Социальный состав обитателей поместья

(Категории зависимого крестьянства)

Крестьянское население вотчины не было единым по своему происхождению и правовому положению. Оно делилось на три основные группы - колонов (coloni, ingenui), литов и рабов-сервов (servi, mancipia). Большинство зависимого крестьянства в каролингской феодальной вотчине составляли колоны. Они не утратили полностью личной свободы, но уже находились в поземельной зависимости от вотчинника, не могли уйти со своего надела, находившегося у них в наследственном пользовании, и были ограничены в распоряжении этим наделом. Основную массу колонов этой эпохи составляли потомки ранее свободных крестьян - как франкского, так и галло-римского происхождения. Глава 2 Capitulare de villis: «Чтобы с людьми нашими хорошо обращались и чтобы никто не доводил их до разорения»[13]

С течением времени они все больше теряли личную свободу и сливались с литами и посаженными на землю рабами в одну массу лично зависимых крестьян.

Рабы (сервы), жившие в вотчине, разделялись на две категории: дворовые рабы, не имевшие надела (mancipia non casata), и рабы, сидевшие на земле (servi casati). Первые жили и работали на барском дворе; их можно было продать и купить, и все то, что они имели или приобретали, рассматривалось как собственность господина. Рабы (сервы), наделенные землей и прикрепленные к ней, обычно не отчуждались без земли и по своему фактическому положению были уже не рабами, а лично зависимыми крестьянами.Глава 57 Capitulare de villis «Если кто из сервов захочет показать что-либо на своего начальника по нашему делу, пускай путей ему к нам не заграждает…….»[14]. В отличие от колонов они находились не только в поземельной, но и в полной личной зависимости от феодала. В большинстве своем сервы были потомками зависимых людей позднеримского и меровингского времени - рабов, колонов и др.

Промежуточное положение между колонами и сервами занимали литы, обычно находившиеся под патронатом какого-либо светского или духовного крупного землевладельца и державшие свой земельный надел в наследственном пользовании.

В зависимости от того, кому первоначально принадлежали крестьянские наделы (мансы) - колону, литу или серву, - они назывались свободными, литскими или рабскими (mansi ingenuiles, mansi lidiles, mansi serviles). Однако в IX в. рабские или литские мансы часто попадали в руки колонов, и наоборот. При этом повинности, которые крестьяне должны были выполнять в пользу феодала, определялись не столько правовым положением самого держателя, сколько характером манса (свободного, литского или рабского).

Грани в правовом положении отдельных категорий крестьян постепенно стирались и они все больше сливались в единую массу зависимых. Зависимые крестьяне всех категорий обязаны были нести повинности в пользу сеньора - выполнять барщину и платить оброк.

Тяжелее всех была барщина сервов, составлявшая обычно не менее трех дней в неделю.Глава 8 «Образцы описей земель церковных и королевских»: «…..Рабских мансов занятых 19, из них каждый ежегодно платит поросёнка 1, кур – 5, яиц – 10. Кормит 4 господских поросят; справляет половину оранки; работает 3 дня в неделю; ставит подводу; даёт коня. А жена его изготовляет кусок сукна и кусок полотна; готовит солод и печёт хлеб».[15] Сервы выполняли при этом особенно трудные работы. Колоны также работали на барщине, но основной ее формой у них была не недельная, а поурочная барщина, при которой они обязывались обработать в пользу помещика определенный участок земли и собрать с него урожай, выполнять извозную повинность, рубить лес и т.п.

С начала IX в. наблюдается тенденция к росту размеров барщины и у колонов. Все зависимые крестьяне обязаны были платить сеньору, кроме того, и оброк, большей частью в натуральной форме - зерном, мукой, вином, пивом, домашней птицей, яйцами, ремесленными изделиями. Иногда оброк взимался в денежной форме (например, поголовный сбор - capaticum) с лично зависимых крестьян. Однако денежная рента не имела большого распространения.

