На край Света за тобой

POV Мари

(ВКЛ.: Stanfour – Desperate)

Том отрицательно покачал головой. Я попыталась что-то сказать ещё, но в его глазах было только неверие. Только отказ.

И что мне делать?

Приехала, мечта поэта…. И чего ждала, спрашивается? Всё-таки глупо было верить в то, что спустя столько времени он ждёт меня.

Не помню, как поздравляла Оксану. Не помню, как пела. Помню только руки подруги, старательно успокаивающие мою немую истерику. Держась из последних сил, пела, а внутри... внутри всё ломалось и рассыпалось на тысячи кусочков, которые уже невозможно собрать.

Жаль! Такой сюрприз для Сабельфельд испортила. Мы так готовились. Большого труда стоило уговорить парней выучить именно эту песню. Во-первых, они совсем не понимали слов, пока я им не объяснила смысл. Свой смысл, который хотела вложить. А во-вторых, они наотрез отказывались играть этот сопливый мотив. Даже аргумент, что это любимая группа Оксаны не действовал. Но я была бы не я, если бы не заставила их работать именно с ней. Заражать идеей у меня в крови. Да, и репетировать по сети очень сложно. Особенно, если учесть секретность операции. Нам пришлось прятаться от Оксаны, ведь всякий раз, когда Густав уезжал в студию, она звонила мне. Я постоянно онлайн. Не говорить же ей, что мы с Юштелем общаемся….

А парни просто молодцы: и конспирацию соблюли и сыгрались без меня. Единственное, чего у нас не было - репетиции на эту песню. Мы рисковали, но это стоило того. Я молчу уже о том, что показ слайдов на стене кафе обговорила с хозяином заведения за полчаса до выступления. И вот, когда всё готово, я плачу. Рыдаю как последняя сучка. Не могу держать в себе эту обиду.

Так и не допев до конца, извиняюсь перед подругой и ухожу со сцены. Проходя мимо стойки администратора, прошу вызвать мне такси и скрываюсь в уборной. Ко всем чертям подальше. Побыстрее. Бежать.

Какая же я всё-таки жалкая! Смотрю на своё отражение, упираясь ладонями в раковину, а из зеркала на меня смотрит Нечто с опухшим лицом и потёкшей тушью.

Ничтожество.

Открываю кран и набираю в ладони холодную воду. Мгновение наблюдаю за тем, как жидкость перетекает через край импровизированной чаши, чтобы в следующее мгновение окунуться в эту прохладу. Остервенело смываю косметику, стирая ненавистный, никому не нужный макияж. Тру руками, салфетками, всем, что попадается под руку, и снова остужаю натёртую кожу, но уже ледяной водой.

В дверь постучались и тут же, не дожидаясь ответа, открыли. На пороге стояла администратор, сообщая, что такси ожидает у входа.

Ещё раз, посмотрев на себя в зеркало и убедившись, что девушку, которая смотрит на меня из отражения, я совсем не знаю, закрываю кран и направляюсь на выход. Попутно стягиваю с головы украшение в виде маленькой шляпки. Шпильки, удерживающие головной убор, с жалобным стуком посыпались на кафель и волосы, ничем больше не сдерживаемые, рассыпались по плечам. Словно сквозь вакуум до меня доносятся звуки из банкетного зала. Оттуда, где продолжается вечер, где остались все мои надежды. На ватных ногах преодолеваю холл и открываю дверь, чтобы уехать прочь от своего наваждения, которым жила последние полгода. У выхода бросаю ненужный более аксессуар в урну и сажусь в такси, только теперь замечая, как ноют ноги в новых туфлях. Никогда, слышите, никогда не надевайте на важное мероприятие новые туфли! Даже если эти туфли от Прадо. Даже если стоят они целое состояние и выглядят просто великолепно.

Снимаю мешающую обувь, положив ее себе на колени, и безразлично отворачиваюсь к окну. Ноги гудят, слёзы текут, а сердце разрывается на тысячи кусочков.

Том отказал мне. Это не значит, что я опущу руки. Это значит, что мне нужно время для того, чтобы разработать новый план. И, прежде чем я поеду снова завоёвывать его сердце, мне нужно, как минимум, восстановиться. Как минимум привести собственные мысли в порядок. Прорыдаться в подушку самой и дать остыть ему. Правда я не знаю, что случилось за тот короткий промежуток времени, пока я пела песню. Но ведь это не так важно. Правда? Важна его реакция. Я уверена, он обрадовался мне, когда песня начиналась. Видела это собственными глазами. Я это почувствовала. Но когда пришло время действительно что-то сказать, его взгляд стал насмешливо-безразличным. Я не понимала что происходит. Ком в моём горле не давал вздохнуть, и слова, что так долго готовила к этой встрече, тут же выветрились из головы. Я несла какой-то бред. За что-то просила прощение. А Том усмехался и отрицательно качал головой. Это не мой Том. Это какой-то другой парень.

Такси остановилось у парадного входа в отель. Расплатившись с шофером, я подхватила туфли за каблуки и покинула салон, тут же направляясь в отель, чтобы вскоре покинуть его с чемоданом и вылететь первым же рейсом на родину. Не важно, в какой город, главное быстрее. Главное сбежать. Сбежать подальше от того, кому больше не нужны мои чувства, мои эмоции. Не нужна я.

Передвигаясь на автомате, я собрала разбросанные в утренней спешке по комнате вещи, переоделась в джинсы и покинула номер. Такси до аэропорта уже ожидало меня, впрочем, и самолёт ждать не пришлось. Ближайший вылет был через час, который пролетел незаметно за суетой пограничного контроля.

Самолёт разгонялся. Стюардесса рассказывала правила безопасности, а я снова прощалась со своей мечтой. Похоже, улетать из Германии со слезами на глазах, уже вошло в привычку.

Истеричка.

(ВКЛ.: Jason Mraz – Plane)

Я дома. Сижу на подоконнике в спальне. Наблюдаю за гуляющими во дворе мамочками и рыдаю. Де. Жа. Вю.

На кухне ноутбук, из динамиков которого доносятся звуки шоу ДСДС. Поставив последний выпуск по кругу, просто слушаю. Время от времени вылавливая из общего потока песен и слов комментарии Тома. С тех пор, как я переступила порог своей квартиры, слёзы так и не останавливались. И есть не хочу. И спать не хочу. Просто сижу на окне и жалею себя. Я снова жалею себя, погружаясь в эти эмоции и наслаждаясь своей болью.

