От традиционализма к гуманизму Возрождения

Невозможно правильно оценить не только развитие, но и простое функционирование любой экономической системы, обойдя вниманием внутренний мир людей, их мироощущение, мысли и чувства. Чем дальше человечество отдалялось от первоначального животного состояния, тем большее значение в его практической деятельности приобретали общие мировоззренческие установки, духовные ценности, эволюционирующие от одной эпохи к другой. Та или иная экономическая организация является пусть важнейшим, но всё же средством реализации интересов людей, вытекающих из их ценностных ориентаций. Именно поэтому анализ формирования рыночной экономики следует начать с характеристики доминировавших общественных ценностей, их трансформации на закате феодальной эры.

Целая пропасть отделяет привыкших к быстрому прогрессу современников индустриальной цивилизации от не ждавших его людей Средневековья, живших по канонам традиционного аграрного общества. Целый ряд обстоятельств и факторов, событий и процессов способствовал радикальному преобразованию людей, их потребностей и условий деятельности. В числе наиболее важных – глобализация развития человечества, резко подстёгнутая Великими географическими открытиями, драматические последствия Реформации, триумфальное шествие идей Просвещения. Однако начало движению было положено гуманистами европейского Возрождения (Ренессанса). Их идеалы и жизненные принципы уже достаточно далеко отошли от ценностей средневекового традиционализма, а во многом – им прямо противостояли.

Хозяйственные аксиомы Средневековья Главной ценностью средневекового общества был, по выражению В. Зомбарта, «уверенный покой», который обеспечивался единением людей в рамках тех или иных корпораций – цехов, гильдий, сельских общин и др. Феодально-корпоративной организации индивидуализм чужд в принципе. Уверенность и спокойствие человеку придавало как раз то, что он ощущал свою органическую слитность с другими членами корпорации, целиком разделял общекорпоративные нормы «достойной жизни». Ведение «достойной жизни» означало неукоснительное следование стихийно сложившимся шаблонам во всех сферах жизнедеятельности: от непосредственно хозяйственной до сугубо религиозной.

В чисто материальном плане порог, с которого начиналась «достойная жизнь», был, по нашим меркам, совсем не высок. Для подавляющей массы населения он определялся возможностью пропитания и минимального удовлетворения других базовых потребностей – в жилье, одежде, обуви и т.п. Ещё со времён германского расселения по всей Западной Европе подразумевалось, что семьи должны получать столько земли, сколько им было нужно для простого жизнеобеспечения. Критерий пропитания как жизненной нормы в дальнейшем был перенесён в средневековые города, распространился на промыслы, транспорт и торговлю. Ремесло и коммерция должны были кормить своего работника так же, как сельский труд – крестьянина. Стихийно возникнув, корпоративная норма благ со временем стала рассматриваться как извечная и неизменная.

Стереотип пропитания определял не только размеры крестьянских участков, количество клиентов у ремесленников и торговцев, но и напряжённость их трудовых усилий, величину рабочего времени. Люди Средневековья явно не стали «трудоголиками» после того как Церковь сняла клеймо презрения с физического труда, проставленного на него античным обществом. В раннесредневековой христианской традиции труд рассматривался, прежде всего, как Божье наказание человечеству за грех Адама и Евы, которое нужно безропотно нести простолюдинам. Однако религиозный экстаз нередко побуждал и представителей феодальной элиты проявлять своё смирение перед Богом через эпизодические вспышки «самоуничижения», когда герцоги, графы и бароны брались за черновую работу.

Низы же отмеряли свои усилия, исходя не из содержания Библии, которую они и в руках не держали, а из соображений «достаточности». Обеспечив себе определённую норму благ, люди заканчивали на этом свои трудовые дни, недели, месяцы и годы. Их отношение к труду в чём-то напоминает отношение «нормального» школьника к учёбе: если есть возможность прогулять, то обязательно прогуляет. Это характерно для любого общества, производящего не стоимость, товары для рынка, а потребительские ценности, т.е. – для натурального хозяйства. (В самом деле, зачем выкапывать всю морковь, если уже собранной хватит до следующего урожая?). При этом залогом высокого качества труда считалось строгое следование традиционным технологиям.

