Семантика образа в пьесах Чехова 4 страница

[17] Собенников А.С. Художественный символ в драматургии А.П. Чехова. Иркутск, 1989. С.160.

[18] Тамарли Г.Л. Поэтика драматургии А.П. Чехова. Ростов н/Д, 1993. С.64.

[19] Попутно заметим, что в черное одета еще одна чеховская Маша – в «Трех сестрах». Видимо, в этой связи стоит задуматься об особом значении данного онима для автора. Для любителей биографического подхода: уж не Мария ли Павловна вспоминалась Чехову в черном цвете? Но тогда только трагедией чеховские Маши никак не исчерпываются.

[20] Рубцова А. Предметность в комедии А.П. Чехова «Чайка» // Молодые исследователи Чехова. IV. М., 2001 (в печати).

[21] Палехова О.А. Указ. соч. С.119.

[22] Цит. по примечаниям (Т.13, С.375). Интересно, кроме того, что к женскому пьянству в «Чайке» не остался равнодушен и цензор. Так, Потапенко в письме от 23 августа 1896 г. писал Чехову о характере своей правки пьесы, чтобы удовлетворить требования цензуры, и между прочим отметил: «Слова “Она курит, пьет, открыто живет с этим беллетристом” заменены: “Она ведет бестолковую жизнь, вечно носится с этим беллетристом”» (Цит. по примечаниям. – Т. 13, С.363). Это об Аркадиной.

[23] Щепкина-Куперник Т.Л. О Чехове // А.П. Чехов в воспоминаниях современников. С.248.

[24] Давтян Л.А. О своеобразии художественного пространства в драматургии А.П. Чехова // Чеховские чтения в Твери. Тверь, 1999. С.125.

[25] Ивлева Т.Г. Указ. соч. С.70-71.

[26] Паперный З.С. Указ. соч. С.154.

[27] Полоцкая Э.А. О поэтике Чехова. М., 2001. С.87.

[28] Рубцова А. Указ. соч.

[29] Романенко С.М. Указ. соч.Авторская позиция как структурообразующий элемент комедии А.П. Чехова «Чайка». С.30, 31.

[30] Палехова О.А. Указ. соч. С.116.

[31] Такое отношение в принципе невозможно со стороны другого писателя «Чайки», художника «новой формации» Треплева, и не только из-за личной неприязни к Маше. М.А. Шейкина пишет: «Если в Тригорине основным настроением была усталость, инерция, то в Треплеве прорывалось творческое нетерпение» (Шейкина М.А. «Чайка» А.П. Чехова: Автор и его герои (проблема литературного творчества). Автореф. дисс. … канд. филол. наук. М.. 1996. С.9). А.А. Ивин, сопоставляя Тригорина и Треплева, полагает, что «Тригорина постепенно засасывает обывательская среда, он утрачивает нравственную память, духовность. Искания Треплева включены в эсхатологический контекст, проходят под знаком апокалипсиса» (Ивин А.А. Сюжетостроение драматургии А.П. Чехова. Автореф. дисс. … канд. филол. наук. Иваново, 1999. С.11-12).

[32] Интересно, что у Треплева и Маши тем не менее есть одна принципиальная сходная черта: они «старыми и уставшими от жизни ощущают себя» (Мартынова Л.А. Указ. соч. С.8).

[33] Н.А. Кожевникова отметила: «Своеобразие “Чайки” Чехова во многом обусловлено тем, что ближние связи между репликами героев ослаблены, а дальние усилены» (Кожевникова Н.А. Диалог в «Чайке» Чехова // Драма и театр. Тверь, 2001. Вып. II. С.56).

[34] Согласимся с С.А. Мартьяновой в том, что «на одном полюсе “Чайки” – возвышенно-поэтическая речь персонажей, а на другом – неопределенность, будничность высказывания, а то и молчание <…>. В силу особенностей мироощущения Чехова <…> его персонажи обречены на колебания между характером и бесхарактерностью» (Мартьянова С.А. Указ. соч. С.86).