Почему люди так любят жалеть себя? Почему люди так любят страдать? А самое главное, почему Я люблю страдать?
Не знаю, смогла бы я ответить на свои же вопросы, если бы меня спросили. Но меня никто не спрашивал.

Короткий, словно неуверенный звонок в дверь оторвал меня от полюбившегося уже самобичевания. Осторожно спускаюсь с подоконника, свешивая сначала одну, а потом и вторую ногу, к неудовольствию замечая, что она всё-таки затекла и первые шаги навстречу незваному гостю мне даются с трудом. Я хромаю, сильно припадая на одну конечность, но это нехитрое действие приводит меня в чувство. Проходя мимо зеркала, я даже попыталась натянуть дежурную улыбку.

Не получилось.

Грустно выдохнув и стерев с лица слёзы, я поспешила к двери, так как неизвестный уже в третий раз нажимал на кнопку, заставляя резкие неприятные звуки разлетаться по квартире.

Не посмотрев в глазок, открываю дверь и замираю, ожидая увидеть кого угодно, даже смерть с косой, но только не его. Только не Тома.

- Привет, - тихий голос парня, словно сквозь вату проникает в моё сознание.

В его руках розовые розы. Пепельно-розовые. Перевязанные широкой атласной лентой. Точно такой же, что и на мой день рождения. Абсолютно! Я могу поклясться, что роз ровно 23, потому что те розы я пересчитывала неоднократно, мечтательно перебирая лепестки долгими зимними вечерами. Тот букет стоял на удивление долго, тогда как другие цветы давно оказались в урне, не выдержав сухого воздуха отапливаемой квартиры. Зависаю, тупо уставившись на цветы, пытаясь сопоставить все части моего пазла. День рождения. Я не верю в совпадения. Никогда не верила. Очень хочется верить в судьбу, но даже этого мой прагматичный мозг не принимает.

- Мари, - Том вырывает меня из размышлений, продолжая неуверенно мяться у двери.

- Прости, - заторможено перевожу взгляд на парня.

Опять моя кепка. Чёрт, ему же холодно! Апрель в России не самый жаркий месяц.

Он смотрит на меня внимательно, что-то выискивая в моих чертах, в моих глазах, словно пытается прочитать мысли, словно пытается проникнуть в душу, выворачивая наизнанку.

- Привет, - неуверенно улыбаюсь и отхожу в сторону, пропуская его в квартиру.

Проходит, осматриваясь по сторонам. Осторожно, словно кот на новой территории. А я захлопываю дверь и предлагаю пройти. Не дожидаясь, пока Том разденется, ухожу на кухню, заметать следы преступления. Там ДСДС по кругу. Почему-то сейчас мне совершенно не хочется показывать парню эту сторону моей жизни. Пусть он знает, что я поклонница. Пусть он догадывается, что я не могу не следить за его жизнью, находясь вдали от него. Но он не должен быть в этом уверен. Пусть моя слабость останется только моей.

Успеваю скрыть следы «преступления» резким движением закрыв крышку лэптопа, и, как ни в чём не бывало, берусь за кофе.

Люблю готовить кофе. Сам процесс меня успокаивает.

Ставлю сковороду на плиту и поворачиваю ручку. Поверхность конфорки накаляется, подсвечивая дно посудины красным светом, я копошусь в морозилке, доставая из запасов самый лучший кофе, привезённый мне когда-то в подарок. Шуршание одежды Тома за моей спиной сообщает, что я не одна. Выловив банку и закрыв дверцу морозильной камеры, я разворачиваюсь. Заметив голодный взгляд парня на своих ногах, инстинктивно одёргиваю халатик. Сердце в груди бухает, и не понятно почему: то ли запоздалая скромность пытается таким образом достучаться до моего мозга, то ли неожиданный приезд того, кто только вчера и видеть меня больше не желал.

Как же всё сложно!

- Эм… - неуверенно тяну я, тут же спохватываясь и выдвигая стул, предлагая гостю присесть.

Том, молча, проходит, осторожно кладёт цветы на стол и садится, пряча ладони между коленями и осматриваясь. Мне тоже неловко. Я растеряно осматриваю стол, останавливаясь взглядом на цветах.

Надо бы их в вазу поставить что ли.

Перевожу вопросительный взгляд на Тома, боясь уточнить вполне очевидный факт. Парень продолжает осматриваться, неуверенно потирая ладони, всё ещё спрятанные меж коленей.

Не клеится у нас как-то разговор.

Вспоминаю про сковородку, которая, скорее всего уже нагрелась. Быстро высыпаю зерна и начинаю обжаривать, стараясь унять бьющееся сердце, которое, кажется, сейчас выпрыгнет из груди. Нервно гоняю лопаткой по металлической поверхности, просчитывая краки прожаривающихся зёрен.

Снова шуршание ткани и прохладные ладони скользят по моему животу. Замираю, сильнее сжимая пальцы на рукоятках посуды и жадно впитывая ощущения. Том прижимается со спины, осторожно укладывая подбородок мне на плечо и облегчённо выдыхает.

- Прости, - шёпот на ушко разбегается мурашками по всему телу.

На мгновение закрываю глаза, стараясь сдержать накатывающие слёзы, и судорожно выдыхаю. Голова начинает кружиться. Прикусываю губу и возвращаюсь к брошенному занятию. Трясущимися руками заканчиваю жарку. Слёзы облегчения нескончаемым потоком текут из моих глаз, а я стараюсь не шмыгать носом, потому что принцессы не шмыгают. Ладони Тома накрывают мои трясущиеся руки, пальцы обхватывают запястья. Я откидываю голову на его плечо.

Мы вместе заканчиваем обжарку и убираем посуду с огня.

