Глава 13. Будущее России. Стратегия развития

Эта утопия создания якобы «гражданского» общества была старательно прикрыта несостоятельной критикой социалистической системы и ее реальных, впечатляющих (по оценке многих крупнейших теоретиков мира) достижений, слоем широких, фактически утопи­ческих в условиях реально проводимых реформ, обещаний – демократии, «социального государства», экономического роста, ра­венства всех перед законом, по отношению к государству и собствен­ности, развития науки, образования и культуры. К чему привели эти пропагандистские утопии – известно для здравомыслящих людей России и Запада. Реальной фактической главной целью российских реформ было создание «класса эффективных собственников» – класса очень богатых людей – единственное, что фактически действи­тельно успешно достигнуто. Эта цель явственно формулировалась прежде всего А.Собчаком и успешно реализовалась путем полукри­минальной, не соответствующей духу даже российской Конституции приватизации, которую второй Президент России объявил не подлежащей пересмотру. Как известно, «блестящим» достижением реформ явилось формирование – в несколько лет — 36 явных миллиард­ных долларовых и неизвестного числа теневых миллиардных долларовых и рублевых состояний. Общеизвестно, каким был «результат» публикации этого факта для самого автора публикации.

Результатом утопической концепции «гражданского общества» явилось создание в России – в невиданных в мировой истории масштабах – полукриминального капитализма. Его основными чер­тами выступают: 1) крайне неэффективная структура собствен­ности, поскольку единственной целью была приватизация, по существу захват государственной и в значительной мере личной собственности (сбережения в Сбербанке); 2) разрушение планового на­чала в управлении экономикой, без которого современная экономика, включая капиталистическую и постиндустриальную, не может развиваться; 3) деиндустриализация страны, отброшенной от постин­дустриальной стадии развития, резкое сокращение тонких техно­логий, фактическое прекращение систематического научно-техни­ческого прогресса; 4) заметное разрушение некогда единой системы научных исследований, уничтожение развитой системы прикладных научных институтов; 5) резкое ослабление государства, вызванное процессом беспредельной ликвидации государственной собствен­ности, устранения плана, ростом социального неравенства; 6) резкий рост социального неравенства, обнищание значительной части населения, быстрое вымирание населения; 7) заметное падение уровня среднего и высшего образования.

Явная неэффективность структуры собственности выражается в отсутствии сколько-нибудь серьезных инвестиций со стороны отечественных миллиардных состояний в науку и тонкие технологии, заинтересованность в вывозе капитала зарубеж, в резком росте кичливой роскоши – при явной нищете значительной части населения, покупке вилл, дворцов, яхт, футбольных клубов и т.д. – Явная демонстрация «ценностей» «гражданского общества».

В руках 15% населения России находятся 92% доходов от собственности, 85% населения стали жить значительно хуже, чем до реформ. Экономические потери за период реформ составили 10-15 трлн долларов.

Значительный рост государственной собственности и роли государства в экономическом развитии – одна из важнейших черт современного постиндустриального общества. Как уже отмечалось, государственная собственность, в ее различных формах, составляет 42-45% во Франции и Германии, 50% — в Финляндии, 65% — в Швеции и Австрии. В России государственная собственность составляла в 2000 г. (по количеству предприятий) 4,8%[321] – уровень крайне неразвитых стран. При этом президентом и правительством планируется дальнейшая распродажа государственной собственности – практически, как и при Б.Н.Ельцине, за бесценок (корпорация «Миг» – предположительно по стоимости двух самолетов). Полностью игнорируя опыт постиндустриализации Европы, реформаторы явно взяли в качестве модели развития США. Однако, хотя в США, как известно, государство не владеет предприятиями, осуществляющими предпринимательскую деятельность, государственные расходы состав­ляют 33% всех расходов, в то время как в России они равны лишь 11% расходов и, судя по политике президента и правительства, будут сокращаться и далее – идеал «гражданского общества»! «Однако в чисто экономическом и правовом смысле государство бесконечно ослабло».[322]

Только мощная государственная собственность способна обеспечить в условиях современного постиндустриального развития и глобализации устойчивый научно-технический прогресс, широкое развитие социальной сферы, науки и культуры, обеспечить безопасность страны, предотвратить окончательное превращение России в сырьевой придаток Запада. Нетрудно понять, что реформы в России, ее реальные социально-экономические процессы, направ­ляемые реакционной утопией якобы гражданского общества, идут в сторону, диаметрально противоположную тенденциям постин­дустриального развития и, следовательно, реализуют процесс исклю­чения России из числа развитых стран, из глобальной экономики. В России полным ходом осуществляется «проект» превращения страны в сырьевой придаток развитых стран.

