Каждый ребенок-художник

Уже через неделю после начала занятий в "Школе радости" я сказал

малышам: "Принесите завтра альбомы и карандаши, будем рисовать". На

следующий день мы расположились на лужайке школьной усадьбы. Я предложил

детям: "Посмотрите вокруг себя. Что вы видите красивое, что вам больше всего

нравится, то и рисуйте". Перед нами был школьный сад и опытный участок,

освещенные осенним солнцем. Дети защебетали: одному нравились красные и

желтые тыквы, другому - склонившиеся к земле головки подсолнечника, третьему

- голубятня, четвертому - виноградные гроздья. Шура любовался легкими

пушистыми облаками, плывущими по кебу. Сереже нравились гуси на зеркальной

поверхности пруда. Даньку захотелось нарисовать рыбок-он с воодушевлением

рассказывал о том, как однажды с дядей ходил на рыбалку: ничего не поймали,

но зато увидели, как "играют" рыбки. - А я хочу рисовать солнышко,- сказала

Тина. Наступила тишина. Дети рисовали с увлечением. Я много читал о методике

уроков рисования, а теперь передо мной были живые дети. Я увидел, что

детский рисунок, процесс рисования - это частица духовной жизни ребенка.

Дети не просто переносят на бумагу что-то из окружающего мира, а живут в

этом мире, входят в него, как творцы красоты, наслаждаются этой красотой.

Вот Ваня, весь поглощенный своей работой, рисует улей, рядом -дерево, на

котором огромные цветы, над цветком - пчела, почти такая же большая, как и

улей. У мальчика раскраснелись щечки, в глазах огонек вдохновения, который

приносит большую радость учителю. Творчество детей - это глубоко

своеобразная сфера их духовной жизни, самовыражение и самоутверждение, в

котором ярко раскрывается индивидуальная самобытность каждого ребенка. Эту

самобытность невозможно охватить какими-то правилами единственными и

обязательными для всех. Коля не сказал, что ему понравилось, и меня очень

волнует, что же он нарисует. В альбоме мальчика я увидел ветвистое дерево с

большими круглыми плодами,- значит, это яблоня, дерево окружено роем

маленьких звездочек в ореоле лучен, высоко над деревом - серп луны. Как

хочется мне прочитать в этом интересном рисунке сокровенные мысли и чувства

ребенка - ведь я вижу у него в глазах такой же огонек вдохновения, как в те

минуты, когда мы наблюдали мир. - Что же это за звездочки над яблоней? -

спрашиваю у Коли. - Это не звездочки,- говорит мальчик.- Это серебряные

искорки, которые падают на сад с луны. Ведь у луны тоже есть

Кузнецы-великаны, правда?,;^:. - Конечно, есть,- отвечаю я, изумленный

мыслями, которые волновали ребенка в тихие вечерние часы. Значит, он смотрел

на ночное небо, любовался лунным сиянием, заметил этот трепещущий ореол

бледного сияния над яблонями. - Но какие же нити куют эти Кузнецы-великаны

ночью? - в раздумье говорит мальчик, и мне показалось, что он не столько

обращается к учителю, сколько к своим воспоминаниям о ночном небе, о бледном

сиянии луны, о хороводе звезд. Я боялся потревожить творческое вдохновение

мальчика. Сердце забилось от радостного открытия: творчество открывает в

детской душе те сокровенные уголки, в которых дремлют источники добрых

чувств. Помогая ребенку чувствовать красоту окружающего мира, учитель

незаметно прикасается к этим уголкам. По примеру Ларисы я стал рисовать

Кузнецов-великанов. Мне казалось, что я рисую неплохо. Кузнецы получились

похожими на настоящих молотобойцев, наковальня - такая же, как в колхозной

кузнице. Забыв, что я взрослый человек, переживал радостное чувство: мои

Кузнецы, конечно, будут лучше, чем у Ларисы. Но на моем рисунке детские

взгляды не задерживались, зато вокруг Ларисы образовалась целая толкучка.

"Что же она нарисовала?" - думал я. Посмотрел через головы ребят: как будто

бы ничего особенного нет в детском рисунке, но почему все восхищаются, а на

мой не обращают внимания? Чем больше я всматривался в рисунок девочки, тем

яснее становилось, что у малышей свое видение мира, свой язык художественных

изобразительных средств, под этот язык не подделаешься, сколько бы ни

пытался. У меня Кузнецы-великаны в обычных шапках, в фартуках, с длинными

бородами, в сапогах. А у нее - вокруг пышных волос на головах могучих

Кузнецов пылает ореол из искр. И бороды - не просто бороды, а огненные

вихри. Громадные молоты почти в два раза больше голов... Для ребенка это не

отступление от правды, а яркая правда - правда фантастической силы,

ловкости, сказочной общности могучего человека и огненной стихии. Нельзя

подгонять этот чудесный язык детской фантазии под наш язык, язык взрослых.

Пусть дети говорят друг с другом на своем языке. Учителям начальных классов

я советовал: учите детей законам пропорции, перспективы, соразмерности - все

это хорошо, но в то же время дайте простор и для детской фантазии, не

ломайте детский язык сказочного видения мира... Каждому ребенку хотелось

рассказать о том, что он нарисовал.

И в этих рассказах, как самоцветы, сверкали яркие образы, сравнения.

Рисование развивало речь детей. В поле, в лес мы теперь почти всегда шли с

альбомами и карандашами. Старшие школьники сделали для малышей маленькие

альбомы, которые можно было положить в карман. Весной, через несколько

месяцев после того как начала жить наша школа, я сделал большой альбом, в

котором каждый ребенок рисовал по желанию любимый уголок окружающего мира. Я

записывал в этот альбом коротенькие рассказы. Это целая страница жизни и

духовного развития нашего коллектива.