Требование единства логического и исторического методов научного познания

Одним из основных принципов диалектического метода является принцип единства логического и исторического. Этот принцип имеет важное методологическое значение в процессе научного познания любых объектов, в том числе объектов сферы ФКС.

В ходе его применения в науках о ФКС особенно важно учитывать возможность различ­ной интерпретации понятий «логическое» и «историческое», в связи с чем существенно меняются методологические «требования» (рекомендации), вытекающие из данного принципа.

Требование единства реальной истории объекта и отображения ее в знаниях. В самом широком смысле, по-видимому, понятие «историческое» можно связы­вать с реальной историей какого-либо объекта (например, спорта), а понятие «логическое» – с отображением этой истории в знаниях (теориях, научных законах), получаемых в ходе изуче­ния истории данного объекта.

Термин «история», как известно, весьма многозначен, и не только в обыденном, но и в научном языке*. При характеристике обсуждаемого принципа историей объекта будем называть не просто его прошлое, как это часто делается, а процесс, в ходе которого объект (например, спорт) возникает, изменяется и развивается, переходит из одного состояния в другое. Именно такое понимание истории использовал, например, известный советский психо­лог Л. С. Выготский, когда писал, что «историческое изучение просто означает при­менение категории развития к исследованию явлений. Изучать исторически что-либо – значит изучать это в движении» [Выготский, 1960, С. 89].

Если исходить из указанного выше истолкования логического и исторического, то суть диалектического принципа единства логического и исторического состоит, прежде всего, в том, что научные знания (теории, законы), формулируемые в ходе исследования истории объекта, должны адекватно отражать эту историю, соответствовать ей. Этот диалектический принцип направлен против такого подхода к историческому познанию, при кото­ром оно рассматривается как произвольное конструирование исторических кон­цепций в соответствии с идеалами и ценностными ориентациями историка*.

В какой мере рассматриваемое методологическое требование реализуемо при изучении истории тех или иных объектов сферы ФКС, как и вообще в процессе исторического исследования?

Этот вопрос возникает, прежде всего, в связи с тем, что познание реальной исто­рии явлений – чрезвычайно сложный процесс, предполагающий решение множе­ства проблем, связанных с уяснением сущности и закономерностей изучаемого исторического процесса, его «механизмов», причин и т. д. Решение этих проблем нередко затрудняется и теми условиями, в которых ученым приходится изучать историю интересующего их объекта. Известно, например, что крайне редко имеется возможность непосредственно наблюдать изучаемый исторический процесс. В ти­пичных ситуациях ученый имеет дело лишь с конечными результатами некото­рого процесса. Геологи при изучении исторических процессов имеют дело лишь с современным состоянием земной коры. Астрономы лишены возможности не­посредственно изучать прошлое состояние Солнечной системы и т. п. Аналогично при изучении истории общества исследователь, как правило, лишен возможности непосредственно изучать ход развития. В своем распоряжении он обычно имеет письменные документы, содержащие ту или иную информацию об определенной эпохе: тексты сводов законов, договоры, частную переписку, хозяйственные до­кументы, памятники материальной культуры (остатки древних поселений, орудия труда, архитектурные сооружения и др.). Аналогичные трудности имеют место и в ходе исторического исследования спорта, физического воспитания и других объектов сферы ФКС.

Однако в многочисленных научных публикациях [см., например: Грушин, 1981; Иванов, Коршунов, Петров, 1981; Столяров, 1966; Французова, 1972; Ракитов, 1982] обосновано положение о том, что, несмотря на трудности, возникаю­щие при изучении исторических процессов, историк имеет в своем распоряже­нии средства, позволяющие ему с достаточной степенью точности, адекватности познать и отобразить эти процессы. Поэтому сформулированный выше диалек­тический принцип вполне реализуем в историческом исследовании, в том числе объектов сферы ФКС, и имеет здесь важное методологическое значение.

Обратим особое внимание на то, что в обсуждаемом методологическом требовании речь идет о необходимости адекватного отображения реального исторического процесса в получаемых историком знаниях, формулируемых им теориях, законах и т. д. Мы подчеркиваем этот момент, ибо в литературе весьма часто данное требование распространяют и на сам процесс получения знаний. Очень широко распространено, например, мнение о том, будто логическая последовательность познания явлений должна отражать реальную историческую последовательность их появления.

Такое истолкование принципа единства логического и исторического представляется ошибочным. Если строго придерживаться данной точки зрения, то нужно признать, что логическая последовательность имеет место лишь там, где существует реальная последовательность изучаемых явлений, и что за всяким логическим порядком рассмотрения явлений скрывается реальная последовательность их появления. Но это не соответствует действительному положению дела. Так, например, в процессе научного познания история объекта (например, физической культуры) обычно рассматри­вается после выяснения того, что он представляет собой, причины развития (например, появление нового или исчезновение старого вида спорта) – после установления самого факта развития и т. д. Хотя во всех этих случаях с необходимостью имеет место определенная логическая последовательность, никакой соответствующей ей реальной последовательности изучаемых явлений нет (по крайней мере, ее может не быть).

