Глава 4. Вы лежите в твоей кровати, разговариваете о том, о сем

Вы лежите в твоей кровати, разговариваете о том, о сем. Вспоминаете времена, когда только полюбили друг друга, казните себя за то, что не рассказали о своих чувствах раньше. Сколько же времени вы потеряли зря.
– Зато наша любовь проверена временем…
– Любовь нельзя проверить временем, никто из нас не знает, когда ты разлюбишь меня, или я разлюблю тебя. Я могу поклясться, что люблю тебя сейчас и хочу любить вечно, но что будет завтра!? Возможно, кто-то из нас встретит свою настоящую любовь, хотя я хочу верить, что ты мой единственный.
– Хёк, не говори так, – ты готов разрыдаться от таких его слов, – я обещаю, что буду любить тебя…
– Не давай обещаний, которых не в состоянии исполнить, – он не дает тебе договорить, – это я даю тебе обещание, что больше никогда не заговорю на эту тему, я знаю, что тебе больно слушать меня, мне самому больно... давай жить сегодняшним днем, ориентируясь на будущее.
– Хёк, будь со мной рядом, пока любишь меня, не обманывай меня, не предавай мое доверие, – чуть ли не со слезами на глазах говоришь ты.
– Я обещаю. – Он притягивает тебя к себе, целует в висок и закрывает глаза. Проходит чуть больше получаса, а ты все никак не можешь заснуть.
– Хёкки? – чуть слышно зовешь его.
– Мм?
– Расскажи что-нибудь, я хочу больше знать о тебе, о твоей прошлой жизни, о твоих друзьях, первой люб… – тут ты спотыкаешься, а вдруг у него до тебя были любимые, поэтому он так рассуждает о любви и ее будущем, – Хёк?
– Ты – моя первая любовь, – да! Это именно те слова, которые ты хотел бы услышать. Ты заливаешься краской, кажется, с головы до пят. А потом он начинает рассказывать о себе, своей семье, друзьях, что-то уже ты слышал, но ты слушаешь его, не перебивая, не мешая. Он заканчивает свой рассказ, а у тебя уже наготове следующий вопрос. Так вы болтаете до утра, когда за окном уже светает, а ведь вы все еще не спали.
– Хёк, можно последний вопрос на сегодня?
– Все, что угодно.
– Спой для меня… – ты чувствуешь, как напрягаются его мышцы, – Хёкки, ну пожалуйста, – ты поворачиваешься к нему, применяя свой щенячий взгляд, – все, что угодно ведь?
Выждав небольшую паузу, он начинает петь… для тебя. Его голос проникает глубоко тебе в душу, заполняя ее безграничное пространство. Твое сердце и тело трепещут, сейчас ты счастлив как никогда раньше. Ты полностью погружаешься в пучину его теплых объятий и такого родного голоса. Закончив петь, он еще крепче обнимает тебя, и несколько минут вы лежите молча, наслаждаясь присутствием друг друга.
– Это моя любимая песня...
– Я знаю…
– Откуда??? – вырвавшись из его крепких объятий и развернувшись лицом к нему, чуть ли не кричишь ты. Хёк лежит, немного облокотившись на спинку кровати, а ты уже уселся на колени между его ног, снова смотря на него щенячьими глазами.
– Как-то Итук-хён пригласил выпить, а хоть я и не пью, не мог же я ему отказать. Он тогда был чем-то расстроен, лакал все подряд без разбора, помню тогда пришлось его еще на спине домой тащить, как тебя вчера вечером, – ты жутко смущаешься и чувствуешь, как кровь вновь приливает к твоим щекам, – воспользовавшись случаем, все равно не вспомнит потом, я и расспросил кое-что о тебе. Мне всегда было так тяжко на душе от того, что я о тебе совсем ничего не знал, – его глаза блестели, а по щеке катилась слеза. Недолго думая, ты вытираешь ее большим пальцем, а затем, запустив руку в его волосы на затылке, притягиваешь Хёка к себе. Усевшись на него, ты целуешь любимого, сначала дерзко, грубо, аж до боли… ты все еще боишься, что он исчезнет. Потом страх уходит, ведь вот он твой ненаглядный, рядом, отвечает на все твои действия обратной связью. Поцелуй становится нежным, мягким и в тоже время страстным. И вот вам уже не хватает воздуха, ты нехотя и с недовольным стоном отрываешься от него, чтобы сделать хотя бы глоток.
– Донхэ… что же ты… дела… – он не успевает договорить видимо самую любимую свою фразу, когда ты с новым приливом страсти целуешь его. Твои руки, спускаясь с плеч парня, начинают исследовать его торс. Короткими, но острыми коготками ты слегка царапаешь низ его живота. Сквозь все еще продолжающийся поцелуй он издает такие сладкие для твоих ушей звуки.
