Глава 6. Мужские игры 2 страница

Драко недовольно встряхнулся и попытался – без особого, впрочем, успеха – принять лицу выражение оскорбленной невинности. Однако с бурно цветущим на лице синяком это было бесполезно, поэтому слизеринец быстренько убрал из глаз «невыплаканные слезы» и деловито сложил руки на груди.

- Как ты можешь, Поттер? Я, можно сказать, изо всех сил радею за наше общее дело, а ты в это время наливаешься супом! У меня срочные новости.

- Ну? – скептически протянул Гарри. – Гойл наконец сделал тебе предложение и ты хочешь пригласить меня на свадьбу? Учти – я хочу быть шафером. Представляю, как веду тебя к счастливому жениху, ты в веселеньком платьицее с кружевами...

- Про свои сексуальные мечты расскажешь позже, а сейчас ты не мог бы заткнуться и послушать? Я кое-что принес, – с этими словами Драко театральным жестом выудил из-за пазухи замызганную тетрадку. – Думаешь, это, – он осторожно коснулся синяка, – появилось просто так? Нет, я пострадал за народ... то есть за нас с тобой... то есть не за нас, потому что мы – это не мы, но в общем и целом я хотел сказать...

- Короче, Малфой, что это за хрень?! – не выдержал Золотой Мальчик: он всё же не доел вторую порцию супа и сейчас был не в настроении поддерживать долгие беседы. Очевидно, Драко это понял, потому что просто протянул Гарри таинственный артефакт. На обложке сквозь бурые пятна просвечивали буквы, гордо гласившие: «Мой сладкий дневничок».

Глава 9. Мемуары Казановы

- Чьё это, Драко? – тихо сказал Гарри, от страха даже забыв, что злится: дневники любого вида со второго курса вызывали у него стойкую антипатию. – Это не... не Воль...

- Да нет, тупица! – раздраженно произнес Малфой. – Ты следующую страницу смотри.

Гарри послушно перевернул обложку, и изумленно прочел следующую надпись: «Собственность Блейза Забини. Нашедшего прошу вернуть не читая, так как дневник запечатан Древним Проклятием Салазара Слизерина». Гарри взглянул на довольного собой блондина с восхищением.

- Как ты это добыл? Это он тебя приложил?

- Ну да, счаз – Блейз не дерется из принципа, маникюр бережет. Я ему разок двинул – и он быстренько все отдал. Но гад на прощание метнул в меня какую-то толстую книгу, а я не успел увернуться.

- Хочешь, я ему такой же сделаю? – преданно вопросил Гарри. – Мне это совсем не трудно.

- Ладно, пусть живет, – отмахнулся Малфой. – Наш идиот всегда все записывает в дневник. Вот мы сейчас и прочтем, кто на какой способ делает ставку. Чтоб не попасть снова впросак, как тогда, с мальчишником. Про проклятие – полная ерунда, Блейз и кошку не сможет заколдовать. Этот кретин вообще почти сквиб – он и в Хогвартс-то попал лишь благодаря своей мамочке. Это должен быть сентябрь этого года, так-так...

Ребята, сдвинув головы, склонились над тетрадкой и погрузились в чтение.

- Слушай, Драко, – спросил Гарри через пять минут, - как ты вообще с ним в одной спальне ночуешь? Не боишься? Он же... он же... – не находя слов, гриффиндорец ткнул пальцем в красноречивые строки. Дело в том, что на первой же странице они обнаружили список всех покоренных Блейзом сердец, а также тех сердец, что покорены еще не были, но Забини собирался осчастливить их вниманием уже в текущем учебном году, так сказать, в процессе.

- Близнецы Патил? Лаванда Браун? Лиза Турпин? Колин Криви?! – было похоже, что Гарри сейчас хватит удар. – Колин? О Мерлин, только не это – УИЗЛИ?! Я не верю...

- Пэнси, как ты могла, - бормотал меж тем Малфой, вглядываясь в кривые строки: почерк Блейза оставлял желать лучшего, - клялась, что будешь меня ждать... Крэбб, я всегда знал, что твоя любовь к ванильному пудингу и маленьким мопсикам – это неспроста... Профессор Синистра?.. Мерлин, Гарри, да ты смотри, смотри сюда – здесь черным по белому сказано, что эта сволочь целовалась с Трелони, но «процесс был прерван, закончить позже». Да тут не меньше пятидесяти имен! А я-то даже... даже с Паркинсон никогда не... – от обиды у Драко сел голос. – Это же за мной все должны бегать! Это я – Слизеринский Принц! Как он мог?!

