это есть только факультативное проявление зла, оно указывает только, на что способны эти натуры, к чему у них есть естественная склонность и куда могут направиться их силы и их умственная техника при отсутствии правильного воспитания. В умственном отношении они большею частью хорошо одарены и даже обнаруживают нередко особые технические способности. Из детей, относящихся к этому типу, некоторые, не обнаруживая в резкой форме дурных качеств, которые сейчас исчислены, проявляют наклонность к мечтательности, к героическим выходкам, похождениям, учинению детских комплотов, к возбуждению вражды между товарищами и т.п. У 4/5 этих детей можно было доказать, что они принадлежат к семействам, в которых уже проявились случаи душевных болезней, алкоголизма, тяжелых неврозов.
Особенности нервно-психического строя, которые мы очертили, зависят... а) от болезненной наследственности, как, например, у детей V типа и, может быть, отчасти у детей других типов; б) они могут быть вызваны различными уклонениями в ходе физического и психического развития, как это наблюдается у детей II и III типа; в) наконец, некоторые особенности, как, например, легко возбудимая нервно-психическая конституция у детей I типа, вероятно, служат выражением темперамента, составляя крайнее проявление тех черт, которые, при дальнейшем развитии индивидуума, сгладятся и потеряют свою резкость и односторонность. Впрочем, увеличенная нервно-психическая возбудимость может быть... явлением приобретенным, вызванным умственными напряжениями. <...> Они большей частью решительно предрасполагают последних к испорченности и малоуспешию и вообще делают для них более или менее трудным приспособление к людям и условиям жизни. <...> (с. 356)
Наибольшее число детей, трудных в воспитательном отношении, приходится на возраст от 13 до 16 лет, так что три года жизни, именно 13, 14 и 15, — представляются наиболее критическими в юном возрасте. <...> После 17 лет большая часть испорченных воспитанников исправляются. <...>
Чтобы до некоторой степени объяснить причины того, почему возраст от 13от 16 лет является критическим для учащихся детей, мы должны припомнить, что в этот период происходят два важные органических процесса — это, во-первых, — половое развитие, а во-вторых, — большой переворот от детства или отрочества к юности. <...> В умственном отношении эта эволюция характеризуется широким развитием синтетической работы ума — стремлением к обобщениям и к систематизированию умственного богатства; со стороны нравственной она обозначается выработкой и установкой индивидуальности и самобытности. Эти процессы у детей, трудных в воспитательном отношении, протекают при более или менее значительных нравственных пертурбациях. Это в особенности можно наблюдать на детях, которых мы отнесли к I типу; у них чаще всего можно встретить в этот период смесь зрелого и разумного с ребяческим, как будто два умственных периода борются между собою. В самом деле выработка убеждений, изменение характера совершается у этих юношей с борьбою, с задержками, сопровождается кризисами и волнениями и служит источником умственной и нравственной неустойчивости. Различные вариации, какие испытывает ход психических эволюции этого периода у отдельных индивидуумов, представляют глубокий психологический интерес. В нравственном отношении наиболее характерной чертой описываемого периода является увеличение количества проступков против воспитателей и наставников, а равно и против товарищей. Эти столкновения нередко носят характер проступков только своей грубой формой, следовательно — с внешней стороны, в существе же представляют только пробуждение индивидуальности и ее первые самостоятельные шаги, неудачно направляемые. <...>
Важную причину умственной и нравственной испорченности составляет то, что мы могли бы назвать хроническим утомлением умственной работой. Если ознакомиться последовательно с биографией и психологической характеристикой ученика за несколько лет, то можно убедиться, что умственный труд и школьная профессия иногда способны вызвать в воспитаннике ряд последовательных перемен, которые, наконец, приводят его к испорченности. Есть дети, для которых обычный школьный труд, благополучно переносимый их товарищами, является уже чрезмерным и после более или менее долгого времени утомляет их. Это постепенное, медленное утомление выражается следующими фазами или периодами. Первый период. (с.357) Воспитанник, до того времени нормальный, становится более усидчивым, употребляет более времени на приготовление уроков, чем это было раньше; при этом он однако же не становится более прилежным, т.е. в нем незаметно увеличения интереса или охоты к умственному труду. По-видимому, самая умственная работа начинает у него совершаться медленнее и требует больших напряжений и гораздо большего времени. Часто можно наблюдать, что воспитанник сделался вместе с тем менее подвижным и утратил в малой или в значительной степени охоту к физическим упражнениям, к гимнастике, вообще к движению. Такая перемена бывает очевидной в особенности, если сличают два более или менее отдаленных периода из жизни воспитанника. После нескольких месяцев или лет такого состояния может наступить второй период, характеризующийся тем, что воспитанник, который был довольно устойчив в нравственном отношении, начинает делать шалости и проступки, делается небрежным, портит свои вещи, обнаруживает раздражительность характера, которой прежде не замечалось, и вообще становится более и более испорченным, причем невозможно открыть каких-либо нравственных причин такой перемены. Весьма нередко в этом состоянии появляется склонность к онанизму. Это соотношение между напряженной умственной работой и склонностью к онанизму было известно еще Эскиролю. <...