Проект архитектора Пака Сынхона

Искони архитектура в Корее развивалась с учетом особенностей рельефа местности, и главным образом — горного, а не равнинного рельефа. С глубокой древности корейские зодчие считали идеалом достижение гармонии с окружающей миром. И поэтому они прежде всего стремились к постижению сущности природы и духа выбранного места, а затем пытались выразить их в архитектурных формах возводимого сооружения. Существует бесчисленное множество примеров тому, как реализовывался этот подход на протяжении многих веков. Главный архитектор проекта нового комплекса Национального музея Кореи, объясняя основную мысль своего детища, предлагает внимательно присмотреться к линии, которую оставляет на бумаге кисть мастера, или к лаконичным очертаниям крепостных стен: «Простоту и искренность вы можете найти именно в такой линии. Я думаю, что эта линия выражает динамизм Кореи». Новое здание музея построено на сравнительно ровном участке, его фронтальная часть протяженностью в 400 метров представляет собой строгую прямую линию. Пространство перед главным входом организовано так, как это всегда делалось при возведении буддийских храмов в Кореи. Вход в музей можно сравнить с наклонной дорожкой и лестницей, ведущей от колокольной башни к павильону Анъянну в одном из старейших храмов Кореи — Пусокса. Подобно тому, как с высоты павильона Анъянну открывается панорамный вид на храм Мурянсучжон, с «Ёллин плаза» Национального музея («Открытого двора») открывается прекрасный вид на подножье горы Намсан и стоящую не ее вершине башню «Намсан-тауэр». Возможно, это одна из лучших картин, которые предстанут перед глазами входящих в музей посетителей. В «Ёллин плаза» воплощена в жизнь традиционная идея: чтобы подойти ко входу в храм, нужно пройти через целый ряд ворот. В Корее ворота на пути к храму, с точки зрения пространства, формы и функций, — это не просто непременный атрибут традиционной архитектуры, а предмет особого поклонения. Ворота — архитектурное сооружение, которое наряду с монастырскими стенами определяет, очерчивает и указывает границы, делит общее пространство. Их положение по отношению к другим постройкам и сооружениям, в особенности — к внешним стенам, призвано нести смысловую нагрузку. В данном случае создание отделенного от города пространства перед огромным длинным зданием образует своего рода проем. И в этом мы усматриваем стремление архитектора выразить ту самую «корейскость», тот самый корейский дух, о котором говорилось выше. Внешний вид нового здания музея наводит на мысль о корейской фортификационной архитектуре, основанной на инновационном в то время подходе, в основу которого было положено стремление подчеркнуть, усилить впечатляющий вид внешних крепостных стен. В структуре здания вы также можете увидеть отчетливо обозначенное намерение автора с помощью больших плоскостей и крупных элементов в символической форме выразить динамичность Кореи. Пак Сынхон говорит: «Архитектура пробуждает в нас чувство бытия через вечную и подлинную красоту, которая переступает время и культуры». Определяя в таком ключе предназначение архитектуры, он считает, что для достижения этой цели, необходимо следовать правде архитектуры на основе разумного, продуманного и реалистического отношения к ней. Его подход — найти инвариантные черты традиционного корейского зодчества, которые затем могут быть рассмотрены в контексте мировой архитектуры. Историк и критик Кристиан Норберг-Шульц в течение долгого времени использует термин «genus loci», или «дух места», дух, который пробуждает новое сознание у многих архитекторов. Задача архитектора — уловить и понять этот дух, проникнуться той атмосферой, которая изначально присуща местности, еще до начала строительства на основе знания ее исторических и природных особенностей. «Душа» и «тело» архитектурных сооружений Пака Сынхона в полной мере соответствуют этому принципу.