– Фиши… детка… если ты сейчас не прекра… – все, что Хёк, задыхаясь и хватая уже припухшими губами воздух, успевает сказать, пока ты, оторвавшись от него, моментально снимаешь с себя футболку и тут же возвращаешься к прежнему занятию. Ты все еще сидишь на нем и чувствуешь его возбужденную плоть под собой. Начинаешь тереться об него, обнимать крепче, чтобы он тоже почувствовал тебя, и получаешь все более громкие стоны. Отрываешься от самых любимых губ, прокладываешь дорожку поцелуев по шее, ключицам, груди, животу… Наконец он сдается, подхватывает тебя на руки и укладывает на спину, опускаясь на тебя сверху. Вся инициатива переходит в его сильные руки, глаза горят огнем, губы не оставляют ни одного сантиметра на коже твоей груди, твоих ключицах, животе без внимания. Вот уже и его, и твои штаны летят прямиком в дальний угол комнаты. Хёк облизывает свои пальцы, пока ты разводишь ноги в стороны и поворачиваешь голову на бок, чтобы не видеть его звериный голодный взгляд, который и без того обжигает все твое тело. И ты готов поспорить, что в этот момент на его лице появилась довольная ухмылка. Он вводит в тебя один палец, снова растягивая, потом второй. Тебе не больно, даже немного приятно. Добавляет третий, и ты уже ощущаешь некоторый дискомфорт, слегка щуришься и в ожидании худшего сжимаешь простыни в кулаке. Когда ты поднимаешь на него глаза, то видишь, что он смотрит на тебя с беспокойством и любовью, ты знаешь, что он боится сделать тебе больно. И ты расслабляешься, без сопротивления позволяя ему растягивать себя, подготавливать к себе. Он снова смотрит на тебя глазами голодного зверя, ты знаешь, он на пределе, как и ты. С твоих губ срываешь очередной стон, послуживший сигналом к действию. Он приподнимает тебя за бедра, укладывая на свои, и начинает медленно входить. Волной нахлынувшая боль заставляет тебя пискнуть и на мгновения потерять сознание. Вернувшись обратно, ты понимаешь, что находишься в столь любимых объятьях, Хёк крепко прижимает тебя к себе, целует где-то за ухом и шепчет, что любит. Выждав время, дав тебе привыкнуть, он опускает тебя обратно на кровать и, придерживая за талию, начинает двигаться. Медленно, затем наращивая темп. Комната заполняется вашими стонами. Он на мгновение останавливается, только для того, чтобы усадить тебя себе на бедра и дать тебе возможность самому задавать ритм. Ты обвиваешь руки вокруг его шеи и начинаешь медленно приподниматься и резко насаживаться на его плоть. Чувствуешь, как он все глубже проникает в тебя, задевая точки, приносящие блаженство. Он просовывает руку между вашими телами, обхватывая твою пульсирующую, находящуюся на грани возбуждения плоть и задавая движениям тот же ритм, что и ты. Волны удовольствия накатывают одна за другой, вы оба уже на пике, и, издав оглушительный финальный стон, вы кончаете почти одновременно. Ты чувствуешь, как внутри тебя разливается тепло, чувствуешь такое же тепло, стекающее вниз по твоему животу. Опустившись на кровать, приходя в чувства, восстанавливая дыхание, вы все еще обнимаете друг друга. Ты тянешься к его губам, целуя их нежно, мягко, ласково, не углубляя поцелуй. Ощущаешь прикосновение его рук к своему лицу, открываешь глаза и видишь его, единственного, любимого, родного, ТВОЕГО.
– Солнце, пойдем в ванную, а потом спать, – Хёк нежно целует тебя в лоб, слегка приподнявшись на локтях, – а то вчерашний день так и не закончится.
– А я не прочь повторить, – и в тебя летит подушка со стороны входа в комнату… когда только он успел подняться и дойти до туда, – я слишком долго ждал тебя, чтобы терять время на сон…
– Если не хочешь мыться один, тащи свою задницу… – донеслось со стороны ванной вперемешку со звуком льющейся воды.
– Уже бегу, – резко спрыгнув с кровати, ты пытаешься встать на ноги и побежать к нему, но запутавшись в простынях, тут же, не отходя от кассы, как говорится, падаешь на пол. Спустя мгновение в комнату влетает Хёк и, увидев тебя, сгибается в две погибели в истерическом хохоте. Ты, не удержавшись, тоже начинаешь смеяться, потирая пятую точку, на которую только что упал. Он подходит к тебе, хватает в охапку, и вот ты уже лежишь в теплой ванне. Примостившись сзади, он начинает по второму разу шоркать тебе спинку, намыливать голову…
Высохнув после душа, вы, наконец, заваливаетесь спать, обнимаясь и крепко прижимаясь друг к другу. Проснувшись уже поздним вечером, вы идете перекусить в ближайшую кафешку, а после направляетесь изучать близлежащие окрестности Сеула. Ты никогда не замечал, насколько этот город красив, а ведь со времен твоего приезда изменилось только одно – на твои чувства, наконец, ответили.