- Ты смотри сюда, Малфой, – тихо посоветовал Гарри и показал на первую строчку в списке «непокоренных». Драко охнул и, кажется, вознамерился упасть в обморок – там было красными чернилами выведено: «Драко Малфой?», а ниже – «Гарри Поттер +».

- Ну все, он попал, – прорычал Малфой, сжимая кулаки. – Я из него котлету сделаю. Ему не на что будет накладывать макияж больше! И соблазнять, – он кинул еще один взгляд в списочек, – Джинни Уизли и Гермиону Грейнджер ему станет просто нечем! Что значит – знак вопроса? Я ему покажу знак вопроса! Я ему его знаешь куда вставлю...

- Слушай, тебе хотя бы не написали плюсик – представляешь, что это значит? Да как он вообще мог подумать, что я такой же извращенец, как и он?!

- Ну, на самом деле, Поттер, – чуть смущенно произнес Драко, пряча почему-то глаза, – многие так думали. Я – нет, – быстро добавил он, увидев, что лицо Гарри начало напоминать по цвету перезрелый помидор, – но ты всё время с этим придурочным Уизли и Грейнджер, которая и на девочку-то не похожа, скорее на ходячий кактус, переживший взрыв котла Лонгботтома.

Такая характеристика любимой подружки не могла не рассмешить Гарри – он выдавил кривую ухмылку и немного успокоился.

- А тебя совсем не волнует, что ты – первый в списке? Может, тебе, ну, перебраться в другое место на время?

- Ага, например, в чуланчик для метел. Или в вашу спальню, – продолжал веселиться Малфой. – Так и вижу эту картинку: захожу я к вам вечерком с котомкой и сообщаю, что мой дружок Блейз пытается лишить меня невинности, поэтому я временно поживу со своим другим дружком, Поттером.

- Да ну тебя, – отмахнулся Гарри: к нему уже вернулось хорошее настроение, – давай лучше читать дальше. А Блейза все-таки надо нейтрализовать, – подытожил он, с тревогой взглянув на имя Джинни после своего.

- Мдя-а, – вздохнул Драко, перевернув двадцатую страницу, на которой описывался очередной типичный день Блейза, оказавшегося жутким педантом: мальчики во всех подробностях узнали, какие виды косметики тот предпочитает, какую диету соблюдает, и как протекает его бурное общение с лицами обоих полов, – еще одна сцена соблазнения какого-нибудь Гриби...

- Криви, – откликнулся Гарри, – Колин и Деннис. Мерлин...

- Да какая разница!

- Вот и Блейзу, я смотрю, никакой. Нашел! – брюнет гордо ткнул Малфоя носом в вожделенную запись. – У него ужасный почерк...

- Так, ну Гермиона свой способ уже испробовала. Сириус – Возбуждающее зелье, надеюсь оно ему понравилось, – злорадно бормотал Драко, водя пальцем по строчкам, – ага, maman – общая комната, тоже пролет... Ремус Люпин и Снейп – алко... чего там у него? Короче, алкоголь... тоже пролет... И как только смогли сговориться, они ж друг друга не терпят... Ага, вот! Снейп-то не промах – еще один способ. Я не могу разглядеть... Дверь какая-то... Может, ты?

Гарри внимательно вгляделся в расплывающиеся буквы.

- Это дуэль. Только я не понимаю, при чем тут мы. Всё равно надо запомнить.

- Лучше запишем, – предложил Драко, с готовностью извлекая из кармана пергамент и перо. – Да, я запасливый, - пояснил он в ответ на удивленный взгляд Гарри. – Диктуй!

- Хмм, Снейп – дуэль... Невилл... о, от него не ждал, не ждал... тут непонятно написано, амрота какая-то и волос, пиши – Невилл и что-то. Тут, знаешь ли, без поллитры огневиски не разберешься!

- Вот уж давай без этого, – слизеринца передернуло от жутких воспоминаний, – меня до сих пор тошнит от одной мысли об этой гадости.

- А зря, потому что здесь вот сказано, что Дин Томас и Симус Финниган собираются устроить нам полку, то есть скорее всего попойку... А они не оригинальны.

- Зааважу мерзавцев, – мечтательно протянул Малфой.