Религия и церковь занимают существенное место в современном обществе. При этом они в историческом развитии стран приобретали определенные черты, связанные с историческими особенностями их развития. В России, как известно, наиболее распространенной конфессией является православие, впитавшее в себя, в определенных формах вероучения и обрядности, опыт общинного развития России, славянских народов, выраженный, в особенности, в принципе соборности. «Спасись сам, чтобы спаслись и другие». Явной противоположностью православия выступает протестантизм, в центре внимания которого выступает индивид, частный интерес и частная жизнь. Как известно, протестантизм явился той формой христианства, которая отвечала интересам формировавшегося бур­жуазного общества Запада и послужила средством его формирования.

Пафос религиозной философии Вл.С.Соловьева, стремившегося создать православное богословие, состоял в критике себялюбия, которое, с его точки зрения, пронизывает жизнь западного общества. По сути дела, Вл.С.Соловьев критиковал саму основу капиталистических отношений и морали. В учении о «трех силах» Соловьев отстаивал мысль, что славянские народы обладают высшей формой духовности и устоев жизни благодаря общинному принципу бытия. Представители российской правящей элиты не упускают случая продемонстрировать свою причастность к православию, «православ­ность». Однако дух проводимых в России реформ с их абсолютизацией частного интереса и чисто внешней «социальностью» фактически есть дух не православия, а протестантизма. Утопия «гражданского общества» основана на протестантизме, порывает с духовными и жизненными традициями России.

Доведенная до абсурда протестантская идеология, психология и даже своего рода убогая романтика всего частного – интереса, собственности, жизни и т.д. выразилась в полном неприятии, исчезновении из официального реформаторского языка понятий «трудового коллектива», «народного предприятия» и т.д. Законопроект о народных предприятиях, выдвинутый в Госдуме левыми силами и прошедший первое чтение в Думе третьего созыва полностью заблокирован в четвертой Думе. Между тем предприятия такого рода существуют и законодательно оформлены в Европе и США. Как уже отмечалось, в США в кооперативах, принадлежащих трудовым коллективам, занято 12% рабочей силы, причем они дают 14% ВВП, т.е. обладают заметным превосходством. При этом по законодательству США в случае предприятий-банкротов трудовой коллектив его имеет преимущественные права на их покупку. Глубокий анализ соотношения форм собственности и характера труда, уровня его обобществления, обусловленного также уровнем развития средств производств, дан в последние годы в интересном исследовании С.Ф.Сорокина. Раскрывая резкое несоответствие структуры собствен­ности в России природе средств производства, автор отмечает, что приведение структуры собственности в соответствие социальной «природе» средств производства в известной мере проводится в Японии, Франции, Испании и даже в США. «В них растет число предприятий, принадлежащих трудовым коллективам, государство стимулирует продажу, передачу части собственности крупных предприятий, корпораций в руки непосредственных производителей.[323] Поистине «демократия» в России ни на что не похожа!

Утопический характер праволиберальной концепции российс­ких реформ явственно выразился в полном крахе каких-либо предсказаний, делавшихся на основе этой концепции.

«Ни один из прогнозов авторов этой политики, – отмечает Д.С.Львов, – не оправдался – допущенные ошибки не имеют аналогов в практике экономического прогнозирования».[324]

Для здравомыслящих ученых и политических деятелей России и Запада нет сомнений в том, что продолжение утопических праволиберальных реформ в России, основанных на «абстрактной рыночной логике», неминуемо ведет страну в тупик, к окончательному превращению в сырьевой придаток развитых стран, распаду, или «фрагментированному включению», России в мировую экономику (Кастельс). Для действительного возрождения некогда великой сверхдержавы необходимо коренное изменение курса реформ, разработка и проведение в реальную жизнь научной стратегии экономического, политического, социального развития страны.