Том осторожно разворачивает меня к себе. Убирает пряди с лица, едва касаясь пальцами влажной кожи. Обхватывает одной рукой затылок и притягивает для поцелуя. Закрываю глаза и наслаждаюсь нежным касанием. Мягкие тёплые губы осторожно коснулись моих. Я замерла, напрочь забыв как дышать, борясь с диким желанием наброситься на него в порыве страсти. Неуверенные движения губ, словно в первом поцелуе. Осторожные, словно боялись быть отверженными. Нежные, словно касаются самого дорогого. Лёгкое касание языка, быстро пробежавшего по губе, оставившего влажный след и нетерпеливое покалывание, которое не заставило себя ждать. Голова начинает кружиться от этой нежности, от моего нетерпения и от его близости. Срывает крышу. Хочется кричать и плакать от отчаяния. Слёзы текут, не останавливаясь, оставляя влажные дорожки на щеках. И уже немного пощипывает кожу.

Не важно.

Моё тело начинает сотрясаться, выпуская всё, что скопилось за прошедшие сутки. Это истерика.

Не страшно.

Главное сейчас - его объятия. Я вплотную приблизилась к грани, за которой находится необузданная страсть. Еще одно ласковое прикосновение, всего один тихий вдох, и я не могу сдерживать свои желания. Цепляюсь пальцами в толстовку и отвечаю на поцелуй. Жёстко. Жадно. Страстно. Все скопившиеся эмоции сейчас выливаются в этот поцелуй. Всем телом жмусь к нему, судорожно цепляясь в широкие плечи, стараясь слиться. Мне мало. Хочу всего и сразу. Много. Словно в последний раз. Словно больше это не повторится.

Судорожный выдох Тома. Он с силой вжимает меня в свое тело. Его ладони скользят по моей спине, сминая ткань халатика. И, кажется, умру, если он остановится.

Порывисто подхватив меня под попу, усаживает на стол, спускаясь жадными поцелуями к шее. Обхватив его ногами, прижимаю ближе, вжимаясь как можно плотнее, желая впитать эту страсть каждой клеточкой кожи. Нетерпение накрывает с головой и я порывисто дёргаю бегунок, пытаясь расстегнуть непослушную молнию на его худи. Он постоянно заедал и не хотел поддаваться, не желая делиться со мной этим телом. Смесь желания и раздражения. Том не замечает. Он буквально пожирает меня поцелуями, грубо кусаясь и задыхаясь от собственных эмоций.

Сильным рывком я всё же справилась с ненавистной уже собачкой и нетерпеливо потянула кофту с его плеч. Том помогал мне, не отрываясь от жадного поцелуя и нервно подёргивая плечами, словно его раздражает не желающая сниматься вещь. Его права рука, первая освободившаяся из тёплого плена, судорожно вцепилась в пояс моего халатика и резкими рывками справилась с ним. Вторая рука, больше не занятая собственным освобождением, присоединилась к первой. Горячие ладони заскользили по моим плечам, цепляя шёлковую ткань халатика. Прошлись по предплечьям, создавая своим прикосновением контраст на коже от осязания прохладной ткани и горячих рук. Шёлковая ткань скользит по моей спине и безжизненно падает на стол.

Одновременно цепляемся пальцами: я - за футболку Тома, а он - за мою маечку и тянем вверх. Разорвав поцелуй, срываем хлопчатобумажную ткань, жадно прикасаясь кожей друг к другу, снова сливаясь в ненасытном поцелуе, будто измученные жаждой пустынные кочевники к воде.

Подцепив пальцами ремень, пробираюсь к пряжке, но замираю не закончив начатое… Громкие, отчётливые хлопки ладоней, как своеобразные аплодисменты в моей квартире, отвлекают от восхитительного процесса. Том тоже замер. Лишь на секунду посмотрел в моё растерянное лицо и медленно развернул голову в сторону звука. Напрягся. Я даже кожей ощутила внутреннее напряжение парня. Инстинктивно сжалась, спряталась за широким торсом, ища защиты и не желая интересоваться, кто там. Стыдно-то как. Не знаю пока перед кем, но стыдно.

(ВКЛ.: The Rasmus – October & April)

Громкие звуки, разлетающиеся по квартире, словно набат сообщают о смене декораций. Соседка-подросток проснулась и сообщила о своём пробуждении всему дому, поставив любимую песню любимой группы. Вовремя. Как в кино. В нужном месте, нужная песня.

Преодолев сопротивление, и буквально отодрав мои руки от себя, Том развернулся к Владу, непонятным образом появившегося в моём доме. Я вцепилась в его плечи, притягивая обратно и прикрываясь широкой спиной от изучающего взгляда бывшего мужа. Все движения Каулитц были переполнены угрозой. Он, словно лев перед прыжком, весь подобрался и даже кулаки сжал.

- Ты как вошёл? – запоздало опомнилась я, выглядывая через плечо моего «убежища», и попыталась выяснить причину столь неожиданного визита, пока Том не взорвался и не выбил пару зубов непрошеному гостю.

- Дверь закрывать не пробовали? – парировал Влад, складывая руки на груди и, расслаблено подпирая косяк плечом.

Ох, зря он так! Том вспыльчив, и в любую минуту может сорваться и начистить его самодовольную физиономию, решившую, что ей всё позволено.

- Что-то хотел? – деланно спокойно, но уже явно на грани срыва переспросил Том.

От страха я сильнее вжалась в его спину, до белых костяшек цепляясь в плечи. Ненавижу драки. Неважно из-за чего. Просто ненавижу. И боюсь.

- Пришёл к жене в гости, - не шелохнувшись, лишь переводя взгляд с меня на Тома, спокойно ответил Влад.

- Бывшей, - незамедлительно парирую я. Только потом заметив, что сказали мы это с Томом одновременно. Вопросительно поворачиваю голову и пытаюсь заглянуть в лицо парня. Не помню, чтобы посвящала его в подробности моих отношений с уже бывшим мужем.

Том не замечает. Он занят тем, что буровит взглядом соперника. Если бы можно было испепелять взором, то от Влада не осталось бы и кучки пепла.

- Оу, так ты ему даже не сказала? – усмехнулся Влад, игнорируя злость Тома и откровенно забавляясь. Даже не знаю, чему он усмехнулся больше, моей замкнутости, когда дело касается чувств, или осведомлённости Тома.

- Что не сказала? – Том наконец-то опомнился, расцепил мои пальцы на своих плечах и развернулся, чтобы посмотреть мне в глаза.

Оказывается, сам он не любит попадать в ситуации, когда действия проходят для него бесконтрольно.

- Хм, - многозначительно хмыкнул Влад, словно ему теперь всё ясно.

Меня бы ещё посветил, а то я до сих пор не могу разобраться в этой Санта-Барбаре.

