Писание и канон

Если мы согласны с тем, что самораскрытие Бога включает в себя словесное откро- вение и что Бог часто использовал людей в качестве своих глашатаев, то мы, во–первых, должны задуматься о том, как осуществляется переход от этого на первый взгляд сугубо индивидуального устного процесса к общепризнанному зафиксирован- ному Писанию (тема данного раздела); и, во–вторых, как соотносится речь Бога с ре- чью Его земных посредников (тема следующего раздела).

Очевидно, что, хотя Писание рассказывает о Боге, говорящем через людей, един- ственный доступ к этому необычному явлению на протяжении исторического перио- да, который охватывает Писание, имеется только в Писании. Это, в частности, подра- зумевает риторический вопрос Иисуса: «Не читали ли вы реченного вам Богом?» (Мф. 22:31). Отсюда, по–видимому, вытекает следующая альтернатива: либо Писание

— это всего лишь свидетельство (ненадежное) о словесном Божественном откровении, либо не что иное, как результат подобного откровения. В первом случае исследова- тель должен как можно лучше разобраться, какие части Писания представляют собой

достоверное свидетельство о Боге, Который являет себя в деяниях и словах, а какие части не заслуживают доверия, и объяснить, на каком основании приняты подобные решения. Во втором случае Библию следует понимать не только как достоверное сви- детельство о милостивом самораскрытии Бога в словах и деяниях, но и как воплоще- ние словесного Божественного откровения человечеству. Эти взаимоисключающие взгляды на природу Писания, несомненно, повлияют на то, как мы будем подходить к Писанию.

По поводу отношения позднейшего Писания к более раннему ни малейших сомне- ний быть не должно: десятки фрагментов свидетельствуют о том, что для этих авто- ров все сказанное в Писании сказано Богом. Из контекста всегда понятно, что целью письменной фиксации этих высказываний является дополнение основного повество- вания, в котором прямо или косвенно очерчивается божественная перспектива. При- дется приложить немало стараний, чтобы четко определить, какой литературный жанр используется и какая идея передается, но всегда будет ясным отношение Бога к тому или иному вопросу.

Так, слова из Быт. 2:24, которые в Бытие не приписывались Богу, представлены в Мф. 19:5 как то, что Бог «сказал». Сам Бог говорил устами святых пророков (напр.: Лк. 1:70). Когда ученики обвиняются в «несмысленности и медлительности сердца» за неспособность поверить «всему, что предсказывали пророки» (Лк. 24:25), то сущ- ность того, что должны были понять ученики и что затем подробно объяснил им Ии- сус, это «сказанное о Нем во всем Писании» (24:27). Евангелие — это то, что Бог

«обещал чрез пророков Своих, в святых писаниях, о Сыне Своем» (Рим. 1:2—3). Слова Писания и слова Бога отождествляются настолько, что Павел персонифицирует Писа- ние: «Ибо Писание говорит фараону» (Рим. 9:17); «Писание, провидя, что Бог верою оправдает язычников…» (Гал. 3:8); «Но Писание всех заключило под грехом» (Гал. 3:22). Ни одно из этих речений не имело бы смысла, если бы Павел не считал, что сказанное в Писании сказано Богом. Со всей определенностью эта мысль выражена в 2 Тим. 3:16: «Все Писание [ graphe ] богодухновенно и полезно…» Правда, в данном контексте это относится к тому, что мы называем ветхозаветным Писанием (обратите внимание на предыдущий стих: Тимофей с детства знал «священные писания» [ hiera grammata ]); более того, в этом фрагменте ничего не говорится о точных границах Пи- сания, определяющих общепризнанный канон. Но этот фрагмент действительно под- тверждает, что если какие–то тексты включены в состав «Писания», их следует счи- тать «богодухновенными» (более подробно об этом ниже) и относиться к ним соответ- ствующим образом.

Такую же позицию, согласно авторам Евангелий, занимал сам Господь Иисус. Он настаивал на том, что «не может нарушиться Писание» (Ин. 10:35). Ссылаясь на Мои- сея, Иисус имеет в виду написанное Моисееем, т. е. Писание: «…есть на вас обвини- тель Моисей, — говорит Он Своим противникам, — на которого вы уповаете. Ибо, если бы вы верили Моисею, то поверили бы и Мне, потому что он писал о Мне. Если же его писаниям не верите, — как поверите Моим словам?» (Ин. 5:45–47).

Сколь бы затруднительным ни представлялось толкование Мф. 5:17—20 и сколь бы спорным ни был точный смысл «исполнения», совершенно ясно, что, говоря

«доколе не прейдет небо и земля, ни одна иота или ни одна черта не прейдет из зако- на, пока не исполнится все» (Мф. 5:18), Иисус подразумевает достоверность и незы- блемость «Закона» (что в данном контексте относится ко всему Писанию: ср.:

«закон» и «пророки» в 5:17 и 7:12). Священный авторитет, которым наделяли Писа- ние Иисус и Его первые последователи, лежит в основе часто повторяющейся форму- лы, предваряющей многие ссылки на Писание: «Написано», — сказано в них, и этого довольно (напр.: Мф. 4:4; Рим. 9:33).

Здесь приведена лишь малая часть доказательств, но этого достаточно, чтобы по- казать, что Иисус и новозаветные авторы воспринимали уже существующие Писания не только как письменное свидетельство Божьего откровения; скорее Писания были для них в одно и то же время плодом человеческого творчества и откровения Бога, Который говорит. Сказанное в Писаниях было сказано Богом. Священный авторитет Библии зиждется на том, что на ней лежит печать Божественной истины, ибо ее слова

— это слова Бога.