Кузнецова (Мельник) Ксения Антоновна 1921 года рождения

        Я родилась в с. Ременив, Новояречинского района, Львовской области (Украина). В семье было четверо детей, все девочки. В 1938 году родители Антон и Мария Мельник вместе с младшими детьми Олей 1923г.р., Аней 1924г.р. и Милей 1936г.р. уехали в Аргентину. Я, как самая старшая, осталась с бабушкой, т.к. она была старенькая, ехать с родителями не могла, болела. Вскоре я вышла замуж. Муж Сусь Яким уехал на фронт в начале войны. У нас было двое сыновей: Владислав и Евгений.

В 1943году меня арестовали и отправили в Удмуртскую ССР, Старозятенский район, станцию Петухово. Старшего сына Владислава оставили родственники, а младший ещё грудной был, поэтому взяла с собой.

На станции разместили нас в каком-то промышленном складе, там ничего не было, даже печки, а только железные бочки. Спали на нарах. Сын заболел и простыл. И летом, когда рожь поспевала, я решила сбежать домой. Бежали мы четверо: два пацана, девушка и я с ребёнком.

Идем, боимся, 40 км преодолели, но на станции Ува нас задержали. Потом погнали обратно в тюрьму Удмуртии. А комендант, который нас перегонял, здоровый был, запугивал нас: по ногам стегал, пугал, стрелял вверх, лучше б убил. Страху-то натерпелись.

Голод был, давали нам похлебку из мороженой капусты и немного хлебушка. Я заболела, сильно кашляла, сына забрали сначала в детясли, а потом в детдом. Жили в бараке как селёдки в бочке. Часто устраивали проверки, выгоняли нас на улицу, а когда мы возвращались в барак, то не находили некоторых своих вещей. Мы никому не жаловались, а что толку.

Вскоре, в связи с болезнью, перевели меня на станцию Кияик (там торф резали немцы). В 1949г. Приехал вербовщик с Кушпелёво. Так я оказалась в Чердынском районе. Жили в деревне, спали на нарах, валили лес, часто приходили с работы промокшие. На квартире нас жило 11 человек, и ватники и фуфайки сушили все на одной печке.

Потом перевели на другую квартиру, там одна стена промерзала, и даже вода на столе покрывалась льдом. Я спала на полатях и однажды угорела, девчата меня сняли с полатей, но двери не открывали, чтобы тепло не выпустить. Так у порога посидела, потихоньку отошла.

Затем вышла замуж за Кузнецова Владимира Дмитриевича, земляка, тоже репрессированного. Он был намного старше меня. Переехали в Покчу. Он работал плотником, а я в клубе мыла полы. Через некоторое время муж уехал учиться на тракториста в г. Горький. И больше не вернулся: в Горьком у него жили жена и четырнадцатилетний сын.

Оставшись одна, я переехала в Рябинино. Дали мне комнату в бараке (где сейчас остановка по ул. Октябрьской). Сделала ремонт. Забрала детей. Работу не выбирала, куда пошлют, туда и иду. И дрова подвозила, и на лесозаводе работала, и на сетке.

Пока была жива мама, переписывались. Потом приходило одно письмо от сестры, но я ничего не разобрала, так как написано было не по-русски. Так прервалась связь с аргентинскими родственниками.

Живу с верой в Бога, вот и сыновей своих пережила.