В южных областях преобладали вотчины, более мелкие по размеру. Домен занимал в них меньше места, с чем связана была и относительно небольшая барщина, зато дольше сохранял значение рабский труд на домене. При относительно значительной прослойке свободных крестьян-аллодистов положение зависимых - колонов, манципиев, вольноотпущенников - сохраняло больше поздне-античных черт, присущих рабскому состоянию, чем на Севере. В силу природных условий: горного ландшафта, теплого климата, допускавшего разнообразие возделываемых культур, - система открытых полей с чересполосицей и принудительным севооборотом на Юге не была распространена. Здесь господствовали компактные домен и крестьянские наделы, на которых велось поликультурное земледельческое хозяйство (возделывались одновременно зерновые, виноград, оливки и др.), а также было развито скотоводство.

Большая часть французского крестьянства подвергалась тяжелой феодальной эксплуатации. (Крепостной) серв находился в личной, поземельной и судебной зависимости от сеньора, т.е. собственника сеньории (так обычно называлось во Франции феодальное поместье), в которой он жил. Как лично зависимый человек серв платил поголовное обложение (capaticum), так называемый брачный побор (forismaritagium), если он вступал в брак со свободным лицом или с сервом других сеньоров, посмертный побор, т.е. побор с наследства (manus naortuus, inortuarium), чаще всего в виде лучшей головы скота. Наконец, с серва сеньор мог требовать неограниченных повинностей и платежей (произвольная талья).

Как наследственный держатель земельного участка крестьянин обязан, был работать на сеньора: отбывать (как правило, не менее трех дней в неделю) полевую барщину, выполнять строительные, транспортные и другие повинности, уплачивать натуральный и денежный оброки, в ту пору сравнительно небольшие. Как зависимый в судебном отношении крестьянин должен был вести свои тяжбы и судиться в курии (поместном суде) сеньора, за что с него взимались судебные поборы и штрафы. Затем он уплачивал сеньору рыночные, мостовые, паромные, дорожные и другие пошлины и поборы. Так как сеньор имел монопольное право на мельницу, печь и виноградный пресс (так называемые баналитеты), то крестьяне обязаны были молоть зерно на его мельнице, печь хлеб в его печи и давить виноград на его прессе, уплачивая за пользование натурой или деньгами.

Часть крестьян сохраняла личную свободу (вилланы), но при этом находилась в поземельной, а иногда и в судебной зависимости от феодала.

Окончательное оформление феодальных отношений сопровождалось ростом эксплуатации. К старым повинностям в пользу сеньора прибавлялись все новые и новые. Дополнительную плату крестьяне вносили помещику за пользование лесами, водами и лугами, раньше принадлежавшими крестьянской общине. Поборы феодалов и разорявшие хозяйство постоянные феодальные войны делали жизнь крестьян крайне необеспеченной.

Голодовки представляли собой обычное явление, и смертность от голода была очень велика. В случае неурожая или других стихийных бедствий, неизбежных при низкой сельскохозяйственной технике того времени, населению неоткуда было ждать помощи.

Система управления вотчиной.

Основным средством производства и основным видом богатства, как уже упоминалось ранее, в доиндустриальных обществах являлась земля. При феодализме земля в виде крупной собственности находилась в монопольном распоряжении феодалов, сосредоточивших в своих руках военную, политическую и религиозную функции. Наиболее важная особенность феодальной земельной собственности – это реализация её при посредстве мелких производителей – крестьян, которым феодал отдавал землю в держание. Крестьянин, таким образом, не являлся собственником обрабатываемой им земли, но лишь её держателем на определённых условиях, вплоть до права наследственного держания. Его экономическая зависимость от феодала выражалась в виде ренты, то есть работы или платежей в пользу феодала. Однако на земле, отданной ему в держание, крестьянин вёл самостоятельное мелкое хозяйство, имея в собственности дом, скот и, что особенно важно, орудия труда. Без крестьянских рук земля феодала являлась мёртвым капиталом, в то же время самостоятельное ведение своего мелкого хозяйства и наличие в собственности орудий труда сообщало крестьянину известную экономическую автономность. Последнее обстоятельство породило такую особенность в функционировании экономической системы феодализма, как внеэкономическое принуждение, то есть насилие над личностью производителя. Наделённость земельных собственников политической властью в больших или меньших размерах – судебной, финансовой, административной, военной – обеспечивала им возможность осуществлять внеэкономическое принуждение.