Политика, экономические меры, многочисленные выступления Президента, членов правительства, лидеров думского большинства ясно выражают основную стратегическую идеологию «реформаторов» – будущее России целиком зависит от того, как она сможет развить рыночную экономику, включиться в мировой рынок, ВТО и т.д. Эта идеология не имеет под собой никаких серьезных научных оснований и является глубоко пагубной для страны. Нет никаких сомнений в том, что на чисто рыночных началах Россия с ее, по выражению Кастельса, «экономическими руинами», 70% устарелой техники, неэффективной структурой собственности, суровыми географическими условиями, требующими колоссальных дополнительных затрат, никогда эконо­мически не догонит США, Великобританию, Германию, Францию и др. Определенная часть СМИ, проявляя известную проницательность, уже достаточно потешилась над тем, как Россия будет десятки лет догонять Португалию под руководством Г.Грефа (названного не лишенным своеобразного юмора телеведущим «русским Марксом»).

Как блестяще показано А.П.Паршевым, Россия никогда не получит с Запада никаких крупных инвестиций, в отличие от Китая: в силу сложных географических (климатических и др.) условий они рыночно просто невыгодны.[325] «Отцы русской демократии» с самого начала и до сих пор твердят о внешних инвестициях, для которых всеми силами стремятся создать «стабильные условия» в стране с ненормальной экономикой, политикой и реформами вообще. Начало таким утопическим иллюзиям положил еще А.Гайдар, заявивший в начале 1992 г., что надо подождать немного и скоро пойдут 24 млрд дол инвестиций («Европа нам поможет» – как говорил один из предшественников нашего утописта). Совершенно очевидно, что политическая и экономическая «элита» страны не понимает природы рыночной экономики.

Экономическая наука не ставит условием нормального экономического развития страны внешние инвестиции, на которые так уповают наши утописты-капиталисты. Как показал Д.С.Львов, развитие страны нельзя связывать с внешними инвестициями.[326]

С нашей точки зрения, основными направлениями новой стратегии должны быть следующие:

1. Формирование эффективной структуры собственности. Безусловно необходимо возрождение реформированной мощной государственной собственности. Значительное место в системе структуры должна занять коллективная собственность в ее различных формах, включая собственность трудовых коллективов, «народных предприятий». Классическая частная собственность должна занять экономически и социально оправданное место в экономике страны. Критерием такой целесообразности должен быть вклад в научно-технический и социальный прогресс, рост благосостояния общества, укрепление независимости страны, развитие духовной культуры, нравственности, обеспечение достоинства личности и страны.

Утопия «гражданского общества» обросла целым роем идеологических, пропагандистских мифов. Один из главных – миф о неэффективности государственной собственности.

Разумеется, если критерием «эффективности» считать извле­чение массы прибавочной стоимости, обогащение немногих за счет большинства, создание олигархического капитала, то безграничная, не ограниченная ни разумом, ни наукой, ни нравственностью приватизация становится благословенной мерой развития общества – вполне в духе протестантизма по М.Веберу. Однако тот замеча­тельный факт, что в СССР за период 1928–1987 гг. национальный доход вырос в 6,9 раза, не имеющий аналогов в развитии капита­листических государств, свидетельствует о безусловной эффектив­ности государственной собственности. Миф о неэффективности государственной собственности поддерживается «реформаторами» тем, что эта собственность целенаправленно ставится в наихудшие условия и при этом безграмотно управляется. Между тем государственная собственность является коренным условием, важнейшей «скрепой» государства, в особенности такого многона­ционального, многоконфессионального, обладающего огромной терри­торией и весьма протяженными границами. Только сильное государст­во, обладающее мощной собственностью (включая финансовые ресурсы) способно к разумному стратегическому планированию, целенаправленному руководству научно-техническим прогрессом – всему тому, что полностью отвергается реформистами-утопистами.