- Не смей! Мы будем решать дело миром. Пиши-пиши: Макнаггетс... это, видимо, МакГонагалл – она будет нас короновать... короновать? Вместе с Дамблдором, кажется... Флитвик нас превратит – Мерлин, какой кошмар... Слагхорн – оброк, не-е, оборот... непонятно...

Записи Блейза становились все более и более неразборчивыми. Внезапно Гарри осенила идея – он поднял глаза и укоризненно посмотрел на Драко. Тот тут же принял вид озабоченный и деловитый - ни дать ни взять, Перси Уизли, расписывающий свойства тонкостенных котлов.

– Придурок несчастный, - нежно вопросил гриффиндорец, - ты что, затеял с ним драку в тот момент, когда увидел у него дневник? И дал ему, наверное, в нос?

- Ну да, – честно ответил Малфой. – А чего случилось-то? Ты читай, читай...

- А то, герой ты мой бесстрашный, что вы дрались над открытым дневником. И теперь мы не можем прочесть последние строчки! – подозрительно спокойным голосом объяснил Гарри. – Все залито его кровью. И если ты не разберешь эти каракули, то к ним и твоя прибавится!

- Ты так не поступишь, потому что ты – честный и справедливый, а еще ты нравишься одной рыжеволосой очаровашке, - естественно, после такой откровенной лести Гарри заткнулся. – Я сейчас попробую прочесть.

- Ну вот, ясно как день, - с удовлетворением заявил Драко после того, как минут десять пялился в красно-бурое пятно, закрывшее нижнюю часть списка. - Какие-то Уизли что-то сделают в Рождество. Патил и Паркинсон почему-то записаны на одной строчке... просто будем иметь в виду – эти дурочки всё равно ничего умного не придумают. Хагрид что-то придумал – написано то ли «ендова», то ли «саблерог» что это еще, Мерлин?! Ничего путного этот алкоголик-переросток сроду не делал, и не сверкай на меня так глазами, сладкий... Джинни Уизли – не верю своим глазам, да, это она... И последние две строчки замазаны совсем. Тут буква «Л», больше ничего не видно... Но вообще всё понятно! – он посмотрел на Гарри большими, честными глазами. – Справимся!

- Думаешь? – с сомнением спросил Гарри. – Я уже заранее устал.

- А что делать?

- Придумать свой способ и сорвать банк! – ляпнул гриффиндорец первое, что пришло ему в голову, и тут же пожалел о сказанном. Малфой нахмурился и на всякий случай отступил на пару шагов.

- Поттер, ты сначала думай, а потом говори. Целоваться в течение пяти минут, не забывай! Я не соглашусь на это даже за миллион галлеонов! Не то что бы ты был таким противным, - деликатно добавил он, покровительственно похлопав Гарри по плечу, - просто у меня другие вкусы. Они включают в себя наличие груди и тонкой талии. Прости, солнышко, – Драко весело улыбнулся.

- Ладно, а что тогда предлагаешь ты? Неужели Зубастик и Озабоченный выиграют?

- Лучше уж они, чем Снейп, верно? Не переживай так – постараемся что-нибудь придумать. А пока что я иду спать, - слизеринец потянулся и сладко зевнул. – Вот тебе копия, – он сунул в руку Гарри обрывок пергамента, - переписал для тебя, цени... Не забудь, если что – просто кинь чего-нибудь, или в воскресенье после отбоя. Ну, бывай!

Малфой уже давно отбыл, а Гарри все еще стоял на вершине башни, вглядываясь в звездное небо. Он думал о последних двух пунктах – что же это за таинственное «Л»? И что придумали близнецы – в том, что это именно они были «какими-то Уизли», Гарри почти не сомневался. Коварство их не знало границ, и мальчик с ужасом перебирал в голове варианты возможных «шуток», пока не почувствовал, что совсем замерз. С тяжелым вздохом он запахнулся в мантию-невидимку и устало потащился вниз.