- Про развод, - обращаясь к Тому, объяснил Влад. – Успокойся, - выставил ладони в примирительном жесте. - Я просто зашёл в гости. Кто же мог подумать, что так удачно. Надо было видео снять. Та ещё порнуха.

Я попыталась вставить пару слов о том, что, вообще-то неприлично вот так, подглядывать, но бывший снова прервал меня:

- Вижу, у тебя всё хорошо. Пока, дорогая, - специально выделив последнее слово, Влад развернулся и вышел из кухни. – Закройтесь, - послышался приглушённый голос из прихожей, и следом захлопнулась дверь.

Несколько секунд я так и сидела, тупо уставившись в стену, слушая диалог Аннет и Лаури. В голове мыслей ноль. Я в шоке. Снова Влад со своим шестым чувством. Он всегда появляется там, где есть соперник и именно в тот момент, когда этот соперник рядом. Удивляюсь, как мы вообще умудрились познакомиться с Томом без участия тогда ещё мужа.

Том отошёл от меня, попутно поднимая толстовку с пола и шаря по карманам. Выудив пачку, он осмотрелся по сторонам, видимо в поисках пепельницы. Не обнаружив искомого, отошёл к окну. Вытряхнув щелчком пальца одну, зажал её между зубами, тут же прикуривая и бросая ненужную более упаковку на подоконник.

Затяжка. Еще одна. Нервные выдохи сизого дыма в распахнутое окно.

Его пальцы немного дрожали. Мне захотелось как-то успокоить парня.

- Том? – я подошла к нему и дотронулась до плеча.

Он вздрогнул и дернулся, уходя от прикосновения.

Я оперлась попой на подоконник рядом с ним. Не зная, куда деть руки, вцепилась ими в пластиковый край.
- Том… - попыталась я привлечь к себе внимание.

Он продолжал спокойно смотреть в окно, словно что-то обдумывая, и лишь подрагивающий огонёк на кончике никотиновой палочки говорил о том, что всё не так радужно, как могло бы показаться.

Какое-то время я наблюдала за клубами дыма, утекающими в раскрытое окно. Пока не поняла, что сейчас ему гораздо интереснее копаться в своих мыслях, чем разговаривать со мной. Перевела рассеянный взгляд в пол и продолжила ждать хоть какой-то реакции.

- Зачем он приходил? - спокойно спросил Том, не поворачиваясь.

- Не знаю, - ответила я, пожимая плечами и рассматривая рисунок на линолеуме.

- Зачем я здесь? – переспросил он так же спокойно, словно и не важно, что я отвечу.

Во мне вскипела обида. Неужели он так и не понял, что Влад и я… мы больше не существуем? И перестали существовать ещё тогда, в октябре, когда два брата, невероятно похожие на близнецов решили успокоить бьющуюся в истерике никому не нужную девушку.

- Не знаю, Том, тебе виднее, - спокойно ответила я, мысленно давая себе пинка за то, что сейчас, получив шанс объясниться, я как черепаха снова спряталась в панцирь.

Апрель. Сейчас апрель, как в песне. Только кто из нас октябрь, нужно ещё посмотреть. Возможно, роль холодного существа из песни принадлежит всё-таки мне.

Музыка, гремевшая на весь подъезд, затихла, словно вот сейчас, в этот момент, вместе с последними аккордами всё закончилось, так и не начавшись.

И снова не клеится разговор. Видимо, не время сейчас для общения. Вот только как мне объяснить, что с Владом меня ничего не связывает? Давно не связывает.

(ВКЛ.: Raghav – No I)

Накинув на себя халатик, я побрела закрывать дверь на щеколду, пока ещё кому-нибудь не взбрело в голову нанести мне визит. С характерным металлическим щелчком ригеля, входящего в паз я повернула защёлку. Затем устало опустилась тут же в прихожей на пуфик, зарываясь в ладони и расслабленно выдыхая. Наверное, не мешало бы чего-нибудь выпить. С таким количеством потрясений за последние сутки и до сумасшествия недалеко.

Как подошёл Том, я не слышала. Он, молча, снял куртку с вешалки и стал одеваться.

Осознав, что сейчас мой мир может рухнуть, если я ещё раз позволю исчезнуть парню из моей жизни, я отклонилась на стену. Убрав руки от лица, растерянно посмотрела на Тома. Всё так же медленно и спокойно он обул кроссовки и поправил куртку. Я так и продолжала рассматривать уже родной силуэт. Когда только успела так прикипеть? Мы же вместе от силы неделю были, всё остальное время бегали друг от друга, словно дети малые.

Ничего не сказав, я встала. Обняла со спины парня, уже потянувшегося к двери и пытающегося снова сбежать из моей жизни. Прижалась сильнее, сплетая пальцы на талии и прижимаясь щекой к джинсовой ткани куртки. Не пущу. Больше не отпущу. Он приехал не для того, чтобы вот так, в порыве глупой ревности непонятно к кому, снова сбежать.

Том попытался расцепить мои руки, но я только сильнее вжалась в него:

- Не уходи, - тихо попросила я, отчаянно прижимаясь к широкой спине.

Он замер, словно обдумывая что-то. Развернулся в моих объятиях и посмотрел в глаза:

- Зачем? – внимательно всматриваясь, спросил Том.

- Ты мне нужен, - практически прошептала я слова, что комом стояли в горле. Как же сложно говорить о чувствах, когда действительно любишь.

- Почему ты не приехала раньше? - его ладони легли мне на плечи, попутно поправляя мои растрепавшиеся волосы. В глазах всё ещё отражалась ревность, но совсем чуть-чуть. Она практически растаяла в море нежности, буквально светящейся в шоколадных глазах. Странное сочетание, но мне нравится.

Не проронив больше ни слова, пожимаю плечами, продолжая внимательно рассматривать парня. Без дредлоков ему определённо лучше. Не нравились мне чёрные дреды. Совсем.

Его ладони, спустившись по плечам, оказываются у меня на спине, притягивая ближе. А я, отцепившись от талии, тянусь к его волосам, чтобы стянуть резинку, удерживающую длинные пряди.

- Я ждал тебя, - почти шёпотом отвечает на мой жест Том, легко лаская большими пальцами поясницу.

Я лишь грустно улыбаюсь в ответ и перебираю рассыпавшиеся по плечам тёмные волосы.

