Конвенционализм

Конвенционалистские теории исходно противосто­яли представлению о божественном происхождении нравственности. Это хорошо известные теории обще­ственного договора, развитые Гоббсом, Локком, Руссо. Они одновременно являются теориями возникновения государства. Нравственно содержание этих теорий концентрируется в основном вокруг понятия естествен­ный закон. Естественный закон рассматривается как основание справедливости. Гоббс, вводя понятие есте­ственного закона, решал вопрос о том, чему должна подчиняться воля правителя, чем может быть ограни­чен его произвол.

В развитых теориях естественного договора в каче­стве выразителя естественного закона рассматривают­ся законодательные органы государства. Им принадле­жит право интерпретации естественного закона. В тео­рии Локка государство концентрирует естественный закон, улучшая взаимодействия людей и природу само­го человека. В радикально-революционных теориях, например в теории Руссо, народ наделяется правом отзыва или свержения правителя в том случае, если возглавляемое им государство неадекватно выражает природный закон, если условия договора нарушаются. «Если... раб не может без ограничения подчиняться своему господину, то как может народ без всяких огра­ничений подчиняться своему властелину? И если раб может следить за тем, выполняет ли его господин усло­вия договора, то неужто народ не может следить, со­блюдает ли договор его ловелитель?»*

* Руссо Ж.Ж. Избр. соч.: В 3 т.— Т. 1,— М., 1961.— С. 684.

В современных условиях договорные теории по­лучают новые основания для своего развития. Они от­ражают представление об этике как такой теории, ко­торая ориентируется преимущественно на создание нейтральных по отношению индивидуальным ценно­стям жизни правил. После немецкой классической фи­лософии и Маркса в западной философии в целом на­чинает отчетливо проявляться антропологическая и иррационалистическая тенденции. Можно сказать, что философия в этот период разочаровывается в проти­воположном идеям Просвещения направлении. Во мно­жестве концепций (Шопенгауэр, Ницше, Бергсон, Гус­серль, Хайдеггер) человек начинает пониматься как су­щество прежде всего иррациональное. Определяющем в его поведении начинает полагаться не сознание, а глубинные основы психики, находящиеся за предела­ми последнего. Отсюда возникают представления о разных способах постижения таких основ: за счет интуиции у Бергсона; феноменологической редукции, последовательно устраняющей впечатления образов предметов, воспринимаемых сознанием, у Гуссерля; сильного эмоционального переживания перед лицом смерти в экзистенциализме. Индивидуалистическое по­нимание основ человеческой жизни приводит к отказу от идеи о том, что самореализация человека должна осу­ществляться в общественных делах, на основе совмес­тно разделенных нравственных ценностей.

В либеральной теории это приводит к утвержде­нию принципов так называемого нейтралистского либерализма. Нейтралистский либерализм строится на основе идеи плюрализма, уважения самобытности разных культур и права личности на ее собственные жизненные предпочтения. В отличие от классического либерализма, скажем, либерализма, выраженного в идеях А. Смита, нейтралистский либерализм отвергает идею принудительного распространения самих либе­ральных принципов жизни. Он считает, что одна куль­тура может воздействовать на другую лишь силой соб­ственного примера успешного развития. Тем не менее в теориях нейтралистского типа выражено понимание того, что в обществе невозможно жить сообща, не при­нимая на себя определенные ограничения, направлен­ные на локализацию возможных конфликтов социаль­ной жизни, противоречий между разными интересами. Это ставит задачу выработать такие правила поведе­ния, которые принципиально не были бы ориентиро­ваны на единую идею о благе, не предполагали бы наличия общей цели как предварительного условия разработки правил общественной морали. Такая логи­ка мысли приводит к тому, что в основу этики кладется идея справедливости. Одна из получивших большой общественный резонанс попыток построить этику как теорию справедливости была предпринята Дж. Ролзом, опубликовавшим в 1971 г. книгу с соответствующим названием («Теория справедливости»), которая, мож­но сказать, стала современной классикой. Подробный анализ этой работы будет предпринят в заключитель­ной главе настоящего учебника. Сейчас же я отмечу, что Ролз сам называет себя современным продолжателем теории общественного договора. Однако, в отличие от традиционных теорий общественного договора, он не рассматривает естественное состояние как что-то такое, что действительно имело место в истории развития общества, а просто предполагает это состоя­ние как некоторую идеальную модель, пользуясь кото­рой можно было бы рассуждать о том, какое общество захотел бы выбрать человек, если бы у него действи­тельно была такая возможность.

Ролз исходит из того, что все люди обладают неко­торыми общими желаниями. Он называет их базовыми ценностями. Под ними Ролз понимает что-то само собой разумеющееся, совершенно очевидное, как, например, то, что все люди хотят быть защищенными от произвола со стороны других людей или государственных инсти­тутов, все хотят иметь материальный достаток и возмож­ность реализовать какие-то жизненные планы. Что же касается самих этих планов, то, как полается, здесь общественная мораль не может выделить никаких при­оритетов. То есть в нейтралистском либерализме не только нельзя рассуждать с позиции того, что должен сделать каждый человек для возрастания общего блага, насколько он может реализовать себя в подобной обще­ственной функции, как это традиционно имело место в этике добродетелей, нельзя даже пытаться как-то содер­жательно определить, в чем заключено счастье челове­ка, какие потребности можно рассматривать в качестве высших, какие в качестве низших и т. д.

