Хроника 7 страница

дона Сент-Джонз-Вуд. Но его надежды, что пауза в га-

стролях даст возможность привести в порядок мысли и

заняться домашними делами, оказались напрасными.

90 «What goes on in your heart?What goes on in your mind?..»– риф из

песни «What goes on»

91 «Что происходит» (англ.)

Джейн давно заметила, что все внемузыкальные на-

чинания Пола останавливаются на полпути. Заплани-

рованное им строительство в глубине сада сфериче-

ского здания «для размышлений и углубленного само-

созерцания» было заброшено. Повсюду валялись кир-

пичи и лежали кучи песка, а сам сад напрочь зарос сор-

няками.

Поначалу Джейн старалась следить за порядком хо-

тя бы в доме, но через некоторое время пыл пропал

и у нее. Возможно, она бы и справилась с бытовыми

сложностями, но у нее не поднималась рука выгнать из

дома десяток приблудных кошек. Вскоре дом пропах

кошачьей мочой, и углы комнат заросли паутиной.

Единственное, чем Джейн по-прежнему занималась,

так это косметической уборкой спальни.

Как-то Пол в поисках вдохновения стал копаться в

шкафу, где хранил свои старые записи, и к великому

удивлению обнаружил, что большая часть его черно-

виков и набросков исчезла.

– Ты не знаешь, куда могли подеваться мои бума-

ги? – спросил он Джейн, уныло наблюдавшую с балко-

на загнивающий пейзаж сада со снующими в зарослях

папаротника рыжими и полосатыми кошками.

– Какие бумаги? – меланхолически отозвалась она.

– Мои бумаги. С текстами песен! Штук сто чернови-

ков!

– В шкафу? – флегматично спросила Джейн.

– Да, в шкафу! Пожалуйста, вспомни куда ты их мо-

гла задевать?

– Мне не нужно вспоминать, – ответила Джейн. – Я

знаю точно. Я использовала их для уборки кошачьего

кала.

– Кала?! – вскричал Пол пораженно. – Да там было

больше сотни песен! Многие из них могли стать хита-

ми!

– Не злись.

– А что мне делать? Спасибочки сказать?

– Пол! – Джейн примирительно погладила его шеве-

люру. – А помнишь, как мы мечтали, что заживем в пре-

красном замке окруженным великолепным садом? Где

все это?

– Если ты будешь выбрасывать мои бумаги, этого не

будет никогда, – мрачно заявил Пол. – И прошу тебя,

больше никогда не убирай кошачий КАЛ! Убирай ГОВ-

НО!!!

Джейн непонимающе наморщила лоб.

– Как можно быть такой… – продолжал Пол. – Та-

кой…

– Я так воспитана. А ты, ты разве не хотешь стать

другим?

– Но не до такой же степени.

– Пол!

– Ну хорошо. Я виноват. Прости. Исправлюсь.

Джейн утерла глаза и спросила:

– Ты меня уже не любишь? Совсем-совсем?

– Да люблю я тебя, – раздраженно ответил Пол. –

Люблю.

– Нет, не любишь.

– Ну что, мне на колени встать?

– Не надо. Тут грязно.

Пол покачал головой удивляясь женской логике.

Хрупкая и беззащитная Джейн всхлипывая смотрела

на него.

– Ну хорошо. Черт с ними, с этими черновиками, –

сжалился он. – Извини, что я на тебя накричал. Хотя и

ты тоже хороша. Если я иногда и злюсь, ты ведь тоже

можешь мне сказать – «Иди в задницу!» или «Отвали!»

– Не могу, – ответила Джейн твердо, и Пол неожи-

данно понял, что вся ее беззащитность была притвор-

ством. – Ты прав. Один из нас должен перевоспитать

другого. Но только не ты.

Через неделю в доме появились дворецкий и домо-

правительница, а также английская пастушья собака

по кличке Марта, вмиг разогнавшая прижившееся в до-

ме кошачье полчище. Немного позже появился и поря-

док.

Как бы то ни было, Пол теперь не мог надеятся на

свои «архивы», и в новом альбоме он использовал

только новые песни.

«Резиновая душа» возглавляла национальный спи-

сок популярности в течении шести недель и еще долго

оставалась в «горячей десятке».

Вскоре «Битлз» принялись за сочинение следующей

пластинки.

Джон вспомнил о своем давнишнем обещании Клау-

су Воорману, другу Астрид Кирхгерр. Брайан связался

с ним, и тот нарисовал для альбома «Revolver»92 от-

личную обложку…

Этот диск критики единодушно признали вершиной

творчества «Битлз». И даже высказывали опасения,

что на том оно и закончится. Так как представить что-

нибудь лучше уже просто было невозможно.