Но даже если такая последовательность и существует, правомерно по­ставить вопрос: почему логический порядок познания явлений должен совпадать с их исторической последовательностью? В чем необходимость именно такого хода исследования? Ссылка на то, что логическая последовательность должна соот­ветствовать исторической, ничего не доказывает, ибо это долженствование как раз и требуется объяснить. Чаще всего такое объяснение сводится к утвержде­нию, что познание человека должно адекватно отражать действительность. Если в подобных рассуждениях под познанием имеется в виду познавательная деятель­ность (одной из характеристик которой является логическая последователь­ность рассмотрения явлений), тогда приведенная аргументация является просто тавтологией: логическая последовательность должна соответствовать истори­ческой, отображать ее, ибо познавательная деятельность (в частности, логическая последовательность рассмотрения) должна адекватно отражать действи­тельность, соответствовать ей. Если же под познанием иметь в виду знания, тогда можно сделать лишь тот тривиальный вывод, что знания о реальной последова­тельности явлений, коль скоро они истинны, адекватно отражают эту последо­вательность. Но отсюда никак не следует вывод о том, что порядок исследования объектов с необходимостью должен соответствовать временной последователь­ности их появления. Более того, как показывает анализ, в некоторых случаях продуктивен такой порядок познания явлений, который прямо противоположен их реальной последовательности (например, когда ученый изучает результат процесса изменения или развития и на основе этого реконструирует исходный пункт процесса, который он лишен возможности непосредственно изучать) или в принципе не может ей соответствовать (например, когда устанавливается гене­тическая связь предметов, один из которых возник из другого, путем последо­вательного сопоставления их друг с другом).

Значит, логическая последовательность может соответствовать исторической может не соответствовать ей, а может быть такой, что на вопрос об их соответствии или несоответствии нельзя дать ни положительный, ни отрицательный ответ. И это не случайно. Функция логической последовательности состоит вовсе не в том, чтобы «соответствовать» исторической, быть адекватной ей. Она должна способствовать получению истинных знаний об изучаемых явлениях. И если для решения этой задачи логический порядок познания должен не совпадать с исторической последовательностью явлений, исследователь именно так и должен строить свою познавательную деятельность.

Выше была рассмотрена одна возможная интерпретация понятий «логическое» и «историческое» и связанное с ней истолкование обсуждаемого методологического принципа диалектики. Но данные понятия могут быть интерпретированы по-другому, на основе чего меняется и содержание этого принципа.

Требование обязательного отображения внутренней «логики» исторического процесса и конкретных форм ее проявления. В соответствии с принципами диалектики любой исторический процесс имеет стороны: во-первых, определенную внутреннюю «логику» (осуществляется на основе закономерностей, обусловленных внутренней структурой изменяющегося и развивающегося объекта); во-вторых, конкретные формы ее проявления под воздействием различных внешних факторов. Эти две стороны исторического процесса тесно связаны между собой,

Если познание первой из них обозначить термином «логическое», а познание второй – термином «историческое», то принцип единства логического и исторического выступает в виде требования обязательного отображения историком внутренней «логики» изучаемого им исторического процесса и различных форм ее проявления в тех или иных условиях. Если, к примеру, историк изучает процесс развития спорта с момента его возникновения и вплоть до настоящего времени, то, действуя в соответствии с этим принципом, он должен выяснить, с одной стороны, внутреннюю «логику» данного процесса, те его черты и закономерности, которые являются общими для всех видов спорта, для спорта в различных странах и т. д., а с другой стороны, те конкретные формы, в которых данный процесс, внутренне присущие ему черты и закономерности проявляются применительно к тем или иным его видам, в той или иной стране в различные периоды времени.

Рассматриваемое требование диалектического метода имеет важное значение для методологии исторического исследования. Во-первых, оно предостерегает историка от ошибочного подхода, когда вскрывается только абстрактная внутренняя логика исторического процесса безотносительно к тем конкретным историческим условиям, в которых этот процесс протекает. Во-вторых, исследователь предостерегается и от такого подхода, при котором он ограничивается воспроизведением конкретной хронологии исторических событий, не раскрывая внутрен­нюю логику этих событий, те закономерности, формой проявления которых в оп­ределенных исторических условиях и является хронология.

Единство логического и исторического (в рассматриваемой их интерпретации) необходимо при изучении любого исторического процесса, если ученый желает избежать одностороннего, искаженного изображения данного процесса. Важно учитывать, однако, что под влиянием различных факторов это единство может принимать специфические черты и особенности. Если, к примеру, историка интересует максимально полная картина изучаемо­го им процесса, он, безусловно, должен стремиться дать по возможности исчерпы­вающую характеристику не только внутренней логики этого процесса, но и форм ее проявления в конкретных исторических условиях. Возможна, однако, такая ситуация, когда историка непосредственно интересуют не обе указанные стороны изучаемого исторического процесса, а лишь одна из них. В частности, его может интересовать лишь внутренняя логика этого процесса или, как говорят в таких случаях, сам процесс в его «чистом» виде. Например, он стремится выявить общие черты и внутренние закономерности истории спорта как такового, спорта в «чистом виде», а те тех или иных его видов, спорта в той или иной стране и т. д. В этой ситуации анализ форм проявления изучаемого исторического процесса подчинен задаче уяснения его внутренней логики. Но может быть иная ситуация, когда главный интерес для ученого представ­ляют именно конкретные формы проявления исторического процесса в различных (или в каких-то определенных) условиях, например: особенности развития спорта в различных странах и в различных условиях или, допустим, те специфические черты, которые характерны для развития олимпийского движения именно в нашей, а не какой-то другой, стране с учетом тех особых условий, в которых оно происходило. В подобной ситуации историк не должен игнорировать внут­ренние закономерности изучаемого исторического процесса. Но знания об этих за­кономерностях играют здесь вспомогательную роль, выступая как средство по­нимания и объяснения непосредственно интересующих историка конкретных фак­тов и событий.

