Теоретические основы физико-географического районирования

В руководствах по районированию основное внимание уделяется
системе таксономических единиц. Этой системе предпосылается пе-
речень принципов, которые должны служить основой для диагности-
ки регионов. Среди них чаще всего упоминаются принципы объек-
тивности, территориальной целостности, комплексности, однородно-
сти, генетического единства, сочетания зональных и азональных
факторов. По своему теоретическому «весу» эти принципы неравноз-
начны. Так, территориальная целостность региона обусловлена уже

¹ Николаев В. А. Проблемы регионального ландшафтоведения. М., 1979. С. 5.
2 См.: Исаченко А. Г. Методы прикладных ландшафтных исследований. Л.,
1980. 222 с.

его определением. То же можно сказать о «принципе комплексно-
сти»: комплексность должна подразумеваться сама собой, поскольку
речь идет о районировании природных комплексов.

Более подробных пояснений требует принцип однородности.
Объединение геосистем по принципу однородности присуще, как
известно, типологии. Всякий физико-географический регион — это
сложная территориальная система, объединяющая неоднородные
составные части. Степень неоднородности и, следовательно, разно-
образия природных условий и ресурсов определяет специфику каж-
дого региона с точки зрения его хозяйственного освоения и использо-
вания. Внутренняя гетерогенность региона имеет закономерный упо-
рядоченный характер. Для каждой категории регионов она специ-
фична и может выражаться либо в преобладании того или иного
типа или класса ландшафтов-доминантов, либо в чередовании гете-
рогенных типов или классов, либо в их направленной смене. У физи-
ко-географических секторов упорядоченность внутренней структуры
проявляется в последовательной смене «отрезков» различных широт-
ных зон, а для многих секторов характерно еще и наличие централь-
ного равнинного ядра и горного обрамления. Для горных провинций
типичен упорядоченный набор высотных поясов, а кроме того,
мозаичность, обусловленная контрастами региональных и локальных
экспозиций, и т. д. Каждому региону присуща своего рода морфоло-
гическая структура, аналогичная морфологической структуре ланд-
шафта, но на ином, региональном, уровне и соответственно обус-
ловленная иными факторами.

Можно, таким образом, двояко понимать однородность региона.
С одной стороны, это «однородная неоднородность», т. е. специфиче-
ская упорядоченность внутреннего строения, с другой — однород-
ность в отношении определенных районообразующих факторов,
обусловливающих отличие данного региона от всех других, его
индивидуальность. Для каждой категории, для каждого таксономи-
ческого ранга критерии этой однородности должны быть четко
оговорены, они связаны прежде всего с конкретными зональными
и азональными факторами (например гидротермические критерии
для зон и подзон, морфоструктурные градации для стран и т. д.).
Упрощенное представление, будто «принцип однородности» можно
свести к однородности региона «по всем компонентам», не отвечает
реальности и бесперспективно с точки зрения целей районирования.
Теоретические основы физико-географического районирования
должны представлять собой систему логически взаимосвязанных
принципов, вытекающих из закономерностей дифференциации и ин-
теграции комплексов региональной размерности. Поскольку эти за-
кономерности объективны, результаты районирования в виде сетки
регионов со всеми их иерархическими соотношениями должны иметь
объективный характер, т. е. они не зависят ни от назначения райони-
рования, ни от субъективных взглядов или вкусов того или иного
автора. Казалось бы, это само собой разумеется и нет нужды особо

выделять принцип объективности районирования. У подавляющего
большинства советских географов объективный характер райониро-
вания не вызывает сомнений, однако в некоторых зарубежных
географических школах, в частности в американской, проповедовал-
ся взгляд на районирование как на субъективную процедуру; вместо
обоснованных научных принципов выделения регионов выдвигается
концепция «удобства» или «целесообразности», т. е. по существу —

произвола.