> В отношении классных успехов этот воспитанник продолжает пока занимать приблизительно то же положение, что и прежде, но периодически он становится мало внимательным или рассеянным и начинает часто пользоваться низшими формами памяти при умственной работы, т.е. он не вдумывается, не приводит в связь вновь приобретаемых сведений с прежде бывшими, вследствие чего усваиваемое удерживается в памяти поверхностно и слабо. Третий период является после второго и составляет его дальнейшее развитие, а в более редких случаях развивается непосредственно из первого. В этом периоде воспитанник утрачивает интерес к приобретению знаний, работает почти исключительно под влиянием внешних мотивов, большею частью он употребляет низшие формы памяти и скоро забывает усвоенное. Это увеличивает трудность прогрессивного учения и мало-помалу родит в воспитаннике бессознательное убеждение в тщетности употребляемых усилий. Вместе с тем воспитанник становится равнодушным к последствиям своих неуспехов. Таким образом устанавливается постепенно один из видов лености. Иногда инстинкт направляет воспитанника к какому-либо постороннему занятию, и в этом можно видеть благоприятный признак. Воздействие, которое оказывает школа на ученика, становящегося ленивым и испорченным, осложняет нарисованную сейчас картину, но часто не изменяет ее в сущности. (с.358) Мы наблюдали, что хроническое утомление со всеми его последствиями может быть положительно предотвращено более или менее продолжительным (6— 12-месячным) полным отдыхом от школьных занятий или, в меньшей степени, содействием и пособием ученику в его работах. <„.>
Существуют сложные психические влияния, вызывающие испорченность детей, напр[имер], дурные примеры, пренебреженное воспитание и т.п. Обсуждение этих причин всецело относится к компетенции педагога, но есть другого рода причины испорченности, лежащие в условиях роста организма и развития физиологических (в том числе и нервно-психических) функций. Оценка влияния этого рода всецело относится к области медицины. <.„> Не только врачи, но и опытные педагоги сознавали, что существует область фактов, в которой педагогический анализ перестает быть руководителем — это область так называемых неожиданных нравственных перемен у детей.
Сорока-Росинский Виктор Николаевич (1882—1960),
педагог, посвятивший всю свою жизнь воспитанию детей.
ТРУДНОВОСПИТУЕМЫЕ
Сорока-Росинский В.Н. Трудновоспитуемые // Сорока-Росинский В.Н. Педагогические сочинения. — М., 1991. —С. 139—152. (с. 359-371)
Трудновоспитуемыми обычно называют тех детей, которые по своему поведению не могут оставаться в школах и детских домах нормального типа и требуют помещения в особые учреждения со специально приготовленным для них... режимом. Трудновоспитуемых при этом обычно смешивают с дефективными детьми, хотя, как это будет выяснено ниже, здесь имеется некоторое различие. <...> Каждый дефективный ребенок трудновоспитуем, а каждый трудновоспитуемый оттого-то и труден, что обладает каким-нибудь дефектом. <...>
Прежде всего... тот или иной ребенок может оказаться трудным вовсе не в силу какой-либо дефективности вообще и уж тем более не в силу моральной дефективности в частности, а, наоборот — по причине сложности и богатства своей натуры: молодое вино ведь всегда сильно бродит; сильные и талантливые натуры развиваются зачастую очень бурно, а с другой стороны — умеренность и аккуратность, столь милые сердцу многих педагогов, вовсе не всегда говорят о чем-нибудь ценном в духовном отношении. <...>
Трудновоспитуемость не всегда означает дефективность, а тем более моральную дефективность; здесь между этими понятиями должна где-то лежать разделяющая их черта. <...> (с. 359) Но чтобы легче было определить эту границу, следовало бы прежде всего хотя бы на время отказаться от этого очень удобного на первых порах, но потом очень сбивающего термина — «трудновоспитуемые». <…> Вместо термина «трудновоспитуемость», понимаемого в широком смысле этого слова, мы будем употреблять выражение «уклонение от нормы».
Но уклонения могут быть следующего вида: вниз от нормы, вверх от нормы и, если так можно выразиться, в сторону от нормы. Эти три вида уклонения мы условимся называть: 1) субнормность, или дефективность, 2) супранормность, или повышенная в качественном или количественном отношении одаренность натуры, и 3) денормность, или уклонение от нормы в узком смысле этого слова. По своему происхождению всякое уклонение от нормы может быть двояким: 1) экзогенным, когда оно происходит главным образом под влиянием внешней обстановки и идет от периферии психики к ее ядру, и 2) эндогенным, когда оно является результатом какой-нибудь органической особенности душевной или нервной природы ребенка. <...> Мы можем отметить следующие типы характеров, из которых каждый требует особого к себе подхода, особого типа воспитания и соответственно с этим особого типа учебно-воспитательного учреждения.
