Мейнэвент 04.05.2003 Князь против Русского Размера

Этот матч моя тайная гордость. Его я считаю «верхом» своей карьеры. К сожалению, это был всего лишь пятый мой бой от рождества НФР. Позже у меня были ещё знаковые матчи, но с этим событием их даже нечего и сравнивать.

Сам по себе он, конечно, невероятно скучен, растянут и совершенно нелепо построен. По сути, он и нормальным матчем-то не может называться, просто набор различных приёмов, кое-как связанных между собой. Но то, что мы сделали тогда, было ещё долгое время недоступно для остальных. Однако поскольку я так и не дорос до настоящего профессионального уровня, то можно и не переживать по поводу того, что пьедестал достался мне так рано. Да - пятый матч во всех смыслах был моим пределом, а последующие 25 не были, и нет в этом ничего страшного.

Примерами для подражания были два знаменитых матча из истории мирового реслинга. Брет Харт против Шона Майклза и Оуэн Харт против Стива Остина. На них мы опирались, но, естественно, добавили изрядную толику жестокости и экстрима.

Его отличие от всех остальных матчей того времени состояло в первую очередь в количестве экстремальных приёмов, которые никто кроме нас даже не пытался делать. Более того, некоторые из них мы сами планировали сделать впервые и никогда не тренировали их ранее. К тому же в подвале ДК многое потренировать просто не представлялось возможным из-за низких потолков. Так что всё топ-ропные приёмы НФР всегда делались сразу на шоу.

Вторым отличием была продолжительность – я понимаю, что мучить зрителей целый час, это жестоко, но мы не заботились об этом. Нам важно было знать свои возможности, нам было интересно, выдержим мы или нет.

И, в-третьих, это хардкор. В этом матче использовалось невероятное для НФР количество всякого оружия, рекорд которого не был побит до сих пор. Даже эти НФРовские ежегодные «Короли хардкора» до сих пор не достигли нашего уровня.

В матче было использовано примерно 3000 штук канцелярских кнопок. И хотя по сохранившимся видео и фотоматериалам так не скажешь, потому что кажется, что кучка совсем не большая, на самом деле их действительно столько. Когда я понял, что приобрести в ближайшем магазине возле дома такое количество кнопок просто невозможно, мне пришлось отправиться за ними на крупный канцелярский рынок в Москве. Да и там, когда я попросил продавщицу выдать мне 30 коробок по 100 штук, она слегка опешила, сделала озабоченное лицо, а затем побежала собирать и одалживать «ценный» товар у коллег. Кнопки были самые простые, советские, серо-серебристого оттенка. Более короткие, чем западный аналог золотого цвета с внушительном остриём. Дезинфицируя их дома спиртом, я сильно нервничал. Наверное, кнопки пугали меня в этом матче больше всего. Такой тяжёлый мешочек получился, который приятно было держать и подбрасывать в руках.

Шесть досок-столов. Раньше они были дверьми от встроенных комнатных шкафов. Я жил в хрущёвке, которую вот-вот должны были снести, и для пользы дела поснимал и перевёз все эти дверцы в Капотню. Тяжёлые, с несколькими слоями краски и вросшими в массив петлями, которые невозможно было отодрать. Уже после матча я пытался найти добровольцев и устроить рейд по таким домам в своём районе – при желании можно было бы обеспечить НФР столами на несколько лет вперёд. Но всем, как известно, плевать.

Ну и прочее, по мелочи, включая гонг и монументальный складной стул, к которому кто-то заботливыми руками приколотил сидушку из дерева. Это был первый стул-оружие в НФР.

Ещё под рингом мы припрятали пачку настоящей соли, на случай, если кнопки после соприкосновения с моей спиной дадут нормальное количество крови (мы не знали, какой от них будет эффект, поэтому решили запастись солью), но она так и не пошла в ход. Также не пошли в ход стандартные «помывочные принадлежности» вместе с унитазной крышкой, которую обожал Вадим. Он настаивал, чтобы мы использовали эти вещи, и мы пообещали ему, но между собой договорились, что не будем этого делать. Хардкорные изобретения президента НФР, вгоняли нас скорее в краску, чем приносили пользу.

При подготовке к матчу планировалось, что РР проведёт мне девять пайлдрайверов по аналогии с Хартом и Остином, но в итоге мы ограничились всего тремя. Все остальные приёмы, использованные в этом матче – результат наших непомерных амбиций. Нам просто хотелось сделать всё, что мы умеем.

