Часть XIX

Нижеследующие записи я делаю при свете мерцающей лампы, в комнате отеля, которая выглядела "новой" лет двадцать назад, а "чистой" ненамного позже. Но я могла открыть запертую дверь в любое время, а кровать была более удобная, чем та, на которой я спала в последние годы. Эта кровать зовет и манит, и я с радостью откликнусь на ее зов, как только изолью на бумагу то обилие слов и мыслей, что теснится в моей голове. Выйти за эту дверь и прогуляться было для меня очень тяжело, и в то же время, очень легко. Я начала делать свои первые шаги на свободе, а Болото будто не хотело отпускать меня, вонзив свои когти мне в спину. Я была в таком напряжении, что ноги наливались свинцом. Вместе с налетающим весенним ветерком до меня будто доносился шопот тюрьмы, которая обещала не отпускать меня и дать надежное укрытие, если только я оглянусь назад. Но я не оглядывалась, потому что дала себе обещание и собиралась сдержать его. Я знала, что если обернусь, то все будет намного сложнее. Поэтому не оглядывалась.
И именно потому, что я сдерживала себя, мои следующие шаги давались все легче и легче, по мере того, как груз с моих плечей уносился вместе с весенним ветром.
Первый звук, услышанный мною, как свободным человеком, был звук вывешенного американского флага, жалко бьющегося на ветру о свой металлический шест. Это был одинокий, унылый звук, похожий на зловещий знак, пока я не разобрала в этом монотонном "тинь-тинь" и звук птичьего пения.
Шум проезжающих машин, достаточно необычный в этом отдаленном месте, привлек мое внимание к дороге. Сколько же всего изменилось за пять лет. А я и не заметила этого по дороге в суд и обратно, поглащенная собственными переживаниями. Я смотрела на дорогу, выщербленную дождями и льдом. Она мягко огибала холм, а я все думала, куда же эта дорога ведет. Мое будущее было где-то там, на этой дороге, свободное от цепей, кандалов, решеток и заборов. Она была так же широка, как мое воображение, и так же узка, как мои страхи. Но зов Сирен свободы был намного слаще, чем грубая какофония Болота, и поэтому легким шагом я шла в это будущее, одна, испуганная, но со мной была надежда, что в этой новой жизни все будет хорошо.
Когда мои ноги начали уставать, я направилась к небольшому парку, испрещенному аллейками и дорожками для езды, и устроилась на деревянной скамейке, чтобы полюбоваться, как садиться солнце, озаряя своими лучами маленький прудик. Целая стая уток, видимо, выбрала это тихое местечка, чтобы гнездиться. Я смотрела, как их, почти ручных и отощавших за зиму, кормят хлебом смеющиеся дети. Безмятежность, радостный смех наполняли воздух вокруг меня, и я почувствовала, как внутри зарождается чувство счастья. Тепло скамейки передавалось моему телу через одежду, и я откинулась на спинку, чтобы насладиться кипящей вокруг меня жизнью и сделать себе передышку в этом напряженном дне.
Мой взгляд упал на молодую пару: они держали друг друга за руку, а их лица светились улыбкой Любви, улыбкой, которая не так давно не сходила и с моего лица. Меня пронзила острая боль: зависть, ревность, тоска. У меня перехватило дыхание, я так и сидела, глядя, как они медленно проходят мимо, увлеченные друг другом.
Когда я снова смогла входнуть, то заметила, что рядом на скамейку присела молодая мамаша. Она следила за своими двумя сорванцами, которые гоняли уток, и параллельно вязала, мастерски работая спицами. Мы немного поболтали о пустяках, и я почувствовала, что постепенно снова начинаю расслабляться.
Затем она ушла, ведя своих перепачканных малышей за руки в их спокойные и комфортные маленькие жизни, а я продолжала наслаждаться игрой света на воде. Я позволила своему разуму уйти в блаженную пустоту, существуя только в этот прекрасный момент спокойствия и уединения, необремененная мыслями о будущем и прошлом. Но постепенно каким-то шестым чувством, отточенным пребыванием в Болоте, я начала сознавать, что за мной следят. Осторожно осмотревшись, я не заметила ничего необычного. Однако мой затылок чувствовал пристальный взгляд, а по спине побежали предостерегающе покалывающие иголочки.