[35] Ваганова Л.П. «Уходит; походка виноватая» (К вопросу о чеховской ремарке) // Творчество А.П. Чехова (Поэтика, истоки, влияние). Таганрог, 2000. С.198.

[36] Ивлева Т.Г. Особенности функционирования чеховской ремарки // Чеховские чтения в Твери. Тверь, 1999. С.134-135.

[37] Ивлева Т.Г. Доктор в драматургии А.П. Чехова. С.69.

[38] Рубцова А. Указ. соч.

[39] Немирович-Данченко Вл.И. Указ. соч. С.293.

[40] Зуяне Б.Я. Указ. соч. С.16.

[41] Катаев В.Б. Указ. соч. С.192-193.

[42] Полоцкая Э.А. Указ. соч. С.71.

[43] Из последних работ о «Чайке», посвященных этой проблеме, см.: Куликова Е.Г. «Куропатки» и «соловьи»: драматическая форма у Чехова и Метерлинка // Молодые исследователи Чехова. III. М., 1998.

[44] Сидоренко Л.Н. Пьесы А.П. Чехова 90-900-х годов на сценах Московского художественного театра и Драматического театра В.Ф. Комиссаржевской. Автореф. дисс. … канд. филол. наук. М., 2000. С.21.

[45] Там же. С.19.

[46] Скафтымов А.П. Указ. соч. С.419.

[47] Карасев Л.В. Пьесы Чехова // Вопросы философии. 1998. №9. С.88.

[48] См.: Шехватова А.Н. Мотив вина в прозе А.П. Чехова // Мотив вина в литературе. Материалы научной конференции. Тверь, 2001. С.49-50.

[49] Акунин Б. Чайка. СПб.; М., 2001. С.21. Далее страницы указываются в тексте.

[50] Берковский Н. О русской литературе. Л., 1985. С.312.

[51] Паперный З.С. Еще одна странная пьеса (сюжет в «Трех сестрах») // Чеховские чтения в Ялте. Чехов сегодня. М., 1987. С.53.

[52] Шалюгин Г.А. «Три сестры»: сибирские мотивы // Там же. С.71.

[53] Родина Т.М. Литературные и общественные предпосылки образа Соленого («Три сестры») // Чеховские чтения в Ялте. Чехов и русская литература. М., 1978. С.23-24.

[54] Там же. С.24.

[55] Там же. С.27.

[56] Там же. С.31.

[57] Норико Адати. Соленый и другие (К вопросу о литературной цитате в «Трех сестрах») // Молодые исследователи Чехова. III. М., 1998. С.180.

[58] Там же. С.178.

[59] Берковский Н.Я. Указ. соч. С.313.

[60] Паперный З.С. Указ. соч. С.52.

[61] Тамарли Г.И. Поэтика драматургии А.П. Чехова. Ростов н/Д., 1993. С.115.

[62] Приведем в качестве примера понимание образов в «Трех сестрах» М. Горьким: «Вершинин мечтает о том, как хороша будет жизнь через триста лет, и живет, не замечая, что около него все разлагается, что на его глазах Соленый от скуки и по глупости готов убить жалкого барона Тузенбаха» (Горький М. А.П. Чехов // Чехов в воспоминаниях современников. М., 1986. С.449-450). И напомним мысль А.П. Скафтымова о том, что в пьесах Чехова «виноваты не отдельные люди, а все имеющееся сложение жизни в целом. А люди виноваты только в том, что они слабы» (Скафтымов А.П. Нравственные искания русских писателей. М., 1972. С.427).

[63] Кочетков А.Н. Концепция драматической формы и эволюция соотношения «текст – подтекст» в драматургии Чехова (от «Трех сестер» к «Вишневому саду») // Творчество А.П. Чехова (Поэтика, истоки, влияние). Таганрог, 2000. С.15-16.