С утверждением вотчины как главного социального и хозяйственного организма феодального общества, крестьянская община не была уничтожена. Вотчина надстроилась над общиной, подавив собственным административным и судебным аппаратом её политико-юридические функции. Контроль за соблюдением законов, ответственность перед сеньором за ведение хозяйства вотчины, все эти обязанности ложились на плечи управляющего поместьем. Управляющий – это представитель интересов сеньора перед крестьянством, а также представитель интересов крестьянства перед сеньором. Капитулярий о поместьях, в приципе, обращение сеньора к своим управляющим, инструкция для ведения вотчинного хозяйства.

Если в VI-VII вв. решающую роль в складывании крупной феодальной собственности и установлении крестьянской зависимости играли королевские пожалования, то в VIII-IX вв. более важным фактором этих процессов становится разорение массы крестьянства и втягивание его в поземельную зависимость от крупных феодалов даже без активной роли государства. Теряя землю, крестьянин часто вскоре терял и свою личную свободу.

Разорению и втягиванию крестьянства в зависимость способствовала в немалой степени и дальнейшая концентрация в руках отдельных крупных землевладельцев политической власти, служившей им орудием внеэкономического принуждения. Короли, будучи не в силах препятствовать этому процессу, вынуждены были санкционировать его путем специальных пожалований. Такие пожалования появились еще при Меровингах, но широкое их распространение относится к каролингскому периоду. Сущность их заключается в том, что особыми королевскими грамотами должностным лицам - графам, сотникам и их помощникам - запрещалось вступать на территорию, принадлежащую тому или иному магнату, для выполнения на ней каких-либо судебных, административных, полицейских или фискальных функций. Все эти функции передавались магнатам и их должностным лицам. Такое пожалование называлось иммунитетом (от латинского immunitas - неприкосновенность, освобождение от чего-либо).

Обычно иммунитетные права крупного землевладельца сводились к следующему: он пользовался на своей земле судебной властью; имел право взимать на территории иммунитета все поступления, которые до этого шли в пользу короля (налоги, судебные штрафы и иные поборы); наконец, он являлся предводителем военного ополчения, созываемого на территории иммунитетного округа. Юрисдикции иммуниста обычно подлежали иски о земле и другом имуществе и дела о мелких правонарушениях не только лично зависимых, но и лично свободных жителей его владений. Глава 4 Capitulare de villis: «Если люди наши учинят нам какой-либо вред воровством или другими проступками, пусть то полностью возместят; кроме того по закону получат наказание бичиванием, исключая чкловекоубийство и поджоги,за что следует штраф. По отношению к другим людям пусть удовлетворяют их претензии по закону; за вред же учинённый нам, как мы сказали, подлежат бичеванию. А свободные люди, проживающие в наших фисках или поместьях, если в чём провинятся, пусть отвечают по их закону; и что уплатят в качестве штрафа, пусть идёт нам, будет ли то скот или иное.»[16] Высший уголовный суд обычно оставался в руках графов, хотя некоторые иммунисты присваивают себе также и права высшей юрисдикции.

Иммунитетное пожалование чаще всего лишь оформляло те средства внеэкономического принуждения, которые феодал в качестве крупного землевладельца присваивал себе обычно задолго до получения пожалования. Располагая судебно-административными и фискальными полномочиями, иммунист использовал их для приобретения все новых земельных владений, усиления эксплуатации и укрепления зависимости своих крестьян, в том числе и еще лично свободных. В каролингский период иммунитетное пожалование часто распространяло власть иммуниста на землю и людей, до этого не находившихся под чьей-либо частной властью.

Росту политической самостоятельности феодалов немало способствовало и развитие вассальных отношений. Вассалами первоначально назывались свободные люди, вступившие в личные договорные отношения с крупным землевладельцем, большей частью в качестве его военных слуг - дружинников. В каролингский период вступление в вассальную зависимость часто сопровождалось пожалованием вассалу бенефиция, что придавало ей характер не только личной, но и поземельной связи. Глава 10 Capitulare de villis говорит: «Чтобы старосты (maiores) наши, лесничие, конюхи, ключники, десятники, сборщики пошлин и прочие служащие несли работы по запашке поля и давали поросят за свои мансы; взамен же ручных работ пусть хорошо справляют свои должности. Если же кто-либо из старост имеет бенефиций, пусть посылает за себя заместителя, чтобы он выполнял за этот и ручные работы и прочую службу».[17] Вассал обязывался верно служить своему господину (сеньору), становясь его “человеком” (homo), а сеньор обязывался защищать вассала.