Беспечно, как только могла, я обернулась, чтобы посмотреть через правое плечо. Там, под огромным дубом, едва покрывшимся зелеными листочками, сидел на мотоцикле человек. Он был с головы до ног одет в черную кожу, с красными и белыми полосами по бокам куртки и брюк. На его черном шлеме был зеркальный щиток, который отражал огненно-красное пятно заходящего солнца. Было невозможно сказать, следит ли он за мной, но его голова была повернута в мою сторону. Мое сердце бешенно заколотилось.
Также беспечно я повернулась обратно к водоему, обдумывая ситуацию.
Если вы побывали в тюрьме хоть какое-то время, то начинаете прислушиваться к сигналам, которые дает ваше тело. И мое тело предупреждало меня: может случиться что-то плохое, если я не приготовлюсь бежать или сражаться.
Была ли это просто тюремная паранойя? Типа той, когда за каждой закрытой дверью видишь убийцу? И мне придется иметь дело с этим каждый день в этой моей новой жизни? И каждый подозрительный взгляд незнакомого человека будет сопровождаться выбросами адреналина в мою кровь?
Мое безмятежное состояние исчезло, я сосредоточилась на своем дыхании, решив переждать это необычное испытание.
В конце концов, люди могут смотреть на закат в парке и без дурных намерений. Теперь я живу в реальном мире, и подпрыгивать от ужаса каждый раз при виде тени не входило в мои планы, если я хотела сохранить хоть немного здравомыслия.
Звук заводящегося мотоцикла позволил мне вздохнуть с облегчением, я поздравила себя, что не удрала от чего-то, что оказалось такой ерундой.
Но затем получилось так, что мотоцикл, вместо того, чтобы уехать, подъехал ближе, его шины хрустели по листве, оставшейся с прошлой осени и обильно усыпавшей траву. Мое сердце снова заколотилось где-то в горле, а руки сами по себе сжались в кулаки, готовые защитить меня, если это потребуется. Я чувствовала, как напрягается моя спина в инстинктивном позыве "дерись или беги".
Мотоцикл тарахтел все ближе, а я почувствовала, как мои глаза внезапно пересохли.
-Ну ладно, Ангел, - шептала я себе, - Не паникуй. Чтобы не случилось, не паникуй. Если он за тобой, и ты не знаешь, кто это... Он не будет ничего делать средь бела дня, когда вокруг столько народу. Просто сохраняй спокойствие. Возможно, он просто хочет поближе посмотреть на пруд или еще на что-нибудь. Он имеет такое же право находится здесь, как и ты.
Мотоцикл затормозил рядом с моей скамейкой, и мне потребовались все мои силы, чтобы тут же не вскочить и не убежать. Видение того, как Моррисон из своей тюремной камеры спокойно отдает приказ убрать меня, молнией пронеслось в моей голове.
Мотор выключили, и я слышала, как мотоцикл поставили на подножку. Я не дала своей голове повернуться лишь максимальным усилием, продолжая пристально смотреть на игру света по воде.
Спокойно. Сохраняй спокойствие. Спокойствие.
Я слышала легкий хруст гравия, когда человек сошел с мотоцикла. Ничего больше не было, кроме звука остывающего мотора да далекого детского смеха.
Почему он ничего не делает? Почему просто стоит там?
Да потому, - пронеслась мрачная параноидальная мысль, - что ждет удобного момента, чтобы убрать тебя без всяких свидетелей.
Ерунда, - ответила ей более разумная часть меня, - он просто смотрит на воду, как и ты. Может быть, ему оттуда лучше видно. Беги, Ангел, беги, пока у тебя еще есть шанс.
Спокойно. Пока еще ничего не случилось. Начни убегать сейчас, и ты никогда уже не остановишься. Ты должна сейчас обернуться, чтобы навсегда избавиться от страхов.
Я была настолько поглощена внутренней борьбой, что не заметила, как незнакомец подошел ближе ко мне, остановившись у края моей скамьи.
Зная, что мой страх будет больше, если я не буду смотреть, я посмотрела на него, пытаясь выдавить подобие улыбки. Мое лицо отразилось в забрале его шлема, и я увидела, насколько фальшивой получилась улыбка. Мои глаза были широко открыты, и в них была паника. Мое сердце бешено колотилось, а пот заливал глаза.
