Тут поднял голову второй злодей, поглядел на Ананду и зачастил что-то по-гречески, прикрывая глаза рукой

Первый, несколько оправившись и с ненавистью глядя на него, сказал по-английски:

- Не верьте ему, пожалуйста. Он такой же лекарь, как я повар. А снадобье для чепца дал Браццано. Этот подлец разорил полгорода и нас вместе с собой.

Да только сам унёс куда-то ноги; наверное, и сокровищ утащил немало.

Последнее, в чём он нас надул, - это что камень - чёрный бриллиант немыслимой стоимости - на вашем мальчишке. Дал нам амулет - платок, чтобы мальчишка отправился к праотцам. Дал чепец, сказав, что всё колоссальное состояние княгини - в камнях и золоте - в её спальне под кроватью, - и солгал. Теперь жизнь мне опостылела, я нищ. Делайте со мной, что хотите.

- А разве вы больше не боитесь Браццано? - усмехаясь, спросил Ананда.

- Не только не боюсь, но хотел бы задушить его своими руками. - ответил несчастный, захлебываясь от злости.

- Ой, ой, а я боюсь, - завопил второй. - Так боюсь, что не хотел бы вовек его встретить.

- Но ведь вы давали страшные клятвы и обещания не только ему? - опять спросил Ананда.

- Конечно, целая церемония совершалась над нами, - снова заговорят первый. - Но ведь он изображал первого помощника великого мага, которого никогда и никто не видел. Но говорили, что сам сатана не мог быть страшнее.

- Ой, ой. пропала моя головушка! Пропали мои деточки! - снова завопил грек.

- Замолчи, дьявол, или я научу тебя молчать, - в бешенстве заорал мнимый турок.

- Ну, вот что: сейчас вызовут полицию, и вы оба должны будете отправиться в тюрьму, - сказал Ананда. - Я даю вам ровно десять минут на размышление.

Каждый из вас может написать записку ближайшему другу или родственнику, объяснить своё положение и попросить помочь вам и выручить из тюрьмы. Но каждый должен дать слово уехать отсюда и начать новую трудовую жизнь.

- Я был причиной разорения всех своих друзей и родственников. И кроме проклятий и той же тюрьмы мне ждать нечего. А работать я не желаю. Я жил богачом и господином - иной жизни вести не буду. Я желаю лишь мстить Браццано - вот отныне цель моей жизни. Пусть берут, куда угодно. Уйду, - сказал первый.

- Ой, ой, работать. Разве я всю жизнь не работал? - завопил второй. - Я только и делал, что переносил чужие деньги с места на место. Только по усам текло. Другие наживали миллионы, а мне бросали тысчонки. Я честно работал.

Виноват ли я, что аферы приносят больше, чем честный труд? Дураки гнут спины с утра до вечера, - рубль домой принесут. Чем я виноват, что моя работа умнее? А теперь писать некому. Я вон им - всем этим - служил, - ткнул он пальцем в своего товарища. - А теперь они сами без гроша. Здесь - всё можно только купить. Ты слушай, барин. Ты большой лекарь. Плати за меня калым полиции; я тебе служить буду. Мне всё равно, кому служить, плати - буду служить верой и правдой.

- Ну, князь, выбора у нас нет. Неприятно, что жулики из браццановской шайки пойманы в вашем доме, но что делать. Надо звать представителя власти и сдать этот народец... Поднимайтесь, - обратился он к прекрасным компаньонам Браццано. - Сядьте на скамью и сидите, не двигаясь с места, пока за вами не придут и не уведут. Если только надумаете удирать - снова отведаете моих пистолетов.

Пока Ананда говорил с несчастными жуликами, князь пошёл отдавать приказания своим людям.