1. Представим себе ребенка вполне здорового в духовном отношении, не уклоняющегося в отношении одаренности ни вверх, ни вниз от нормы, потенциально, так сказать, вполне нормального ребенка школьного возраста и предположим, что внешние условия оказали неблагоприятное влияние на его развитие; мы будем тогда иметь случай экзогенной деформации духовной личности ребенка, где могут быть следующие две возможности.
А. Деформация сравнительно поверхностная, не успевшая исказить и изуродовать устоев духовной личности ребенка, т. е. мы берем самый типичный случай — мальчик благодаря тяжелым условиям переживаемой нами эпохи оторвался от семьи, попал на улицу, стал поворовывать, перестал ходить в школу, привык бродяжничать, просветился в сексуальном отношении, исхулиганился, но все это так, что здоровое ядро его личности осталось все-таки нетронутым, что вся порча отразилась главным образом на периферии его характера, не создав еще устойчивых соединений и прочных дурных привычек.
Что же это, моральная дефективность или что-нибудь иное?
Нет, это денормность только, так как порча моральной стороны психики носит лишь поверхностный и временный характер, т.е. то, что временно случается со всяким нормальным человеком. Это денормность, происшедшая из-за педагогической запущенности, т. е. от запущенности в отношении воспитания и обучения. Для такого мальчика нужна школа-интернат особого типа, переходного между учреждением для дефективных и нормальной школой; (с. 360) здесь нужна лишь здоровая, трудовая атмосфера, хорошая дисциплина, хорошая выправка ума и воли — в такой атмосфере здоровая по существу натура такого мальчика скоро сама жадно потянется к осмысленному труду и постепенно забудет все скверные привычки, приобретенные раньше; общество же морально дефективных детей может лишь очень замедлить этот процесс самооздоровления, самолечения психики и даже исказить его.
Весь вопрос заключается лишь в том, насколько велика педагогическая запущенность такого мальчика, может ли он нагнать своих сверстников и продолжать обучение во 2-й ступени, или это для него уже недостаточно. В первом случае его нужно вернуть в школу нормального типа, во втором случае надо дать какое-нибудь ремесло или возможность получить какое-нибудь профессиональное образование, сообразно с одаренностью.
Б. Берем второй случай — вполне здоровый и нормальный в нервно-психическом отношении мальчик с экзогенной деформацией психики, но настолько глубокой и упорной, что она отразилась не только на периферии психики, но и на здоровом ее ядре, сообщив ей достаточно прочные дефективные привычки и наклонности — мальчик ворует, привык уже к воровству и видит в нем наиболее удобный способ существования; он привык и к бродяжничеству, сделался неисправимым бегуном не из-за какой-нибудь болезненной страсти, а просто потому, что вне детского дома он всегда сумеет устроиться с большими для себя удобствами, промышляя всякими видами уличного промысла — от мелкой торговли до воровства включительно. Он познакомился и с другими прелестями свободной жизни, причем приспособиться к ней ему помогло общее здоровье психики — ведь он обладает достаточно развитым интеллектом, умеет ставить цели и добиваться их осуществления, он владеет собою, достаточно деятелен, энергичен и предприимчив, достаточно уравновешен в проявлениях своей эмоциональной жизни и в этом отношении обладает большими преимуществами сравнительно с другими своими товарищами, которые попали на улицу из-за дефективности своего характера, из-за неспособности жить в нормальных общественных условиях. <...> Здесь мы имеем случай, когда само душевное здоровье лишь способствует этой экзогенной деформации личности, которая в конце концов деформируется настолько, что разрушит и то, что мы называем душевным здоровьем.
У такого типа мы, наряду с порочными сторонами, можем найти и своеобразное благородство, словно взятое из какого-нибудь бульварного повествования о ворах-джентльменах; мы найдем у него и своеобразное чувство чести, шаечной, но все-таки чести, найдем и умение любить и привязываться, и способность к героизму и даже к самопожертвованию — найдем много привлекательных черт. (с. 361) И при всем этом на таких ребят надо смотреть как на в высшей степени опасных в общественном отношении, особенно если при этом они оказываются умными, темпераментными и талантливыми, — из них могут впоследствии выработаться вожаки и атаманы очень вредных шаек, с которыми много придется возиться представителям общественного порядка.
Таких ребят следует признать морально субнормными, надолго изолировать в особых воспитательно-исправительных учреждениях для правонарушителей и продержать там достаточно продолжительное время. Не следовало бы отсюда прямо выпускать их в жизнь, но предварительно пропустить через какое-нибудь учреждение с достаточно строгой дисциплиной, например через всякого рода военные школы, либо через какую-нибудь техническую школу с очень напряженной трудовой дисциплиной. После достаточно продолжительного периода перевоспитания такие ребята могут совершенно исправиться и, получив необходимые для жизни честным трудом знания, могут стать очень полезными членами общества, причем от прежней их дефективности не останется и следа — вновь восстановленное душевное здоровье может быть в этом верной порукой.