Он смотрел на меня так долго, что мне захотелось закричать на него, чтобы поскорее убивал меня, заканчивал с этим скорее, дабы я обрела наконец-то покой.
Его рука в перчатке начала подниматься, и в своем страхе я готова поклясться, что видела оружие. Мои руки инстинктивно поднялись, прежде чем я заметила, что его руки пусты, и он просто поднимает забрало на шлем. Он медленно поднял щиток, а я благодарила Бога за то, что, по крайней мере, увижу лицо своего убийцы, перед тем, как умереть.
Невесело, когда возносишь подобные молитвы благодарения, но на этом я хоть могла сосредоточить свои разбежавшиеся в панике мысли.
Я не видела всего его лица. Некое подобие капюшона скрывало все черты лица. Все, кроме глаз.
Моргнув несколько раз, я снова посмотрела.
Глаза.
Я моргнула еще раз, поднесла руку к лицу, чтобы закрыться от лучей заходящего солнца.
Еще секунда, и солнце закрылось длинным телом, оставив мне на созерцание прекрасные, зачаровывающие, изумительные голубые глаза. Голубые, как самая горячая часть пламени свечи. Голубые, как самая середина совершенного... айсберга.
- Айс? - прошептала я, а по моим щекам потекли слезы.
Глаза улыбнулись мне, потеплели, и их цвет стал еще глубже.
- Айс? - повторила я срывающимся от слез голосом. - Это ты?
Рука в черной перчатке опустилась, и я, не думая, схватила ее. Меня притянули к себе с легкостью, которую я хорошо помнила, а мой крик был внезапно приглушен ее грудью, я ощутила прикосновение и запах нагретой солнцем кожи. И это все окружило меня также сильно, как ее руки, обвившие мое тело в сильном объятии.
Мои слова лились потоком, будто из прорвавшейся плотины.
- О, мой Бог! Я думала, что ты умерла! Думала, что они убили тебя! Как ты оказалась здесь? Что с тобой случилось?
Дальнейшие вопросы утонули в нахлынувших рыданиях, она еще сильнее обняла меня, нежно укачивая. Под плотной кожей куртки я слышала, как быстро бьется ее сердце, и чувствовала напряжение в ее груди: она сама пыталась справиться со слезами.
Постепенно, она ослабила объятье, слегка отодвинув меня, и смотрела, смотрела на меня, будто пыталась снова запомнить мои черты. В ее взгляде было столько любви, столько чувства, что мои щеки покрылись румянцем. Смущенно рассмеявшись, я вытерла слезы, стоя, как солдат во время парада. Краем глаза я заметила несколько любопытных взглядов, которые бросали на нас прохожие. Я посмотрела на Айс, начиная снова нервничать.
- Ты не должна здесь находиться, - шепотом сказала я, надеясь, что она услышит меня сквозь капюшон и шлем. - Полиция все еще разыскивает тебя. Здесь небезопасно. Они... они могли установить за мной слежку. Знаю, что говорила это как параноик, но мои опасения были реальными.
Ее глаза снова потеплели в улыбке, она медленно покачала головой, и затем наконец-то заговорила: голос был немного приглушен, но был именно таким, каким я его помнила.
- Я наблюдаю за тобой полдня.
Мои брови удивленно взлетели.
- Ты наблюдала? Но я не...
Она снова покачала головой, ее глаза все еще улыбались. Айс мягко взяла меня за руку и повела к своему мотоциклу, подобно которому я никогда не видела раньше. Это был не туристический "велосипед", типа тех Харлеев и Хонд, что я видела возле баров в Питтсбурге. Этот мотоцикл будто был создан для скорости, а не для комфорта.
Отпустив мою руку, она обошла мотоцикл, достала второй шлем, прикрепленный к сидению, и протянула его мне. В ее глазах были вопросы.
Мои собств0енные вопросы, миллион вопросов, вихрем проносились в моей голове.
Приняв шлем, я одела его. Он был такой удобный, паролон резко скользнул по моим ушам. Я подняла щиток, глядя, как Айс снова обходит мотоцикл, взяв рюкзак с моими вещами. Он был не очень большой, как раз, чтобы поместились пару вещей из одежды и книгу Айс. Она надела мне его на спину, удобно подогнав лямки. Взяв бонсай, Айс подняла сидение мотоцикла, и там обнаружилось небольшое пустое пространство. Она аккуратно положила туда деревце, закрыла сидение и села верхом на мотоцикл.