Заключение

Исследуя вотчину каролингской эпохи (конец VII - середина IX) можно сказать, что:

Господствует феодальная земельная собственность в виде вотчины в сочетании с мелким индивидуальным хозяйством. Основная масса крестьян находится в той или иной форме зависимости от земледельца и подвергается эксплуатации с его стороны. Эта эксплуатация выражается в феодальной ренте и осуществляется с помощью различных средств внеэкономического принуждения. Ранее свободная сельская община превращается к этому времени в зависимую общину. Господствует натуральное хозяйство; обмен незначителен, ремесло только начинает отделяться от сельского хозяйства. Преобладает отработочная рента и связанная с ней барщинная система хозяйства. Широко также распространяется натуральный оброк с крестьян, находившихся в более легкой зависимости. Денежная рента развита ещё слабо. В целом в каролингскую эпоху в Европе наблюдается подъём экономики и развитие производительных сил (активное отношение людей к природе, заключающееся в материальном и духовном освоении и развитии ее богатств, в ходе которых воспроизводятся условия существования человека и происходит процесс его развития). Развивается ремесло, постепенно отделяясь от сельскохозяйственных занятий, и обмен. Характерной чертой социально-политических отношений, была неразрывная связь между феодальной собственностью на землю и политической властью феодала. Крупная вотчина представляла собой не только хозяйственную единицу, но и как бы маленькое независимое государство – сеньорию. По отношению к населению своих владений феодал был не только землевладельцем, но и государем – сеньором, в руках которого находился суд, администрация, военные и политические силы.

В наиболее тяжёлом положении находились лично зависимые крестьяне. Они зависели от своего сеньора и в личном, и в поземельном, и в судебно-административном отношении и подвергались особенно тяжёлой эксплуатации. В категорию таких крестьян постепенно вливались и бывшие рабы (сервы). Несколько легче было положение лично свободных крестьян, находившихся, однако, в поземельной и судебной зависимости от своих сеньоров. Такие данные мы почерпнули опираясь на источники социально-экономической истории каролингского периода «Капитулярий о поместьях» и «Образцы описей земель церковных и королевских».

Полиптик (полиптих) (от греч. poly — много и ptyche — складка, дощечка) — опись имущества и доходов, прежде всего церковных (монастырских) владений (писцовые книги) эпохи Каролингов, рисующая картины устройства поместья. Является одним из важнейших источников по аграрной истории Раннего Средневековья. В полиптике указывалось количество господской, то есть монастырской, земли (пашен, лугов, виноградников, лесов, пастбищ и т. д.), а также угодий, строений, мельниц и т. п.; давались перечни крестьянских держаний, с указанием местонахождения и причитающихся с них повинностей, а также имён и социального статуса держателей и членов их семей. Полиптик редко составлялся во владениях светских сеньоров.

Известный полиптик аббата Ирминона — писцовая книга Сен-Жерменского аббатства около Парижа, основанного в 543 г. и к моменту составления полиптика (нач. IX в.) успевшего стать крупным земельным собственником. Назван по имени аббата Ирминона (умершего ок. 825 г.), при котором аббатство развило на своих землях интенсивную хозяйственную деятельность. Полиптик аббата Ирминона, как и другие источники — Реймского аббатства св. Ремигия (845 г.), св. Мавра (868 г.), представляет собой описание поместий монастыря с перечнем зависимых держателей и их повинностей. До нас дошла часть текста, состоящая из 25 описей отдельных поместий, описывающих бенефициальные земли. Полиптик аббата Ирминона позволяет составить представление о всей системе хозяйства крупного поместья эпохи Каролингов и о процессе втягивания крестьян в зависимость.

24.