В отечественной географии в 50-х годах получила некоторое
распространение концепция, согласно которой выбор критериев рай-
онирования и его результаты зависят от его назначения (учебное,
сельскохозяйственное, природоохранное и т. п.). Но этот взгляд не
нашел признания, ибо невозможно допустить, что, скажем, система
ландшафтных зон или горных и равнинных стран, существующая
независимо от нашего желания или отношения к ней, может менять-
ся в зависимости от целей и задач, которые ставит передо собой
общество. Физико-географическое районирование призвано обслу-
живать многообразные общественные потребности, но границы реги-
онов не меняют от этого своего положения (по крайней мере до тех
пор, пока человек не стал передвигать их по своему усмотрению — не
на карте, а в природе).

Физико-географическое районирование едино, оно имеет фунда-
ментальное общенаучное значение и может служить универсальной
основой для любой прикладной интерпретации. Иными словами, на
основе общенаучного районирования можно создавать, целенаправ-
ленные прикладные районирования, предназначенные для решения
тех или иных практических задач. Подробнее эта проблема рассмат-
ривается в прикладном ландшафтоведении, и здесь отметим лишь
основные направления такой интерпретации.

1. Определение оптимальной дробности районирования. Наличие
иерархии регионов позволяет выбрать ту наинизшую ступень, кото-
рая отвечает решению данной практической задачи. Например, для
разработки, территориальных схем охраны природы отдельных рес-
публик и административных областей необходимо опираться на
сетку низовых природных районов (ландшафтов), для многих разра-
боток в общегосударственном масштабе бывает достаточным уро-
вень ландшафтных провинций, а для педагогических целей (в сред-
ней школе) нет надобности «спускаться» ниже ландшафтных зон
и секторов или стран.

2. Целенаправленная характеристика регионов, т. е. выборка
необходимых показателей природных условий и ресурсов. Всякий
физико-географический регион — сложная природная система, бук-
вально неисчерпаемая по многообразию параметров, характеризую-
щих его компонентный состав, структуру, динамику и т. д. Характе-
ристика региона никогда не может быть исчерпывающей, она всегда
в той или иной степени избирательна, и мы должны использовать эту
избирательность целенаправленно — применительно к назначению

районирования. Климат, почвы, поверхностные и подземные воды
и другие компоненты необходимо учитывать при планировании стро-
ительства, сельского хозяйства, здравоохранения и т. д., но в каж-
дом случае интерес представляют различные особенности одних
и тех же компонентов. Поэтому шаблон в региональных описаниях,
предназначенных для практического использования, недопустим.
Здесь открываются широкие возможности для прикладной специали-
зации — разумеется без каких-либо «посягательств» на границы
самих регионов, которые остаются незыблемыми.

3. Прикладная группировка регионов. Применительно к решению
тех или иных задач исходные ландшафтные регионы могут быть
целенаправленно перегруппированы. Эта стадия интерпретации уни-
версального районирования особенно тесно связана с прикладной
оценкой геосистем в целях выяснения степени их пригодности для
того или иного использования (сельскохозяйственного, рекреаци-
онного и т. д.). Результаты оценочной группировки могут быть
выражены в виде соответствующего прикладного варианта райони-
рования, но чаще в виде прикладной типологии регионов (преимуще-
ственно низовых, т. е. ландшафтов).

Итак, прикладная интерпретация районирования не затрагивает
его теоретических основ и не влияет на первичную систему объектив-
ных регионов. Многообразие прикладного назначения районирова-
ния как раз и делает необходимой разработку единой универсальной
(базовой) схемы, без которой в прикладном районировании царили
бы разнобой и неразбериха.

Формирование физико-географических регионов — длительный
процесс. Каждый регион — продукт исторического (палеогеографи-
ческого) развития, в ходе которого происходило взаимодействие
различных районообразующих факторов и могло неоднократно изме-
няться их соотношение. Отсюда следует необходимость генетическо-
го принципа, который поддерживается многими географами, но
в практике районирования еще не нашел всестороннего применения.
В значительной мере это связано с неполнотой палеогеографической
летописи и трудностями восстановления генезиса и истории регио-
нальных геосистем разных порядков. В главе 2 отмечалось, насколь-
ко важен генетический подход при выделении и изучении ландшафт-
ных зон. Не менее существенное значение он имеет при обосновании
всех других региональных единиц. Сущность генетического принципа
состоит в том, чтобы выяснить, как происходила физико-географиче-
ская дифференциация территории, в силу каких причин и в какое
время обособились региональные единства разных рангов, какова
степень их внутренней генетической общности.