[64] Разумова Н.Е. Творчество А.П. Чехова в аспекте пространства. Иркутск, 2001. С.402.

[65] Мартынова Л.А. Проблема Прекрасного в художественном мире А.П. Чехова-драматурга. Автореф. дисс. … канд. филол. наук. М., 1997. С.7-8.

[66] Николаева С.Ю. А.П. Чехов и древнерусская литература. Тверь, 2001. С.47.

[67] Родина Т.М. Указ. соч. С.27.

[68] Там же. С.28.

[69] Там же. С.29.

[70] Норико Адати. Указ. соч. С.180.

[71] Катаев В.Б. Литературные связи Чехова. М., 1989. С.212.

[72] Николаева С.Ю. Указ. соч. С.47.

[73] Обратим внимание на оценку сходства Соленого с Лермонтовым самого Чехова, который в письме разъяснял Тихомирову: «Действительно, Соленый думает, что он похож на Лермонтова; но он, конечно, не похож, смешно даже думать об этом… Гримироваться он должен Лермонтовым. Сходство с Лермонтовым громадное, но по мнению одного лишь Соленого» (Цит. по примечаниям. – Т.13. С.442).

[74] Катаев В.Б. Указ. соч. С.216.

[75] Норико Адати. Указ. соч. С.177.

[76] Разумова Н.Е. Указ. соч. С.400.

[77] Эфрос А.В. Заметки режиссера, или Вновь о пьесе Чехова «Три сестры» // Чеховский чтения в Ялте. М., 1997. С.43,

[78] Приводится по примечаниям (Т.13. С.431, 432). Добавим, что образ Соленого дорабатывался и позднее, так, при подготовке VII тома «в роли Соленого введена дополнительная ремарка, отмечающая его привычку прыскаться духами: “Достает из кармана флакон с духами и льет на руки”» (Приводится по примечаниям. – Т.13. С.439).

[79] Родина Т.М. Указ. соч. С.21.

[80] Норико Адати. Указ. соч. С.177.

[81] Родина Т.М. Указ. соч. С.29.

[82] Норико Адати. Указ. соч. С.178.

[83] Родина Т.М. Указ. соч. С.25.

[84] Берковский Н.Я. Указ. соч. С.312.

[85] Бердников Г.П. Чехов-драматург: традиции и новаторство в драматургии А.П. Чехова. М., 1972. С.221.

[86] В связи с этим обратим внимание на замечание А.С. Абдуллаевой: «Поскольку информативность многих реплик героев, как правило, минимальна, и фраза здесь не стремится к диалогу, оставаясь монологичной по сути, то более значимыми в ряде случаев по сравнению с содержанием реплик становятся их “художественные сцепления”, рождающие эмоционально-дисгармоничный строй пьесы. Формирующаяся столь необычным для традиционной драмы образом диалогическая структура создает как бы второй план, где взаимодействие тематически не связанных между собой реплик образует свой сюжет, переводящий реально-бытовое содержание пьесы на философско-символический уровень <…> реплики персонажей как бы автономизируются, они перестают быть характеристичными. С этим связан, как мы полагаем, один из принципов поздней чеховской драматургии, впервые проявляющий себя именно в “Трех сестрах”, суть которого – в “размытости” характеров, в некоторой деперсонализации героев» (Абдуллаева А.С. Сценическое действие и эмоционально-эстетическая атмосфера в драме А.П. Чехова («Три сестры» и «Вишневый сад»). Автореф. дисс. … канд. филол. наук. СПб., 1995. С.5).

[87] Николаева С. Ю. Указ. соч. С.47.

[88] Философский словарь. М., 1991. С.332.

