Пиксил, это же абсурд!

– Шоколад.

– А что это такое?

– Какао‑бобы, прошедшие особую обработку. Очень вкусно. Для… э… базовых существ. Вот это предназначается в подарок самой леди Пиксил. Попробуй одну.

Исидор пытается открыть коробку, но, потеряв терпение, разрывает крышку. Он бросает монстру изящно оформленный кусочек шоколада. Тот ловит его на лету.

– Вкусно, – говорит привратник. А потом выхватывает из рук Исидора всю коробку. Она с легким шуршанием исчезает в его глотке. – Очень вкусно. А нельзя ли получить и спайм? В Царстве это понравится.

– Это и был спайм.

– Как?

– У меня ничего не осталось. Это был физический объект.

– Проклятье, – огорчается монстр. – Эх, парень, это чересчур. Мне очень жаль, правда. Я не хотел… Слушай, думаю, я смогу их отрыгнуть, и мы все уложим обратно.

– Ладно, все в порядке.

– Знаешь, это рефлекс. Это тело подвержено всем внешним стереотипам. Я уверен, что мог бы создать, по крайней мере, копию…

Монстр широко открывает рот и начинает засовывать туда руку, изогнув ее под немыслимым углом.

– Могу я просто войти?

В горле монстра что‑то булькает.

– Конечно, конечно. Не стоит об этом и говорить. Я же не какой‑нибудь подонок, верно? Развлекайся.

Створки дверей распахиваются. Исидор входит, и мир тотчас резко меняется. Что ему ненавистно в Пыльном районе, так это постоянные игры с реальностью. Зоку даже не пытаются спрятать свои тайны под покровом повседневности, а просто воздействуют на зрительную кору вашего мозга, слой за слоем нагромождая спаймы и расширения реальности, так что уже невозможно определить, что находится за всем этим. И неожиданное ощущение открытости, отсутствие ограничений гевулота, вызывает у Исидора нечто вроде головокружения.

Внутри нет ничего похожего на алмазный храм. Исидор оказывается в большом помещении с трубами и проводами на стенах и высоким потолком. В горячем воздухе стоит запах озона и застарелого пота. Пол неприятно липкий. Тусклые неоновые лампы освещают древние на вид, громоздкие плоские экраны на низеньких столиках, демонстрирующие аляповатые изображения каких‑то анимационных персонажей и движущиеся абстрактные фигуры. Звучит громкая до головной боли музыка.

Участники вечеринки прохаживаются вдоль столиков и беседуют друг с другом. Все они выглядят на удивление… по‑человечески. На их бледных телах самодельные короткие кольчуги. Кое‑кто одет в наряд из картонок. У некоторых имеются игрушечные мечи. И все носят с собой коробочки с проводами или схемные платы, подвешенные к поясу.

– Привет. Хочешь поучаствовать в сцепленности?

Девушка похожа на пухлого эльфа с розовыми волосами. На голове у нее прицеплены большие кошачьи уши, на лице слишком много косметики, а на чрезмерно обтягивающей майке непристойная сцена с участием большеглазой женщины и еще чего‑то. Из рюкзака торчит пара похожих на фаллосы серебристых ракет, и толстый кабель тянется от них к телефону с сенсорным экраном у нее в руках.

– Гм, я бы с радостью… – Исидор ослабляет узел галстука. – Но я ищу Пиксил.

Девушка смотрит на него широко раскрытыми глазами.

– Ого.

– Я понимаю, что опоздал, но…

– Все в порядке, вечеринка еще не началась, люди только приступают к сцепленности. Ты ведь Исидор, верно? Вот здорово! – Она размахивает руками и едва не подпрыгивает на месте. – Пиксил все время о тебе говорит! О тебе уже все здесь знают!

– Ты знаешь Пиксил?

– Конечно знаю, глупыш! Я Синдра. Я ее Легендарный Скакун!

Она сжимает рукой свою левую грудь, едва выступающую под розовой тканью.

– Классная аватара, правда? Сью И, из настоящего ку‑клана! Я купила ее… Стоп, я не должна тебе об этом рассказывать, ты же играешь в «детектива», верно? Извини.

Услышав слова «Легендарный Скакун», Исидор обращается к экзопамяти Ублиетта, но в колонии зоку она недоступна. Будем надеяться, что это всего лишь метафора.

– Ладно, а ты, гм, можешь мне сказать, где Пиксил?

– Нет.