2. Перейдем теперь к видам уклонения от нормы эндогенного происхождения. Здесь мы будем иметь дело с проявлениями болезненной конституции психики, на которой чрезвычайно тяжело отразилась пережитая эпоха войны, с тяжелой наследственностью, с различными органическими дефектами нервной системы и психики, причем в данном случае мы ограничимся рассмотрением лишь тех видов уклонения от нормы, когда оно не требует специального лечебного режима.
А. Сюда войдут всякого рода психоневротики, истерики, неврастеники, дети с разного рода дефектами в области эмоциональной и волевой, дать общую характеристику которых очень затруднительно ввиду удивительного разнообразия форм уклонения от нормы. Одним из наиболее характерных признаков в данном случае будет общая неустойчивость психики, плохая ее сопротивляемость вредным влияниям, повышенная эмоциональная возбудимость, слабость задерживающих центров и сильная наклонность ко всякого рода душевным вывертам. При всем разнообразии всяческих уклонений от нормы мы можем наметить некоторые основные группы.
Вот мальчик 14 лет А. Б., истерик, с чрезвычайно эмоциональной возбудимостью, вспыльчивый, невыдержанный, самолюбивый. Будучи в нормальном детском доме, он постоянно дерзил, грубил, совершенно не подчинялся дисциплине, совершая побеги, разрушал вещи и производил всякого рода беспорядок, доходя иногда в приступах нервного возбуждения до припадков гнева и грубости, теряя в таких случаях всякое обладание собою и кидаясь на воспитательниц. (с. 362) Но при этом А. Б. вовсе не может быть признан аморальным — он не ворует, доступен раскаянию, старается загладить свои промахи, у него есть чувство чести, он дорожит хорошим о себе мнением и всячески старается исправиться, порученную ему работу выполняет очень добросовестно, отличается распорядительностью, часто потому выбирается на разного рода административные посты по ученическому самоуправлению и охотно несет по собственной инициативе весьма хлопотливую должность старосты по гардеробу, но, что характерно для него, никогда не стремится выслужиться или как-нибудь отличиться; «на службу не напрашивайся и от службы не отказывайся» — вот его правило.
Разумеется, такому мальчику не место в детском доме нормального типа — он там становится коноводом, начинает чувствовать свою силу и свою безнаказанность, он заражает товарищей своим настроением и в результате портит всех, да и его там портят, так как здесь требуется особый подход, особый режим, но такому не место и среди морально дефективных — благодаря своей слабой сопротивляемости дурным влияниям он рискует лишь развратиться. Это не морально дефективный мальчик, это типичный трудновоспитуемый, или денормнып, как мы условились называть этот вид уклонения от нормы. Два года пребывания в специальном для таких детей учебно-воспитательном учреждении — и он может быть с полной гарантией за выправление возвращен в школу нормального типа, где получит возможность закончить свое образование. Разумеется, некоторая неуравновешенность останется у него надолго, может быть, и на всю жизнь, он всегда будет во главе протестующих, ему трудно будет ладить с окружающими, но страдать от своих обязанностей будет он сам, но не общество. Больше того, такие элементы общественно необходимы, без них общественная жизнь была бы очень пресной.
Б. Второй случай — наиболее характерный для питомцев воспитательно-исправительных учреждений: на почве эндогенного извращения психики при общей ее болезненности, либо вследствие дурной наследственности, либо из-за тех или иных органических недостатков мы имеем более или менее стойкое повреждение морального чувства.
Вот воспитанник В. Г. 12 лет; скверная наследственность — отец разбит прогрессивным параличом на почве сифилиса, старший брат имеет несколько судимостей, сам мальчик интеллектуально развит очень хорошо, может учиться, любит читать, все запоминает легко, но в остальном отношении очень испорчен; ворует и, будучи пойман, не только не обнаруживает какого-нибудь раскаяния или смущения, но, наоборот, начинает вызывающе грубить, нагло отрицая самые неопровержимые улики; ворует у товарищей, ворует в школе, ворует вне школы, если получает отпуск; лжив, никогда не сознается не только перед педагогами, но и перед товарищами в совершенном проступке; (с. 363) желая разжалобить воспитателя при определении в школу-интернат для трудновоспитуемых, наговорил всяких ужасов про скверное с ним обращение со стороны матери, что при исследовании вопроса и при наблюдении за отношением к нему родителей оказалось сплошной ложью; при всяком удобном случае норовит убежать из детского дома с целью что-нибудь «промыслить» на улице или на рынке, в половом отношении тоже неладно — преждевременно развит, циничен, испорчен; бывает нагл до нетерпимости, особенно с воспитательницами, и позволяет себе отвратительные по цинизму слова и выходки; привязанности или симпатии ни к кому не обнаруживает — ни к дому, ни к товарищам, но все время находится в обществе ребят и вечно что-нибудь устраивает с ними — мена, карты, грязные разговоры и т.д. <...> Здесь мы имеем дело с типичным случаем нравственной дефективности. Разумеется, в нормальном учреждении ему не место — там он становится источником нравственной заразы.
