Слово Даниила Заточника

«Слово» (или «Моление»)—выдающийся литературный памятник первой половины XIII в., содержащий ряд идей общественно-политического значения. Создавая образ идеаль­ного князя, мудрого и справедливого правителя, способного установить социальную справедливость, автор подвергает рез­кой критике феодальную знать — боярство, монашество и др.

Характерная особенность «Слова» — стремление найти но­вый подход к оценке человека. Автор выдвигает рационали­стическую и гуманистическую идею о праве человека на ува­жение в зависимости от ума и других личных качеств.

«Слово» начинается с риторического прославления ума. Отрывки из «Слова» взяты из упомянутой выше «Хрестоматии».

[ПОХВАЛА УМУ]

Вострубим, братья, будто в златокованую трубу, в разум ума своего и начнем бить в серебряные ор­ганы, чтобы все знали о мудрости [нашей], и ударим

в бубны ума своего, играя на боговдохновенных сви­релях, и пусть восплачутся в нас душеполезные по­мыслы...

Князь мой, господин мой! Богатого человека по­всюду знают, и в чужом городе [он имеет друзей], а бедный человек и в своем городе неизвестным, неза­меченным ходит. Заговорит богатый, все замолчат и слова его превознесут до облаков; а бедняк заговорит, все на него прикрикнут. Ибо чьи одежды светлы, тех и речи уважаемы. Князь мой, господин мой! Не смо­три на внешний мой облик, но узнай мои внутренние [качества]. Ибо я одеждой беден, но разумом богат; юн возрастом, но стар смыслом. И парил бы мыслью своею, как орел по воздуху...

Князь мой, господин мой! Не лишай [своего] хлеба нищего мудреца, не возноси до облаков богатого глуп­ца. Ибо нищий, но мудрый — как золото в грязном со­суде; а лишенный ума богач — как подушка в наво­лочке из дорогой ткани, но соломой набитая...

Князь мой, господин мой! Если я на войне и не слишком храбр, зато в словах громок, тем и соберу храбрых и объединю понимающих. Лучше один ум­ный, чем десять владеющих городами властелинов без ума...

Князь мой, господин мой! Рос я не в Афинах и у философов не учился, но припадал, как пчела, к раз­ным цветам, и брал оттуда сладость словесную, и чер­пал мудрость, как в мех воду морскую....

Князь мой, господин мой! Ржавчина ест железо, а печаль — ум человека... Каждый человек хитрит и мудрствует над чужой бедой, а о своей поразмыслить не умеет.

Если я и не мудр, то в премудрых одежду обла­чился, а разумных сапоги носил (стр. 100—104).