– Почему нет?

– Глупыш, разве ты не понял: это костюмированный вечер! Нам придется ходить и выяснять, в кого она нарядилась.

Не успевает он и глазом моргнуть, как потная ладошка Синдры стискивает его руку и тащит в толпу.

– Ты себе не представляешь, как много людей хочет с тобой познакомиться. – Она подмигивает ему. – Знаешь, мы все поражены. Парень из Ублиетта! А что вы творите со своими телами! Плохо, очень плохо.

– Она рассказывала о…

– О, она рассказывает мне абсолютно все! Вот они точно знают, где она.

Синдра сворачивает к нескольким старым компьютерам, испускающим гудение и тепло. Вокруг, на бин‑бэгах, расположились трое, но, на взгляд Исидора, ни один из них не может быть Пиксил. Хотя бы потому, что у двоих имеются бороды. Один из мужчин высокий и худой, в шортах, чем‑то вроде красной туники, желтой кепке и маске домино. Второй более плотного телосложения, в свободной голубой блузе с оборванным подолом и маске, украшенной остроконечными ушами.

Третья в этой группе – маленькая, немолодая женщина с редкими светлыми волосами, морщинистым лицом, в очках и явно неудобных кожаных доспехах. Она сидит, держа на коленях меч. Оба мужчины в такт музыке раскачиваются на своих сиденьях взад и вперед.

Синдра хлопает худого мужчину по спине, вызвав при этом оглушительный взрыв на экране.

– Проклятье! – вскрикивает он и срывает очки. – Смотри, что ты наделала!

Мужчина в голубой блузе откидывается назад в своем кресле.

– Тебе предстоит многому научиться, Чудо‑мальчик.

У Исидора пересыхает во рту. Он привык к приветствиям через гевулот, который связывает лица с именами и определяет социальный статус. Но эти люди остаются незнакомцами.

– Кто‑нибудь видел Пиксил? – спрашивает Синдра.

– Эй, не выходи из образа! – ворчливо прикрикивает остроухий мужчина.

– Тьфу! – восклицает Синдра. – Это важно.

– Она была здесь секунду назад, – произносит худой, не сводя взгляда с экрана и двигая правой рукой какой‑то маленький белый предмет, производящий негромкие щелчки.

– Мы пытаемся ее найти. Кем она оделась?

– Я не знаю.

– Думаю, она изображала Макгонигал,[22]– отвечает остроухий. – Она компилировала игру в Вервольфа в дальней комнате. Но Пиксил не слишком изменила свой облик. Неубедительно.

– Оставайся здесь, – говорит Синдра Исидору. – Я пойду ее искать. Парни, это Исидор. Он – та‑дам! – вторая половинка Пиксил. И он тоже геймер.

– Ого! – восклицает бородатый.

Женщина в коже смотрит на Исидора с явным любопытством.

– Исидор, эти шутники – старейшины зоку. Обычно они более вежливы. Дратдор, Сейджвин и, – Синдра слегка склоняет голову, глядя на женщину, – Старейшая. Они за тобой присмотрят. Я скоро вернусь. Рада, что ты здесь.

– Присаживайся. Выпей пива, – говорит Сейджвин, остроухий.

Исидор опускается на один из бин‑бэгов.

– Спасибо. – Он берет банку с пивом, сомневаясь, что сумеет открыть ее. – Отличная вечеринка.

– Это не вечеринка, это старинный ритуал! – фыркает Дратдор.

– Простите. Пиксил не слишком распространялась на эту тему. Чему же посвящен прием?

– Расскажи ты, – обращается Дратдор к женщине. – У тебя это получается лучше.

– Она присутствовала при этом, – добавляет Сейджвин.

– Таким образом мы чтим наше наследие, – говорит Старейшая. У нее сильный голос, как у певицы. – Зоку очень старые, мы можем проследить свои корни до игровых кланов до‑Коллапсовой эпохи. – Она улыбается. – Кое‑кто очень хорошо помнит те времена. Как ты понимаешь, тогда еще не осуществлялась закачка мозгов. Конкуренция была очень жесткой, и приходилось использовать любую возможность, чтобы одержать верх над другой гильдией.