Глубоко вздохнув, я села позади нее. Я ведь никогда раньше не ездила на мотоцикле. Эта машина была сделана так, что когда водитель наклонялся вперед, то почти ложился на бензобак.
Как только я более-менее устроилась, она взяла мои руки и поместила их у себя на животе.
- Держись, - единственное, что сказала она перед тем, как завести мотор.
И я держалась.

******

Мы ехали куда-то на север, не сбавляя скорости ни на секунду, в основном окраинами, но иногда мы попадали на освещенные автострады. Большую часть вечера я провела на Айс, в буквальном смысле. Она наклонилась вперед, чтобы удобнее было управлять мотоциклом, а я воспользовалась этим обстоятельством.
Миля за милей проплывали под нами. Я пыталась смотреть вокруг, но все расплывалась в призрачном весеннем рассвете.
Честно говоря, я была в ужасе от такого средства передвижения. Айс ехала на такой скорости, что на поворотах мы держались исключительно благодаря ее необыкновенной воле к достижению цели и хорошей физической подготовке.
Наконец я сдалась и опустила голову ей на спину, пытаясь приспособиться к происходящему.
Я почувствовала, что постепенно начала расслабляться, растворяясь в тепле исходившем от Айс, став с ней единым целым, пока мы мчались вперед навстречу будущему.
После долгих часов в пути мое тело стонало, а руки замерзли так, что я их не чувствовала. Я даже не сразу поняла, что мы съехали на обочину и остановились у небольшого, заброшенного на вид, домика.
Мне пришлось собрать всю силу воли, чтобы выпрямиться и разжать руки, которые почти конвульсивно цеплялись за Айс. Она соскользнула с мотоцикла с обычной грацией, затем повернулась и помогла мне, а потом она достала из кармана маленький ключ.
Мы забрали бонсаи из-под сиденья и подошли к двери. Айс вставила ключ и повернула его. Открыв дверь, она пропустила меня внутрь.
Комната была теплой, совсем небольшой. Ее освещала единственная лампа, стоящая на столе.

Двухместная кровать занимала почти все остальное место. Негнущимися пальцами я расстегнула ремешок и сняла шлем, поправляя волосы.
Айс повторила мои действия. Ее волосы рассыпались по плечам и я затаила дыхание, наблюдая за этим совершенным творением природы.
Айс повернулась ко мне и улыбнулась, а я умудрилась снова влюбиться в нее, падая в пропасть, пытаться выбираться из которой совершенно бесполезно.
Слезы появились в моих глаза. Несмотря на то, что больше всего на свете мне хотелось утонуть в ее нежной силе и любви, я хотела получить ответ на один -единственный вопрос.
"Почему?", - это слово состояло из множества эмоций, множества вопросов. Почему тогда? Почему сейчас? Почему вообще?
Ее улыбка стала задумчивой и нежной. Она сняла перчатки и усадила меня на кровать. Мое тело простонало свое спасибо за то, что покрывало было достаточно мягким.
"Было кое-что, чего я не могла не сделать", - тихо сказала она, смотря в пол.
"Я не понимаю"
"Я знаю"
"Тогда объясни. Пожалуйста. Я думала, что потеряла тебя"
"И это я тоже знаю", - она кашлянула и повернулась ко мне, взяв мою руку в свои. Она посмотрела на наши руки, а потом снова кашлянула.
"Когда... Я была в больнице и уже шла на поправку. Комендант нанес мне визит. Он сказал, что если хоть слово о Кавалло прозвучит вслух, то ты никогда не получишь апелляцию"
Ее слова, сказанные так мягко, поразили меня до глубины души.
"Тогда я поняла, что не могу вернуться назад. Я должна была... позаботиться о том, чтобы его угроза не стала реальностью".
Она на мгновение подняла глаза, но снова опустила их.
"Я была прикована к койке за лодыжку. Но они не учли, что кровати там не такие уж и прочные", - она пожала плечами, - "было не так сложно решить эту проблему. А потом, нужно было дождаться подходящего момента", - она глубоко вздохнула, - "Когда такой случай представился, я бежала"
"Куда же ты пошла?"