Исходя из сказанного, необходимо учитывать два возможных способа изобра­жения исторического процесса.

Первый из них воспроизводит данный процесс главным образом в его чистом виде, в его внутренней «логике». При этом конкрет­ные формы, в которых процесс протекает в различных условиях, под воздействием различных внешних факторов, воспроизводятся лишь в той мере, в какой это необ­ходимо для правильного понимания основных закономерностей изучаемого процесса. Такой способ отражения истории назовем абстрактно-теоретическим. Для этого способа, по словам Ф. Энгельса, характерно отражение историче­ского процесса в абстрактной и теоретически последовательной форме.

Второй способ ориентирован на то, чтобы воспроизвести конкретные черты, особенности изучаемого процесса, характеризующие его в тех или иных условиях. Здесь основное внимание уделяется рассмотрению конкретных хронологических событий, «зигзагов» истории, а внутренне присущие этому процессу закономерности воспроизводятся лишь в той мере, в какой это необходимо для правильного понимания внешне наблюдаемых исторических событий. Такой способ изображения истории можно назвать конкретно-хронологическим.

В литературе, посвященной проблеме логического и исторического, два упомянутых способа изображения исторического процесса часто называются логическим и историческим способами. С терминологической точки зрения это, разумеется, возможно. Не следует только смешивать их с теми двумя аспектами отражения исторического процесса, которые выше были названы логическим и историческим.

Формирование знаний о внутренних закономерностях историче­ского процесса (логическое) и о конкретных формах их проявления (историческое) – это два противоположных момента единого процесса отражения истории. Их единство должно быть при любом способе отражения исторического процесса. Единство логического и исторического имеет место, поэтому и в абстрактно-теоретическом, и в конкретно-хронологи­ческом способах. Другое дело, что в каждом из них оно приобретает некоторые особенности в связи с теми функциями, той ролью, которую здесь играют историческое и логическое. Сами же эти способы – абстрактно-теоретический и конкретно-хронологический – в отличие от логического и исторического аспектов отражения истории вовсе не предполагают друг друга.

Смешение абстрактно-теоретического (логического) и конкретно-хронологического (историче­ского) способов с логическим и историческим аспектами отражения истории приводит к многочис­ленным ошибкам, в частности: а) при характеристике двух упомянутых способов изображения ис­тории полагают, что для одного из них характерно воспроизведение только внутренних законо­мерностей истории, а для другого – только конкретно-хронологических событий и фактов; б) пра­вильно указывая на необходимость отражения как внутренних закономерностей истории, так и внешней формы их проявления в тех или иных условиях, отрицают (или не учитывают) возможность двух упомянутых выше форм отражения истории; в) рассматривают эти формы (способы) изобра­жения истории как предполагающие друг друга.

С различением абстрактно-теоретического и конкретно-хронологического способов воспроизведения истории тесно связан еще один аспект принципа единства логического и исторического.

Требование единства логического и исторического способов критики. В ходе познания любого объекта исследователь обращается не только к фак­там, которые он сам может изучить. Одновременно он, как правило, использует результаты изучения данного объекта, полученные в ходе предшествующей истории его познания. В задачу ученого входит не только выработка правильного, адекватного представления об изучаемом объекте, но и критическая оценка тех взглядов, теорий, представлений, которые имели место в ходе его познания.

В связи с обсуждаемым вопросом важно отметить, что возможны различные способы (методы) такого критического анализа.

Один из них состоит в том, что различные точки зрения, концепции относительно изучаемого объекта, например, о физической культуре, рассматриваются в ходе логического, систематического изложения теории данного объекта – физической культуры. Последовательность рассмотрения этих концепций определяется принципами логического анализа объекта в ходе построения его теории. Поэтому такой способ (метод) критики можно назвать логическим.

Но возможен другой способ критического анализа взглядов, представлений, концепций относительно изучаемого объекта, когда за основу берется история появления этих взглядов, представлений, концепций. При определении последовательности их рассмотрения и критики историк исходит из реальной временной последовательности их появления и закономерностей истории познания изучаемого объекта. Такой способ (метод) критики целесообразно назвать историческим.

Важно учитывать не только различие этих двух способов (методов) критики, но и в определенном смысле их единство, тождество. Дело в том, что законы логического построения теории о некотором объекте и законы истории его познания по существу совпадают друг с другом. Чем определяется необходимость такого совпадения? История познания – закономерный исторический процесс, где каждая последующая ступень пред­полагает предыдущую и не может возникнуть раньше ее. Этот процесс имеет свою внутреннюю логику, определяемую закономерной связью знаний, которая сама обусловлена особенностями познаваемого объекта [см.: Столяров, 1964, 1975]. Связи знаний, обуслов­ленные объективным отношением явлений, действуют не только в истории познания, но и в ходе построения теории соответствующей области явлений. Этапы построения теории предмета, по существу, совпадают, поэтому с основ­ными этапами истории его познания. Приведем для иллюстрации следующий факт. Построение теоретической механики начинается с раздела статики, где выясняются условия равновесия тел. После этого переходят к кинематике, в которой изучаются законы дви­жения с геометрической точки зрения. Наконец, в динамике движение рас­сматривается уже в связи с теми физическими причинами, которые его определяют. Но аналогичные этапы имели место и в истории развития теоретической механики. По крайней мере, основные теоремы статики были известны еще древним, а плодотворное изучение явлений движения в механике началось лишь в связи с изобретением анализа бесконечно малых в XVII в.