В ушах раздавался стук собственного сердца, я замерла, уловив едва заметный жест Тома. Он опять толкнул колечко пирсинга языком. Может, делает это он и неосознанно, но крышу такие действия срывают не только фанаткам. Нервно выдыхаю, пытаясь вспомнить, как это, нормально дышать, не захлёбываясь в эмоциях. Сглатываю, отводя взгляд в сторону от соблазна. И снова с надеждой смотрю на него. Не хочу больше расставаться.

Ненадолго задумавшись, продолжая внимательно смотреть мне в глаза, словно ища в них ответ, Том кивнул самому себе, соглашаясь с чем-то, и стал раздеваться. А я выпустила его из своих объятий, чтобы не мешать процессу и отклонилась к стене, наблюдая за действиями парня. Сейчас я, наверное, похожа на любящую жену, встречающую мужа с работы. И это приятно, ощущать себя женой Тома Каулитц.

- Кофе? – нарушаю тишину я.

- Не откажусь, - тихо ответил парень, притягивая меня к себе.

- Мне будет сложно вот так передвигаться, - попыталась усмехнуться я, пропустив очередную волну, выбивающую из лёгких воздух.

Том многозначительно хмыкнул, подхватил меня на руки и понёс на кухню. Доставив меня к месту назначения, поставил на ноги, а сам отошёл к окну, закуривая очередную сигарету.

Нервничает. И я его понимаю.

Проверяю зёрна в оставленной недавно сковороде на предмет готовности. Это конечно странно, но они такие, как нужно, словно я не отвлекалась от процесса. И успели остыть.

Не желая нарушать нашу тишину, достаю мельницу. Пусть процесс помола будет дольше, он не помешает нам копаться в собственных мыслях. А мыслей в голове столько, что они смешиваются в бессвязный поток, путаясь и перемешиваясь, создавая неприличный хаос.

Методично кручу ручку, с хрустом перемалывая зёрна, наблюдая за Томом, неподвижно стоящим у окна и рассматривающим скучный весенний городской пейзаж. Даже не следя за его взглядом, я могу точно описать все «красоты» наших окрестностей. Деревья ещё голые и снег сошёл не везде, уродливо сбившись грязными кучами в особенно затенённых местах, прячась от весеннего солнца. Грязно. Сыро. Холодно. И совсем не романтично.
Том задумчиво курит и молчит, наверное, переваривая визит Влада. Хотелось бы мне читать мысли, тогда не пришлось бы мучиться догадками и, возможно, смогла бы убедить его в том, что ревность беспочвенна.

Отточенными движениями отправляю в духовку кружки для прогрева, достаю джезву, насыпаю кофе и начинаю готовить обещанный напиток, больше не поворачиваясь к Тому.

Том снова подходит со спины и обнимает меня за талию. Начинаю думать, что его возбуждают женщины у плиты.
Прижав меня ближе раскрытой ладонью, он шумно втянул воздух, зарываясь носом в волосы. Приятно, чёрт побери. Отворачивает голову, чтобы сделать очередную затяжку и выпустить дым в сторону окна. Убирает руку с сигаретой и целует меня за ушком. На мгновение прикрываю глаза от удовольствия, забывая помешивать жидкость. Губами обхватывает мочку уха, нежно всасывая её и несильно прикусывая. Его распущенные волосы легко касаются моего плеча, разгоняя стаю мурашек и вызывая сладкую дрожь, прошивающую всё тело. Чувствую улыбку Тома и скользкий язычок, дразнящий прикушенную мочку. Откидываю голову, подставляя шею поцелуям, тут же чувствуя проворный язык на коже, пробегающий от уха к ключице, возвращающийся вверх к шее и ощутимый укус в её основание. Тело прошивает волна наслаждения, и я с громким стоном прижимаюсь к нему. Ноги подкашиваются, Том успевает прижать меня сильнее, не давая скатиться на пол. Кофе с шипением полился через край, заливая конфорку. Резким движением отталкиваю джезву в сторону от нагревающей поверхности и успеваю повернуть ручку, выключая.

(ВКЛ.: The Fab Four – Oh! Darling)

Том делает несколько шагов назад, буквально оттаскивая меня от плиты, и разворачивает к себе лицом. Снова убирает волосы от моего лица, с нежностью рассматривая мои черты. Я понимаю, что он соскучился, но меня выбивает из колеи его поведение. Он слишком нежен и почти не настойчив. Мне нравится, но это новый Том. Совершенно иной. И я его не знаю.

Щелчком отправляет недокуренную сигарету в открытое окно и, притянув моё тело вплотную, осторожно целует.
Улетаю. Просто улетаю от одного касания этих губ. Таких мягких, таких нежных и таких настойчивых. Эта смесь нежности и зашкаливающего желания, силы и страсти. Я практически теряю сознание от накрывающих эмоций. Растворяюсь в блаженстве.

Разрывает поцелуй, лишая меня этого наслаждения, и рассматривает, снова рассматривает меня. Моё нетерпение зашкаливает, но я продолжаю стойко держаться, прикрыв глаза и не позволяя себе проявлять активность. Я так долго его ждала, что хочу каждой клеточкой ощутить его нежность и страсть. До безумия. До звёздочек в глазах. Хочу, чтобы он брал меня и доказывал свою власть. Своё превосходство. Хочу просто таять в этих объятиях. Хочу подчиняться его желаниям.

Снова запускаю руку в его волосы и игриво прикусываю губу, улыбаясь. Сегодня только соблазн, только отдача. Хотя бы до тех пор, пока могу контролировать свои желания, сдерживать свои эмоции, которые уже, кажется, готовы взорвать меня изнутри.

Игриво касается кончиком своего носа моего и медленно развязывает пояс халатика, пристально глядя в глаза. А я, лишь несколько мгновений находясь под действием гипноза, разрываю этот зрительный контакт и слежу за движением пальцев, распутывающих узел на моей талии. Пояс соскальзывает на пол, и тёплые ладони Тома ныряют под полы халатика, скользя по талии и притягивая меня к своему хозяину. Пальцы взмывают по моей обнажённой спине, и я прогибаюсь под натиском сильных рук, подчиняясь власти. Том наклоняется за очередным поцелуем, а я прикладываю пальцы к его губам, останавливая на полпути. Выпутываюсь из объятий и тяну в сторону спальни, преодолевая несильное сопротивление парня. На его губах завораживающе-пошлая ухмылка, которую я отзеркалила продолжая пятиться по коридору.