Мы первыми начали эксперименты с квантовыми экономическими механизмами в целях кооперации. Сначала это были всего лишь два сумасшедших отаку[23]из физической лаборатории, которые использовали сцепленные кубиты на основе ионных ловушек и внедряли их в свои игровые платформы, направляя атаки гильдии и срывая огромные прибыли в аукционных домах. Выяснилось, что с помощью сцепленности можно делать интересные вещи. Игры становятся непредсказуемыми. Например, «Дилемма заключенного» с применением телепатии. Превосходная координация. Новое игровое равновесие. Мы обошли всех и загребли кучу золота.

– Мы и сейчас впереди всех, – вставил Дратдор.

– Ш‑ш‑ш. Но колдовство невозможно без сцепленности. Тогда еще не было спутников квантовой связи. Поэтому мы стали устраивать приемы вроде этого. Люди переносят свои кубиты и устанавливают сцепленность со всеми остальными. – Старейшая улыбается. – А потом мы поняли, что можно сделать при помощи рационального использования ресурсов, координации и взаимодействия между мозгом и компьютером.

Она легонько постукивает пальцами по рукояти меча. Отливающий фиолетовым цветом драгоценный камень размером с яйцо, прозрачный и многогранный, на фоне ее тусклых доспехов выглядит довольно странно.

– С тех пор произошло много событий. Мы пережили Коллапс. Построили город на Сатурне. Проиграли войну с Соборностью. Но время от времени не мешает вспомнить о том, с чего все началось.

– Пиксил никогда мне об этом не рассказывала, – говорит Исидор.

– Пиксил больше интересуется тем, куда она идет, чем тем, откуда пришла, – заявляет Старейшая.

– Так, значит, ты геймер? – спрашивает Дратдор. – Пиксил много рассказывала об играх, в которые вы играете там, ну, в Грязном Городе. Она говорит, это вдохновляет ее в работе, и я бы хотел услышать подробнее.

– Где мы играем?

– Иногда мы называем это место Грязным Городом, – поясняет Сейджвин. – В шутку.

– Понятно. Мне кажется, вы меня с кем‑то путаете, на самом деле я не играю в игры…

Старейшая кладет руку ему на плечо.

– Я думаю, Исидор хочет сказать, что не считает свое занятие игрой.

Исидор хмурится.

– Послушайте, я не знаю, что именно говорила вам Пиксил, но я изучаю историю искусства. Еще меня называют сыщиком, но только из‑за того, что мне нравится разгадывать загадки.

При этих словах он снова ощущает болезненный укол, вызванный отказом наставника.

Сейджвин озадаченно моргает.

– А как же вы ведете счет? Как переходите с одного уровня на другой?

– В действительности все не так. Просто… я помогаю пострадавшим, помогаю ловить преступника, чтобы предать его суду.

Дратдор так энергично фыркает в свое пиво, что часть выплескивается на костюм.

– Это отвратительно. – Он вытирает губы перчаткой. – Абсолютно отвратительно. Ты хочешь сказать, что относишься к числу этих ядовитых мемо‑зомби? И Пиксил пригласила тебя сюда? Она прикасается к тебе? – Он в смятении смотрит на Старейшую. – Я удивлен, что ты это позволяешь.

– Моя дочь может делать все, что захочет, и с кем захочет. Кроме того, я думаю, ей полезно узнать, что вокруг нас существует человеческое общество и нам приходится жить с людьми. В Царстве об этом легко забыть. – Она улыбается. – Ребенку полезно поиграть в грязи, чтобы укрепить иммунитет.

– Постойте! – восклицает Исидор. – Ваша дочь?

– Как бы то ни было, – произносит Дратдор, вставая, – мне, пожалуй, лучше уйти, пока меня не «предали суду».

После его ухода воцаряется неловкое молчание.

– Знаешь, я так и не понял, как вы ведете счет… – начинает Сейджвин.

Старейшая бросает на него быстрый взгляд.

– Исидор, я бы хотела с тобой поговорить.

Остроухий зоку поднимается.

– Рад был с тобой познакомиться, Исидор. – Он подмигивает. – Кулаком о кулак? – Он делает странный жест, похожий на выпад. – Все в порядке. Не напрягайся.

– Прошу прощения за моих друзей зоку, – произносит Старейшая. – Они почти не поддерживают контактов с внешним миром.

– Для меня большая честь познакомиться с вами, – говорит Исидор. – Пиксил никогда о вас не рассказывала. И о своем отце тоже. Он где‑то здесь?