Выстрел «Револьвера» попал в десятку. Мир был по-

трясен вновь. Этот альбом продержался на верхушке

хит-парада уже девять недель.

Отметить все эти победы «Битлз» собрались на

квартире Брайана. Это была вечеринка редкостная по

своей теплоте. Не было никого лишнего, зато были все

самые близкие «Битлз» люди. А так же новые друзья

Джорджа и Пола – гитаристы Эрик Клэптон из «Крим» и

Денни Лейн из «Муди Блюз». Мик Джаггер, несмотря на

просьбы не брать никого «чужого», приперся с какой-то

невероятно длинноногой девицей. Но она так наивно

хлопала огромными карими глазами, что понравилась

всем и не стала помехой дружескому веселью.

– Леди и джентельмены, – начал вечеринку Брай-

92 «Револьвер» (англ.)

ан. – Всех вас я тут собрал недаром…

– Поскольку скидываемся? – без улыбки спросил

Джордж.

Брайан поперхнулся. Потом поправился:

– Я хотел сказать, что собрал вас тут всех не слу-

чайно…

– А нарочно, – помог шефу Ринго.

– Вот-вот, верно, Ричард! – обрадовался Брайан. –

Пора отпраздновать новое рождение группы «Битлз».

Да! Вы не ослышались! Много ночей подряд мне ниче-

го не снилось. И я уже начал скучать. Но вот, на днях

это все-таки случилось. И сон был вещим. Мне при-

снилось яблоко. Оно просто лежало в траве. И ничего-

шеньки не происходило. Никаких ежей! Я долго к нему

присматривался: а не грейпфрут ли это, или, не при-

веди господи, груша?! Но нет! Нет, и еще раз нет! Это

было яблоко. Вот, собственно, и все.

Брайан победно оглядел слегка ошалевших гостей.

– И, когда я проснулся, я понял, что все еще мож-

но начать с начала. Да здравствует «Битлз», да здрав-

ствуем мы.

Гости принялись чокаться.

Показывая на Эрика глазами, Патти спросила Джор-

джа:

– Он действительно гитарист?

– Дальше некуда, – ответил тот.

– Жаль, – сказала Патти.

– Не понял? – поднял брови Джордж.

– Чего ж тут непонятного? – ответила Патти. – А

этот? – указала она на Джаггера. – Тоже?

– Тоже.

– Кошмар.

Гости беседовали, разбившись на группки. Джон за-

хватил внимание Пола, Денни Лейна и Джаггера. Но

больше всего его вдохновляла хлопающая глазами по-

друга Мика.

– Все, что мы делаем – полная ерунда! – запаль-

чиво говорил он. – Пишут, что наши последние альбо-

мы являются едиными произведениями. Чушь! Мы-то

знаем, что это получается просто потому, что все сочи-

няется и записывается примерно в одно время. А вот

если, действительно, поставить перед собой задачу,

сочинить альбом с единым смыслом, с одной главной

идеей, со сквозным сюжетом…

– Скучно получится, – заявил Мик. – Сам представь:

целый час – одно и то же…

– Почему одно и то же? – поддержал Джона Пол. –

разные мелодии, разные инструменты, как в опере.

– Нет, – вдруг возразил сам себе Джон. – Если кто-

то это и сделает, то только не мы. Мы – законченные

«Битлз»…

– Давай попробуем, – наседал Пол. – Давай приду-

маем персонажей и будем писать от их лица…

Присцилла Уайт заперлась с Нилом Аспиноллом в

кабинете, но вскоре, раскрасневшаяся, выглянула в го-

стиную:

– Брайни, тебя к телефону!

Эпштейн вернулся бледный, с дикими глазами. Бы-

стрыми шагами прошел через зал к Джону и рявкнул:

– Как ты посмел?!

– Что посмел? – удивился тот.

– Что ты наговорил про Иисуса Христа?

– Я? Про Иисуса? Ничего не говорил.

– Не лги! Твои высказывания напечатали в «Ирвинг

Стандарт»! И теперь твориться черт знает что!

– Да не говорил я ничего! – взвился Джон. Он дей-

ствительно ничего такого не помнил. – А если бы и го-

ворил, что особенного?

Вскоре и эта газета, и кипа других были доставле-

ны в дом Эпштейна. Фраза, сказанная Джоном журна-

листке Морин Клив дословно звучала так:

«…Христианство умрет. Оно будет сходить на

нет понемногу. Уже сейчас „Битлз“ любят больше,

чем Христа. Я не знаю, что исчезнет раньше – рок-

н-ролл или христианство. Иисус был „о'кей“, а вот

его апостолы – жирные и заурядные типы. Они все

извратили, и вот это извращение мы и называем

„христианством“…»

– И из-за этой ерунды вы написали в штанишки? –

насмешливо посмотрел Джон на Брайана.