Так, Русская равнина как особая физико-географическая страна
сохраняет единство и территориальную целостность на протяжении
многих периодов геологической истории, несмотря на то, что ланд-
шафты в ее пределах многократно сменялись и внешние границы
также не оставались неизменными. В результате дифференцирован-

ных тектонических движений, морских трансгрессий, неодинакового
характера осадконакопления и денудации в разных частях, воздейст-
вия материковых оледенений и других процессов в пределах этой
страны в разное время обособились отдельные физико-географиче-
ские области (Печорская, Тиманская, Полесская, Причерноморская,
Северо-Западная и др.). Каждая из этих областей отличается от
других возрастом, генезисом и строением фундамента, характерным
набором генетически близких ландшафтов.

Параллельно с обособлением областей, которые являются по
существу азональными образованиями второго (после стран) поряд-
ка, на территории Русской равнины происходило формирование
ландшафтных зон и подзон. В своих современных границах они
определились большей частью уже после ландшафтных областей
и отличаются более подвижными границами. Наконец, в пределах
областей и зон (подзон) на последнем палеогеографическом этапе
сложились современные ландшафты.

Применение историко-генетического анализа позволяет сделать
вывод, что региональная дифференциация идет одновременно по
двум линиям — зональной и азональной. Оба процесса, оказывая
друг на друга определенное воздействие, протекают независимо один
от другого, так как обусловлены разными причинами. Азональные
связи ландшафтов, как правило, бывают более древними, чем зо-
нальные, так как их главный «носитель» — наиболее консерватив-
ный компонент — твердый фундамент, который определяет преем-
ственность между древними и современными ландшафтами. Регионы
разновозрастны; по возрасту различаются не только региональные
единства разных рангов (например страны, области и ландшафты),
но и регионы одного ранга.

Одно из главных мест, если не самое главное, в теории физико-
географического районирования занимает принцип единства диффе-
ренциации и интеграции. Точнее было бы сказать — должен зани-
мать, так как до последнего времени в практике доминирует принцип
дифференциации. Закономерности региональной дифференциации
уже давно привлекли внимание географов и сравнительно хорошо
изучены (они рассмотрены в главе 2). Исследование процессов
интеграции геосистем, в том числе на региональном уровне,— новая
и наиболее сложная задача.

Высказывалось мнение, будто интеграционный подход неприме-
ним к категориям регионального деления, утверждалось, что райони-
рование как выделение территориальных единств по принципам
однородности, территориальной целостности или генезиса не совме-
стимо с «системным», или «функциональным», «потоковым» подхо-
дом, который предполагает объединение участков территории, свя-
занных потоками вещества и энергии. При этом обычно имеются
в виду лишь однонаправленные потоки, определяемые гравитацией.
Некоторые географы считают, что есть два типа районов — однород-
ные и коннекционные, или функциональные. Первые выделяются по

сходству составных частей, а вторые — по наличию территориаль-
ных связей, т. е. объединяющих потоков энергии, вещества и инфор-
мации¹.

Но районирование невозможно провести по сходству составных
частей — такая задача ставится перед типологией геосистем. Сход-
ные геосистемы, как известно, могут быть территориально разобще-
ны, и в этом случае, действительно, исключаются какие-либо связи
между ними (примером могут служить однотипные ландшафты
внутригорных котловин восточносибирской тайги). Регион же всегда
представляет собой целостную в территориальном отношении систе-
му разнородных комплексов низших порядков, и уже сам факт
непосредственного соседства контрастных частей создает предпосыл-
ки для возникновения между ними разнообразных потоков. Регион
не может быть не конвекционным (т. е. не имеющим внутренних
связей).