– Возможно, она не хотела тебя запутывать. Я предпочитаю употреблять слово «мать», но на самом деле все немного сложнее. Могу лишь сказать, что во время Протокольной войны кое‑что произошло между мной и пленным воином‑разумом Соборности. – Она смотрит на кольцо сцепленности на его руке. – Это Пиксил дала его тебе?

– Да.

– Интересно.

– Простите?

– Бедняга. Она не должна была тебя приглашать. С тобой одни сложности. – Она вздыхает. – Но, возможно, именно это ей и нужно, чтобы что‑то доказать.

– Я не понимаю.

Исидор пытается разгадать выражение лица женщины, но подсказок гевулота здесь нет. Это одна из причин, по которой Пиксил его привлекает, – загадка. Но та же черта у этой женщины пробуждает в нем страх.

– Я только хотела сказать, что тебе не стоит ждать от Пиксил слишком многого. Ты же понимаешь, что она уже связана с чем‑то более значительным, чем она сама. И отчасти поэтому я рассказала тебе нашу историю. Пиксил экспериментирует, и это прекрасно, тебе это тоже необходимо. Но сцепленности между вами быть не может. Ты никогда не станешь частью всего этого. Ты понимаешь?

Исидор делает резкий вдох.

– При всем моем уважении, я должен сказать, что отношения между нами – это наше дело. И я уверен, Пиксил со мной согласится.

– Ты не понимаешь, – вздыхает Старейшая.

– Если вы имеете в виду, что я недостаточно хорош для нее… – Исидор складывает руки на груди. – Мой отец был Достойным в Королевстве. И я считал, что к зоку можно присоединиться. Откуда вы знаете, что я на это не пойду?

– Ты этого не сделаешь.

– Я не думаю, что вы можете утверждать это.

– Тем не менее могу. Таковы зоку. Мы все единое целое. – В ее глазах что‑то вспыхивает. – Не позволяй обмануть себя этим маскарадом. Мы совсем не такие. Ты и ее еще не видел: мы создали ее такой, чтобы она ходила среди вас и узнавала вас. Но внутри…

Лицо Старейшей подергивается рябью, и на мгновение она превращается в статую с прекрасным ликом, состоящую из миллиардов танцующих светящихся пылинок, в окружении сверкающих созвездий из драгоценных камней вроде того, что мерцает на рукояти ее меча. А потом она снова становится блондинкой среднего возраста.

– Внутри мы другие. – Она похлопывает Исидора по руке. – Но не расстраивайся. Все пойдет своим чередом. – Она встает. – Я уверена, Синдра скоро вернется. Развлекайся.

С покачивающимся у бедра мечом она исчезает в толпе, а Исидор остается смотреть на бегущие по монитору изображения.

Немного спустя идея выпить начинает казаться ему заманчивой, и он пробует пиво. Оно старое и невкусное, и предпочтительней было бы вино, но все же Исидор выпивает две банки, пока не добивается желаемого эффекта. Трудный день дает о себе знать, и сыщик едва не засыпает перед монитором. Еще двое гостей – молодой человек и девушка с макияжем, придающим ей сходство с трупом, садятся рядом и начинают играть. Через некоторое время парень оборачивается к Исидору и глуповато ухмыляется.

– Привет, – говорит он. – Не хочешь попробовать? Я в этом деле не могу оказать достойного сопротивления мисс Разрушительнице Миров.

Девушка закатывает глаза.

– Любовник, а не воин.

– Точно. – Парень на вид немногим старше Исидора, ему нет еще и пятнадцати марсианских лет, у него азиатские черты лица, тонкие усики, гладко прилизанные черные волосы и прекрасно сшитый костюм. На плече кожаный рюкзак. – Ну, что скажешь?

– Боюсь, я слишком пьян, – отвечает Исидор. – Справляйся сам.

– Да, спиртное – неплохой способ сохранить лицо. Простите, госпожа, вы нас победили.

Девушка вздыхает:

– Ладно. Я иду играть в Вервольфа. Жалкие людишки.

Она посылает Исидору воздушный поцелуй.

– Хорошо проводишь время? – спрашивает парень.

– Да не очень.

– Ну, это никуда не годится. – Он берет со стола банку с пивом и открывает ее. – Как ты уже понял, пиво здесь отвратительное. Видишь ли, оно все аутентичное.

– Сойдет, – отзывается Исидор и открывает еще одну банку. – Я Исидор.

– Адриан.

Рукопожатие парня выдает жителя Ублиетта. Но при странном ощущении отсутствия гевулота и легком опьянении это кажется несущественным.

