Монархия, непохожая на другие

В основе всех исторических и политологических построений Ивана Солоневича лежала идея уникальности российской монархии, которая, в свою очередь, определялась «народным духом», особенностями характера русского народа, его национальным «я». Эту уникальность Солоневич определял следующим образом: «Российская монархия – когда она существовала в реальности, как сила, а не как вывеска, всегда стояла на стороне верований, инстинктов и интересов русской крестьянской массы, – и не только в самой России, но и на ее окраинах. Это есть основная традиция русской монархии, категорически отделяющая русскую монархию от всех остальных монархий в истории человечества». Под монархией он понимал наследственную династическую власть, опирающуюся на широкие массы народа и отстаивающую его права в противостоянии с эгоистически настроенной олигархией. Выступая центром демократичной и справедливой системы власти, учитывающей интересы большинства граждан, монархия защищает религиозный, культурный и социальный уклад народной жизни. «Русская земля сама собиралась вокруг царей, а не цари ее собирали», – писал Солоневич в своей книге «Белая Империя». Вместе с тем, стоит отметить, что политические режимы Петра Первого или Екатерины Второй Иван Лукьянович «монархией» вовсе не считал из‑за их антитрадиционного и антинационального характера. Следуя за интеллектуальной традицией славянофилов, он резко критиковал петровские реформы, которые, по его мнению, раскололи единую нацию на европеизированное дворянство и многомиллионную массу крепостных. Одним из последствий этого раскола, по мнению Солоневича, была и революция 1917 года. Много внимания он уделял разбору конкретных примеров «имперского строительства» и особенно подчеркивал специфический характер русского народа, сумевшего создать огромную империю вопреки основным принципам колониализма. Солоневич подчеркивал, что русские оказались комплементарно настроены к большинству населяющих огромное евразийское пространство народов и никогда не пытались поставить себя в положение правящей нации (как, например, англичане, чья империя не продержалась и трех веков). Скорее наоборот: русский центр подвергался значительной эксплуатации в пользу инонациональных окраин. Выдвигая старый лозунг «За Веру, Царя и Отечество», Иван Солоневич придавал ему совершенно новое содержание. Его концепция «народной монархии» представляла собой нечто такое, чего еще никогда не было в истории русской политической мысли. Можно, конечно, сказать, что построения Ивана Лукьяновича развивают идеи славянофилов, однако такое утверждение будет верным лишь отчасти. Солоневича не интересовали абстрактные цивилизационные схемы, и он никогда не звал в прошлое, которое уже невозможно вернуть. Его интересовали лишь идеи, имевшие конкретное приложение к той политической борьбе, которую он вел. И сейчас, когда перед нами стоят острейшие проблемы национальной самоидентификации, определения облика и даже границ нашей государственности, творческое наследие этого истинного патриота, публициста, историка, политика становится как нельзя более актуальным и нужным для возрождающейся России.

Александр Бородай