Много интересного и в понимании средневековыми людьми богатства. Его квинтэссенцией в условиях натуральной экономики были сокровища – изделия из золота и серебра, драгоценные камни. Ещё в XVI в. после смерти герцога Альбукеркского целых шесть недель ушло на то, чтобы взвесить и записать его утварь, среди которой оказалось 1400 дюжин тарелок, 50 больших и 700 малых подносов из драгоценных металлов, а также 40 серебряных лестниц, чтобы доставать их из буфетов. Но это был уже анахронизм: в целом для Европы эпоха накопления сокровищ заканчивается в XIII в., когда вместе с ростом товарно-денежных отношений главным объектом вожделения становятся деньги.

Ещё более любопытно то, как представляло общество конкретные пути к обретению богатства. Едва ли не самым перспективным занятием считались поиски кладов, захороненных сокровищ, которые многочисленные энтузиасты вели по всей Европе и, наверняка, чаще, чем сейчас, находили. Большие и малые феодальные властители всемерно поощряли усилия алхимиков, стремившихся найти способ превращения простых металлов в золото и тем самым решить финансовые проблемы своих покровителей (да и свои собственные). Наряду с ростовщичеством, покупкой государственных должностей и несением военной службы весьма прибыльным делом считался грабёж на дорогах, а на морском побережье – пиратство. Современники указывали и другие способы приобретения богатства, но ни один из них не вытекал из повседневного хозяйственного труда.

Таким образом, трудв традиционном обществе не рассматривался ни как способ самореализации человека, ни как источник личного и общественного богатства. Он представлялся тягостной рутиной, механическим повторением одних и тех же приёмов, исполнение которых в средневековом ремесле доводилось, правда, до совершенства. Образцовое исполнение стандартных операций само по себе могло порождать профессиональную гордость производителя, вызывать чувство морального удовлетворения, но всё это считалось побочным эффектом, второстепенным и отнюдь не обязательным дополнением к главному. Главная же аксиома традиционализма заключалась в том, что конкретная хозяйственная деятельность рассматривалась как исполнение сословных обязанностей человека, его корпоративного долга. Она должна была обеспечивать необходимый минимум благ, но не могла привести к обогащению. Именно такой подход составлял лейтмотив хозяйственной этики средневекового общества и был освящён Церковью как богоданный и неизменный. Корпоративный коллективизм Средневековья служил серьезной преградой для развития творческих способностей личности вообще, конкуренции, предпринимательства, новаторства – в частности. И в этом он принципиально не отличался от коллективизма на Востоке, где за свой труд всегда отвечали перед общиной, государством, но никогда – перед собой лично, что так же, как и в раннефеодальной Европе, на практике отливалось в установку – «не переработать».

Бунт индивидуализма в Ренессансе Система традиционных ценностей подверглась решительному пересмотру со стороны гуманистов Возрождения. Ренессанс представлял собой неформальную программу деятельности культурной элиты Европы во имя расцвета образования, науки, искусств и самой человеческой природы. Возникновение такого течения стало возможным благодаря развитию городского уклада жизни в зрелом Средневековье, явившегося для него такой же естественной средой, какой была деревня для традиционализма. Ряд поколений горожан создали необходимые предпосылки для того, чтобы часть их потомков могла сосредоточиться на интеллектуальной деятельности. Закономерно, что колыбелью и центром Ренессанса стали самые богатые в те времена города Северной и Центральной Италии. Три величайших художественных гения человечества – Микеланджело, Леонардо да Винчи, Рафаэль встречали друг друга на улицах Флоренции, создавая свои шедевры по заказам местных богатеев.

Деятельность художественных и научных гигантов Возрождения находилась на вершине процессов переосмысления назначения человека, начавшихся ещё в глубине Средних веков. Непосредственный источник новых веяний находился в университетах, ставших неотъемлемой частью городской культуры зрелого Средневековья. Подобно другим феодальным структурам, тем же цехам и гильдиям, университеты были автономными организациями. Ни светские власти, ни Церковь не осуществляли тотальный контроль над ними, и фактически университеты представляли собой самоуправляющиеся вольные школы, минимально зависимые от внешних влияний. В них царила атмосфера свободного интеллектуального поиска, в которой и зарождались программные установки Ренессанса.