[89] Надо сказать, что в дальнейшем Соленый предстает в несколько иной ипостаси. Вот лишь некоторые примеры его речи и поведения: «Если бы этот ребенок был мой, то я изжарил бы его на сковородке и съел бы» (Т.13. С.149) (правда, съедает Соленый не ребенка, а «конфекты»); соотносит себя с Лермонтовым, а Тузенбаха называет Алеко; ведет нелепые споры с Чебутыкиным о чехартме и черемше и с Андреем о Московском университете (интересную интерпретацию этих споров дает С.Ю. Николаева: «Спор Соленого и Чебутыкина “пустошной”, мнимый, он раскрывает не разницу позиций, а общность судеб этих двух героев <…>. На уровне художественной логики, благодаря “рифме ситуаций”, продолжением спора Соленого и Чебутыкина выглядит спор Соленого с Андреем» – Николаева С.Ю. Указ. соч. С.132); признается в любви Ирине, грозясь убить счастливого соперника; в конце концов убивает Тузенбаха. Как видим, здесь Соленый перестает быть носителем парадокса – он почти не отпускает своих «глупых шуток».

[90] Один из вероятных ответов на вопрос, почему вокзал может быть расположен не в городе, дается в повести «Моя жизнь», что в некоторой степени редуцирует парадоксальность этого факта: «Вокзал строился в пяти верстах от города. Говорили, что инженеры за то, чтобы дорога подходила к самому городу, просили взятку в пятьдесят тысяч, а городское управление соглашалось только на сорок, разошлись в десяти тысячах и теперь горожане раскаивались, так как приходилось проводить до вокзала шоссе, которое по смете обходилось дороже» (Т.9. С.207).

[91] Ерофеев В. Москва–Петушки. М., 1990. С.67.

[92] Щербенок А.В. «Остановки по всем пунктам – кроме Есино» (пути Господни в «Москве–Петушках») // «Москва–Петушки» Вен. Ерофеева. Материалы Третьей международной конференции «Литературный текст: проблемы и методы исследования». Тверь, 2000. С.93.

[93] Там же. С.93.

[94] Там же. С.94.

[95] Там же. С.95.

[96] Фадеева Н.И. Новаторство драматургии А.П. Чехова. Тверь, 1991. С.57.

[97] Там же. С.29.

[98] Качалов В.И. <Из воспоминаний> // А.П. Чехов в воспоминаниях современников. М., 1986. С.421.

[99] Цит. по примечаниям (Т.13. С.458).

[100] Гульченко В. «Три сестры». Театр «Современник», Москва // Чеховский вестник. М., 2001. №8. С.85.

[101] Воронов А.М. Драматургия А.П. Чехова в петербургском театре 1990-х годов. СПб., 2000. С.25-26. Добавим, что, в отличие от постановки в «Современнике», в театре «На Литейном» не выигрывает и Кулыгин: «И уж совсем откровенным ничтожеством оказывается в этом спектакле Кулыгин в исполнении Е. Иловайского» (Там же. С.26).

[102] Станиславский К.С. А.П. Чехов в Художественном театре (Воспоминания) // А.П. Чехов в воспоминаниях современников. С.401.

[103] Куприн А.И. Памяти Чехова // Там же. А.П. Чехов в воспоминаниях современников. С.509-510.

[104] Приводится по примечаниям (Т.13. С.444).

[105] Зингерман Б.И. Театр Чехова и его мировое значение. М., 1988. С.47. При этом Зингерман не идеализирует Вершинина, но, помещая его в систему других чеховских персонажей, явно ему симпатизирует: «Традиционно-“сложные” характеры у Чехова целиком вписываются в существующие общественные отношения. А наши – и Чехова – любимые герои – и Костя Треплев, и Нина Заречная, и дядя Ваня, и три сестры, и Тузенбах, и Вершинин, и Раневская – при всей их деликатной сдержанности и душевной утонченности, в сущности говоря, простые души» (Там же. С.54).

[106] Мартынова Л.А. Проблема Прекрасного в художественном мире А.П. Чехова-драматурга. Автореф. дис. … канд. филол. наук. М., 1997. С.14.