Глава 10. Самое главное чувство в мире

Октябрь перевалил за середину, устлав землю сплошным ковром из красно-желтых листьев. Дни делались все короче, и тренировки по квиддичу – тоже; даже Гарри не смог бы поймать снитч в стремительно надвигающихся сумерках. Золотой Мальчик каждый раз возвращался в раздевалку со смешанным чувством облегчения и сожаления: с одной стороны, летать стало не слишком приятно, с другой – квиддич был единственным занятием, во время которого Гарри мог хоть немного расслабиться и выкинуть из головы дурацкое пари, которое, казалось, преследовало парня повсюду. После препарирования содержимого злополучных Блейзовых сокровенных писулек практически любой ученик Хогвартса (а также некоторые учителя) вызывали у Гарри или отвращение, или ужас; Снейп вообще вел себя возмутительно – вместо того, чтобы, как водится, издеваться над гриффиндорцем на уроках и снимать баллы, профессор при виде Гарри начинал явственно давиться смехом; остальные тоже были хороши – на них с Малфоем только что пальцем не показывали, и, куда бы они не пошли (раздельно, раздельно, конечно!), всюду их преследовал гул возбужденных голосов, активно обсуждающих, когда, где и как ЭТО произойдет; а в довершение всех бед Гермиона всё еще не разговаривала с Гарри, в результате чего оценки гриффиндорца, и до того достаточно низкие, стали стремительно приближаться к нулю. Единственным уроком, на котором это никак не отражалось, было зельеварение: во-первых, Слагхорн физически был не способен поставить низкий балл «милому сыну Лили», во-вторых, очень даже помогал учебник Принца-Полукровки (например, на нем было чрезвычайно удобно резать стрекозиные крылышки...)

Вот отчего, входя в класс Слагхорна, Герой Магического Мира не мог сдержать вздоха облегчения: учеников было так мало, и все они казались такими умиротворяюще-неопасными! Однако в тот злополучный октябрьский денек Гарри, распахнув дверь, почувствовал неприятный холодок в груди: за первой партой почему-то гордо восседал Невилл Лонгботтом собственной персоной. В последнее время Гарри предпочитал сидеть сразу за Малфоем – так оно спокойнее, ведь белобрысая сволочь вполне способна кинуть в него каким-нибудь мерзким ингредиентом прямо во время варки сложного зелья. Последний раз это был таракан, причем вовсе даже не засушенный – видите ли, Эрни МакМиллан спросил у Драко, как дела, и Малфой сразу решил, что у Эрни грязные намерения. Ну а посоветоваться с Гарри – святое дело, блондин так часто злоупотреблял их договором, что Гарри начинало казаться, что они уже живут вместе. Проходя на свое обычное место, Гарри кинул встревоженный взгляд на худую фигурку, облаченную в серебристо-зеленую мантию (новинка, натуральный шелк, ручная работа, восемьдесят галлеонов десять кнатов, как уже раз пять сообщил ему Драко). Слизеринец оживленно листал учебник и явно не замечал ничего и никого вокруг.

Гораций Слагхорн влетел в класс, словно очень толстая жизнерадостная пташка, и подозрения брюнета немедленно обрели почву под ногами – оказывается, сегодня был день изучения Амортенции, а Невилл будет приглашенным ассистентом («Усовершенствованный вариант, дети! Я готовил этот состав вместе с моим юным помощником, глубокие познания которого в Травологии позволили мне довести рецептуру до совершенства») Только человеколюбие помешало Гарри не залепить немедленно Малфою в спину дохлым флоббер-червем – впрочем, это было бы бесполезно. По особому блеску в глазах Лонгботтома он понял, что простым взрывом котла дело не обойдется: тот же зловещий отсвет в голубых очах Нарциссы Малфой обошелся им с Драко в одну оч-чень неспокойную ночь. Последний, кажется, тоже осознал происходящее, потому что повернулся к Гарри и молча послал тому взгляд, полный ужаса пополам с изумлением: действительно, не каждый день увидишь, как Лонгботтом, который не то что сварить самое простенькое зелье - тыквенного сока выпить не может, не расплескав его на себя и соседей по столу, строит из себя Северуса Снейпа в молодости.

Решив, что тысяча галеонов перекочует в карман Невилла только через его, Гарри, труп, гриффиндорец настроился по-боевому – притих и сосредоточил взгляд на действиях вредного однокурсника, который последовательно бросал в свой котел разнообразные ингредиенты, пока Слагхорн радостно комментировал все это безобразие: «Итак, десять лапок паучка пустынного, затем лепесток фиалки обыкновенной, помешиваем три раза по часовой стрелке, один раз против часовой, зелье приобретает фиолетовый цвет и запах жженной резины; теперь берем порошок корня асфодели…» Гарри двигался автоматически, и вовсе не был уверен, что создаваемое им в данный момент варево будет пригодно хоть на что-нибудь; мысль о том, что Невилл собирается применить к нему Амортенцию, одно из самых сильных любовных зелий, абсолютно парализовало его волю. Сидящий рядом с ним Рон, ничего не подозревая, усердно копировал действия Лонгботтома, и только его усилиями их общий котел до сих пор не взлетел на воздух: Уизли каждый раз бережно перехватывал руку Гарри с очередным неподходящим компонентом и отводил ее в сторону (в стороне как раз стояла открытая сумка Блейза Забини - крики последнего, когда он обнаружил между учебниками горсть сушеных муравьев, долго сотрясали слизеринскую гостиную).