– Я – нет, – ответил тот. – А вот ты – написаешь, ко-

гда узнаешь, что сейчас творится в Америке! – Брайан

потряс у него перед носом пачкой газет и начал, листая

их, вычитывать куски текстов:

– «Бирмингем. Диск-жокей Томми Чарлз собрал ми-

тинг под лозунгом „Джон Леннон, Иисус умер за те-

бя!“ Участники митинга бросали пластинки „Битлз“

в пасть огромного лесопильного агрегата, где они

превращались в пластмассовую труху…» Так, так…

Вот еще, слушай: «Великий Дракон Ку-клус-клана Юж-

ной Каролины устроил церемонию сожжения пласти-

нок „Битлз“…» А как тебе нравится это: «„Совет бе-

лых граждан“ штата Алабама выступил за запрет

рок-н-ролла. „Мы не угрожаем, – заявил председатель

совета Генри Хук, – но наши люди всегда отличались

высокой гражданской активностью. Боюсь, если „Би-

тлз“ сунутся к нам в штат, живыми они его не поки-

нут…“»

– Психи, – пробормотал Джон.

Брайан бросил газеты на стол и тяжело опустился в

кресло:

– И наконец: «Тридцать радиостанций США объ-

явили о бойкоте музыки „Битлз“…» Ну, что ты обо

всем этом скажешь?

– Мне нечего сказать! – с напускной бравадой объ-

явил Джон. – Психи. Я всегда знал, что американцы –

психи.

– Я бы дал отрубить себе палец за то, чтобы такой

скандал заварился вокруг «Роллинг Стоунз», – вставил

свое слово Джаггер.

– О! Смотрите-ка! – подал голос Джордж. – Не все

против нас. Кое-кто и «за». «В городке Лонговью шта-

та Техас в пятницу тринадцатого по инициативе

местной радиостанции состоялось ритуальное со-

жжение пластинок „Битлз“. На следующий день в пе-

редатчик ударила молния, и станция надолго замол-

чала…»

У Пола по спине пробежали мурашки. Он привык к

роли «звезды», и она уже не пугала его так, как раньше.

Но вот «Кое-кто» вновь напомнил о их таинственной

связи с Ним.

– Что будем делать, парни? – прервал его размы-

шления Ринго. – Мы же в Америку собирались…

– Надо отменять, – высказал свое мнение Пол. –

Пристрелят.

– Сумма неустойки перекроет все наши заработки, –

устало вздохнул Брайан.

– Нас убьют, – повторил Пол.

Джон поднял голову:

– Я знаю, что делать. Я извинюсь. Принесу публич-

ные извинения. Последнее время я только и делаю,

что извиняюсь! – вдруг заорал он, но тут же успокоил-

ся. – Но это будут наши последние гастроли.

Вечером Пол позвонил Джорджу.

– Что ты думаешь обо всем этом?

– То же, что и ты. Мир сошел с ума, и нам нужно быть

осторожнее со словами.

– Но ведь он и правда не сказал ничего особенного.

– Для них «Битлз» – божество. Они верят в нас, Пол,

они поклоняются нам. И они верят в Иисуса. А когда

одно божество затевает склоку против другого, проис-

ходит большой катаклизм.

– А ты сам веришь, что «Битлз» – божество?

– Каждый человек – божество. А нас – четверо. И

мы – едины, что бы там не происходило, как бы это не

выглядело внешне…

– Послушай, Джордж, – перебил его Пол, решив за-

дать давно мучивший его вопрос. – Ты сейчас читаешь

разные книги… Скажи, это правда, что есть такой закон

природы: когда рождается гений, кто-то должен уме-

реть?..

– Кто это тебе сказал?

– Стюарт.

Джордж помолчал. Потом сказал осторожно:

– Не то, чтобы закон. Но такая зависимость замече-

на. Это может быть не обязательно смерть человека.

Это может быть стихийное бедствие. Гений изменяет

вселенную, а она борется за себя…

– Подожди, ну а когда родился тот же Иисус?..

– Ты забыл Библию? Избиение младенцев. Когда ро-

дился Иисус, было уничтожено целое поколение.

– Пока, – Пол бросил трубку и долго смотрел на нее,

как на ядовитую змею.

«Битлз» вылетели в США, и в первый же день

в Чикаго состоялась специальная «примирительная»

пресс-конференция.