– Итак, Исидор, почему ты не танцуешь, не принимаешь участия в сцепленности и не обхаживаешь курочек зоку?

– У меня был странный день, – поясняет Исидор. – Меня чуть не убили. Я поймал гогол‑пирата. Или двух. С помощью шоколада. А что касается курочек зоку, у меня уже есть одна. Ее мать – богиня, и она меня ненавидит.

– Ладно‑ладно, – останавливает его Адриан. – Я ожидал чего‑то вроде «я видел наставника» или «мне приснился чужой сон».

– Да, наставник там тоже был, – соглашается Исидор.

– Это невероятно любопытно! Расскажи.

Они продолжают пить, и история шоколатье кажется вполне уместной. Слова льются сами собой, и это заставляет Исидора подумать о Пиксил: «А как часто мы с ней о чем‑то разговаривали?» Его мысли и речь не ограничены гевулотом, и Исидор ощущает себя подпрыгивающим на воде камешком, легким и свободным.

– Кто же ты, Исидор? – спрашивает Адриан, когда история заканчивается. – И как ты оказался втянутым в это дело?

– Я не мог не вмешаться. Я всегда задумываюсь о том, чего не понимаю. Часто, блуждая по Лабиринту, я взламываю замки гевулотов просто для забавы.

– Но зачем? Что ты от этого получаешь?

Исидор смеется, откинувшись назад.

– Я не понимаю людей. Мне необходимо прослеживать связь между фактами. Я не могу понять, почему кто‑то говорит или делает то или иное, если не задумаюсь над этим.

– Это удивительно, – говорит Адриан, когда Исидор умолкает, чтобы сделать еще глоток пива.

Он рассеянно отмечает, что парень что‑то записывает в блокноте – старомодном, сделанном из бумаги. Это может означать только одно, и даже несмотря на затуманенный разум, Исидор осознает, что он совершил ошибку.

– Ты журналист, – заявляет он.

Скачущий по поверхности камешек замирает, и вода поглощает его. Голова становится невероятно тяжелой. В мире безупречного уединения все еще существуют аналоговые дыры, и общедоступные газеты в Ублиетте остаются одним из наиболее прибыльных допустимых преступлений. Журналисты открыли охоту на Исидора после первого же его дела о краже из ателье модной одежды. Но никак не могли проникнуть сквозь защиту его гевулота. До этого момента.

– Да, журналист. Адриан Ву из «Вестника Ареса».

Он достает из рюкзака старомодную камеру – еще один способ обойти гевулот. Вспышка на мгновение ослепляет Исидора.

Он бьет журналиста. Вернее, пытается это сделать: Исидор вскакивает на ноги и отчаянно размахивает руками, но не достает до противника. Ноги подкашиваются. Он хватается за ближайший предмет – компьютерный монитор на столе – и вместе с ним с грохотом падает на пол. Исидор силится подняться и тянется к камере Адриана.

– Отдай мне это!

– О, я отдам. Тебе и еще пятидесяти тысячам наших читателей завтра утром. Знаешь, мы жаждали получить у тебя интервью с того момента, когда тебя впервые заметили рядом с Джентльменом. А может, ты что‑нибудь расскажешь и о ней?

– О ней?

– Ага. – Адриан усмехается. – И ты еще считаешь себя детективом? На улицах болтают, что Джентльмен – женщина. Да, кстати, а вот и леди, о которой мы говорили.

– Привет, милый, – произносит Пиксил.

Ее вид согревает душу Исидора, несмотря на шок, гнев и алкогольный туман. Черная помада делает ее лукавую усмешку похожей на запятую. Стройная фигурка Пиксил затянута в облегающее клетчатое платье с кожаными ремешками, из‑под которых соблазнительно проглядывают смуглые плечи.

– Синдра мне сказала, что ты справился. Я так рада.

Она дарит Исидору пахнущий пуншем поцелуй.

– Привет, – отвечает Исидор. – Я принес тебе шоколад, но его сожрал монстр.

– Вот это да! Я думаю, ты пьян.

– В самую точку, – подтверждает Адриан. – С ним произошла целая история.

Он отвешивает Исидору легкий поклон и исчезает в толпе.