По всем правилам реслинга, такой бой должен был состояться в конце продолжительной вражды, на каком-нибудь значительном празднике реслинга, допустим, спустя год, после образования федерации. Но с нашим президентом мы были не уверены даже в завтрашнем дне, поэтому решили использовать синицу, который была уже в руках, а не надеяться на журавля чёрт знает где. Никто не гарантировал, что завтра в НФР не появится второй Давид/Вулкан и Вадим не отдаст титул ему, а нас заставит проигрывать ключевые матчи во имя своей бабушки.

Наконец, этот момент настал.

Утром, при сборке ринга, я залез на топ-роп, примеряясь к легдропу за ринг. Высота немного пугала, а доска, лежавшая на двух стульях, казалась очень далёкой. Подушка, прикрывающая угол и вообще весь верхний канат, шатались и не обеспечивали надёжность. А что же будет в конце шоу, после нескольких матчей?

Я думал о том, как аккуратно положить на доску внизу своего противника и ювелирно спрыгнуть ему на голову с вибрирующих канатов. Я жутко боялся…

Но больше всего меня всё же волновали канцелярские кнопки.

В ожидании нашей очереди, мы несколько раз повторили друг с другом три страницы матча. Наконец время пришло, и мы пошли на сцену.

Маска Русского Размера имела одно несравненное преимущество – никто не видел, как он что-то говорит своим противникам. Мои длинные волосы тоже обладали этим свойством, правда, в несколько меньшей степени. Итак, перекинувшись парой фраз, мы начали бой, из которого было только два выхода – либо по удару в гонг, примерно через час, либо на носилках.

Первый раунд прошёл неплохо, лишь в одном из моментов судья Майк забыл, что раунд проходит по правилам сдачи после болевого приёма, и чуть не отсчитал удержание в пользу Русского Размера. Тот прошипел сквозь маску:

- Ты, что, придурок, творишь?!

Майк опомнился.

Я сдался от болевого приёма. Кстати, в официальном видео с того шоу на сайте НФР, этот матч сильно урезали и не оставили никакого намёка на то, что он состоял из трёх раундов.

Во втором раунде начала сказываться усталость. Вымотавшийся ранее РР, атаковал меньше и чаще отдыхал, впрочем, мы на это рассчитывали. Это был мой раунд. Канаты к тому моменту, представляли собой скорее толстые бельевые верёвки и никак не помогали нам. Я очень боялся, что вся эта хлипкая конструкция обвалится, как в матче с Крими, когда мы в первый раз в жизни будем проводить хуриканрану с угла. Для такого тяжёлого противника, как РР простая хуриканрана уже сама по себе являлась довольно тяжёлым манёвром, а про топ-роп и говорить нечего. Требовалось удержаться на шатающейся подушке, при этом удержать меня на своих плечах, рискуя сорваться за ринг в любой момент. Затем ювелирно и синхронно выполнить движение. Всё произошло невероятно гладко, мы исполнили приём с максимально возможной для нас скоростью. Лишь маска, слетевшая с головы РР после приземления, немного подпортила общий вид. В конце раунда, после двух Дыханий смерти подряд, мне удалось удержать своего соперника.

К началу третьего раунда мы уже оба были сильно измотаны. РР попросил, чтобы я подольше устанавливал столы и вообще, дал ему отдохнуть. Понимаю, наша некоторая медлительность сильно раздражала зрителей (вечер воскресенья, какое-то ДК у чёрта на рогах, домой возвращаться в ночи), однако то, что случилось дальше, заставило их передумать о досрочном покидании зала.

Об первую доску-стол мы оба сильно ударились головами. На мгновение захотелось просто бросить всё, лечь на холодное покрытие ринга, прислониться к нему одновременно лицом и ушибленным местом и забыться. Моему мозгу досталось сильнее, и теперь уже я попросил небольшую передышку.

За этим последовала Плотина - брутальный приём Размера. Это когда противник лежит в углу, а атакующий разбегается и со всей силой бьёт жертву ботинком в лицо (сейчас этим приёмом пользуется Локомотив). Ботинки у Размера были настоящими кирзовыми, с жёсткой рифлёной подошвой. А координация к тому моменту уже начала его немного подводить, поэтому вместо аккуратного скольжения по касательной удар пришёлся прямо мне в лицо. Впоследствии этот приём стоил мне хирургического вмешательства в челюсть.

От пайлдрайвера за ринг сквозь доску, больше пострадал сам РР, так как получил спинкой отскочившего стула прямо в затылок. Ему очень повезло, что маска сзади имела небольшую пластиковую вставку, в которую и пришёлся весь удар. Иначе после этого матч уже нельзя было бы продолжать.