Следует ли отдать его в учреждение для трудновоспитуемых? Вряд ли. Ведь его субнормность в моральном отношении настолько велика, что шансов на исправление в короткий срок нет никаких. При таком положении думать о возвращении его в школу нормального типа и о максимальном продолжении его образования тоже не приходится. Вполне достаточно, если он получит знания и умения в области какого-нибудь ремесла и найдет впоследствии более выгодным для себя заниматься этим ремеслом, а не воровством. Для этого мальчика место в учреждении для морально дефективных.
В. Третий случай сравнительно не частый и обычный: при наличии эндогенной деформации психика, в общем, сохраняет равновесие, может быть, в силу того, что повреждена равномерно и во всяком случае при всей своей дефективности приобрела некоторую устойчивость, может быть временную, но во всяком случае способную ввести в заблуждение неопытного наблюдателя.
Вот мальчик 15 лет Д.Е., уже второй год находится в школе-интернате для трудновоспитуемых, и с внешней стороны у него все благополучно: учится он прилежно, ведет себя прилично, должности по ученическому самоуправлению выполняет исправно, принимает участие в добровольных кружковых занятиях, в кражах и картах не замечается, в самовольные отлучки не уходит.
Казалось бы, чего еще можно желать от трудновоспитуемого — мальчик полон маленьких добродетелей и не имеет ни одного крупного порока. Вот в этом-то и заключается его дефективность: Д. Е. не способен ни на что крупное — ни на хорошее, ни на дурное. Он — полная противоположность вышеупомянутому мальчику А. Б., у которого с внешней стороны очень много крупных недостатков, (с. 364) но ядро личности в нравственном отношении не повреждено; Д.Е. — наоборот: у него с внешней стороны все благополучно, но как раз этого внутреннего ядра и недостает — у него недостает порядочности, чувства чести, простого нравственного чувства. Прежде Д. Е. находился в нормальном детском доме, там по возрасту, по физической силе и по житейской опытности он был выше своих сотоварищей и очень импонировал им и любил предводительствовать. Постоянная грубость по отношению к воспитателям, дерзкие выходки так, не из-за чего, только чтобы показать себя, похвастать перед товарищами, терроризирование слабых из них, понукание ими и полная их эксплуатация, принуждение их служить себе, делиться с ним всем, что они получают из дому, демонстративное неподчинение принятому порядку — «кому нельзя, а мне все можно» — со всякими угрозами по адресу воспитательниц в случае какого-нибудь с их стороны принуждения, грубость и ругань, спокойная, обдуманная ругань, а вовсе не вызванная каким-нибудь сильным аффектом, — все это вместе взятое приводит к тому, что Д. Е. становится фактически руководителем всего детского дома, влияние воспитательниц на детей сводится к нулю, если так пожелает Д.Е. Пришлось удалить его в школу для трудновоспитуемых, причем педагогический персонал даже не имел смелости устроить это прямо, не прибегая к обману Д.Е., который, узнав про свой перевод, устроил такую бурю, что его привели в школу для трудновоспитуемых поздно вечером в сопровождении чуть ли не всего взрослого населения этого детского дома.
Можно было подумать, что перед нами красочная яркая фигура крупной, может быть, дефективной, но все-таки яркой, незаурядной личности, что Д. Е. нечто вроде Васьки Буслаева. Увы, этого не оказалось. Попав в новую обстановку, наш Васька Буслаев, деспот, тиран и предводитель, сразу почувствовал, что здесь каждый новый товарищ ничем не слабее его, а тоже был в свое время в прежнем детском доме таким же ужасом и для младших товарищей, и для воспитателей; наш анархист после нескольких неудачных попыток сразу понял, что здесь совсем другая обстановка: насильничать оказалось невыгодно — товарищи сразу дали сдачи, дерзить, грубиянить по отношению к воспитателям тоже оказалось очень невыгодным, и Д.Е. сразу изменил тон: он был не Васька Буслаев, а просто — «молодец среди овец, а попав на молодца и сам стал овца». Д.Е. все это сразу понял, очень скоро приспособился и украсился всеми вышеупомянутыми добродетелями, в основе каждой из которых лежит совершенно точно высчитанный расчет — быть добродетельным оказалось очень выгодным, даже не прибегая ни к какому лицемерию.