Урок все длился и длился; напряжение стало почти невыносимым, и в голову брюнету закралась спасительная мысль – что, если зелье всё же не сработает? Да и каким образом, если подумать трезво, Невилл успел бы добавить необходимый волос Малфоя в зелье Гарри или, наоборот, волос Гарри в зелье Драко?.. Немного успокоившись, гриффиндорец взглянул на однокурсника-предателя в очередной раз и не застал его на месте: новоявленный зельевар важно прохаживался между рядами, заглядывая в каждый котел, а Слагхорн, сидя за своим столом и посасывая медовую карамельку, умиленно наблюдал за сим действом, словно Невилл был его вновь обретенным внуком. Подойдя к парте Драко, Лонгботтом не удержал равновесия и споткнулся, опершись о плечевилл был его вновь обретенным внуком. Подойдя к парте Драко, Лонгботтом не удержал равновесия и споткнулся, опершись о плечо слизеринца, после чего, даже не посмотрев на кипевшее в серебряном котле зелье, прошел дальше и нежно улыбнулся Гарри.

- Отлично, просто отлично, - проворковал он, наклоняясь над непонятного цвета жидкостью (Рон не усмотрел за другом, и тот все же кинул в котел лишнюю лапку летучей мыши), - но вы забыли листочки нераспустившихся роз, ребята. Однако мы, гриффиндорцы, должны помогать друг другу – я их принес! – Невилл помахал чем-то непонятным, зажатым в кулачке, и быстро, пока Гарри не успел его остановить, кинул это в котел. Жидкость немедленно окрасилась в серебристо-белый цвет и забурлила, а поднимающиеся клубы пара затянули все вокруг. Озираясь в густом тумане, Гарри слышал испуганные вопли учеников и возмущенный рокот Слагхорна, но только он собрался встать из-за стола и рвануть из класса, как чья-то рука схватила его за волосы и с силой потянула вниз, под парту.

- Пригнись, Поттер, - прошипело нечто голосом Драко, - сейчас рванет, я готовил Амортенцию, пар – явный признак того, что… - в этот момент котел взорвался, заливая всё вокруг теплым серебристым дождиком, и пар постепенно начал рассеиваться. Осторожно выглянув из-под парты, Гарри обозрел покрытые ровным слоем полупрозрачной переливающейся жидкости окрестности – вроде бы Большое Извержение Котла закончилось, причем мальчики были двумя единственными сухими островками в обширном море мокроты. Помогая Малфою вылезти, Гарри отметил про себя странную тишину, воцарившуюся в классе, как только блондин явил себя во всей своей потрепанной и покрытой пылью красе.

- Знаешь, Поттер, мне это не нравится, - шепнул Драко. – Почему на меня все так смотрят? Кстати, этот урод вырвал у меня целый клок волос, ты в курсе? Если б на тебя попала эта жидкость, боюсь что…

- Хмм, Малфой, если ты оглянешься вокруг повнимательнее, ты поймешь, что «эта жидкость» попала на всех, кроме меня. Тебя это не пугает? – почти весело спросил Гарри.

- Главное, что она не попала на тебя и меня… Мерлин! – Малфой со страхом воззрился на свою руку, покрытую серебристыми каплями. – Слушай, ведь эта штука не могла повредить мне, не мог же я влюбиться сам в себя?

Внезапно класс ожил: ученики, до сей поры безмолвно пялившиеся на Драко, пришли в движение и стройными рядами двинулись на Слизеринского Принца. Во главе отряда шел Слагхорн с полубезумной улыбкой на лице, ворковавший что-то невнятное.

- Гарри, они же меня съедят на месте! – завопил Малфой в панике. – Бежим отсюда!

Подхватив сумки, мальчики с грехом пополам выбрались из страшного класса (парочка «Ступефаев», и дело в шляпе – Гарри всегда так считал), завернули за угол и в изнеможении прислонились к стене.