Из совпадения логики и истории познания следует, что если ученый в про­цессе построения теории предмета привлекает к рассмотрению взгляды и кон­цепции, которые имели место в прошлом, то тем самым он в абстрактно-теоретической форме воспроизводит и историю познания. В этом отношении логический способ критики совпадает с историческим, поскольку последний также предполагает воспроизведение внутренних закономерностей истории познания.

Однако полного совпадения этих способов критики и тех знаний об истории познания, к которым они приводят, не может быть, поскольку нет полного сов­падения логики построения теории предмета и истории его познания. История познания не следует прямо внутренним закономерностям познания объекта: сказывается влияние частных практических интересов, социальных потреб­ностей и т. д. Такого рода «отклонения», «зигзаги» истории познания необходимо рассматривать при исто­рическом способе критики, но их не обязательно изучать при логическом способе.

На различие и единство логического и исторического способов (методов) критики (применительно к познанию капиталистического общества) впервые об­ратил внимание Ф. Энгельс в своей рецензии на книгу К. Маркса «К критике политической экономии». Прежде всего, он показывает различие этих двух мето­дов критики и целесообразность применения Марксом именно логического метода в «Капитале». Исторический метод отмечает Энгельс, предполагает специальное прослеживание действительной истории познания капиталистического общества во всей ее конкретности и сложности. На первый взгляд, такой способ критики представляется наиболее рациональным. Однако на самом деле, указывает Энгельс, он в лучшем случае был бы только более популярным. История познания нередко идет скачками, делает зигзаги, порой даже «идет назад». Поэтому в случае применения исторического метода Марксу пришлось бы, во-первых, принимать во внимание много второстепенного материала и, во-вторых, часто прерывать логический ход мыслей. Кроме того, отмечает Энгельс, нельзя писать историю политической эко­номии, не обращаясь к истории буржуазного общества. Но это сделало бы работу Маркса практически бесконечной, ибо отсутствовала всякая подготовительная работа в этом отношении – буржуазные экономисты совершенно упускали из виду историю капиталистического общества при его изучении [Маркс, Энгельс, Т. 13, С. 497–499].

Поэтому, указывает Энгельс, единственно правильным и рациональным для Маркса был логический метод рассмотрения и критики концепций, сложившихся ранее в политэкономии. Однако, подчеркивает он, «этот метод, в сущности, явля­ется не чем иным, как тем же историческим методом, только освобожден­ным от исторической формы и от мешающих случайностей» [Там же. Т. 13. С. 497]. При логическом методе критики начинают в силу совпадения законов логики познания и истории познания с рассмотрения тех же теорий, что и при историческом методе, и выявляемые при этом этапы развития, в общем и целом сов­падают с этапами, фиксируемыми при использовании исторического метода. Разница состоит лишь в том, что с помощью исторического способа воспроиз­водится конкретная картина развития политической экономии во всем многооб­разии, когда учитываются не только главные закономерности этого развития, но и многочисленные конкретные формы их проявления, все зигзаги и перипетии истории. В результате же применения логического способа критики дается «исправленное» отражение истории познания капиталистического общества, но ис­правленное не по прихоти исследователя, а в соответствии с законами, которые дает сам действительный исторический процесс развития познания. В частности, это исправление состоит в том, что каждый момент истории познания рассмат­ривается в тех его пунктах, где данный процесс достигает полной зрелости и классической формы. При таком способе критика односторонних, не представ­ляющих особой ценности концепций дается уже по ходу самого логического из­ложения.

Заметим, что рассмотренная Энгельсом дифференциация логического и исторического спо­собов (методов) критики и сформулированное им положение о единстве этих способов в последующем дали толчок к постановке и исследованию и других аспектов проблемы единства логического и исторического. Однако при этом они недостаточно четко отличались друг от друга. В частности, сформу­лированное Ф. Энгельсом положение о совпадении по существу последовательности анализа и критики различных концепций в ходе построения теории объекта и истории его познания смешива­лось с ошибочным положением о совпадении логической последовательности изучения явлений и их реальной исторической последовательности, а выделенные им логический и исторический методы крити­ки – с логическим и историческим методами познания.

Требование единства логического и исторического методов научного познания. В литературе, посвященной проблеме логического и исторического, можно встретить самые различные истолкования упомянутых методов. Так, нередко исто­рический метод рассматривают как метод, предполагающий воспроизведение истории объекта, и противопоставляют его логическому методу, основанному на изучении структуры объекта при отвлечении от его истории. С другой стороны, широко распространено понимание исторического метода как метода, основанного на воспроизведении истории объекта в конкретно-эмпирической форме, в от­личие от логического метода, который, как полагают, предполагает рассмотре­ние истории объекта в абстрактно-теоретической форме. Различие логического и исторического методов в некоторых случаях связывают также с характером того эмпирического материала, который обрабатывается в ходе познания исто­рии [подробнее см.: Столяров, 1975а, С. 47–50].

В этом разнообразии определений логического и исторического методов не было бы ничего плохого, если бы они четко различались и не смешивались. Но, к сожалению, нередко мы встречаемся именно с таким недостатком, который, естественно, существенно затрудняет правильное понимание принципа единства логического и исторического.