От усталости и серьёзного физического воздействия у меня начались галлюцинации. Когда мы вернулись на ринг, я должен был запустить РР в противоположные канаты, а после, перекинуть его через себя за канаты ещё на одну доску-стол. Меня «накрыло» в тот момент, когда я должен был готовиться к тому, чтобы перебросить его. Мне, вдруг, почудилось, что он остановился и начал танцевать возле противоположной стороны. А затем, наплясавшись, помчался на меня по какой-то загадочной зигзагообразной траектории. Рядом прыгал Майк и беспомощно разводил руки в стороны, не зная, как реагировать на действия моего партнёра. Пришёл в себя я тогда, когда он уже был рядом. Опомнившись, я еле успел нагнуться, чтобы перекинуть его через себя. На видео весь момент занял не более нескольких секунд, тогда же мне казалось, что прошло довольно много времени, а РР сошёл с ума. Эта картинка до сих пор ярко стоит у меня перед глазами.

Далее было ещё более хуже - легдроп с угла за ринг, тот самый, к которому я примерялся до шоу. Ориентация в пространстве к тому моменту была слегка нарушена уже у нас обоих, к тому же канаты окончательно потеряли свою жёсткость. Балансируя на топ-ропе, я очень боялся промахнуться, пролететь мимо или вообще приземлиться задницей прямо на пол с внушительной высоты. Именно поэтому легдроп вышел немного криво, и я врезался ногами прямо в голову РР. Позже он говорил, что у него была кратковременная потеря сознания после моего падения.

Удивительно, но именно в этот момент, начисто измождённые, мы оба одновременно почувствовали невероятный прилив сил. Это был единственный раз в моей жизни, когда я по-настоящему понял, что означает фраза «второе дыхание». За этим последовало ещё несколько приёмов и, наконец, мы подошли к канцелярским кнопкам. В тот момент мне было уже абсолютно наплевать на возможную боль, и хотелось лишь одного – чтобы это быстрее кончилось, но РР всё медлил. Он стянул с меня верхнюю одежду, примерился к кнопкам, поднял на бомбу и…

И я ровным счётом ничего не почувствовал и мог бы с готовностью упасть на кнопки ещё хоть десять раз, если бы это взволновало зрителей. Конечно, следуя правилам, я закричал и сделал вид, что мне больно, но это лишь игра. Однако экзекуция не закончилась, мне ещё предстояло пережить несколько волнующих моментов.

Бомба лебедя – весьма экстравагантный приём для 140-килограммового реслера. РР очень хотел его провести и просил меня об этом. Конечно, я не мог отказать, а кроме меня никто бы никогда не подписался под это дело. Для этого приёма он специально притащил из дома стремянку, потому что надеяться в таком опасном действии на натяжение канатов, было бы невероятно глупо. И хорошо, что она оказалась высотой примерно равной высоте топ-ропа (1,5 метра), иначе я бы сильно покалечился. В момент прыжка, лестница ушла у него из-под ног и вместо того, чтобы плавно примять, он обрушился на меня целиком, всеми своими килограммами. Дыхание спёрло, по всей грудной клетке волной прошла острая боль. На секунду мне показалось, что мои лёгкие и сердце сейчас выскачут наружу. Я бессознательно попытался нащупать перелом, но характерных свидетельств этому в своём теле не обнаружил. Сотни кнопок с новой силой впились мне в тело, и после шоу мне пришлось выковыривать их из тела, применяя силу. Так, несколько кнопок попали в локтевую кость, загнулись об неё, зажав кожу, и никак не хотели отдираться.

Кровь не пошла, соль не пригодилась.

Последним аккордом был сплеш с лестницы сквозь два стола – игрушки по сравнению со всем, что мы оба только что пережили. Я проиграл.

Окончательно обессилившие, мы кое-как спустились в подвал. Кто-то подходил с поздравлениями и восхищениями, спрашивали, как мы. А я не мог даже закурить от усталости и всё прислушивался к бешеному сердцебиению внутри.

Всю свою дальнейшую карьеру я хотел побить рекорды этого матча, вплоть до момента написания этих строк. Рекорд выносливости, рекорд сложности, рекорд экстрима. При этом, конечно, хотелось сделать что-то более красивое, более осмысленное может быть. Но судьба не предоставила мне такого шанса. Впрочем, я и сам, видимо, не сильно старался, ожидая, что всё это соткётся из пустоты, которая лежала между мной и НФР.

С другой стороны, многое просто не зависело от наших желаний. Ведь на тот момент у меня имелась энергия, был и противник, способный адекватно поддержать моё желание. Но всё упиралось в основное препятствие в лице президента федерации, который сильнее и сильнее вмешивался в наши матчи и контролировал мои действия.