- Святой Салазар! Поттер, никогда не думал, что скажу это, но лучше бы в меня влюбился ты, - пробормотал Драко, с трудом переводя дух. – Лонгботтом, Слагхорн, Уизли, МакМиллан, Грейнджер… Блейз… - в этом месте парню совсем поплохело: он вспомнил «Дневничок» и знак вопроса.

- Успокойся, Снейп приготовит противоядие, - сказал Гарри, совершенно не представляя себе, как они уговорят Снейпа быстренько соорудить Отворотное зелье после эпизода с халатиком. – Он тебя любит как сына, - добавил гриффиндорец не слишком уверенно и поправился, - точнее, как приемного сына, ты вроде на него и не похож?

- Не похож я на него, не волнуйся, до таких высот маменька не дошла, - успокаивающе хмыкнул Драко, кое-как поднимаясь на ноги и направляя свои стопы к висящему на стене зеркалу. – Правда, дементор знает, на кого я сейчас похож после всего этого кошмара...

Малфой внимательно посмотрел в глаза своему отражению, и тут в голове у Гарри что-то щелкнуло. Он попытался оттеснить Драко от блестящей поверхности, но было поздно: слизеринец уже расплылся в глуповатой улыбке.

- Смотри, какой я красивый… Я просто лапочка, да? Моя прелесть, очаровашка, зайчик! Какие у тебя глаза, а волосы какие, длинные, шелковистые… Ооо… Любимый… Совершенство…

Прождав минут десять восторженного восхваления Малфоя Малфоем же, Гарри не выдержал и, решительно схватив парня в охапку, потащил его прочь от зеркала. Тот вяло сопротивлялся, не переставая бормотать самому себе комплименты. Доставив невменяемого Драко ко входу в слизеринскую гостиную, Гарри посчитал свою миссию наполовину выполненной – следующим пунктом стоял разговор со Снейпом, и Гарри отчетливо понимал, что его-то уж Снейп не любит ни как сына, ни как троюродного племянника, и даже маринованный флоббер-червь может рассчитывать на большую благосклонность зельевара, чем Золотой Мальчик.

Глава 11. Цена популярности

Реакция Снейпа на дрожавшего крупной дрожью Гарри была вполне предсказуема – профессор посмотрел на него через порог, будто на мелкую и ничтожную блоху, и ледяным голосом сообщил, что запасы Отворотного зелья чрезвычайно малы, и дозы не хватит даже на Малфоя.

- Приходите завтра с утра, мистер Поттер, я приготовлю зелье, - выдавил наконец Снейп после длительного мямления об «ужасных страданиях нашего дорогого Драко», подозрительно кривясь: Гарри понял, что халатик не забыт. – А впредь постарайтесь решать ваши личные проблемы самостоятельно. Я понимаю, что произошедшее ставит под угрозу ваш роман с мистером Малфоем, но, подчеркиваю, помогать я вам не обязан! Кстати, голубой цвет вам идет, – с этими словами профессор, взмахнув полами длинной мантии, скрылся в своих покоях, изо всех сил хлопнув дверью прямо перед носом у ошарашенного Гарри.

Рассуждать о том, что там еще имел в виду Снейп, было совершенно некогда – в школе разворачивались трагические события, и обстановка все больше приближалась к боевой. Драко теперь не расставался с карманным зеркальцем, постоянно целуя его, и абсолютно не реагировал на внешние раздражители, а присутствовавшие на злополучном уроке облепили блондина, словно мухи – лучшие друзья Гарри превратились в некую группу поддержки Малфоя и пытались следовать за своим героем повсюду, включая туалет. К счастью для объекта их фантазий, последний был так захвачен своим собственным романом с самим собой, что не замечал злостных поползновений на его честь и достоинство. Когда Рон пришел на Ужин в Большом зале в бурого цвета майке с кривой надписью «Драко Малфой – мой герой», Гарри стерпел. Когда Гермиона прямо на уроке Трансфигурации внезапно стянула мантию, оставшись в прозрачной блузке, и словно ненароком упала прямо на Драко (тот как раз вел оживленную беседу с зеркальцем), Гарри не слишком разволновался. И даже Блейз, который каждые пять минут с упорством, достойным лучшего применения, теребил Малфоя, предлагая тому то пойти в Хогсмид, то вместе «заняться домашним заданием», Гарри не тревожил: Слизеринский Принц всё равно не обращал внимания на своего страстного обожателя. А Невилл, таскавшийся за Драко хвостиком и попытавшийся проникнуть в слизеринскую спальню мальчиков (попытка была замечена бдительным Забини, и толстячку не поздоровилось), вызывал у Гарри чувство мстительного удовлетворения: он понимал, что еще немного – и на месте Невилла был бы он сам. Однако после того, как Гарри проходил мимо Комнаты старост и, услышав невнятные крики о помощи и звуки борьбы, выбил дверь и узрел печальную картину (Гермиона в порванной мантии, тяжело дышащий Рон и Эрни с дрожащими руками против Драко, свернувшегося в клубочек с зажатым в руке осколком зеркальца), Золотой Мальчик понял, что до приготовления Снейпом искомого отвара ему придется с блондинчиком не только ходить вместе на переменах, но и ночевать. Впрочем, Гарри был так благодарен Малфою за своевременное спасение, что мужественно решил взять на себя роль телохранителя, даже если грядущую ночь ему придется провести на диване слизеринской гостиной.