Чтобы не дублировать рассмотренные в предыдущих разделах аспекты об­суждаемой проблемы, будем называть историческим методом способ решения задач на основе получения знаний об истории объекта, о процессе его возникно­вения и развития, а логическим методом – способ решения задач путем вос­произведения таких сторон объекта, которые характеризуют относительную устой­чивость, инвариантность, постоянство объекта при сознательном отвлечении от его истории. В литературе для обозначения этих двух методов иногда применяют другие термины. Вместо термина «исторический метод» часто используют термин «генетический (эволюционный, диахро­нический) метод», а вместо термина «логический метод» – термин «статический (синхро­нический) метод».

Важно подчеркнуть, что, выделяя наряду с историческим логический метод, под последним мы понимаем не любое абстрагирование от истории предмета, а лишь такое, при котором исследователь четко осознает место и границы абстракции, ее функцию в процессе познания. Так, если исследователь строит теорию соматической культуры как элемента культуры, связанной с телесностью человека, он, прежде всего, должен выяснить, что она представляет собой, каковы ее наиболее важные, существенные черты и особенности. При этом он должен четко осознавать, что имел место процесс становления соматической культуры и процесс ее исторического развития, в ходе которого она выступала в тех или иных конкретно-исторических формах. Но на данном этапе научного анализа этой культуры в связи с решаемой исследователем задачи этот исторический процесс ее становления и развития его не интересует, и потому он отвлекается от него. Благодаря тому, что исследователь с самого начала указывает на исто­рический процесс образования и развития соматической культуры, хотя непосредственно этот процесс на данном этапе им не рас­сматривается, он четко определяет границы своего первоначального исследования и показывает значение применяемой абстракции. В дальнейшем исследователь может сделать предметом своего анализа именно историю становления и развития соматической культуры и тем самым снять ограниченность предшествующего этапа исследования, создать ее более полный и адекватный теоретический образ. Такое сознательное отвлечение от истории объекта с целью выделения других его существенных характеристик мы и называем логическим методом. Нетрудно заметить, что он предполагает исторический подход к объекту исследования, т. е. учет его изменения и развития, хотя и не связан с воспроиз­ведением, специальным изучением данного процесса, что составляет сущность ис­торического метода. Поэтому нельзя отождествлять исторический подход и исторический метод, как это часто делается в литературе.

Однако в процессе познания исследователь может абстрагироваться от истории объекта, не осознавая этого, не понимая смысла и значения проделываемой им абстракции, допуская тем самым абсолютное отвлечение от истории предмета. Такое отвлечение является харак­терным признаком метафизического метода и неизбежно приводит к ошибкам. Выше уже отмечалось, что такая ошибка постоянно допускается в настоящее время при анализе физической (соматической) культуры.

С диалектической точки зрения логический и исторический методы должны находиться в единстве. Речь идет, прежде всего, о том, что в про­цессе познания исследователь должен применять оба эти метода в их органи­ческой взаимосвязи. Данное требование диалектического метода направлено против такого одностороннего подхода к процессу познания, когда признается правомерность либо только логического, либо только исторического метода.

Само понятие исторического метода, как отчетливо осознан­ного методологически обоснованного приема мышления, впервые появилось в трудах так называемых «исторических школ» в обще­ственных науках – в правоведении, политэкономии, истории и т. д. Однако представители этих школ понимали исторический метод как метод изучения прошлого, причем само познание прошлого они рассматривали как средство идеализации и оправдания этого прошлого.

В противовес такому пониманию исторического метода издав­на зародилось и постепенно пробивало себе дорогу иное понима­ние исторического метода – как метода познания, основанного на воспроизведении процесса развития изучаемого объекта. Мысль о необходимости подобного исторического метода мы встречаем уже у Декарта, Гёте, Гумбольдта, Канта и многих других. Его активно пропагандировал и пытался применить в самых различных областях знания Гегель, хотя часто при этом допускал существенные ошибки, поскольку сам исторический метод рассматривался и приме­нялся им на идеалистической основе. Выдающаяся роль в разработке и применении исторического метода в области общественных наук принадлежит Марксу и Энгельсу.

Исторический метод как метод решения задач, возникающих в ходе научного позна­ния какого-либо объекта путем воспроизведения (т. е. получения знаний о) его истории – процессе становления и развития – имеет важное значение в науках о ФКС.

Применение исторического метода при исследовании ФКС предполагает, следовательно, анализ в связи с решением тех или иных познавательных задач процесса изменения и развития различных явлений, составляющих область ФКС.

При решении вопроса о характере исторического метода в исследовании ФКС важно учитывать следующий аспект эволюции данного метода научного познания. Первоначально этот метод основывался на воспроизведении исто­рического процесса как эмпирически наблюдаемой, конкретно-хронологической последовательности сменяющих друг друга вo времени явлений, без вскрытия внутренних закономерностей ис­торического процесса. Сведение исторического метода к такой его форме было характерно, например, для представителей упомянутых выше «исторических школ» в общественных науках. Они ограничивали исторический метод одним эмпирическим описанием и подбором фактов, характеризующих какой-либо исторический процесс, отрицая теоретическое изучение данного процесса, воспроизведение его внутренних закономерностей.

Принципам современной логики и методологии соответствует исторический метод в иной его форме – как метод, предполагающий воспроизведение исторического процесса в его внутренних зако­номерностях и понимание наблюдаемых конкретно-хронологических событий, «зигзагов» истории как внешней формы проявления этих внутренних закономерностей в тех или иных конкретных условиях. Эмпирическое описание и подбор фактов, касающихся какого-либо исторического процесса, выступает при этом лишь как первона­чальная стадия применения исторического метода. Именно в такой форме исторический метод должен применяться и при исследовании ФКС.