Оказываемся в спальне. Я, наслаждаясь властью над этим совершенством, медленно снимаю его толстовку, откидывая в сторону. Том наблюдает за моими действиями, игриво прикусив пирсинг и позволяя мне делать с ним всё, что заблагорассудится. По крайней мере, мне так кажется. Футболку постигла та же участь, что и кофту несколькими секундами ранее. Осторожно касаясь, провожу пальцами по кубикам сократившегося пресса и тянусь к ремню, удерживающему джинсы.

Том перестал наблюдать за моими действиями. Аккуратно убрал мои руки от пряжки и нырнул ладонями под подол халатика, наблюдая за моей реакцией сквозь щёлочки хитро прищуренных глаз. Обжигающее прикосновение ладоней к бёдрам волнами разлилось по всему телу. Прикрыв на мгновение глаза, пропускаю сквозь сознание это удовольствие. Касаюсь пальцами его запястий и медленно веду вверх по предплечьям, повторяя рисунок рельефных мышц и вздувшихся венок. Его тёплые ладони медленно скользят вверх по моему телу, минуя живот, обходя грудь и останавливаясь на плечах, попутно распахнув края халатика. Одно движение и шёлк скользит к моим предплечьям, оголяя спину. Опускаю руки, позволяя ткани соскользнуть на пол. Игриво прикусив губу, я цепляю пальцами ремень и начинаю медленно расстёгивать его. Мои руки снова были перехвачены и отброшены в стороны, словно я наглым образом посмела покуситься на святое. Не дожидаясь, пока я начну возмущаться, Том толкнул меня на кровать и быстрыми резкими движениями сам расстегнул ремень и молнию на джинсах.

Вот этот страстный и несдержанный парень мне знаком. Неужели я пробилась к моему Тому, которого знала до сегодняшней встречи?

Брюки летят куда-то в сторону, и он нависает надо мной, распластавшейся на кровати. Замирает. Рассматривает моё лицо, перебирая растрепавшиеся пряди.

Кажется, я поторопилась с выводами. Это снова нежный и заботливый парень с внешностью моего совершенства.
Не выдерживаю. Вцепившись пальцами в соблазнительную попу, прижимаю его к себе, ощущая сквозь тонкую ткань белья каменный стояк, и судорожно выдохнув, тянусь за поцелуем.

- Тссс, тише, - резко отстранившись, шепчет Том. – Не так быстро.

Я не слушаю. Нетерпеливо извиваясь под ним, издаю капризный стон и снова совершаю попытку добраться до этих соблазнительных губ, скользя руками по спине и сильно оцарапывая спину. От нетерпения рвёт крышу и я готова царапаться и кусаться, что тут же и делаю, вцепившись зубами в плечо сопротивляющегося моему напору парня.

Том, шикнув, убрал плечо. Отцепив от себя мои руки, завел их над головой, прижимая к постели и лишая меня возможности продолжить дикие выпады.

Снова мой разочарованный стон и его шёпот:

- Не спеши, - лёгкий поцелуй в уголок губ.

Я попыталась поймать его губы, находящиеся в манящей близости, но он резко убрал голову. Хитро улыбнулся и подул на мои, требующие немедленного поцелуя, губы.

- Я так долго ждал тебя, Мари, - снова шёпот уже мне на ушко.

Я подставила шею, надеясь на ласку, и получила её. Совсем немного. Несколько коротких касаний тёплыми губами за ушком и лёгкий укус, лишь немного прихватив зубами кожу, тут же отпуская и зализывая.

(ВКЛ.: Raghav – You Should Be The One)

- То-ом, - умоляюще простонала я и попыталась высвободиться из захвата.

- Мари, - уже вполголоса. С хрипотцой.

- Пожалуйста! – взмолилась я, сдаваясь на милость победителя.

- Маленькая моя, - наполненный невероятной нежностью шёпот. На грани слышимости. Окончательно отключающий и без того неработающий мозг.

Короткие поцелуи на моём лице по всему контуру, избегая губы. Нежные. Осторожные. Трепетные. Хочу кричать от безысходности и желания, смешавшихся в безумном коктейле. Хочу. Ближе и ближе к губам. Я затаилась. Перестала дышать, ожидая хоть мимолётного, но настоящего поцелуя. Я так истосковалась по этим губам с колечком пирсинга. С некоторых пор этих колечек два и желание подцепить одно из них и провести языком между тонкими ободками взрывает мозг. А Том продолжает дразнить, теперь касаясь лёгким поцелуем уголка губ. Зажмуриваюсь. Кусаю губы в нетерпении, но не позволяю себе потянуться к манящему дыханию, обжигающему, уносящему далеко отсюда, туда, где кроме нас никого. Влажный язык пробегает по моим искусанным губам, и я отпускаю их, позволяя вовлечь себя в нежный поцелуй. Осторожный, дразнящий, но уже поцелуй, от которого хочется плакать.

Выдыхаю скопившееся от ожидания напряжение и осторожно отвечаю, словно боясь спугнуть долгожданную ласку.
Ослабляет хватку. Отпускает мои запястья, скользя ладонями по рукам, а поцелуями опускаясь ниже. Откидываю голову, запуская освободившиеся руки в волосы парня. Спустившись поцелуями к моему животу, Том замер и посмотрел на меня. Я нетерпеливо приподняла бёдра, намекая на то, что пора бы избавиться от ненужных в данный момент трусиков. Снова подцепив колечко пирсинга языком, Том, не разрывая зрительного контакта, медленно стянул с меня последнюю часть гардероба и вернулся поцелуями к моим губам. Я вцепилась в резинку его боксеров и потянула вниз, пытаясь восстановить, таким образом, справедливость и ускорить процесс. Том, на удивление, помог мне и тут же всем корпусом вдавил меня в постель, не давая больше проявлять хоть какую-то инициативу.
Он ещё долго дразнил меня, заставляя изнывать от желания. Покрывал моё тело бесчисленными поцелуями, лишая самого главного и обходя наиболее чувствительные части моего тела.