Известны попытки противопоставить физико-географическому
районированию деление территории на речные бассейны как якобы
функциональные, или подлинно системные, территориальные образо-
вания. Сторонники «бассейнового принципа» полагают, что гидро-
графическая сеть, состоящая из главной реки и притоков разных
порядков, обеспечивает функциональное единство всех частей речно-
го бассейна. Но это лишь на первый взгляд кажется соответствую-
щим действительности. Русловой сток, в отличие от склонового, не
может играть роли интегрирующего фактора в геосистеме. Его
функция лишь транзитная. Вода, стекающая поверхностным или
почвенно-грунтовым стоком по склону, выполняет разнообразные
и важные системообразующие функции, перераспределяя по фациям
запасы почвенной влаги, растворенные и взвешенные минеральные
и органические вещества. Но эти ее функции замыкаются в пределах
элементарного водосбора, т. е. сопряженного фациального ряда,
который, как правило, «укладывается» в рамки одного ландшафта.
Как только склоновый поток достигнет ближайшего водоприемника
(речного русла, озера, водохранилища), его системообразующая
функция становится исчерпанной. Последующая транспортировка
воды в речном русле может иметь лишь локальный системообразую-
щий эффект — в пойме и дельте, но у нас нет оснований говорить
о действительном функциональном единстве всех частей водосбора,
который может занимать площадь в сотни тысяч и миллионы квад-
ратных километров. На такое единство может претендовать лишь
элементарный водосбор.

В. Б. Сочава обратил внимание на наличие наряду с физико-
географическими районами региональных географических полей, или
неполных систем («микросистем»), в которых находят выражение
частные географические процессы. Таких полей множество, они
могут совпадать с границами регионов, но «могут иметь и самостоя-

¹ См.: Арманд А. Д., Куприянова Т. П. Типы природных систем и физико-геогра-
фическоерайонирование//Изв. АН СССР. Сер. геогр. 1976. № 5. С. 26—38.

тельные рубежи, ограничивающие частные ландшафтные проявле-
ния»'. В. Б. Сочава считает, что концепция полей, или микросистем,
обогащает содержание районирования, «она дает представление
о сложении региона как некоего интеграла: микросистемы строго не
разграничены, не исключают друг друга, а скорее дополняют; они
сообщают региону свойства географического множества»².

К числу неполных, частных систем, или «микросистем», в рамках
целостного физико-географического региона следует отнести и реч-
ную систему. Она не может иметь самостоятельного районообразую-
щего значения, но в ряде случаев представляет интерес для анализа
с научной или практической точек зрения.

Таким образом, физико-географический регион охватывает мно-
жество вещественно-энергетических потоков, территориальных свя-
зей и частных систем, но это множество имеет упорядоченный ха-
рактер, в противном случае было бы невозможно найти сколько-
нибудь определенные региональные рубежи. Очевидно, среди множе-
ства потоков и «микросистем» есть определяющие, т. е. системообра-
зующие (районообразующие). К ним прежде всего надо отнести
широкомасштабные потоки тепла, воздуха и влаги, которые по
существу формируют всю зонально-секторную структуру ландшафт-
ной сферы. В самом деле, существование различных ландшафтных
зон и секторов обусловлено свойствами, направлением, интенсивно-
стью, сезонными колебаниями тепловых и воздушных потоков, несу-
щих влагу. Система этих потоков играет одновременно дифференци-
рующую и интегрирующую роль при формировании региональной
структуры ландшафтной сферы. Например, летний муссонный поток
над Восточной и Юго-Восточной Азией обусловливает единство
приокеанического муссонного сектора и в то же время отделяет его
от внутриконтинентальных секторов. Другой пример единства регио-
нальной дифференциации и интеграции и их функционального содер-
жания: чем больше амплитуда высот в горах, тем разнообразнее
и контрастнее набор высотных поясов, но тем интенсивнее «сквоз-
ные» потоки вещества, объединяющие эти геосистемы в единую
функциональную систему. Контраст между горами и равнинами,
между возвышенностями и низинами служит условием для развития
межрегионального метаболизма (обмена теплом, влагой, солями,
биомассой).