На ее лице появилась загадочная усмешка.
"У взяла пистолет, у старого... друга. Потом я пошла в дом к Кавалло"
Ее улыбка стала какой-то дикой.
"Пришло время расплаты"
Я слабо застонала и ее глаза встретились с моими, прежде чем снова опуститься.
"Да. Я пробралась в его дом, разобравшись с парой охранников"
"Ты убила их?"
"Неа... Они даже не поняли, что я была там. Я просто дала им выспаться. Он был наверху в своей постели. Один", - она сухо рассмеялась, - "Никогда не умел снимать женщин. Ладно, в любом случае, я подошла прямо к кровати и приставила пушку к его голове, думая о том, что он сделал с Жозефиной, Сальватором, со мной. А еще о том, что он собирался сделать с тобой, используя Моррисона".
Она выпустила мою руку и сжала кулаки.
"Я так хотела убить его, что чувствовала запах смерти. Мой палец был на курке - малейшее движение и выстрел закончил бы все это"
Она наклонила голову и сжала зубы, проведя рукой по голове.
"Я не смогла сделать этого", - еле слышно прошептала она, - "Видит Бог, я сильно этого хотела. Прикончить его... избавиться от этой крысы...", - она вздохнула, качая головой, - "Но я не смогла"
"Почему?"
"Пока я стояла там и смотрела как он спит, я подумала о тебе", - впервые за весь разговор она нормально посмотрела мне в глаза и слабо улыбнулась, - "О том моменте, когда в моих руках была жизнь Кассандры. Я вспомнила как ты говорила о том, что она не стоила этого. И я поняла, что если снова стану тем человеком, которым была", - слезы сверкали в ее глазах, - "Мои мечты это то немногое что у меня есть. Я не собиралась сдаваться. Не из-за этого человека..."
"О, Айс..."
Я протянула ей руку и она прижала ее к груди. Даже сквозь ткань футболки я чувствовала как сильно бьется ее сердце.
"Поэтому я ушла. Я оставила его в неведении. Уходя, я заметила записку на столе в гостиной. Там было написано название одного из ресторанов, где часто проходили всречи и имя Сальваторе на нем. Я знала, что это подстава и чуть не вернулась наверх, чтобы закончить начатое"
"Ты этого не сделала"
"Нет. Я решила предупредить Салваторе. Я пошла к нему, даже не зная, будет ли он на месте", - она снова ухмыльнулась, - "Его охрана не была удивлена моему появлению. Полагаю, что слухи о моем побеге быстро расползлись по городу. Однако они пропустили меня без лишних расспросов.
"Он был рад видеть тебя?"
"Не совсем. Ему хватало неприятностей. Поэтому я лишь выдала ему необходимую информацию, соболезнования по поводу смерти Жозефины и ушла. Я не знаю пожалел ли он о том, что я покинула его. Я знаю лишь то, что я не пожалела о своем уходе. Я поняла, что это не та жизнь которой я хочу в дальнейшем"
"Что же ты сделала?"
"Села на мотоцикл и уехала оттуда. Мои друзья владеют этой недвижимостью", - она окинула взглядом комнату, - "Не совсем Ритц, но безопасно, особенно подходит таким как я"
"Повсюду заставы. Они ищут тебя. Как же тебе удалось проскочить?"
Она улыбнулась.
"Кажется их больше волновали те, кто въезжал в город, чем те, кто его покидал. Я знала, что Моррисон будет паниковать, стоит ему узнать о моем побеге. Я решила, что вся полиция штата будет его охранять"
"Так и было. Забавно... Словно съезд полицейских"
Айс засмеялась.
"А еще я поняла, что Моррисон не решиться навредить тебе при таком скоплении официальных властей. Его сдерживал собственный страх. Я знала, чо Сальваторе позаботиться о Кавалло, если тот что-либо выкинет. И если Кавалло падет, то Моррисон уйдет в историю вместе с ним"
"Откуда ты знала, что так и получится?"
Она улыбалась во весь рот.
"А кто ты думаешь положил компрометирующие бумаги в его машину?"
Я ахнула.
"Ты не могла"
Ее брови взлетели.
"О... я сделала это"
Покачав головой, я рассмеялась.