Возрождение означало смещение акцентов в интеллектуальной деятельности: обращение культурной элиты Европы к древнему античному наследию. Проникнутые духом гражданского общества оригинальные тексты античных авторов оказались более созвучны городской культуре зрелого Средневековья, нежели компилятивные сочинения церковных апологетов традиционного аграрного общества. В трудах античных мыслителей основатели Ренессанса нашли ряд гипотез, давших мощный толчок новому пониманию природы, общества, человека. Из них, в частности, была извлечена идея о шарообразности Земли, послужившая теоретическим обоснованием возможности кругосветных путешествий. Но в ещё большей степени, чем умозрительные догадки древних, на европейских интеллектуалов оказал влияние общий настрой античных авторов, не связанных в поисках истины никакими религиозными ограничителями.

Носители идей Возрождения не были атеистами, тем более богоборцами. Однако их Бог не замыкался на образе страдающего, распятого Христа. Бог гуманистов – Великий Художник и Труженик, создавший в творческом порыве весь окружающий мир. Божественность человека выявляется соответственно не на пути униженного смирения перед Создателем, а в реализации способностей к творчеству, которые Он передал людям. Подобно Всевышнему на Небесах, люди призваны творить новое на Земле. Так ренессансный гуманизм утверждал высокий статус человеческой деятельности в её земных формах. Качество труда стало оцениваться тем, насколько выражено в нём творческое начало, насколько он отходил от традиционной рутины.

Гуманизм Возрождения означал не абстрактную любовь ко всему человечеству, а являлся синонимом индивидуализма и прямо противостоял корпоративному коллективизму Средневековья. Характерно, что гуманисты весьма уважительно относились и к Злу, если оно несло в себе яркое индивидуально-творческое начало, но презирали нейтральное ничтожество. Образы несломленных злодеев в Аду у Данте просто завораживают, но для тех, кто прожил жизнь, не зная «ни славы, ни позорных дел», у поэта нет места ни в Раю, ни в Аду (сопровождаемые роем насекомых они безликими толпами мечутся по Чистилищу).

Деятели Возрождения не нормировали своё рабочее время, целиком отдавались творчеству, находя в нём высшие «муки и радости». Вместе с тем они не разделяли идеалов бескорыстия, христианского аскетизма. Их кредо – предельно насыщенная эмоциями жизнь, принимаемая «полной чашей». Деньги, богатство, при разумном использовании предназначены сделать жизнь их обладателей более яркой и разнообразной. Личные достоинства и пороки, а не корпоративная принадлежность и родословная служили главным критерием гуманистической оценки конкретного человека.

Избегая прямой конфронтации с Церковью, гуманисты очищали от религиозного мистицизма те сферы общественного сознания, в которых, по их мнению, должен царствовать Разум. Иначе говоря, отделяя науку от религии, они секуляризировали научное знание. Это стало одним из величайших прорывов человечества, привело к созданию института европейской науки как специализированной профессиональной деятельности, протекающей в рамках определённых форм и правил. Европейская наука в Новое время так же, как европейские университеты в Средневековье, не имели аналогов за пределами континента, в том числе – и на цивилизованном Востоке.

Светские идеи Возрождения являлись плодом раздумий образованных и, как правило, не бедных по тогдашним меркам людей, которые уже достаточно далеко отодвинулись от повседневной хозяйственной рутины. Во многом поэтому гуманистическое мировоззрение не стало достоянием большинства, не оказало серьёзного воздействия на текущую хозяйственную практику. В полной мере его значение для экономического развития Западной Европы проявится позже, когда наука станет непосредственной движущей силой технологического прогресса. Но и на закате Средневековья гуманизм способствовал утверждению активного, деятельного начала в психологии отдельных людей, выработке в них чувства собственного достоинства, желания встать выше обстоятельств, «сделать невозможное возможным». Высокая энергетика ренессансного гуманизма сказалась не только в художественной и научной деятельности титанов Возрождения. Она толкала на подвиги Колумба и Кортеса, Магеллана и Дрейка, многих других авантюристов и исследователей, соединивших средневековую историю Европы с эпохой её глобальной гегемонии.

К теме

Баткин Л.М. Итальянское Возрождение. Проблемы и люди. – М., 1995.

Зомбарт В. Буржуа. Этюды по истории духовного развития современного экономического человека. – М., 1994.

Культура Возрождения и религиозная жизнь эпохи. – М., 1997.

Промышленный труд и культура Возрождения. – Л., 1987.

Человек в культуре Возрождения. – М., 2001.