[107] Цит. по: Чудаков А.П. Драматургия Чехова в кривом зеркале пародии // Чеховский сборник. М., 1999. С.226-228.

[108] Паперный З.С. Еще одна странная пьеса (сюжет в «Трех сестрах») // Чеховские чтения в Ялте. М., 1987. С.54-55.

[109] Паперный З.С. «Вопреки всем правилам…»: Пьесы и водевили Чехова. М., 1982. С.187.

[110] Кочетков А.Н. Концепция драматической формы и эволюция соотношения «текст – подтекст» в драматургии Чехова (от «Трех сестер» к «Вишневому саду») // Творчество А.П. Чехова (Поэтика, истоки, влияние). Таганрог, 2000. С.13.

[111] Абдуллаева А.С. Сценическое действие и эмоционально-эстетическая атмосфера в драме А.П. Чехова («Три сестры», «Вишневый сад»). Автореф. дис. … канд. филол. наук. СПб., 1995. С.7.

[112] Катаев В.Б. Литературные связи Чехова. М., 1989. С.210.

[113] Ср.: в поэме Вен. Ерофеева «Москва–Петушки» Веня характеризует ревизора Семеныча: «А Семеныч, между нами говоря, редчайший бабник и утопист» (Ерофеев Вен. Москва–Петушки. М., 1990. С.67). Предельная сложность соотнесения в Семеныче этих смыслов специально рассмотрена И.А. Калининым: «…сексуальное влечение и построение утопического пространства, две сферы человеческого опыта, имеющие, казалось бы, мало общего. Если за эротическим дискурсом традиционно закреплена с трудом поддающаяся артикуляции сфера внутреннего интимного опыта, то утопические построения обычно связываются с идеологическим дискурсом, направленным на овладение социальной реальностью. Тем не менее поэма В. Ерофеева “Москва–Петушки” демонстрирует случай, в котором эти два типа дискурса тесно переплетены» (Калинин И.А. Бабник versus Утопист (эротика и утопия в поэме Вен. Ерофеева «Москва–Петушки») // Литературный текст: проблемы и методы исследования. 7 / Анализ одного произведения: «Москва–Петушки» Вен. Ерофеева. Тверь, 2001. С.88). Нечто похожее происходит и с образом Вершинина в «Трех сестрах», который, как и хронологически следующий за ним ерофеевский Семеныч, синтезирует в себе то, что не должно по логике поддаваться синтезу – любовь и утопию.

[114] Катаев В.Б. Указ. соч. С.217-218.

[115] Разумова Н.Е. Творчество А.П. Чехова в аспекте пространства. Томск, 2001. С.398-399.

[116] Паперный З.С. «Вопреки всем правилам…». С.191.

[117] Иванова Н.Ф. Об одном «музыкальном моменте» в пьесе Чехова «Три сестры» (в печати).

[118] Интересно, что в постановке «Трех сестер» Киевским театром им. И. Франко (режиссер Андрей Жолдак) именно Соленый и Вершинин говорили на русском языке, тогда как все остальные персонажи – на украинском (см. об этом: Сухих И. «Три сестры» (Театр им. И. Франко, Киев) // Чеховский вестник. М., 1999. №5. С.67).

[119] См.: Сахарова Е.М. «Мои симпатии к Вам и Вашей семье вечны…» // Чеховиана: Чехов и его окружение. М., 1996.

[120] См.: Орлов Э. «Александр Игнатьевич со Старой Басманной» (К вопросу о прототипах А.И. Вершинина в пьесе «Три сестры» А.П. Чехова // Молодые исследователи Чехова. IV. М., 2001 (в печати).

[121] Там же.

[122] Лазарев-Грузинский А.С. А.П. Чехов // А.П. Чехов в воспоминаниях современников. С.100.

[123] См.: Чехов М.П. Вокруг Чехова. Чехова Е.М. Воспоминания. М., 1981. С.109.

[124] См.: Орлов Э. Указ. соч.