"Не знаю, чему я удивляюсь"
"В любом случае", - продолжила она, - "Я торчала там, приглядывая за происходящим. Уверена, что Кавалло знал о том, что я сбежала прежде, чем он попытался провернуть все это с Бриачи. Я понятия не имею, что кроме эгоизма могла заставить его сделать это. Но он получил что заслужил и Моррисон тоже"
Ее улыбка стала несколько грустной.
"Потом, я стала приглядывать за тобой. Признаюсь, что я сильно напилась, когда узнала об апелляции"
"Но как? ДОНИТА???", - я взорвалась, - "Черт бы ее побрал!!! Я..."
"Нет. Это не Донита. Я не стала бы ее в это втягивать"
"Тогда кто?"
Ее молчание было лучшим ответом.
"Корина", - с уверенностью сказала я, - "Это была Корина, не так ли?"
Айс медленно кивнула.
Я вскочила на ноги, сжав кулаки.
"К черту!!! Я не могу поверить, что она скрывала такое от меня!"
Айс подняла руки вверх.
"Не вини ее, Ангел. Я просила ее молчать"
Я набросилась на нее.
"Но почему?!? Айс, я думала, что ты МЕРТВА!!! Ты представляешь себе через что я прошла??? Ты можешь себе это представить???!!!"
Она снова опустила взгляд.
"Да...НО это было единственное, что я могла сделать в данной ситуации".
"Но почему?", - спросила я снова, - "Почему ты не могла дать мне знать хотя бы то, что ты жива? Что бы случилось, кроме того, что мне не было бы так больно???", - кричала я, дрожа от злости.
"Я хотела, Ангел. Больше, чем чего-либо. Но я не могла. Это был твой шанс получить заслуженное - свободу. И если бы ты все знала, а меня бы потом поймали и все бы выплыло наружу, то все надежды на освобождение пошли бы ко дну".
Она посмотрела мне в глаза и ее взгляд светилось верой в собственные слова.
"Твоя свобода стоит больше, чем что-либо на этом свете, Ангел. Я сделала так как должна была. Я не ожидаю от тебя прощения или понимания"
Я смотрела на нее и чувствовала как улетучивается гнев. Она действовала руководствуясь Любовью. Это все, что мне нужно было знать. Я не могла забыть той боли, что она невольно мне причинила, но я приняла и поняла ту правду, в которую верила она. Расслабившись, я села рядом с ней на кровать и взяла ее за руки.
Я улыбнулась ей.
"Значит ты шпионила за мной, да?", - спросила я, положив голову ей на плечо.
Я почувствовала как она улыбается.
"Что-то в этом духе. Когда Корина позвонила и сообщила мне о вердикте, я вскочила на мотоцикл и приехала так быстро как смогла. Я была на месте за полчаса до того как ты вышла за ворота Болота"
Я подняла голову и посмотрела на нее. Ее глаза были закрыты.
"Когда я увидела тебя, то почувствовала как сердце рвется из груди. Я так тебя люблю"
Замолчав, она смахнула слезу, которая скатилась по ее щеке.
"Я не собиралась подходить к тебе... Я просто хотела снова видеть тебя и убедиться, что у тебя все в порядке. Я хотела увидеть своими глазами, что ты цела и невредима. Полагаю, что Донита предложила свою помощь"
Я кивнула.
"Почему ты не хотела подходить ко мне?"
Я не смогла сдержать обиды и почувствовала как она напряглась.
"Ангел, ты теперь свободная женщина. Невиновная женщина. Ты можешь идти куда хочешь: делать то, что ты хочешь. Я не могу заставить тебя жить моей жизнью, бежать все время, оглядываться на каждый звук... Меня могут узнать..."
Она вздохнула.
"Но, когда я увидела тебя в парке, когда я увидела как солнце дотрагивается до твоих волос, я не смогла... я не смогла уйти, не сказав тебе, что люблю... не попрощавшись с тобой. Ты заслужила хотя бы это. А потом, когда ты оказалась у меня в руках... я не смогла. Я не могла отпустить тебя. Не важно как сильно мне этого хотелось. Я просто не смогла. Знаю, что это нечестно по отношению к тебе, но я не прошу тебя быть со мной. Я просто знаю, что должна сказать больше, чем просто "прощай". Я должна была объяснить... Я должна... Я бы не смогла жить с мыслью, что ты ненавидишь меня"
Ее взгляд был таким потерянным, таки бесконечно печальным, что мое сердце было готово разорваться.
