Chapter 17. Мягкий гул заполонил мои уши

Мягкий гул заполонил мои уши. Всё, что я видел, было серым. Я мог слышать, как кто-то плакал, но плач был настолько слабым, что я счёл, что это всего лишь моё воображение.

В мыслях было пусто. Я чувствовал себя очень... Спокойно. Словно я не ощущал чего-либо в течение длительного времени. Ещё мне казалось, что я улыбаюсь. Хотя я не особо уверен, что вариант с улыбкой подходит тебе, особенно если ты уже мёртв.

Подождите. Я умер?

Я имею в виду, то, что я сейчас ощущаю – совсем не похоже на то, что я жив, но в то же время у меня не было точных представлений о том, что же всё-таки является смертью. Тогда, получается, это всё, что получают люди, отправляясь в мир иной? Тупой серый цвет повсюду? Это отстой! Но, по крайней мере, я был свободен. Мне больше никогда не придётся иметь каких-либо дел с моей грёбаной жизнью и рвущимися наружу эмоциями.

Я был свободен.

Тот самый гул становился всё громче, достигая того уровня, когда его шум уже начинает вас раздражать. Мне просто хотелось зажать уши ладонями, чтобы не слышать всё это.

Стоп. Ёбаное дерьмо. Я мог чувствовать. Чёрт побери! Как, блять, это возможно?

В следующий миг я услышал какой-то звуковой сигнал, смешанный с тем гулом. Он звучал равномерно, но при этом не продолжал менять своего шума. Что... О нет. Нетнетнетнетнетнетнет. Этого не может быть. Это, должно быть, глупая шутка Бога, Дьявола или кто там, блять, ещё есть наверху.

Я не мог остаться в живых. Я не хотел этого, я действительно не мог. Единственное, чего бы хотелось больше всего в данный момент – чтобы всё это закончилось. Я начал плакать, даже мог чувствовать влажные слезинки, скатывающиеся по моим щекам. Так и есть. Я и вправду жив.

Блять, блять, блять.

Мой слух обострился, и до меня снова начал доноситься тот плач. Я поморщился. Ненавижу, просто ненавижу расстраивать или разочаровывать людей. Определённо, плакала не моя мама... Эти... Рыдания? Да, это был явно не её голос. После некоторой борьбы со своим организмом, мне наконец-то удалось медленно разлепить глаза, а затем и увидеть, кто плакал. Моя челюсть отвисла, насколько ей позволили затёкшие мышцы. Они увидели меня и резко шмыгнули носом.
- Ф-фрэнки?..