Следующий час проходит словно в тумане, и Исидор быстро забывает о журналисте. Становится очень жарко, и все, что говорят вокруг, вызывает неудержимый смех. Пиксил ведет его от одной группы зоку к другой. Они беседуют с собравшимися в кружок квантовыми богами и спорят, кто из них вервольф. Бледнокожие супергерои в плохо сидящих латексных костюмах задают Исидору вопросы о наставниках. Но ему трудно думать о чем‑то другом, кроме теплой ладошки Пиксил, лежащей между его лопаток.

– Мы можем пойти в какое‑нибудь более спокойное место? – наконец спрашивает он.

– Конечно. Я хочу понаблюдать за сцеплением.

Они находят свободный диванчик в стороне ото всех и садятся. Сцепление выглядит весьма впечатляюще. При помощи оптических волокон и кабелей люди подсоединяют свои кубит‑контейнеры – реактивные ранцы, лучевое оружие и волшебные мечи – к огромным хитроумным устройствам. Оборудование довольно примитивное, и сцепление удается далеко не всегда, но когда что‑то получается, из трансформаторов Теслы бьют дуговые разряды, сопровождаемые оглушительным треском и хохотом. Запах озона немного отрезвляет Исидора.

– Думаю, пьяным ты мне нравишься больше, – заявляет Пиксил. – К тебе возвращается твой взгляд.

– Какой взгляд?

– Как будто ты что‑то расследуешь.

– Ничего подобного.

Исидор пытается сосредоточиться, но ему трудно собраться с мыслями. Гнев все еще бурлит внутри и никак не хочет успокаиваться.

– Послушай. – Пиксил ерошит его волосы. – Я попытаюсь отгадать, о чем ты думаешь. Если получится, ты на сегодняшний вечер станешь моим рабом.

Исидор допивает последний глоток из пластикового стаканчика – какой‑то очень сладкий пунш с гуараной, которым их угостили девушки‑подростки в костюмах матросов. Напиток прогоняет дремоту, но вызывает нервный озноб.

– Ладно, – соглашается он. – Играем.

– Ты думаешь о своем наставнике. Пытаешься заставить меня ревновать?

– Нет, не угадала. Я не смогу стать наставником, но я сейчас думаю не об этом.

– Ой. – На лице Пиксил появляется искреннее сожаление. – Что же этому подлецу надо? Ты гений. Ты раскрыл… неважно, что, но ведь раскрыл, верно?

– Да, но этого мало. Не переживай. Я не хочу об этом говорить. Продолжай угадывать.

Несмотря на все отрицания, Исидор сильно переживает из‑за своей неудачи.

– Хорошо. – Пиксил гладит его по руке и указательным пальцем щекочет ладонь. – Ты стараешься придумать, как бы поскорее затащить меня в постель?

– Нет.

– Нет? – Она притворно негодует. – В таком случае, мистер Сыщик, вам лучше вызвать кеб. Почему ты об этом не думаешь? Я вот думаю.

– У тебя есть еще одна попытка, – говорит Исидор.

– Ладно. – Пиксил становится серьезной. Она прикладывает пальцы к вискам и закрывает глаза. – Ты думаешь…

– Только никаких фокусов с гевулотом и кватами, – предупреждает ее Исидор.

– Ты шутишь? Я никогда не жульничаю. – Она поджимает губы. – Я бы сказала, что ты думаешь об Адриане и о том, зачем я его сюда пригласила, зачем попросила Синдру представить тебя старейшинам, и еще о том, почему моя бедная старая матушка тебя ненавидит? – Она ласково улыбается. – Это похоже на правду? Или ты считаешь меня совсем глупой?

– Да, – произносит Исидор. – То есть нет. Ты угадала. Так зачем все это?

Гнев сжимается в его груди в плотный комок. В висках стучит кровь.

– Ты такой милый, когда смущаешься.

– Ответь мне.

– Рабы не выдвигают требований. Я выиграла, – заявляет Пиксил.

– Я сейчас не играю. Зачем?

– Ну, есть одна причина. Я хотела тобой похвастаться.

Она берет его за руку.

– Похвастаться? Да я умудрился оскорбить их в первые же пять минут. А твоя мать действительно меня возненавидела.

– Мать по сцепленности. На самом деле никакой ненависти. Просто она слишком сильно меня опекает. Первый ребенок, созданный на Марсе, совместимость гевулотов, мостик между двумя мирами и все такое прочее. И все они до сих пор в шоке, что я встречаюсь с одним из вас. Они заслуживают легкого оскорбления. Они до сих пор думают, что мы когда‑нибудь вернемся на Юпитер, хотя там ничего не осталось, кроме пыли и дронов Соборности, которые ее поглощают. Теперь мы живем здесь, но никто из них не желает этого признавать.