Джон долго юлил и крутил, пытаясь, не унизившись,

погасить страсти. Но журналисты с каменными лицами

продолжали твердить одно:

«Готовы ли вы принести извинения американским

христианам?»

– Если бы я сказал, что, например, телевидение по-

пулярнее Христа, на это не обратили бы внимания, –

уходил от прямого ответа Джон. – Но, что сказано, то

сказано, и я признаю, что был неправ или неправильно

понят. И теперь давайте об этом забудем.

– Готовы ли вы принести извинения? – Казалось

его могут придушить прямо здесь и сейчас.

– Я не против Бога, не против Христа, не против ре-

лигии, – с выражением зубной боли отвечал Джон. –

Я же не утверждаю, что мы лучше или важнее. Я и

сам верю в Бога. Я верю: то, что люди называют Бо-

гом, находится внутри нас. Я верю: все что говорили

Иисус, Магомет, Будда и все прочие, – это все верно.

Просто их слова не всегда правильно переводили. Я

же не имел в виду, что «Битлз» лучше Бога или Иису-

са. Я упомянул о «Битлз» просто потому, что мне легче

говорить именно о «Битлз».

– Вы сожалеете о том, что сказали по поводу Хри-

ста? Вы готовы принести извинения?

– Я не говорил того, что мне приписывают. Я сожа-

лею, что сказал так. Правда. Я не думал, что это будет

воспринято как грубое антирелигиозное заявление… –

Его лицо было покрыто красными пятнами. – Я прошу

прощения, если уж вам именно это так хочется услы-

шать. Я до сих пор не понимаю, что же я такого сказал.

Я пытаюсь вам все объяснить… Но если вам уж так

хочется, то ладно – я прошу прощения…

Никогда еще Джон не чувствовал себя так униженно.

«Совсем не похоже на нашу первую пресс-конфе-

ренцию в Америке», – заметил Джордж, и остальные

невесело усмехнулись.

В этом турне изоляция «Битлз» от окружающих до-

стигла наивысшего пика. Теперь их охраняли не только

от чрезмерной любви, но и от откровенной ненависти.

По согласованию с правительством США служба без-

опасности, пропуская зрителей в залы, обыскивала их

и изымала оружие… Когда на одном концерте раздал-

ся выстрел детской хлопушки, Пол с перепугу кинулся

со сцены…

– Итак, мальчики больше не будут выступать, это ре-

шено, – скорбно сказал Эпштейн своему другу, аме-

риканскому юристу Нату Вайсу перед последним га-

строльным концертом. – Я больше не заключаю кон-

трактов, и, похоже, я больше не буду им нужен… – Он

встряхнулся. – Но всегда найдется что-нибудь, способ-

ное меня утешить. Мне позвонил Ди Джиллескай, он

тут, в Лос-Анжелесе. Он хочет со мной встретиться.

Нат по-настоящему уважал Эпштейна и был в курсе

его личных невзгод:

– Брайан, – попытался он отговорить его, – ты не

должен встречаться с этим парнем. Однажды он уже

пытался зарезать тебя, что он выкинет на этот раз?

– Отелло не убил бы Дездемону, если бы не любил

ее, Нат. Я живу в мире сильных страстей.

Он встретился со своим любовником в домике на Бе-

верли Хиллз и провел с ним идиллическую, по поняти-

ям гомосексуалиста, ночь. Утром Ди исчез. Прихватив

атташе-кейс Брайана. В нем было двадцать тысяч дол-

ларов, важные документы, а главное – его фотографии

в постели с различными молодыми людьми…

Поисками Джилескай занялись частные детективы.

Вернувшись в Лондон, Брайан никуда не выходил из

дома, заглушая душевную боль и страх публичного по-

зора спиртным и наркотиками. Однажды Питер Брай-

ан, у которого были ключи от его квартиры, нашел его

без сознания и отвез в больницу.

Когда Эпштейна привели в себя, он сказал Питеру:

– Это случайность. Глупая случайность.

Неизвестно, кого он хотел обмануть больше – Пите-

ра или себя. Ведь на его столе, на самом видном месте

лежала записка:

«Это все для меня чересчур. Я не могу этого

больше выносить».

Но он поправился. Возможно, не последнюю роль

в этом сыграло послание, найденное им среди прине-

сенных в палату апельсинов:

«Выздоравливайте быстрее. Я вас люблю, вы

понимаете, что я имею в виду. Джон».