А ночь-то выдалась непростая – проникнув с помощью мантии-невидимки вслед за Пэнси Паркинсон мимо плотного кордона из поклонников Драко, которые безуспешно пытались угадать пароль, Гарри подождал, пока припозднившаяся слизеринка пройдет в свою спальню, и, сняв мантию, тихо приблизился к Драко, сидевшему на полу, усердно обслюнявливая на этот раз свою фотографию. Печально взглянув на моральное падение гордого наследника дома Малфоев, гриффиндорец приготовился к долгому ночному бдению: в спальне был Блейз, в коридоре – Гермиона и остальные придурки, которые, кажется, вознамерились заночевать рядом со своим кумиром. Вокруг слизеринца во множестве валялись нераспечатанные письма, покрытые сердечками и отпечатками губ, а также два плюшевых медвежонка и одна резиновая жаба с пищалкой – угадать происхождение странных подарков было несложно. Наугад открыв один конверт, Гарри чуть не задохнулся от противного приторного аромата – очевидно, владелец или владелица посчитали, что Драко будет сражен наповал, и почти не просчитались: благодаря мерзкому запаху и еще более омерзительной подписи «Твой Ронни» Гарри на некоторое время впал в полуобморочное состояние.

Из него брюнета быстренько вывел Блейз, который попытался под шумок подобраться к Драко и утащить того в спальню для мальчиков, но был остановлен метким пинком – не зря Гарри считался лучшим ловцом школы: реакция у него была хоть куда. Заскулив, Забини не стал возвращаться в спальню, но уселся напротив и с завидным постоянством молча пожирал Драко глазами до тех пор, пока Гарри, выведенный из себя окончательно, не вытолкал Блейза взашей. Впрочем, существование Золотого Мальчика было несколько освещено появлением Пэнси Паркинсон в прозрачной ночнушке – увидев гриффиндорца, она было начала визжать, но быстро заткнулась и понимающе подмигнула. Надо сказать, что мопсообразность Паркинсон была сильно скрашена ее откровенным одеянием, и Гарри был бы вовсе не против немного поболтать со слизеринкой, однако девушка, хихикая, вскоре скрылась за дверью в женскую спальню, и Гарри вновь остался наедине с исходящим страстью к себе любимому Малфоем.

Драко уже давно сладко спал в обнимку с вожделенной фотокарточкой, а Гарри печально ерзал на жестком кожаном диване, пялясь в заботливо припасенный «Квиддич сквозь века», когда дверь в гостиную внезапно распахнулась, и в полутемное помещение черной взъерошенной вороной влетел не кто иной, как Северус Снейп. Гарри приготовился к худшему. Однако Снейп, брезгливо посмотрев на мальчиков и не высказывая удивления увиденным, грубо сунул в руку гриффиндорцу бутылочку с какой-то желтой жидкостью и резюмировал:

- Почему-то я был уверен, что найду вас здесь, Поттер. Вот ваше зелье – только учтите, что его хватит на двух человек, не больше. Состав слишком сложен. Рекомендую дать его Малфою и Слагхорну, но решать вам, – зельевар крутанулся на каблуках и так же стремительно покинул гостиную.

Не теряя времени, Гарри немедленно разбудил Драко и сунул тому под нос флакончик. После нескольких капель зелья глаза Малфоя наконец приобрели осмысленное выражение, затем тот вскочил, отпихнув руку Гарри, и испуганно заозирался по сторонам.