Он и сам был на пределе. Всё его тело подрагивало от перевозбуждения, спина покрывалась мелкими бисеринками пота, а сам он дышал через раз, но почему-то продолжал мучить и себя и меня.

В какой-то момент, который я всё-таки упустила, он развёл мои ноги и устроился поудобнее. Всё ещё продолжая дразнить, он сделал движение бёдрами, отчего член прошёлся по истекающей смазкой коже, заставляя взвыть от смеси перевозбуждения и разочарования. Опять всё сладкое проходит мимо. Я попыталась придвинуться, чтобы хотя бы плотнее ощутить контакт чувствительной кожей, но была безжалостно поймана сильными руками, которые удержали меня от таких необходимых действий. Облокотившись на одно предплечье и упираясь ладонью другой руки в матрас, он посмотрел вниз, наблюдая за собственными действиями. Нависая надо мной, Том несильно толкнулся бёдрами, медленно проникая в меня. Я чувствовала, как горячая головка раздвигает мокрые стенки, и снова сорвалась. Извернувшись в невероятном порыве, я насадилась на всю его немаленькую длину. С громким стоном, скорее похожим на мяв мартовской кошки, выгнулась от накрывшего наслаждения. Такой долгожданной волны наслаждения. Том на мгновение замер, содрогнувшись всем телом и с силой вжимая меня в матрас. Я только и могла, что извиваться. Пытаться создать хоть какое-то движение, цепляясь пальцами в его попу и вжимая его в себя. Требуя продолжения.
- Тс-с-с, - снова попытался остановить меня Том.

Безрезультатно. Я словно с цепи сорвалась и не могла контролировать свои действия.

Резко покидая моё тело, он отцепил от себя мои руки и завел их над моей головой, снова прижимая к кровати.

- Мари, - тихо позвал он меня.

Я нетерпеливо захныкала, но расслабилась, подчиняясь силе, и открыла глаза.

- Я сорвусь, если ты не остановишься, - тихо проговорил он сбивающимся голосом, ласково проводя носом по моей щеке.

- Так что тебя останавливает? – обречённо простонала я, в отчаянии откидывая голову.

Он осторожно обхватил губами мочку моего уха, скользнул по ней языком и легко прикусил. Рвано выдохнул, сжимая зубы сильнее, и вошёл в меня. Порывисто. Глубоко. Начиная двигаться и не давая мне опомниться.

Я кричала. Том пытался поглотить мои крики, впиваясь в губы страстными порывистыми поцелуями. Я металась. Том ловил меня и снова прижимал к постели. Он продолжал методично двигаться во мне, глубоко проникая и практически полностью покидая моё тело, оставляя внутри только горячую головку. Казалось, каждой клеточкой я чувствовала это движение, раздвигающее мои сжимающиеся мышцы. Я не помнила себя, когда достигла вершины наслаждения, лишь на краю сознания ощущая пульсацию внутри себя и словно сквозь туман рык Тома.

(ВКЛ.: Ben feat. Gim – Engel)

Просыпаюсь утром. Со спины ко мне прижимается горячее тело, в мои пальцы вплетены длинные изящные, явно мужские. Основание шеи приятно щекочет мерное дыхание. А я напрягаюсь, распахивая в ужасе глаза, пытаясь вспомнить, с каких это пор я сплю не одна. И кто сейчас может так по собственнически прижимать меня к себе. Покопавшись в событиях вчерашнего дня, облегчённо выдыхаю. Том. Мой Том.

Блаженно улыбаюсь и разворачиваюсь в объятиях, собственнически закидывая руку и ногу, и зарываюсь носом в основание шеи. Втянув носом воздух, готова стонать только от запаха этого тела.

- Проснулась? – Ладонь Тома накрывает мои волосы и гладит, словно маленького ребёнка.

- Угу, - касаюсь губами родинки на длинной шее.

Чёрт! Я готова целовать каждую, даже самую маленькую и неприметную родинку на его теле. Схожу с ума, определённо.

- Собирайся, - Том немного отодвигается и убирает волосы с моего лица, заправляя за ухо.

- Куда? – щурюсь от внезапно попавшего в глаз солнца, назойливо пробивающегося сквозь портьеры.

- Нас самолёт ждёт, - он осторожно касается большим пальцем моего прикрытого века, поглаживая и расправляя образовавшиеся складочки.

Хочется вот так проваляться в постели ещё как минимум день, ласкаясь, целуясь и тая в его объятиях. Но Тому нужна движуха. Что ж, я не против, только не мешало бы уточнить:

- Вопрос тот же: куда? – немного отодвигаюсь от навязчивого луча и открываю глаза.

Стараюсь серьёзно смотреть на него. Пушистые ресницы, на которые я, похоже, никогда не насмотрюсь, обрамляют тёмные глаза с хитрым прищуром и мне уже неважно куда, главное с ним. Теперь бы не спалиться и доиграть роль неприступной принцессы.

- В Штаты.

Он смотрит в мои глаза и ласково поглаживает щёку.

Так не честно! Я плавлюсь от каждого его прикосновения и готова согласиться на любое, даже самое безумное предложение. И вообще, я сейчас замурлычу от удовольствия. Вот как? Как тут можно сопротивляться?

- А если у меня визы нет? – всё-таки продолжаю упрямиться.

- Есть, - коротко отвечает Том и заставляет меня удивлённо вскинуть бровь.

Интересно, откуда у него такие познания? Не прошло и недели, как я её получила, а он уже в курсе.

- А если мне на работу надо? – снова вопрос-попытка сопротивления.

- Не надо, - беспечно отвечает он, чем снова удивляет.

Я подозрительно прищуриваюсь. Если про визу можно узнать в посольстве, то, как можно узнать про работу? О моём увольнении даже подруги не знают.

- А если…

- Тебя здесь больше ничего не держит, - прерывает он поток моих вопросов.

- Следил? – догадываюсь я, и мне почему-то совсем не обидно. Не кажется проявлением недоверия. Я увидела в этом заботу, и на душе стало ещё чуточку теплее.

- Не я, - спокойно отвечает он, снова поправляя мои волосы, осматривая свои труды со всех возможных ракурсов, словно заправский парикмахер. Заботливый, блин.

- А кто? – уточняю я, совершенно не предполагая, кому кроме Тома я могла понадобиться.

- Билл.

- Зачем? – я снова удивляюсь. Ему-то чем моя персона не угодила? Проверяет девушек для брата?

