Книга одиннадцатая

У подножья великих гор Азии, к югу, сложились, как знаем мы из истории, самые древние державы и государства мира; и естественная история этой части света подсказывает нам причины, почему они могли сложиться лишь к югу, а не к северу от этих гор. Ведь человек терпит нужду, а потому так склонен переносить свое земное существование поближе к солнечному свету и теплу, более нежному, ибо тепло Солнца согреет ему землю и даст созреть благополезным плодам растений и деревьев. На севере Азии, по ту сторону гор, земли по большей части и холоднее и расположены выше, и горные цепи пересекают их во всех направлениях и разделяют области снежными пиками, пустынями, степями; рек, что поят тут землю, меньше, и, главное, все они втекают в Ледовитый океан,— его пустынное прибрежье, жилище оленей и белых медведей, могло привлечь сюда лишь поздних поселенцев. На этой возвышенности, в этой пересеченной местности, в этих горах с их отвесными стенами ущелий, в этих степных и горных районах нашего Старого Света долгое время, а в некоторых областях, может быть, и вообще все время, жили только сарматы и скифы, монголы и татары, полудикие охотники и кочевники. Скудость жизни и сама эта сторона превратили людей в варваров; привычный бездумный образ жизни утвердился у племен, живущих обособленно или постоянно кочующих с места на место, и так, при нравах очень грубых, сложился тот, можно сказать, вечный национальный характер, что во всем отличает племена северной Азии по сравнению с южными народами. Если сами расположенные в центре Азии нагорья — не что иное, как вечный Ноев ковчег, живой зоологический сад, где живут почти все роды диких животных, населяющих наше полушарие, то и люди долгое время вынуждены были оставаться тут товарищами животных, их кроткими пастырями или их дикими укротителями.

И только там, где горы Азии переходят в южном направлении в более пологий скат, где более мягкие долины окружены со всех сторон горными цепями, хранящими их от ледяного дыхания северо-восточных ветров, там поселения людей постепенно спускались по течению рек к океанскому побережью, там закладывались города, основывались целые государства, а сам климат, несравненно менее суровый, пробудил в людях и более тонкие мысли и более тонкие установления. А поскольку природа предоставила

291

человеку больше досуга и стала приятно бередить его истинкты, то в сердце разрослись всякие страсти и дурные наклонности, которые под гнетом северных льдов и жизненного недостатка никак не могли явиться в столь веселой пестроте сорной травы; возникла необходимость в разного рода законах и уложениях, которые ограничивали бы подобные влечения человеческой души. Дух измышлял, а сердце алкало: страсти людские бурно сталкивались и, наконец, приучились со временем держать самих себя в узде. Однако тирании приходится совершать то, что не в силах еще совершить сам разум, и вот на юге Азии возникли мощные здания государственных порядков и религий,— вечные традиции, которые словно пирамиды и языческие храмы древности стоят перед нашим взором,— ценные монументы человеческой истории, и каждым своим обликом говорят они нам, чего стоило человечеству строительство человеческого разума.