Ужас Дженни усилился до последней степени. Мартина она терпеть не могла и нисколько его не жалела. А просто видела в его преждевременной смерти невероятную силу врага

- Бонда говорит, что нам надо уезжать. Хотя встреча с Браццано, когда явимся без Алисы, ничего хорошего нам не сулит.

- Что ты хочешь этим сказать? Разве вы на службе у Браццано? Кто этот Браццано?

- Я думал, ты догадливее, Дженни. Проще всего тебе обратиться за разъяснениями к собственной матушке. У неё получишь исчерпывающие сведения.

Уж она-то тебе всё объяснит, - саркастически улыбнулся Армандо.

- Чепуха какая-то! При чём тут мама, никогда не уезжавшая из Лондона дальше морских купаний, - и Браццано, живущий в Константинополе?

- Мама-то твоя итальянка. Она вышла замуж за твоего отца в Италии. А там у неё мог быть романчик с Браццано, с неудачным концом.

- Знаешь что, не меряй всех на свой аршин. Мама, конечно, вспыльчива, но в её честности перед отцом я не сомневаюсь. Если бы ты знал отца, ты понял бы, что бесчестное существо не могло бы жить рядом с ним. Хохот Армандо стал ещё громче и наглее. - А ты-то, жёнушка, очень честна? Я мог бы, конечно, нарушить запрет Браццано и кое-что рассказать тебе. Но мне жаль лишать тебя приятного сюрприза, а себя - удовольствия наблюдать при этом за твоей физиономией.

Холодная дрожь пробежала у Дженни по спине. Она никогда не думала, что физиономия её мужа может быть столь отвратительной. Что-то сатанинское мелькнуло сейчас на его красивом лице. Дженни поняла, что если поскользнётся, - пощады ей не будет. Три дня назад она считала, что сумеет заполучить друга в этом своём любовнике. Сейчас ей казалось, что он злодей каких мало, и если ему придется спасать свою шкуру, он утопит её без всяких размышлений.

- Что ты на меня уставилась? Не воображала же ты, что найдёшь во мне рыцаря печального образа, вроде своего мнимого папаши-пастора? Лучше пораскинь мозгами и подумай, как заманить сюда Алису. Лишь бы заманить. А уж умчать красотку, поверь, сумеем. Пожалуй, даже тебя оставим мамаше в утешение, только доставь нам сестрицу. Неужели ты так глупа и бездарна, что не можешь найти пути и возможности добиться свидания с сестрой и матерью? Ты можешь наделать этому лорду массу неприятностей. Подай заявление, что он держит насильственно в своём доме твоих родных и отказывает им в свидании с тобою. Пока суд да дело, немало беспокойства причинят ему судьи и адвокаты, подкупить которых ничего не стоит.

Хуже бича ударили Дженни эти слова. Так вот какая цена ей в глазах человека, женой которого она стала три дня назад! Она была всего лишь средством изловить Алису. Зачем им нужна сестра? В чем здесь дело? Дженни не могла больше выносить глумливый тон мужа и встала, чтобы уйти к себе.

- Обдумай всё, что я тебе сказал. Я слов на ветер не бросаю.

Уйдя в будуар, Дженни заперла дверь на задвижку и упала на диван в полном изнеможении. Она задыхалась. Сообразить, что же с ней произошло, почему разговор с мужем так её перепугал, она не могла. Но мгла мрачных предчувствий давила её с такой тяжестью, что у неё дрожало всё тело и стучали зубы.

Дженни машинально взяла папиросу, что стало уже её привычкой, и мало-помалу стала приходить в себя. По мере того как папироса становилась короче, настроение Дженни, ещё не привыкшей к наркотику, который ей старался подбросить муж в виде очаровательных тонких папирос, становилось ровнее.

Страх её прошёл, она снова стала обдумывать свой план. Случайно слова мужа совпали с её собственным желанием добиться свидания с матерью и сестрой.

Теперь она окончательно утвердилась в мнении, что сэр Уоми парень простоватый и что следует действовать именно через него. Всё, что происходило в судебной конторе, Дженни напрочь забыла сейчас, наркотик делал своё дело, и она чувствовала себя сильной, прозорливой, изворотливой и такой хитрой, что никто не был в состоянии прочесть её истинные мысли. Дженни села писать письмо сэру Уоми.

"Одновременно с этим письмом, уважаемый сэр Уоми, я пишу моей матери и сестре, так жестоко бросившим меня на произвол судьбы. Не подумайте, что я жалуюсь Вам на них. О нет. Для этого я их слишком люблю. Но я знаю также, что эти дорогие мне существа необыкновенно бесхарактерны и поймать их в сферу своего влияния ничего не стоит.

Так оно и случилось сейчас. Обе бедняжки попали на удочку лорда Бенедикта и изображают из себя рыбок на крючке. Ваши слова сочувствия, сказанные мне в конторе, дают мне смелость обратиться к Вам за помощью.

Лорд Бенедикт, его зять Николай и Сандра, каждый из которых мог бы мне помочь в моём законном желании повидаться с матерью и сестрой, такие жестокие и бессердечные люди, что им мои страдания безразличны. Мне кажется, что только Вы один наделены сердечной теплотой и участием. А потому Вы поймёте, какой разбитой и несчастной чувствую я себя сейчас. Выброшенная из тихого и уютного дома моего отца, где я привыкла видеть дорогие лица сестры и матери, где всю жизнь царило патриархальное целомудрие, я чувствую себя точно в чужой стране. А между тем всё самое дорогое живёт в получасе езды от меня.