Исследованиями ученых кафедры политической экономии МГУ показано, что приватизация привела к сокращению инвестиций на 70%.[327]

2. Формирование планово-рыночной экономики, введение современного планирования, включая стратегическое, индексное и в определенных случаях номенклатурное. Не имея ясного стратеги­ческого плана возрождения и развития, Россия неминуемо зайдет в окончательный тупик и неизбежно подвергнется экономическому и политическому поглощению и распаду. Ясно, в частности, что планирование производства военной техники, которая пока поставляется в армию в ничтожных размерах, должно происходить в единицах стратегических ракет, военных судов, танков и т.д. Огромную роль в современном планировании играет индексное планирование развития – производительности труда, введения новых технологий и т.д. Необходимо планировать восстановление здоровья населения, научно обоснованных нормативов питания, лекарственных средств и т.д., что некомпетентная российская власть полностью предоставила частным собственникам, главная цель которых – рост прибылей.

Необходимо всемерно использовать опыт планирования, накопленный в Советском Союзе, сделав планирование более гибким, по модели страны как «большой, хорошо иерархизированной системы». «Вы, русские – подростки, – заявил несколько лет назад один крупный японский предприниматель, – Вы первые ввели план, мы сделали его гибким, а вы его отбросили. Вы, русские – подростки».[328] Подростковый характер нашей «реформаторской элиты», как и обслуживающих ее «экономистов», схвачен блестяще.

3. Важнейшим приоритетом в развитии общества должны стать наука и образование. В условиях постиндустриального общества, от которого Россия была отброшена безграмотными реформами, на путях «рыночной конкуренции» Россию, как уже отмечалось, ждет неминуемый крах – распад и превращение в сырьевой придаток. Важнейший шанс, которым мы безусловно еще располагаем, состоит в форсированном развитии науки и ее технологических приложений, восстановление и совершенст­вование уровня образования. Научный подход к разработке стратегии реформ в России должен опираться на тот весьма важный момент политической экономии и научной философии, полностью подтвержденный теорией постиндустриализма, что наука и образо­вание не имеют рыночного характера. Как уже было показано, еще Марксом наука, искусство и т.п. рассматривались как явления нерыночного характера. Классики теории постиндустриализма неры­ночный характер науки, образования и ряда других сфер услуг разработали достаточно убедительно. Конечно, в обществе планово-рыночной экономики наука и образование находятся в тесном взаимодействии с товарным производством, или, на явно ущербном языке, рынком. Однако утописты-реформаторы России, в силу известного уровня теоретической грамотности, стремятся полностью подчинить эти сферы рынку, чем ставят страну в положение неминуемого краха. Суть постиндустриального общества состоит в том, что не рынок, а знание, информация становятся главным ресурсом общественного развития. Спасение России связано только с ее способностью к форсированному развитию науки, образования и тонких технологий, что полностью исключено наличным курсом реформ.

Следует отметить, что некоторые намерения руководства страны, например создание технопарков информационных техно­логий, направлены в нужную сторону. Однако, как и многое другое, вроде первого указа Б.Н.Ельцина о приоритетном развитии культуры, науки, образования, это намерение – без коренного изменения курса реформ — грозит остаться лишь симуляцией прогресса. История реформ в России знает уже много таких – на языке постмодерна – симулякров.

Заявленные правительством в «Концепции участия Российской Федерации в управлении государственными организациями, осуществ­ляющими деятельность в сфере науки» планы резкого сокращения научных и образовательных учреждений свидетельствуют о полной «рыночной зацикленности» правящей элиты, ее полном непонимании закономерностей развития современного общества. Правительст­вен­ные намерения были подвергнуты жесткой критике со стороны научной общественности, ведущих ученых страны.