Совершенно неправомерно противопоставлять исторический метод системно-структурному, который полу­чает все большее применение в самых различных науках, в том числе и в науках о ФКС. Противопос­тавление этих методов, отрицание исторического метода как ме­тода современной науки наблюдается у многих сторонников сис­темно-структурного метода. Они не учитывают эволюцию как ис­торического, так и системно-структурного методов, в ходе ко­торой происходит сближение и объединение данных методов. Воз­никает качественно новая их форма – исторический системно-структурный метод, основанный на воспроизведении истории эле­ментов некоторой системы, связей этих элементов, эволюции всей системы в целом.

Исторический метод выполняет важные функции в процессе научного познания различных явлений сферы ФКС.

Совершенно очевидно, что этот ме­тод необходим в том случае, когда ставится задача получить полное и адекватное знание о ФКС. Ведь они находятся в процессе постоянного изменения и развития и если исследователь отказывается от изучения данного процесса (от применения исторического метода), он рискует получить весьма поверхностное, неполное и даже искаженное пред­ставление о ФКС.

Исторический метод позволяет уяснить закономерности за­рождения изучаемых явлений сферы ФКС, основные этапы и закономерности их развития, генезиса, выявить те многочисленные изменения, которые с ними происходили, имеют место в настоящее время, и будут проходить в будущем. Поэтому истори­ческий метод необходим и в том случае, когда на первый план в процессе исследования выдвигается именно история изучаемого объекта, его изменение и развитие.

Возникают, однако, следующие вопросы: при решении каких других задач, возникающих при исследовании явлений сферы ФКС, требуется анализ того или иного исторического процесса, при­менение исторического метода? К каким негативным последствиям приводит отказ от применения исторического метода (помимо то­го, что исследователь не воспроизводит изменение и развитие ФКС)? Можно ли при решении определен­ных задач абстрагироваться от изменения и развития ФКС, не применять исторический метод?

Заметим, что аналогичные методологические вопросы возникают при рассмотрении функций исторического метода в любой науке, изучающей изменяющиеся и развивающиеся явления. Данные вопросы затрагивались в хо­де дискуссий о месте и значении исторического метода в биоло­гии, о соотношении исторического и «пространственного» методов в географии и геологии, о взаимоотношении исторического и структурно-функционального методов в общественных науках, о соотношении синхронного анализа и исторического изучения язы­ков в лингвистике и т. д. [см., например: О соотношении …, 1960]. Поскольку науки о ФКС относительно молодые научные дисциплины, при решении вопроса о применении исторического метода в этих науках важно учитывать выработанное в ходе указанных дискуссий решение данного вопроса.

Неверно полагать, будто исторический метод необходим лишь для регистрации изменения и развития объекта. Если обратиться к истории данного метода, то обнаруживается, что он появляется, прежде всего, в связи с необходимостью объяснить определенные явления. В биологии, к примеру, потребность применения исторического метода впервые возникает именно в связи с задачей объяснения. До его появле­ния здесь широко применялись такие про­веренные практикой методы научного исследования, как сравни­тельный (в морфологии) и экспериментальный (в физиологии). Необходимость дополнить эти методы историческим возникла в биологии в связи с теми трудностями, с которыми столкнулись здесь ученые при объяснении целого ряда явлений. Морфология, например, не могла объяснить причину формообразования. С другой сто­роны, один лишь экспериментальный метод не позволял физиологам объяснить причину совершенства живых организмов, полного соответствия формы и функции живых организмов. С помощью это­го метода не удавалось объяснить и тот «факт сходства, связи всего живущего», который был обнаружен в различных от­раслях биологии – в сравнительной анатомии, палеонтологии, эмбриологии, биогеографии и др. Только применение историческо­го метода позволило биологам преодолеть трудности в объяснении указанных явлений. Данный факт не случаен. Те явления, которые биологам нужно было объяснить, объективно представляют собой результат определенного исторического процесса. Поэтому ясно, что они не могли быть объяснены путем изучения, например, связей со­существующих предметов и явлений. Единственным средством их объяснения могло быть только исследование исторического про­цесса их развития и доказательство того, что они представля­ют собой результат данного исторического процесса. В итоге длительных поисков биологи и пришли именно к такому объяснению.

Аналогичным образом и в таких науках, как языкознание, астрономия, геология, география, исторический метод впервые возникает и применяется в настоящее время в связи с потреб­ностью объяснить те или иные особенности изучаемых явлений, ко­торые обусловлены их генетической (исторической) связью с предшествующими им явлениями, а, следовательно, определенным историческим процессом. Характеризуя необ­ходимость исторического метода, К. А. Тимирязев писал: «Для изучения законов равновесия и падения тел довольно данных экспериментального метода и вычисле­ния; для объяснения же, почему именно развалился дом на Кузнецком мосту, нужна его история. Для раскрытия законов движения небесных тел довольно законов механики, но для объяснения, почему планеты Солнечной системы движутся именно так, а не иначе (т. е. в одну сторону и т. д.), нельзя было обойтись без попытки восстановить их историю, как это сделали Кант и Лаплас» [Тимирязев, 1943, С. 35–36].

Для этих же целей исторический метод может и должен при­меняться и в науках о ФКС. Нельзя, допустим, объяснить особенности современных Олимпийских игр, не учитывая и не рассматривая всей истории их проведения. Обращение к историческому методу в данном случае и в других аналогичных случаях при исследовании ФКС – это не прихоть ученого, а объективная необходимость. Если объясняемые стороны изучаемого объекта – как в рассматриваемом слу­чае – обусловлены исторической связью его с другим объектом, определенным историческим процессом, то единственная возможность их правильного объяснения – воспроизведение данного ис­торического процесса.