Многообразные формы межрегионального обмена еще плохо
изучены и не измерены, поэтому принцип интеграции медленно
входит в теорию и практику физико-географического районирования.
Пока приходится судить о вещественно-энергетических потоках
и взаимосвязях внутри регионов по косвенным, морфологическим
признакам — в конечном счете по ландшафтной структуре регионов,
к чему мы вернемся в заключительном разделе этой главы.

^{1 Сочава В. Б. Введение в учение о геосистемах. Новосибирск, 1978. С. 169.}

2 Там же. С. 193.

6.3 Спорные вопросы таксономии
физико-географических регионов

Обзор принципов физико-географического районирования приво-
дит к выводу о множественности, или многоплановости, форм регио-
нальной организации, или региональной упорядоченности, геосистем.
Систему регионов Земли нельзя представлять себе в виде серии
матрешек, которые точно укладываются одна в другую. Иначе
говоря, все многообразие физико-географических регионов разных
порядков невозможно расположить в одну цепочку сверху донизу,
в один субординационный ряд. Это связано с тем, что причины
интеграции и дифференциации, т. е. районообразующие факторы,
многообразны, они имеют разную природу и между ними нет прямого
соподчинения. Зонообразующие потоки не зависят от морфострук-
тур, создающих азональные контрасты. Секторная дифференциация
в свою очередь накладывается и на зональную, и на морфоструктур-
ную, как бы перекрывая их.

За исходную предпосылку при разработке таксономической сис-
темы физико-географического районирования следует принять факт
наличия двух основных типов региональной дифференциации и ин-
теграции — зонального и азонального (последний здесь имеется
в виду в широком смысле слова, включая секторность). Необходи-
мость учета зональных и азональных факторов при разработке
системы региональных единиц можно считать общепризнанной в ка-
честве одного из главных принципов районирования. Но практиче-
ское претворение этого принципа осуществляется по-разному. Извес-
тны примеры. одностороннего подхода к региональному физико-
географическому делению — либо на чисто зональной основе (на-
пример схема Л. С. Берга, см. рис. 3), либо на азональной. Подобные
схемы ушли в область прошлого, хотя иногда они еще появляются;
примером может служить одна из схем природного районирования
СССР, построенная по существу на азональном принципе¹.

Наиболее распространен так называемый однорядный способ
сочетания зональных и азональных признаков, или «ведущих факто-
ров». Обычно это делается путем чередования тех и других призна-
ков при выделении регионов различных рангов, так что с внешней
стороны вся система выглядит в виде единого субординационного
ряда. Известны различные варианты однорядной системы, но они
отличаются лишь в деталях, которые не имеют принципиального
значения. Так, еще в 1946 г. А. А. Григорьев предложил следующий
таксономический ряд: пояс — сектор — зона (и подзона) — провин-
ция — ландшафт. Межвузовское совещание по районированию
(1956 г.) рекомендовало несколько иную схему: страна—зона—
провинция — подзона — округ — район ².

¹ См.: Рихтер Г. Д., Преображенский В. С., Нефедьева Е. А. Комплексное природ-
ное районирование СССР// Современные проблемы природного районирования. М.,
1975. С. 17--48.

- Здесь везде подразумеваются физико-географические подразделения; для крат-
кости этот эпитет опущен.

В этих схемах при выделении каждой последующей единицы
поочередно используются то зональные, то азональные признаки.
Так, в первой схеме в качестве наивысшей ступени принят пояс
(имеются в виду традиционные широтные пояса — умеренный, суб-
тропический и т. д.), на следующей ступени внутри пояса по азональ-
ным критериям выделяется сектор, затем внутри последнего, по
зональным признакам — зона вместе с подзоной, далее снова вво-
дится азональный признак и внутри зоны получается провинция.
Ландшафт завершает всю систему как единица, не делимая ни по
зональным, ни по азональным признакам (в межвузовской схеме ему
соответствует физико-географический район).