Изменившись по наружности, Д.Е. сделал это вполне искренно, нисколько не притворяясь и не лицемеря; он отдает себе полный отчет в причине своего перерождения, (с. 367) но внутренне он остается еще все тем же и проявляет себя, если надеется на безнаказанность; был замечен в избиении более слабых товарищей, проявляет жестокость по отношению к животным, два раза за время пребывания в этой школе выстрелом из рогатки поранил проходивших по улице детей, причем в последний раз пытался свалить вину на одного из маленьких товарищей, запугав его предварительно, а затем самым бесстыдным образом наклеветав на него. По отношению к новым и мягким воспитателям неизменно принимает независимо -наглый тон, но моментально меняет его на очень почтительный, когда получает надлежащее воздействие.
В моральном отношении Д. Е. —- типичный хам; он дефективен в этом случае. Следует ли его из-за этого воспитывать в учреждении для морально дефективных? Нет, и вот почему. Будучи морально дефективным, Д. Е. не представляет собою ничего опасного в общественном отношении, так как он не идет против среды, а приспосабливается к ней и точно отражает ее на себе. Он, как горьковский мещанин, в меру умен, в меру глуп, в меру добродетелен, в меру злонравен и никогда не переступит этой меры — ему нужно лишь понять ее, а для этого таких, как Д.Е., надо учить; образование его не облагородит, но научит тонко понимать и определять эту меру, и тогда в мало-мальски нормальном обществе Д. Е. вполне приемлем; таких, как он, мы всюду встречаем в достаточном количестве и имя им — легион.
3. Переходя теперь к супранормным детям, т. е. одаренным выше нормы, мы должны указать, что здесь очень трудно провести черту не только между денормностью и супранормностью, но даже между субнормностью и супранормностью — человеческая психика настолько богата и разнообразна, законы ее самоорганизации настолько сложны и причудливы, что часто выдающиеся люди оказываются таковыми только потому, что вся энергия их психики сосредотачивалась в одной какой-нибудь из ее сторон, придав ей удивительное богатство и силу, но, с другой стороны, обеднив иногда до дефективности другие стороны души. И вот, вся судьба такого человека зависит иногда от простой случайности: если внешние условия жизни сложатся так, что такому человеку удастся пустить в ход именно сильную и богатую сторону своей психики, все будут считать его выдающимся человеком и он действительно станет таким; сложатся внешние условия неудачно — и перед нами будет типичный неудачник, которого все зачислят в разряд дефективных.
За примерами недалеко ходить: Ньютон считался в школе очень неспособным учеником, Бисмарк еле-еле мог двигаться вперед и тоже считался тупицей, Линней только по счастливой случайности не закончил своей карьеры ремеслом сапожника. Уатт определенно считался дефективным в умственном и невропсихическом отношениях, (с. 366) на Корнеля и Свифта махнули было рукой и родители и воспитатели, Чарлз Дарвин в юности был типичным шалопаем и лентяем, Ж.Ж.Руссо был дефективен во многих отношениях — и все-таки все эти люди оказались талантливыми: может быть, именно в силу того, что их психика очень и очень уклонялась от нормы, что, может быть, вообще, богатая деятельностью душевная жизнь возможна лишь тогда, когда в самой душе имеются известные диссонансы, когда в ней самой идет активная борьба различных противоречивых начал, лишь бы душевная энергия ее была бы достаточно велика, лишь бы способность творчески действовать не была попорчена, лишь бы моральная сторона психики была достаточно здорова.
Таким образом, под супранормными натурами мы будем разуметь такие характеры, в которых мы можем констатировать наличность следующих данных: а) способности к творческой переработке воспринимаемых материалов, хотя бы в виде достаточно высокой работоспособности; б) повышенной одаренности, хотя бы и в односторонней, и в) нормально развитого морального чувства.
При отсутствии работоспособности или морального чувства мы такого ребенка, как бы богато одарен он ни был, должны признать дефективным. Приведем примеры.
А. Вот мальчик Ж. 3. 15 лет, невропат, истерик с многочисленными признаками вырождения и с весьма неблагополучной наследственностью, буян и скандалист; он тоже в прежнем своем местопребывании, в детском доме нормального типа, был коноводом, демонстративно не подчинялся никаким правилам дисциплины, дерзил, ругался; в школе для трудновоспитуемых он тоже причиняет немало хлопот, иногда он из кожи лезет вон, чтобы отличиться хорошим поведением, иногда закусывает удила и безобразничает, ничего не разбирая. И при всем при этом Ж.З. является избранной натурой, артистом божьей милостью — он весь полон творческой энергии, он всегда чем-нибудь увлечен и все делает с упоением, вдохновенно, как артист, — он читает запоем очень серьезные для своих лет книги, пишет рефераты, сочиняет стихи, горячо интересуется политикой, будучи убежденным и сознательным коммунистом, удивительно талантливо играет на сцене, совершенно перевоплощаясь в изображаемый им образ, учится он по всем предметам, кроме математики, прекрасно. Он не ворует, не курит из-за принципа, очень привязывается и к школе, и к отдельным лицам, доходя чуть ли не до институтского обожания тех педагогов, которых он считает знающими и которые дают что-нибудь его ненасытной жажде знания.
Вот типично супранормная натура, которую психопатолог, наверное, признает дефективной, но в которой педагог чует высшую, избранную и сложную индивидуальность. (с. 367)
Б. Вот И. К. 16 лет; будучи довольно слабым с физической стороны и имея туберкулезную наследственность, он вполне владеет собою, вполне благополучен в нервно-психическом отношении, обладает средними способностями, но удивительно талантлив как художник, тонко чувствующий свой стиль; кроме того, он удивительно одарен чувством юмора, умением подметить все смешное и выразить это в короткой, язвительной эпиграмме, в карикатуре, в стишке, в простой надписи; о нем смело можно говорить как о начинающем писателе-юмористе и как о будущей крупной величине в области литературы, если только вдохновение не оставит его. В школьных занятиях он ленив, ничем не желая заниматься вместе с классом, не признавая никакого авторитета и считая, что он сам лучше всяких учителей знает, чем и как ему заниматься. Обыкновенно он все время что-нибудь читает, пишет и рисует, издавая богато иллюстрированные журналы со своими произведениями, — в этой области он удивительно работоспособен и неутомим. В школу для трудновоспитуемых попал за то, что деморализовал всех своих товарищей, не подчиняясь никаким требованиям дисциплины и роняя авторитет воспитателей постоянными язвительными насмешками и постоянным зубоскальством, граничащим зачастую с издевательством.
Здесь мы также имеем пример высокой одаренности, соединенной с большой работоспособностью при довольно развитом моральном чувстве; натура, несомненно, супранормная.
В. Вот еще пример — Л.М. 13 лет, вполне здоровый в нервно-психическом отношении, но сильно попорченный улицей; в умственном отношении одарен не выше нормы, но учится туго, чтением не интересуется и вообще чужд каким-либо высшим духовным запросам — это натура практическая, с узкоутилитарными устремлениями; но зато в этом отношении Л.М. не имеет себе равных среди товарищей — в этой области он является блестящим талантом, маленьким Натаном Ротшильдом: пользуясь голодным временем, летом и осенью 1922 г., когда питание в детских домах было чрезвычайно скудным, он с помощью тонких психологических приемов добился того, что чуть ли не все его товарищи, в том числе и старшие по возрасту, оказались в полной его власти — он спекулировал порциями хлеба, отдавая их под большие проценты в долг и артистически действуя на голод, на жадность или на легкомыслие товарищей. Вскоре он достиг того, что уже действовал не сам, а через «рабов» — неоплатных должников, поступивших к нему в буквальное рабство и исполнявших всевозможные поручения за небольшую плату; дело было организовано мастерски: одни «рабы» занимались спекуляцией с хлебом среди товарищей; другие «рабы» контролировали их деятельность так, что спекулянты ничего не могли утаить от своего хозяина; третьи вели «внешнюю» торговлю, (с. 368) проскальзывая за пределы школы и меняя хлеб на табак, конфеты и прочее; наконец, двое дюжих подростков получали вознаграждение «сдельно», применяя силу против тех, кто отказывался платить долги или пробовал бы протестовать против операций Л.М. На общих собраниях воспитанников все выборы заранее определялись волею Л.М., который не допускал на должность старосты по кухне никого, кроме своих «рабов», и заставлял их обвешивать в свою пользу товарищей. Все настолько было терроризированы Л.М., все так чувствовали свою зависимость от него, что только через полтора месяца эти операции раскрылись перед педагогическим составом школы, хотя воспитатели давно уже заметили, что дело обстоит неладно. Пришлось, подготовивши почву по отдельным классам, прибегнуть к общему собранию, которое после отчаянного сопротивления со стороны «рабов» Л.М. вынесло постановление о полном аннулировании всех долгов и путем «остракизма», тайного голосования по бумажкам, выявило главного инициатора. После этого очарование Л.М. пало и ему не стало житья в школе, так что он вскоре убежал из нее. Интересно: когда через несколько времени удалось открыть местопребывание бежавшего Л.М., то посланные за ним старшие воспитанники были встречены ватагой подростков-хулиганов, среди которых уже распоряжался Л.М., очевидно, он и здесь уже успел пустить в ход свои таланты. А ведь ему всего 13 лет, он не был ни силен, ни храбр, ни хоть чем-нибудь привлекателен.
По своим организаторским талантам, по своей практической одаренности Л.М., несомненно, должен быть отнесен к супранормным; правда, область морального чувства оказывается у него дефективной, но если эта дефективность оказалась бы не органической, а экзогенной, то при надлежащем воспитании из Л.М. мог бы выработаться впоследствии замечательный финансист и хозяйственник-организатор.
4. Подведем теперь итоги нашему исследованию.
Мы поставили вопрос: что представляют собой трудновоспитуемые, для которых нужны особые учебно-воспитательные учреждения, отличные от учреждений для морально дефективных?
На этот вопрос мы можем ответить теперь таким образом: под трудновоспитуемыми следует разуметь следующие категории детей: а) денормные, как экзогенного, так и эндогенного происхождения, в том числе и типа А.Б.; б) субнормные, за исключением морально дефективных и умственно отсталых; в) супранормные типа Ж.З., И.К., Л.М. и г) отчасти легкой степени морально дефективные типа Д. Е.
Что же касается остальных видов моральной дефективности, как экзогенной, так и эндогенной (типа В. Г.), и в особенности одаренных, но морально дефективных, то они должны воспитываться особо от трудновоспитуемых. (с. 369)
Чем же учреждения для трудновоспитуемых должны отличаться от школы и детского дома нормального типа и от воспитательно-исправительных заведений для морально дефективных?
Особенность этих последних учреждений заключается в том, что здесь приходится начинать с полного перевоспитания и заканчивать лишь доведением воспитанника до нормы; ставить какие-нибудь более значительные задачи было бы пока, при нынешнем положении педагогического искусства, утопией. Перевоспитание морально дефективного стоит такой траты времени и энергии, что думать о возвращении такого воспитанника в школу нормального типа не приходится. Перевоспитать, довести до нормы, снабдить знанием какого-нибудь ремесла, с помощью которого воспитанник мог бы существовать честным трудом, определить его на работу и оказать ему поддержку на первых порах его самостоятельной жизни — вот реальные достижения, к которым должно быть направлено воспитание морально дефективных. А для этого необходим срок пребывания в таком учреждении — не менее трех лет; необходима полная изоляция от улицы и от условий прежней жизни, в том числе и от семьи, если она оказала вредное влияние на воспитанника; наконец, необходима мастерская при учреждении, где самым углубленным и деловым образом изучалось бы ремесло, — вот что необходимо учреждению для морально дефективных и без чего оно превращается в бессмыслицу. Дело не меняется оттого, что среди морально дефективных попадаются лица, иной раз богато одаренные в интеллектуальном отношении, — не надо забывать, что такой вид моральной дефективности излечивается всего труднее, что подобного рода типы всего опаснее в общественном отношении, а поэтому допускать их во что бы то ни стало к высшему образованию было бы в высшей степени рискованно, это значило бы вооружить опасного для общества человека самым острым оружием — высшим образованием, допустить его впоследствии к очень ответственным постам и этим самым довести его общественную вредность до максимальных размеро
...Иначе обстоит дело с трудновоспитуемыми — здесь требуется радикальное перевоспитание, предполагающее не полное перерождение всей натуры, а лишь очень интенсивный воспитательный процесс, имеющий своею целью... гармонизацию психики и придание ей максимально устойчивого вида, после чего... воспитанника надо вернуть в школу нормального типа и дать... ему возможность довести свои дарования до максимального развития — ведь в них нет ничего общественно опасного, они иногда, например, у супранормньгх, так ценны, так общественно необходимы. Здесь вовсе не нужна изоляция воспитанника от жизни, от обычных условий, в которых живет воспитанник учреждения нормального типа, здесь и срок пребывания может быть более коротким: (с. 370)...что, разумеется, не исключает возможности для многих трудновоспитуемых пребывания в особых... школах вплоть до окончания 2-й ступени; всего больше это возможно относительно супранормных.
Учреждения для трудновоспитуемых должны главной своей целью иметь возвращение своих воспитанников в школу нормального типа и предоставление им возможности продвинуться возможно дальше — вплоть до высшего учебного заведения.
Что же касается отличия таких учреждений от школ и детских домов нормального типа, то внешним отличием здесь является необходимость соединения в одном учреждении и школы, и детского дома — попытки строить детские дома без школы и школы без детских домов дали отрицательные результаты по отношению к трудновоспитуемым. Внутренним же отличием здесь является следующее обстоятельство: то, что в школе нормального типа может мыслиться как желательная возможность, без которой в конце концов можно обойтись, это же в школе для трудновоспитуемых должно рассматриваться как... необходимое условие, без которого школа неминуемо рано или поздно развалится, например, самоуправление, трудовая дисциплина, клубные занятия, индивидуальный подход к воспитаннику, физическое воспитание и т.д.
Качественная разница между методами и приемами школы нормального типа и школы для трудновоспитуемых невелика, различие заключается лишь в количественном отношении — в школе для трудновоспитуемых педагогический процесс должен вестись с максимальной интенсивностью. <...>
Школе для трудновоспитуемых нужны воспитатели с особыми нервами, с особой работоспособностью, с особой складкой характера и с глубокой верой в то, что камень, отвергнутый другими строителями, может лечь в основу дома.
Стоюнин Владимир Яковлевич (1826—1888)
педагог-просветитель,
теоретик и историк педагогики, публицист.
Дата публикования: 2015-04-06; Прочитано: 710 | Нарушение авторского права страницы | Мы поможем в написании вашей работы!