Иногда нередко высказывается точка зрения, соглас­но которой исторический метод необходим только при объяснении, а при выяснении того, что представляет собой изучаемое явле­ние, в этом методе якобы нет никакой необходимости [см., например: О соотношении…, 1960, С. 115; Подкорытов, 1966, С. 15]. Эта точка зрения представляется весьма уязвимой. Исторический метод необходим, например, при определении того, что представляет собой изучаемый предмет (или определенное его состояние) по своему месту и своей роли в исто­рическом процессе, т. е. при установлении его исторического места и исторической роли.

Определить историческое место изучаемого предмета – зна­чит выяснить, является ли он результатом того или иного исторического процесса или его исходным пунктом, пред­ставляет он собой пережиток ранее существовавших явлений или зародыш будущего предмета, находится в развитом или неразвитом состоянии и т. п. Для решения этой исследовательской задачи и нужен исторический метод. Так, для того, чтобы оценить совре­менный спорт высших достижений как развитое состояние того явления, которое в зародышевом, зачаточном состоянии появляет­ся в конце XIX – начале XX вв., необходимо рассмотреть историю ФКС в этот период, т. е. применить исторический метод исследования.

Исследователям часто приходится применять исторический метод в связи с решением указанной задачи уже потому, что каждый изучаемый предмет – в том числе в сфере ФКС – содержит в себе множество «остатков», «следов», «пережитков», «рудиментов» ранее существовавших предметов, а также «зачатки», «зародыши» тех предметов и явлений, которые появятся в будущем. Этот факт установлен в самых раз­личных областях знания. Но, пожалуй, особенно ярко он проявляется в общественных явлениях. Маркс неоднократно указывал, в частности, на то, что буржуазные экономические отношения развились как результат всех прошлых об­щественных отношений, частью продолжая влачить за собой их остатки, частью развивая до полного значения то, что прежде имелось лишь в виде намека [Маркс, Энгельс / Т. 46. Ч. I, С. 42]. С аналогичными фактами ученые сталкиваются при изучении и других социальных явлений [см., например: Выготский, 1960, С. 37].

Все это накладывает определенный отпечаток на те методы познания, кото­рые должны применяться при изучении такого рода явлений. Не обращаясь к историческому методу, исследователь в принципе может выявить структуру этих явлений, взаимоотношение составляющих их элементов. Но без исторического метода он не сможет правильно оценить, какие из этих элементов представ­ляют собой «остатки», «рудименты» прежних, ранее существовавших явлений, какие из них представляют собой «зародыши», «зачатки» будущих явлений, не сможет оценить изучаемое явление как «переходное состояние», как «результат» или «исходный пункт» определенного исторического процесса. Не применяя историче­ского метода, ученый не сможет дифференцировать изучаемые явления на раз­вивающиеся, продуктивные и явления отмирающие, выяснить тенденцию, направление происходящих изменений.

Как уже отмечено, исторический метод необходим и при определении исторической роли изучаемого объекта. Определить историческую роль какого-либо объекта – значит выяснить влия­ние, оказываемое им (оказанное или которое он будет оказывать) на тот или иной исторический процесс. Для решения этой исследовательской задачи также необходим исторический метод, ибо она предполагает выяснение роли изучаемого объекта в том или ином историческом процессе, для чего необходимо воспроиз­вести последний. Так, для выяснения исторической роли спорта в развитии современного общества необходимо рассмотреть данный процесс (хотя бы в его основных чертах), и выяснить, какое влияние он оказывает на него, содействует или препятствует решению тех или иных задач и т. д.

Исторический метод может применяться при решении и дру­гих задач, связанных с выяснением того, что представляет со­бой изучаемое явление. В частности, он облегчает исследовате­лю понимание того или иного явления, когда оно рассматривает­ся в неразвитом виде; в некоторых случаях исторический метод необходим при определении структуры изучаемого предмета и т. д.

Для правильного понимания функций исторического метода важное значение имеет решение следующего вопроса: правомерно ли при решении определенных (и каких именно) задач отвлечься от истории изучаемых явлений? Данный вопрос неоднократно обсуждался в методологической литературе, а также в ходе упомянутых выше дискуссий. Важно рассмотреть те аргументы, которые выдвигались при обосновании той или иной точки зрения, поскольку не исключена возможность их выдвижения и при анализе вопроса о функциях исторического метода в науках о ФКС.

В качестве аргумента против признания правомерности отвлечения от истории изучаемых явлений часто используется ссылка на их постоянное изменение и развитие. Нетрудно заметить, что этот аргумент может быть выдвинут и при анализе вопроса о функциях исторического метода в науках о ФКС.

При выдвижении данного аргумента упускается из виду, преж­де всего, тот факт, что все предметы и явления (ФКС в том числе, как и все другие общественное явле­ния) – не только изменяющиеся и развивающиеся предметы и явле­ния, но вместе с тем и обладающие относительной устойчивостью, постоянством, тождественностью в течение определенного времени и сохраняющие определенные стороны, элементы, определенную структуру, несмотря на происходящие с ними изменения. Другими словами, всякое явление не только имеет историю, но и определенные стороны, характеризующие его относительную устойчивость. К такого рода сторонам относятся, например, функции предмета, его структура, структурные связи предмета, количественные характеристики и т. д. Воспроизведение этих сто­рон изучаемого предмета отнюдь не тождественно получению зна­ния об истории данного предмета и наоборот. Так, если мы полу­чили знание о структуре современного спорта, о его функциях в обществе, о его структурных связях с другими элементами общества (например, с производством), то тем самим мы воспроиз­вели совсем иное, нежели историю спорта.