При кажущейся простоте и логичности однорядной системе при-
сущи серьезные недостатки.

В этой системе нарушены реальные таксономические соотношения
регионов разных категорий, их действительная соподчиненность.
Положение в ряду, например, зоны после (т. е. ниже) страны или
сектора должно означать, что зона есть часть страны (сектора) и,
следовательно, подчинена стране (сектору), находится на более
низком таксономическом уровне. Но хорошо известно, что любая
зона как проявление широких глобальных закономерностей особого
рода ни в каком соподчинении со страной или сектором не находится,
ее нельзя рассматривать как результат действия каких-то второсте-
пенных или третьестепенных причин внутри отдельных стран или
секторов, как это получается согласно однорядной схеме. Если судить
по межвузовской схеме, подзону следует считать неким частным
зональным проявлением внутри провинции, но подзона непосред-
ственно связана с зоной, т. е. подчинена ей как естественный резуль-
тат дальнейшей дифференциации зоны, а вовсе не провинции.

Однорядные системы в их различных вариантах неизбежно ока-
зываются неполными, так как при последовательном соблюдении
«принципа чередования» многим региональным комплексам не нахо-
дится места или же они представлены здесь в сильно «усеченном»,
разорванном виде. Если допустить, что сектор — часть пояса, то
приходится игнорировать тот факт, что многие секторы не укладыва-
ются в один пояс и перекрывают несколько поясов (например.
Дальневосточный муссонный сектор и многие другие). В некоторых
вариантах однорядной системы после пояса идет страна. Но как
быть, если страна оказывается в двух поясах (например, Кавказ -•
в умеренном и субтропическом, Западно-Сибирская равнина
в субарктическом и умеренном)?

Положение зон и подзон в однорядной системе особенно нагляд-
но доказывает невозможность построения единого субординационно-
го ряда без нарушения целостности генетически и функционально
единых' региональных геосистем. Те «зоны» и «подзоны», которые
значатся в однорядной системе,— это вовсе не зоны и подзоны

в докучаевском и берговском понимании. В однорядной системе
ландшафтная зона как целое исчезает: она разорвана на отдельные
отрезки, подчиненные секторам или странам. В этой системе нет
места для таежной или степной зоны Евразии. Вместо них есть серия
самостоятельных зональных отрезков внутри каждой страны (или
сектора), например таежная зона Балтийского щита, таежная зона
Русской равнины и т. д. Части степной зоны, например, в пределах
Западно-Сибирской равнины и в Казахской складчатой стране при-
ходится рассматривать как две разные зоны, подчиненные соответ-
ствующим странам, несмотря на то, что они образуют целостный
территориальный массив, составляющий, в свою очередь, лишь часть
еще более крупной региональной единицы — степной зоны Евразии.
В еще более ненормальном положении оказываются подзоны. По
межвузовской системе выходит, что только на Русской равнине
следует выделить не менее десятка северных подзон степной зоны —
по числу провинций, которым эти подзоны «вынуждены» подчинять-
ся. Получается, что не существует единой северной степной подзоны
или хотя бы северной степи Русской равнины, ибо в силу чисто
формальных соображений («принцип чередования») подзона долж-
на выделяться внутри провинции. В природе же подзоны настолько
органически связаны с зонами, что часто их трудно бывает разграни-
чить. Так, не имеет большого принципиального значения вопрос —
рассматривать восточноевропейскую подтайгу как самостоятельную
зону или как подзону тайги. От этого целостность подтайги не изме-
нится. В однорядной же системе «судьба» подтайги существенно
зависит от того, как ответить на поставленный вопрос. В первом
случае это будет самостоятельная единица (в рамках страны),
которая делится на несколько провинций, а во втором — она превра-
тится в серию «усеченных» подзон (точнее—отрезков подзон),
выделяемых внутри провинций.