- Чтобы ты не хулиганила, - понизив голос, ответил и едва коснулся губами моего лба.

- И так всю жизнь? – усмехаюсь я, хотя мне и нечего скрывать. Если им будет спокойнее, то пусть следят сколько душе угодно. Это даже приятно и добавляет значимости. В конце концов, у Тома будет меньше поводов для беспричинной ревности.

- Нет, - развеял мои мечты о личном тайном агенте Том. - Но ты должна ко мне переехать, - поставил меня перед фактом.

- Так уж и должна!? – усмехнулась я. - А как же моё мнение? Моего согласия не хочешь спросить?

Опять я вредничаю. Но уже в целях профилактики скорее. Глубоко в душе я давно сдалась на милость победителя и готова мчаться хоть на край света.

- А разве в кафе ты не дала его? – Том отстранился от меня на расстояние вытянутой руки, и мне сразу стало холодно без его объятий.

Удивлён? Я ещё не раз удивлю тебя, Томми. Я та ещё шкатулочка с секретом.

- С тех пор прошло два дня, - напомнила я. - И ты мне отказал, если помнишь, - почти злорадно добавила я.

- Я ведь приехал, - обречённо прошептал он, всё же теряя уверенность в моём согласии.

- И теперь я должна всё бросить? – снова обиделась я. Почему он такой упрямый и самонадеянный?

- Не вредничай! – Том снова попытался взять ситуацию в свои руки.

У него неплохо получается мной манипулировать. Наверное, так и должно быть. Если я хочу быть с этим мужчиной…, может, мне просто нужно поверить ему? Просто позволить ему решать за меня? Просто действительно уехать с ним на край света, не оглядываясь ни на что.

- Ещё и не начинала даже, - проворчала я, всё ещё создавая видимость обиженной принцессы.

- Всё. Собирайся, - улыбаясь, целует меня в нос и встаёт.

Всё-то он понял. Никакой конспирации на него не наберёшься. Сразу раскусывает меня.

Я тяжело вздыхаю, изображая вселенскую скорбь по поводу вынужденного переселения, и начинаю собираться.

А душа поёт….

Эпилог

(ВКЛ.: Michael Jackson feat. Carlos Santana – Whatever Happens)

Ранним утром частный самолёт совершил посадку на дальней полосе аэропорта в Лос-Анжелесе. Из самолёта вышли трое: высокий стройный блондин с длинными волосами, не менее высокий спортивный брюнет и маленькая русоволосая девушка. Брюнет галантно подал ручку девушке и помог спуститься по ступеням.

Какое-то время они замешкались у трапа, видимо, кого-то ожидая, и внимательно всматривались в проём открытой двери самолёта. Но так никого не дождавшись пошли в сторону выхода.

Все трое вышли из ангара навстречу новой жизни, новой для девушки и привычной для парней.

Спустя некоторое время из самолёта всё-таки вышла ещё одна девушка. Она была выше той, что мы видели раньше, и обладала ярко-красной шевелюрой. Девушка была явно недовольна тем, что внимания её персоне совершенно не уделили, и ей пришлось самой спускаться по трапу. Более того, ей пришлось догонять ушедших на приличное расстояние молодых людей.

Утренний прохладный ветер, приносящий с прерий запах солнца и играющий в длинных волосах всех присутствующих. Восходящее солнце, ласкающее своими лучами лица молодых людей и заставляющее удовлетворённо щуриться. Том вальяжно подошёл к Мари, обнял её со спины, притягивая ближе, и склонился к её уху:

- Мы дома, - тихо сказал и потёрся небритой щекой о её висок.

- Вы дома, - вторила девушка, откинув голову на плечо, теперь уже своего парня и переплела их пальцы на своём животе.

- Нет, Мари, именно МЫ! Ты же не думаешь, что я ещё раз тебя отпущу. – Он немного повернул её к себе, заглянул в глаза и нежно поцеловал в висок.

Догнавшая основную процессию азиатка недовольно поморщилась, беззвучно передразнила парня: «именно МЫ» и выругалась. Впрочем, все были заняты своими мыслями, и никто опять не обратил внимания на её выпад. А девушка приняла свой обычный образ неприступной вечно недовольной королевы и, как ни в чём небывало, продефилировала своей фирменной утиной походкой к машине, ожидавшей всех неподалёку.

Том и Мари продолжали шептаться, а Билл стоял немного в стороне, наслаждаясь утренним солнцем и прохладным ветром.

- Whatever happens, don't let go of my hand (Что бы ни случилось, не отпускай моей руки). – Мари вспомнила слова красивой песни, так идеально подходившей к окружающему пейзажу. Она развернулась в объятиях Тома и прижалась к груди. – Здесь очень красиво, - благодарно прошептала она.

- Здесь? Красиво? – удивился парень. - Мари, это же пустыня. Вот приедем домой, и ты увидишь, что такое действительно красиво.

Билл, стоявший рядом и любующийся восходом, усмехнулся, невольно услышав последнюю фразу брата. Ему и тут нравилось. Есть в пустыне какая-то первобытная романтика что ли. Какая-то безмолвная красота.

- Мне красиво там, где ты, - Мари подняла голову и встала на цыпочки, потянувшись за поцелуем.

Том нежно накрыл её губы и поцеловал.

Если бы сейчас снимали фильм, то непременно за красивым кадром пошли бы титры, и заиграла красивая музыка. Но молодые люди живут в реальности, хотя романтики в их отношениях хватит на десять таких фильмов.

Том подхватил Мари на руки и закружил. Она смеялась и просила поставить на место. Билл стоял в стороне и улыбался. Он видел счастье этих двоих, и тепло разливалось в его груди. Он был сейчас счастлив только от того, что брат встретил ту самую, за которой готов лететь на край Света и бесконечное количество раз доказывать, что ему можно верить.

Рия, не разделявшая всеобщей радости, недовольно загрузилась на переднее сидение машины и громко хлопнула дверцей, возвращая всех остальных на грешную землю.

Чемоданы загрузили и оставшиеся трое, смеясь и дурачась, забрались в машину, с комфортом разместившись на заднем сидении.

Автомобиль тронулся и поехал в сторону горизонта, увозя Мари в новую жизнь. Жизнь рядом с Ним. Но это уже совсем другая история.