Значит, при решении ряда задач научного исследования объектов сферы ФКС возникает объективная необходимость в воспроизведении не истории изучаемого объекта, а таких сторон, которые характеризуют его относитель­ную устойчивость, инвариантность, постоянство. Этим определяется важное значение логического метода в исследовании ФКС.

В этой связи вновь вернемся к вопросу о значении исторического метода при объяснении тех или иных особенностей изучаемых предметов и явлений. Довольно часто, отмечая его важное значение как средства объяснения, абсолютизируют это значение, рассматривая исторический метод как единственное средство решения этой исследовательской задачи. Тенденция к подобной абсолютизации обнаружилась, например, в дискуссии о соотношении синхронного анализа и исторического изучения языка. Она проявилась в утверж­дениях о том, что только возникновение исторического языкознания превра­тило эту науку из описательной в объяснительную, что исторический метод необходим при объяснении любых фактов языка и т. д. [см. О соотношении…, 1960].

Исторический метод не является, однако, универсальным средством объяснения. Дело в том, что те особенности изучаемого предмета, которые требуется объяснить, могут быть обуслов­лены не генетическими связями предмета, а его структурой или структурными связями. Под структурными связями мы понимаем связи одновременно существующих элементов некоторой системы, которые не изменяются, не преобразуются друг в друга, а взаи­модействуют в данной системе, выполняя здесь определенные функции. Типичным примером структурной связи мо­жет служить связь языка и мышления, спорта и искусства, спорта и политики, тренера и спортсменов в команде и т. п., когда эти явления рассматриваются как одновременно существую­щие элементы некоторой системы.

В том случае, когда подлежащие объяснению особенности изучаемого предмета обусловлены не его генетическими связями, а структурой, структурными связями, приме­нение исторического метода в качестве средства объяснения мо­жет привести к ошибкам. В этой ситуации нужен логический метод, предпола­гающий абстрагирование от истории предмета и воспроизведение необходимых связей одновременно существующих явлений.

В связи с этим важно учитывать, что и в науках о ФКС при объяснении тех или иных особеннос­тей изучаемых явлений должен применяться не только историчес­кий метод, но и логический метод исследования, предполагающие абстрагирование от истории и воспроизведение структурных свя­зей, функций данных явлений в некоторой системе и т. д. Так, если требуется объяснить спортивные успехи, достигнутые спортсменами той или иной страны и проявляющиеся, например, в их блестящем выступлении на Олимпийских играх, то в первую оче­редь нужно рассмотреть особенности социально-экономической и политической системы данной страны, выяснить мес­то спорта в этой системе, те функции, которые он здесь выпол­няет, условия и особенности тренировочного процесса и т. д.

Абстрагирование на определенном этапе познания от истории изучаемого предмета необходимо даже тогда, когда исследователь ставит перед собой задачу получить знание об этой истории, в чем ярко раскрывается диалектическая природа, противоречивый характер процесса познания. Необходимость в таком отвлечении от истории изучаемого предмета связана с наличием определен­ной закономерности познания, о которой Энгельс писал: «Надо сначала знать, что такое данный предмет, чтобы можно было за­няться теми изменениями, которые с ним происходят» [Маркс, Энгельс Ф. Соч., т. 21, С. 303]. Попытка воспроизведения истории предмета до выяснения самого этого предмета может привести к тому, что исследова­тель на самом деле будет рассматривать историю совсем другого предмета. Так, если пытаться изучать возникновение ФКС, но, уяснив предварительно, что представляет собой эти явления, то легко ошибиться и придать за историю их возникновения то, что на самом деле таковой вовсе не является.

Таким образом, практика научного исследования и теорети­ческий анализ закономерностей познания показывают возможность и даже необходимость абстрагирования на определенном этапе познания (в том числе явлений, составляющих об­ласть ФКС) от воспроизведения исто­рии этих явлений и применения соответствующего метода позна­ния.

Важно учитывать однако, что исследователь, решая стоящие перед ним познавательные задачи и абстрагируясь от воспроизве­дения истории изучаемых явлений, должен соблюдать определенные условия, если он не желает прийти к искаженному представлении об этих явлениях. Самое важное при этом состоит в том, чтобы он, как уже отмечено выше, осознавал место и границы абстрагирования от истории изу­чаемых явлений, функцию, выполняемую этим абстрагированием в процессе познания. Такое осознание границ абстрагирования предполагает, что, во-первых, анализ изучаемого предмета, проводимый при таком абстрагировании, оценивается лишь как момент, этап процесса его познания и, во-вторых, учитывается, что благодаря абстрагированию получаются знания лишь о некоторых, а не о всех сторонах изучаемого пред­мета. Поэтому, абстрагируясь от его истории, исследователь, прежде всего, должен обосновать данное абстраги­рование, т. е. показать, что при решении стоящих перед ним за­дач нет необходимости в изучении истории (и даже есть необхо­димость в отвлечении от ее изучения). Кроме того, в дальнейшем, если, конечно, представится возможность, исследователь должен вернуться к анализу той истории предмета, от которой он вначале абстрагировался.

Итак, в структуре научного познания объектов сферы ФКС логический и исторический методы органично дополняют друг друга, взаимодействуют на основе глубокой внутренней связи.

Контрольные вопросы