Однорядная система делает несовместимыми страны и секторы.
Между этими единицами существуют достаточно сложные соотноше-
ния (см. ниже), и в рамках однорядной системы эти соотношения не
удается отразить, поэтому приходится выбирать одно из двух: одни
авторы отдают предпочтение сектору и отвергают страны, другие
поступают наоборот.

Итак, однорядная система не решает вопроса о совместном учете
зональных и азональных факторов при районировании. Она пред-
ставляет собой условный прием, создающий видимость соподчинения
зональных и азональных единиц, которые фактически не соподчиня-
ются. В природе нет никакого «чередования» тех и других, они
сосуществуют и перекрываются в двухмерном пространстве, что
нетрудно заметить на любой карте районирования (например рис.
53). В условной схеме можно, конечно, расчленить зоны и подзоны
на отдельные отрезки, но на карте эти отрезки соединяются незави-

симо от нашего желания в сплошные полосы. Легко, далее, заметить,
что все таксономические единицы однорядной системы, кроме первой
в ряду, получаются путем наложения зональных единиц на азональ-
ные, однако исходные целостные единицы при этом распадаются.

Единственным основанием в пользу однорядной системы может
служить ее привычность и удобство применения в целях физико-
географического описания территории. Описание по своей природе
«однорядно», так как нельзя одновременно описывать две региональ-
ные единицы, и мы вынуждены располагать их в той или иной после-
довательности — сверху донизу. Но вопрос методики описания реги-
онов не имеет отношения к принципам районирования. Опыт других
наук доказывает, что научная систематика, которая должна отра-
жать объективные закономерности, генетические и другие соотноше-
ния изучаемых объектов, вовсе не всегда укладывается в один
субординационный ряд. Вспомним хотя бы о менделеевской периоди-
ческой системе химических элементов, которая строится в виде
таблицы (матрицы) и потеряла бы всю свою суть, если таблицу
развернуть в один ряд, расположив элементы только в порядке
нарастания их атомных весов.

Другой пример — филогенетическая система организмов, имею-
щая вид родословного дерева. У этой системы некогда тоже была
своя примитивная однорядная предшественница — так называемая
«лестница существ», восходящая к Аристотелю. Теперь всем ясно,
что невозможно отразить последовательное усложнение организации
живых существ, не говоря уже об их генетических соотношениях,
пытаясь расположить их в один субординационный ряд.

Примерно такая же ситуация складывается сейчас в физико-
географическом районировании — оно еще никак не может пересту-
пить через однорядную традицию, которая не отвечает задачам
систематизации достаточно сложной картины пространственных от-
ношений в ландшафтной сфере. Уже то обстоятельство, что не
существует одномерного пространства, что пространственные отно-
шения можно выразить как минимум в системе двух координат,
должно вызвать настороженное отношение к представлению об
одномерности («однорядности») региональной физико-географиче-
ской структуры ландшафтной сферы. Эта структура бесспорно мно-
горядна.

Рис. 53. Физико-географическое районирование СССР.

Ландшафтные зоны: I — арктическая, 2 — тундровая, 3 — лесотундровая, 4 — лесолуго-
вая, 5 — таежная, 6 — подтаежная, 7 — широколиственнолесные (европейская и дальнево-
сточная), 8- лесостепная, 9 — степная, 10 — полупустынная, //- пустынная, 12 -субсре-
диземноморская (с фрагментами средиземноморской и барьерной влажнолесной).
Ландшафтные страны: I - Фенно-Скандия (Балтийский щит), // - Восточно-Европей-
ская (Русская равнина), /// - Карпатская, IV — Крымско-Кавказская, V Уральская, VI -
Западно-Сибирская, VII — Алтайско-Саянская, VIII — Среднесибирская, IX - Северо-Си-
бирекая, X — Байкальская, XI — Монголо-Даурская, XII — Северо-Восточная Сибирь,
ХШ— Курило-Камчатская, XIV -Амурско-Приморская, XV — Восточно Казахстанская,
XVI — Туранская, XVII - Среднеазиатская горная, XVIII -Туркмено-Хорасанская