Ум как главенствующий орган человека

Хотя душа человека, будучи образом Божиим, тройственна, то есть состоит из ума, разума и духа, тем не менее только ум в самом общем смысле может быть отождествлен с нею[105], иначе говоря, будучи одной из сил души, ум представляет всю душу целиком[106]. В то же время умом может называться самая сущность души, то есть сердце[107]. Именно в сердце человеку открывается Бог и только сердцем человек способен познать Его[108].

Будучи деятельностью, состоящей в мыслях и разумениях, ум может быть назван глазом души, то есть производящей силой, и именно такую силу Священное Писание называет сердцем[109]. Ум есть единственная способность (или сила), которая, проявляясь в каждом из чувств, постигает сущее. Ум есть мышление логическое, орган разума и воли, и тем он отличен от сердца – мышления интуитивного, мистического. Ум – это образ Божий, хотя он у человека и осквернен грехом[110], но в целом призван быть просвещающим и просвещаемым, что достигается путем очищения и последующего хранения от греха, которое делает ум, по слова преподобного Исихия, пресвитера Иерусалимского, «светородным, молниеродным, светоиспускательным и огненосным»[111]. Ум не придан какой–либо определенной части тела, он в равной степени касается всего состава человека. Так, через глаза он созерцает являемое, через слух понимает глаголаемое, через обоняние и осязание он употребляет приятное и отвращается от того, в чем нет удовольствия; использует руку для чего пожелает. Таким образом, устроенные по природе для чувства члены человеческого тела различны, но действующий, движущий и использующий их по мере надобности ум един. Поскольку же ум, как орудие постижения, присущ соответственно каждому из чувств, то он имеет природу, совершенно отличную от чувственной. Он – прост, но его природа, сотворённая по образу Создателя, ускользает от познания. Известно лишь, что он – точное подобие Божественного и своей собственной неведомостью являет отличительную черту своей неприступной природы.

Ум, разум (noūs), собственно, тоже является органом духа, а значит, если дух есть первоначальный источник и высшее основание нравственной жизни по вере, то и ум, который является областью теоретического отвлечённого, нравственно–деятельностного познания, есть способность осознания заложенных в душе вероисповедных и нравственных оснований.

Ум есть бестелесное орудие постижения, обнаруживающее своё движение через примышление, изобретение и выдумку. Он – изобретатель всяческой мысли, однако, напрямую показать душе стремления разумений он не может, ибо душа воспринимает что–либо только с помощью телесных чувств, делает через звуки явными сокровенные мысли. Энергией ума является мысль[112], которая, в свою очередь, подразделяется на помыслы и собственно мысли[113]. Тончайшим проявлением мысли выступает внимание[114]. Умственная энергия не заключается ни в сердце, ни в мозге, в оболочке которого имеют своё основание чувственные способности. Будучи распространённым по всему телу и соприкасаясь с каждым его членом, ум, соответственно своим собственным энергиям, делает в членах, обычно пребывающих в своём естественном состоянии, то, что им свойственно, а в бездействующих и немощных членах тела его искусное движение пребывает, соответственно, в бездейственным и бездеятельным, ибо присваивается он только к тому, что пребывает в своём естественном состоянии.

Созданный по образу Божественного, ум, пока он причаствует подобию первообраза, вмещает Божественное и пребывает в Нём настолько, насколько может, но, оказавшись вне подобия, лишается красоты, в которой доселе пребывал. Украшаясь подобием красоты Первообраза, он, в свою очередь, украшает собою управляемую им природу. Но если это благородное сродство расторгнуто и превосходящее начинает следовать низменному, то само вещество, уже отступившее от природы, обнаруживает собственное безобразие, ибо само по себе оно безвидно и неустроенно и его неустроенностью и безобразием портится красота природы, то есть происходит передача уродства вещества через природу самому уму. Таким образом, черты создания лишаются образа Божьего. Подобный зеркалу, ум тогда создаёт образы оборотной стороны благого, отметая обнаружение сияния добра. И тогда возникает зло, которое осуществляется через незаметную убыль прекрасного.

В человеке как целом ум управляется Богом, а умом управляется наша телесная жизнь, когда она проходит в естественном состоянии. Когда тело отклоняется от естественных предназначений службы уму и духу, то оно и отчуждается и от умной энергии. Когда над умом природа тела начинает предводительствовать, она влечет и ощущение скорбного, и вожделение приятного, создавая стремление и побуждение к какому–либо наслаждению. Ум же в таких случаях собственной своей сообразительностью изыскивает средство к тому, чего страстно желает тело. Так происходит с людьми, чей разум находится в порабощенном стремлениями естестве. У совершенных же ум предводительствует, избирая только то, что полезно разуму и отсекая страсти.

И наконец, ум полностью родственен Божественной природе, и поэтому он непознаваем. Ум – средоточие духовной, а не рассудочной жизни человека, в православном душеведении противостоит рассудку (logismos, phronesis). Собственно, умом определяется общее состояние человека, ибо именно ум доставляет пищу для души[115]. Он обладает сущностью и энергией и своей сущностью пребывает в сердце, а энергией в помыслах, с помощью которых покидает тело и приобретает представление о вещах[116]. Будучи созданным по образу Божьему, ум есть свет[117]. И потому определенные люди, у которых ум пребывает в естественном, а не падшем состоянии, могут созерцать свет своего ума, особенно в час молитвы[118]. Это и есть просвещение от Бога, истинное просвещение. Этот свет ума есть умная красота человека.

И этот свет превышает свет всякого опытного знания, а потому может быть наименован мраком, мраком отвлечения или совлечения. Но если, пребывая во мраке совлечения, ум испытывает своеобразные наслаждение и покой и, обратившись на самого себя, обнаруживает и ощущает некое подобие света, то это созерцание приближает ум к познанию непреходящего и делает человека обладателем нового познания, правда все еще отвлеченного и далекого от приобщения Божественному бытию. Главное, чтобы это стояние во мраке совлечения, то есть на границе истинного Боговидения, не сделалось непроницаемой и крепкой стеной, которая отделяет от Бога сильнее, чем мрак восстания грубых страстей, мрак явных демонических наваждений или же мрак потери благодати и Богооставленности[119]. То, что человек обычно любит в себе самом и обожает, есть рассудок (logike), и именно он делается мраком совлечения и крепкой стеной, отделяющей от Бога сильнее страстей и прилогов. Что же касается собственно ума, разума, то он, освободившись от страстей, способен образовать с Богом единый дух[120]. Как образ Божий, ум обладает жизнью только тогда, когда соединяется с Богом, становясь мудрым и благим. Собственно это и есть жизнь ума[121].