4. В центре внимания государства, предприятий всех форм собственности должен находиться научно-технический прогресс, введение высших технологий. НТП должен быть предметом страте­гического и текущего планирования во всех его формах. При этом необходимо сделать упор на технологиях, в разработке которых Россия пока сохраняет значительный потенциал – космических, информационных, биотехнологии и др. Ведущую роль в НТП может и должна сыграть мощная реформированная государственная собст­венность, которая способна несравненно больше, чем частная выра­жать интересы страны в целом, обладает большей планируемостью и мобильностью (при условии ее разумной реформы). В резолюции ученых советов ФТИ им. А.Ф.Иоффе РАН и НОК СПбФТНОЦ РАН, подписанной лауреатом Нобелевской премии академиком Ж.И.Алферовым, отмечается, что многие положения «Концепции» «представляются совершенно неприемлемыми как с точки зрения развития науки, так и возрождения промышленного потенциала страны», «необходимо возрождение наукоемкой промышленности России, которая должна стать основным заказчиком и потребителем инновационных разработок». В резолюции заявляется, что предло­женное «Концепцией» существенное сокращение числа научных организаций до 100–200, причем главным образом за счет учреждений РАН, приведет к катастрофическим последствиям для отечественной науки и страны в целом» «Вызывает резкое неприятие тот факт, что важнейший для страны документ «Концепция» был подготовлен без участия научной общественности».[329] Как видим, «русский Маркс», в отличие от настоящего, не склонен считаться с подлинными учеными, лауреатами Нобелевской премии и другими.

Следует еще раз подчеркнуть, что традиционным рыночным путем Россия никогда не сможет вернуться в ряд великих экономических держав. В условиях жесточайшей рыночной конку­ренции попытки России (а не отдельных олигархов-миллиардеров) с ее, по выражению М.Кастельса, «экономическими руинами», «прорваться вверх» будут неизбежно встречать мощное финансовое, экономическое, политическое сопротивление (как предупреждают такие выдающиеся постиндустриалисты, как М.Кастельс), поскольку такова природа «рыночной экономики», обостренная в период глобализации, выраженная в твердо заявленной решимости известного западного «проекта». История открывает России единственный путь возвращения в великие державы, сохранения независимости, целост­ности, перехода к процветанию, который подсказывается современной научной философией и экономической наукой – «прорывной стратегии», связанной с определенным оптимумом (может быть, даже минимумом) «рыночного» развития и форсированным внедрением постиндустриальной технологии и экономики. Однако для этого необходима полная теоретическая ясность стратегии, решимость руководства и широкой общественности, поддержка со стороны большинства населения, действительная преданность «правящих кругов» интересам России, подавляющего большинства ее населения. Подавляющего большинства, поскольку опыт развития России уже с полной очевидностью показал наличие компрадорских сил, заинтересованных в подчинении России Западу, превращению ее в сырьевой придаток последнего.

Идея «прорывной стратегии» развития России высказывается уже целым рядом экономистов, политических деятелей.[330]

Заключение

В современный период тотального кризиса мировой цивили­зации, не решившей ни одной глобальной проблемы человеческого существования, надвигающейся экологической катастрофы и в то же время впечатляющего научно-технического прогресса – свидетельства неисчерпаемого характера человеческого гения, труда и интеллекта выработка необходимой экономической и философской теории, отра­жающей действительные реалии складывающегося так называемого постиндустриального общества способной определить искомую – спасительную – стратегию мирового развития, является важнейшей задачей человеческого интеллекта. Создание такой теории и выработка на ее основе глобальной стратегии мирового развития возможны только при участии научной философии – современной формы мате­риализма и диалектики, современного диалектического и исторического материализма.

Разработка такой теории и стратегии крайне актуальна для современной России с ее разрушенными бездарными реформами экономикой и государством, навязанной обществу губительной праволиберальной утопией «гражданского общества», в которой«гражданственность»служит только нехитрым прикрытием для архаической политики, основанной на абсолютном приоритете интересов класса очень богатых людей, острейшего социального неравенства и непрерывного наступления на действительные права трудящихся и личности.

Особый теоретический интерес вызывает глобальный процесс вырождения базового отношения современного общества – стоимост­ного отношения, а вместе с ним – рыночных отношений и феномена частной собственности. Этот процесс определит развитие общества на длительный период. Характер экономических и социальных отношений в этот период будет в существенной мере определяться процессом прохождения «сигнала», идущего от революциони­рованных производительных сил, всеобщего труда, имеющего глубоко общественный характер, через мощную толщу отношений собствен­ности, классовых интересов, правовых, политических устоев, морали и общественного сознания вообще. Одновременно будет нарастать опасность надвигающейся экологической катастрофы. У нас есть еще время, но оно сокращается как шагреневая кожа.