"О, Айс. Я не могу ненавидеть тебя. Неужели ты не понимаешь?"
Ее взгляд стал застенчивым я она напомнила мне ту маленькую девочку, которую я видела на фотографии.
"Меня давно так никто не любил", - сказала она еле слышно, - "Я думаю, что забыла каково это. Но твоя свобода..."
Я дотронулась до ее лица руками и заставила посмотреть мне в глаза.
"Айс, свобода дает нам право принимать решения о том, как жить. И этот выбор был сделан уже давно. Быть с тобой это все чего я хочу"
"Но..."
"Никаких но. Моя свобода дала мне этот шанс и я не собираюсь отступать. Ты можешь не понимать меня. Просто прими такое решение. Впрочем, можешь не принимать. И это право, которое тебе дала твоя свобода"
"Я не могу позволить тебе отказаться от новой жизни из-за меня, Ангел. Не надо думать, что я не ценю твою попытку, потому что это не так"
Я нахмурилась помимо собственной воли.
"Хочешь сказать, что я свободна ровно настолько насколько ты мне позволяешь?"
"Черт побери, Ангел! Если ты останешься со мной, то снова можешь попасть в тюрьму! Неужели не понятно?"
О, да... Она разозлилась. Но на этот раз... На этот раз мне не было страшно.
"Айс, единственная тюрьма, которая мне сейчас грозит это та, в которую я попаду, если ты откажешь мне в праве принимать собственные решения. И решетки там будут только вокруг моего сердца. Это то место, куда я никогда не захочу попасть. Это в тысячу раз хуже, чем Болото", - я схватила ее за руку и подняла наши руки так, чтобы она видела, - "Моя жизнь рядом с тобой, Морган Стил. Так было с тех самых пор, как я впервые увидела тебя. Это никогда не изменится, независимо о того, разрешишь ли ты следовать за тобой или нет"
Первый раз за все время нашего знакомства, Айс выглядела испуганной. Это не был панический страх, но что-то подобное мелькнуло в ее глазах.
"Я... не могу..."
Я поднесла пальцы к ее губам, не давая ей говорить.
"Ты не можешь", - прошептала я, - "зато могу я"
Наклонившись, я убрала пальцы и заменила их своими губами, целуя ее со всей любовью, которая переполняла мою душу. Спустя мгновение она ответила мне, дотрагиваясь до моих волос, притягивая меня к себе. Запах дороги и кожи заполнил меня.
Не отрываясь от поцелуя, я скинула вещи с кровати и легла на спину, увлекая Айс за собой.
Мои руки боролись с незнакомыми застежками, кнопками и молниями ее кожаного костюма, больше всего желая почувствовать тепло Айс под этой ненужной одеждой.
Я застонала, когда, наконец, достигла цели и позволила своей страсти взять вверх и вести меня вперед. Я шла к своей новообретенной свободе.

*******

И вот я сижу, дописывая последнее предложение пока Айс мирно спит в паре шагов от меня.
Она лежит спиной ко мне, но я ни на секунду не сомневаюсь, что на ее губах улыбка. Улыбка, которая появилась благодаря мне. И эта мысль согревает меня.
Спустя мгновение, я подойду к ней и лягу рядом, обняв ее, а потом провалюсь в сладкие объятия сна, слушая стук ее сердца и согревшись ее теплом.
Еще совсем немного.
Мы решили выехать по направлению к Канаде следующим же утром. Мы попробуем
обосноваться там, где мне было так хорошо в детстве. Пресечь границу будет непросто, но
Айс была уверена, что мы справимся.
Больше всего на свете я хотела поделиться с ней своей мечтой.
Может быть кто-то из вас удивляется как я могла решиться следовать за ней и жить
дальше под постоянной угрозой быть пойманной.
На подобные вопросы я могу дать только тот ответ, который мне подсказывает сердце.
Суть его в том, что если завтра или через пятьдесят лет меня поймают или убьют, я буду знать, что прожила жизнь так как хотела этого. Я сделала свой выбор и была счастлива. Я любила и была любима тем человеком, который был половинкой моей души. И я не хотела ничего другого.
А ведь на самом деле, чего еще просить у этой жизни?