Справедливым, с точки зрения Ролза, является толь­ко такое общество, которое каждый человек согласил­ся бы выбрать, не зная, какое именно положение он будет в этом обществе занимать. Понятно, что в таком случае никто не выбрал бы, например, рабовладель­ческое общество, в котором развитие одних осуществ­ляется за счет нарушения свобод других. Справедли­вое общество должно прежде всего защищать базовые права человека. Оно также должно иметь эффектив­ный механизм распределения доходов, но оно не дол­жно быть обществом эгалитарного равенства, так как такое общество было бы неэффективным в экономи­ческом смысле. Соотнося понятия справедливости и эффективности, Ролз говорит о различных базисных структурах общества. Наилучшим обществом оказыва­йся, с его точки зрения, общество с развитыми демок­ратическими институтам и рыночной экономикой. Такое общество может быть одновременно справедливым и эффективным. Любые преобразования, совершающи­еся в развитии такого общества, независимо от возра­стания или уменьшения степени неравенства его чле­нов, должны, с точки зрения Ролза, сопровождаться улучшением жизни самых неимущих классов. В таком случае гарантии справедливости будут сохранены и такое общество каждый, согласно Ролзу, выбрал бы независимо от того, какое положение он в нем будет занимать, так как в любом случае условия его жизни будет лучше чем те, которые человек имел бы в нераз­витом естественном состоянии.

Конвенционалистский подход развивается также в одной из современных теорий, получивших название «этика дискурса». Это течение представлено К.О. Апелем, Ю. Хабермасом, Р. Алекси и др. В отличие от Ролза, представители этики дискурса считают, что понятие о справедливости не может быть выработано за счет рас­суждения одинокого морального субъекта, представля­ющего себя в ситуации выбора. С их точки зрения, дис­курс, то есть разговор всех заинтересованных в выра­ботке общих правил поведения участников моральной жизни, должен представлять реальную процедуру, спо­собствующую принятию политических решений, утвер­ждению норм права и собственно моральных норм.

Недостатком традиционных теорий естественного договора является наивность представления о переходе к государственному состоянию в результате договора между людьми и неопределенность понятия естествен­ного закона, под которым законодатель фактически все­гда может понимать то, что кажется ему желательным. Гегель показывает, что абстракция «естественное состо­яние» не дает никаких оснований для того, чтобы пред­почесть одни характеристики человека другим. Тем самым не имеется никаких оснований для того, чтобы отделить случайное от необходимого, определить то, что же именно должно стать общественным законом*. Что же касается современных конвенционалистских теорий, то их основной недостаток, думается, заключается в высокой степени идеализации представлений о нравствен­ной жизни человека. У Ролза это проявляется как вера в то, что функции государственных институтов могут быть построены в соответствии с представлениями размыш­ляющего о самом себе морального субъекта. В этике дис­курса — в вере в слишком широкие возможности нахож­дения консенсуса, в обширный дискурс, в который, опять же в идеальном плане, включены даже интересы буду­щих поколений. Между тем, известная до настоящего времени практика решений, в принятие которых были вовлечены большие массы людей, по крайне мере остав­ляет сомнение в их эффективности. Так, В.А. Лефевр, про­анализировавший результаты референдумов в Калифор­нии с 1884 по 1990 год, получил статистику, согласно ко­торой все решения были приняты за счет распределения голосов на уровне так называемого «золотого сечения», то есть за счет небольшого превышения в сторону поло­жительного ответа (62% за). Аналогичные результаты (рас­пределение в 63% за) были получены при анализе рефе­рендумов в Швейцарии с 1886 по 1978 г. С точки зрения Лефевра, с чем можно согласиться, столь заметное пос­тоянство ставит под сомнение эффективность самой про­цедуры референдума, показывает, что выбор вероятнее всего предопределяется формулировкой вопросов**.

* См. Гегель Г.В.Ф. О научных способах исследования есте­ственного права, его месте в практической философии и его отношении к науке о позитивном праве // Гегель. Политические произведения.— М., 1978.— С. 195.

** См.: Лефевр В.А. Формула человека: контуры фундаментальной психологии.— М., 1991.— С. 45.

Если столь неэффективной оказывается процеду­ра получения ответа на однозначные вопросы рефе­рендума, вероятно, еще сложнее получить убедитель­ные, глубоко осмысленные ответы широких масс насе­ления относительно вопросов введения конкретных социальных норм, условий детального согласования интересов всех заинтересованных в принятии того или иного решения субъектов. Процедура дискурса выгля­дит здесь не очень реальной, тем более что на практи­ке решения приходится принимать в ограниченный период времени, в то время как обширный дискурс по своей тенденции будет стремиться к бесконечности. Заинтересованные участники способны приводить все новые и новые аргументы, именно ради того, чтобы не Устраивающее их решение не было принято, как это происходит, например, в английском парламенте при ограниченном во времени обсуждении частных биллей.