Слова Пола о том, что без Брайана они работать

не будут, полностью подтвердились. Во всяком слу-

чае, предложение Джорджа устроить «каникулы» было

принято с восторгом. Десять лет безостановочной ра-

боты – репетиции, концерты, записи… И вот, наконец,

долгожданный отдых.

Джон уединился в своем доме в Уэйбридже, целыми

сутками он читал, смотрел телевизор и возился с Джу-

лианом. У Синтии появилась надежда, что нормальная

семейная жизнь наконец-то наладится.

– Папочка, почитай сказку, – попросил Джулиан, ко-

гда Джон укрыл его и подоткнул одеяло. – Про Люси.

– Про какую Люси?

– Вот, – Джулиан, вновь распотрошив одеяло, выта-

щил из под подушки альбом, раскрыл его и подал от-

цу. – Вот она.

Джон с удивлением обнаружил, что рисунок сына ра-

зительно похож на его собственный. Фигурка девочки,

выполненная черным карандашом была неказистой,

но трогательной. Черными были и небо, и земля. Толь-

ко в огромных глазах девочки сверкали искры всех цве-

тов радуги.

– Кто это?

– Я же говорю, Люси О'Донелл. Мы вместе в детский

сад ходим. У нее в глазах как будто калейдоскопы.

– Вы с ней дружите?

– Зачем?

Джон вернул альбом сыну.

– Красивая девочка. Но про нее еще книжек не на-

писали.

– Напиши.

– М-м… Это долго. Если я что и напишу, то песню.

Давай-ка, лучше я почитаю про Дороти.

– «Волшебник из страны Оз!» – обрадовался Джули-

ан. – Конечно! Она точно такая же!

Джулиан снова зарылся в постель, и Джон принялся

читать. Он произносил слова механически, не вдумы-

ваясь в текст. Перед глазами стояла Люси с калейдо-

скопическими глазами. «В жизни нужно срочно что-то

менять! – вдруг решил он. – Семейная идиллия – не

для меня»…

– Вот бы никогда не подумала, что ты можешь быть

таким, – на пороге детской стояла умиленная Синтия. –

Джул уже давно спит.

Джон захлопнул книгу, выключил свет, вышел из ком-

наты сына, уселся в кресло и уставился в экран теле-

визора.

– Звонил Джордж, сказал, что они с Патти реши-

ли провести медовый месяц в Индии, – рассказывала

Синтия.

Джон переключил программу.

– Они так счастливы, я это услышала по его голосу, –

она покосилась на мужа, ожидая реакции.

Джон снова переключил программу.

– Да, чуть не забыла. Еще звонила тетя Мими. Про-

сила поцеловать Джулиана. Она говорит, что Тим все

никак не может прижиться в новом доме…

Кота по имени Тим когда-то собственноручно прита-

щил с улицы Джон. А новый дом тете Мими он купил

год назад.

– …На этот раз, Мим, ты не сможешь отказаться! Ты

всегда говорила, что хочешь жить прямо у моря, – объ-

явил Джон, проезжая с ней вдоль Пулского залива на

заднем сидении своего размалеванного в разные цве-

та «Роллс-ройса». – Выбирай, какой из них тебе нра-

вится? – он указал на симпатичные домики, стоящие

на побережье.

– Если бы я и стала покупать, то – вон тот белый

особнячок. Он просто сказочный… Но мне это ни к че-

му. Я всю жизнь прожила в Вултоне и такая роскошь

не по мне.

– Энтони, – скомандовал Джон шоферу, – слышал?

К тому дому.

– Что ты надумал?! – запротестовала Мими. – Там

ведь и люди, наверное, живут…

Джон сделал успокаивающий жест и, натянув на го-

лову кепку, вышел из автомобиля.

Открыв дверь, хозяева опешили:

– Неужели Джон Леннон?!

– Он, – ответил Джон. И добавил тоном, не терпя-

щим возражений: – Я хочу купить ваш дом. Мим! Иди

сюда, посмотрим.

Они обошли комнаты, вышли на веранду с велико-

лепным видом на море…

– Нравится?

– Дом, конечно, хороший. Но так же не делается…

– глядя на испуганные лица хозяев, сказала она впол-

голоса.

– Делается, – возразил Джон. – Как раз так и дела-

ется. Ну? Если не согласишься, я куплю его себе!

Мими была вынуждена сдаться.

Цена, как ни странно, оказалась приемлемой. Хозя-

ева уступили дом Джону всего в два раза дороже его

стоимости.

Новое жилище тети Мими украсили старая фотогра-

фия Джона, сделанная еще в Гамбурге Астрид Кирх-

герр, его орден M.B.E. (над комодом) и подаренная им

серебряная доска с выгравированной на ней фразой: