Упражнение 1. Ознакомьтесь с интервью с известными сетевыми переводчиками

Ознакомьтесь с интервью с известными сетевыми переводчиками. Чья точка зрения на перевод поэзии вам ближе?

– Какие свойства, черты, параметры оригинального текста, Вы считаете, необходимо сохранить при переводе?

· ритм и метр

· рифмовку

· другое....

Макс Немцов: То есть, как это? По возможности я бы сохранял всё. По необходимости чем-то приходится жертвовать, это общее место. Необходимость диктуется каждой конкретной работой. Рецепты я бы поостерегся давать.

Максим Борисов: Общего рецепта, разумеется, нет. Все зависит от концепции, родившейся в голове переводчика и от ее обоснованности. Если малораспространенный в русской поэзии размер заменяется на что-то попроще – чаще всего (кроме некоторых специфических случаев) это можно приветствовать.

Александр Гейман: Что до метра, то важнее передать его наличие, а не обязательно следовать оригиналу. Русские размеры по эмоциональной окраске, например, противоположны английским. Английский ямб – торжественный размер, анапест – разговорный. Однако при переводе песен, к примеру, размер надо соблюсти как был – чтоб пелось. Наконец, рифма. Конечно, может быть и вольный хороший перевод с ее потерей. Но верлибр сейчас в западной поэзии преобладает, поэтому если идет рифма, то это не просто так – или примета эпохи, или автора – значит, она желательна и в переводе.

Яков Фельдман: Переводчик переводит не ритм и не рифму и даже не текст-контекст. Он переводит, или лучше сказать, воплощает на своем родном языке то глубокое впечатление, которое произвел на него иноязычный автор.

Михаил Визель: Совершенно согласен с Вами, дорогой Яков: надо сохранять эмоциональный отпечаток, впечатление от текста, а вот как этого добиться – зависит от каждого конкретного случая. Но мне кажется, как правило, главное, что задает тексту импульс, – это ритм.

Сергей Бойченко: Считаю важным все, но это вряд ли получится. Обычно не получается ни у кого. Если все эти параметры сохранить – то получим буквальный подстрочник, ничего общего с поэзией не имеющий. Если выбирать, стараюсь сохранить рифму и стихотворный размер, затем уже буквализм в переводе, затем все остальное. Для меня важнее дух, настроение исходного стихотворения, нежели слепой буквализм.

Александр Гейман: Желательно – полнее передать дух:

1– свое собственное прочтение, свою задетость чужим стихотворением

2 – вложенное автором

3 – приметы конкретного плана: эпоха, страна, поэтическая школа...

– Где грань между точным и вольным переводом?

Макс Немцов: В голове читающего.

Александр Гейман: Эта грань скорее интуитивна. Вот я, например, держусь точности – и, по моим прикидкам, ни поэтичности, ни современности это не мешает. Точный перевод для меня вполне волен.

Максим Борисов: Такая грань в явном виде может присутствовать только в самых банальных случаях. Обычно все сложнее. Стремление к передаче достоверных и адекватных ощущений заставляет в той или иной мере жертвовать точностью текстуальной и наоборот.

Сергей Бойченко: Четких граней в природе не существует. Все очень и очень условно. А условно я определяю степень вольности – органолептически (на "вкус", "цвет", "на ощупь"). Доверяю своим ощущениям. Но зато и оценка эта – моя, другой проведет грань в другом месте. То есть, я на эти темы не спорю.

Михаил Визель: Нет никакой грани. Стихотворный... нет, лучше сказать поэтический перевод заведомо вольный.

Яков Фельдман: Я различаю цель автора (впечатление) и его средства (ритм, фонетику, образ, риторику и пр.).

Если я "принимаю" и цель и средства как "свое", то я решаю задачу под названием "точный перевод" (другое дело, насколько удается решить эту задачу). Иногда я принимаю цель, но не средства. Тогда это задача "вольный перевод". А иногда я принимаю средства, а цель нет. Тогда возникает задача под названием "вариация".

– Признаете ли Вы русскую вариацию на темы английского оригинала

· как самостоятельный жанр

· как один из видов перевода

· как вид оригинальной поэзии

· другое...?

Максим Борисов: Это зависит, во-первых, от задачи, которой задавался сам поэт (впрочем, это актуально разве что для относительно поздних времен, когда такого рода задачи можно ставить более-менее сознательно), во-вторых, от времени, атмосферы, отношения самого поэта и его современников к переводу как таковому, от развитости техники переложений, и, в-третьих (чего таить?), от личности самого поэта и его сложившегося статуса – уже в глазах потомков...
И это проблема не только русской литературы.

Яков Фельдман: Вариация равно возможна и на иноязычные и на родноязычные темы. То есть, это отдельный жанр.

Александр Гейман: Все вместе. Конкретно, может быть, иногда – то, иногда – другое.

Сергей Бойченко: Я иногда делаю несколько переводов одной вещи не с целью выбрать потом один, лучший, а просто люблю варианты. То есть, если порассуждать таким образом, то получается, что для меня приемлем каждый из предложенных вами 4-х ответов на этот вопрос.

Макс Немцов: Не имеет значения. И "точный", и "вольный" переводы – не более чем версии уже написанного на другом языке и созданного другой кулътурой текста. "Точностъ" и "волъностъ" – ярлыки, которыми оперируют досужие "критики". Для человека, работающего со "второй реальностъю", живущего в ней, эти границы теряют всякий смысл.

Михаил Визель: Коли мы согласимся, что главное – передать впечатление (полученное переводчиком как читателем), то КАК этого переводчик уже как переводчик добьется – его дело. Если он сочтет, что надо "отодвинуться" от текста дальше, чем дозволяют приличия – ну, надо смотреть, что в результате получилось... Вообще всегда надо смотреть именно на это, а не ползать с линейкой. Ведь так?:)

http://members.tripod.com/poetry_pearls/Lectures/

ямб – iambus

анапест – anapaest

размер – meter; каким-л. размером — in... meter

верлибр - free verse, vers libre