– Значит, – говорит Исидор, – ты меня использовала.

– Конечно. Это игра. Оптимизация ресурсов – не шутка. Каждый из нас поступает так, как лучше для него. Мы не в силах этого изменить. В данном случае небольшой мятеж – это идеальный вариант.

– Значит, это не настоящий мятеж?

– Ой, да ладно! – восклицает Пиксил. – Ты все время проделываешь то же самое с людьми. Ты в этом преуспел. Как думаешь, почему ты встречаешься со мной? Потому что я загадка. Потому что ты никак не можешь вычислить меня, как вычисляешь остальных. Я видела, как ты беседуешь с людьми: ты говоришь им что‑то, но это не ты настоящий, ты просто пытаешься выстраивать умозаключения. И не убеждай меня, что для тебя это не игра.

– Это совсем не игра, – возражает Исидор. – Сегодня я чуть не погиб. Девушка убила своего отца самым ужасным способом. Такие вещи случаются, и кто‑то должен разгадывать эти загадки.

– А от этого кому‑то лучше?

– Мне лучше, – негромко произносит Исидор. – И ты это знаешь.

– Да, я знаю. И я думаю, остальные тоже должны это узнать. У тебя хорошо получается, и кто‑то должен вести счет. Поэтому я и пригласила Адриана, чтобы вы могли поговорить здесь без этой чепухи с гевулотами. Он сделает тебя известным.

– Пиксил, это не самая хорошая идея. У меня из‑за этого будет куча неприятностей. Как ты можешь решать, что для меня лучше? Я не принадлежу к обществу твоих зоку. Со мной так не получится.

– Не получится, – соглашается Пиксил. – С зоку у меня просто нет выбора. – Она дотрагивается до камня зоку, вставленного у основания шеи, над самыми ключицами. – С тобой я остаюсь только потому, что хочу этого.

В глубине души Исидор понимает, что это ложь, но почему‑то не придает этому значения и целует ее.

– Не забывай, – говорит она, – ты проиграл. Идем со мной, я хочу тебе кое‑что показать.

Пиксил берет его за руку и ведет к невзрачной двери, которой мгновение назад здесь еще не было. Рука об руку они заходят в нее, а позади снова сверкают вспышки дуговых разрядов сцепленности.

Исидору кажется, что он выпадает из реальности.

Они оказываются в огромном помещении, заполненном стоящими друг на друге черными кубами различной величины – от одного метра до размера целого дома. Стены, пол и потолок – где‑то высоко‑высоко – все белое и слегка светится. При таком сиянии даже Пиксил кажется бледной.

– Где мы? – спрашивает Исидор.

Его голос порождает странное эхо.

– Тебе ведь известно, что мы разбойники, верно? Мы занимаемся грабежом. Так вот, здесь мы храним свои сокровища.

Пиксил отпускает его руку, бежит вперед и дотрагивается до одного из кубов. Он мгновенно становится прозрачным. Внутри мерцает странное существо, похожее на покрытую перьями змею. Оно кружится в воздухе, не в силах вырваться из клетки. Парящая спайм‑сфера сообщает Исидору, что это червь Лэнгтона, пойманный на неосвоенных виртуальных окраинах Царства и облеченный в физическую форму.

Пиксил смеется.

– Здесь можно найти все что угодно. – Она бежит дальше и прикасается к следующим контейнерам. – Идем, давай посмотрим.

Здесь стеклянные яйца, древние часы и конфеты со старой Земли. В одном из больших кубов Исидор обнаруживает старинный звездолет. Он похож на гигантский потемневший зуб – керамическая поверхность испещрена коричневатыми пятнами. Пиксил открывает куб, набитый театральными костюмами, и со смехом напяливает на голову Исидора котелок.

– Наверное, кому‑то может не понравиться, что мы здесь, – опасается Исидор.

– Не беспокойся, раб, – озорно усмехаясь, отвечает Пиксил. Напевая себе под нос, она вываливает костюмы на пол, устраивая огромную перину. – Я же тебе говорила: оптимизация ресурсов.

Пиксил обнимает его за шею обеими руками и крепко целует. Ее платье куда‑то испаряется. Она увлекает Исидора на груду плащей и пышных юбок. Его гнев улетучивается, и вокруг не остается ничего, кроме нее.