Ну а теперь, подставляй лицо! — скомандовал Стас, беря банку с брением

Закончилась вторая для Лены и первая для ее со Стасом сына московская зима.

Растаял хворый снег.

Понемногу очистились дороги и тротуары.

Все рано зазеленело.

Зацвело.

Миновало «бесшабашное» 1-е мая.

Наступило второе число этого последнего весеннего месяца.

Тиша слегка приболел.

Начал капризничать.

Затемпературил.

Зоя, осмотревшая его накануне вечером, сказала — красное горло.

Как бы не переросло в ангину…

И теперь, как говорила Лена, то и дело отыскивавшая сына по звукам, ползал по комнатам, ища, где что хорошо лежит и напроказничать.

В конце концов, он нашел что-то такое, что Стас, бросив готовку, помчался на крик жены:

— Где ты взял эту «каку»? Выплюнь немедленно эту «каку»!

Ворвавшись в спальню, он увидел такую картину.

Тихон сидел на полу перед раскрытой сумкой, с которой приехала из Покровского Лена.

Перед ним — тоже открытая — лежала банка с землей.

И все его руки и лицо были перемазаны ею.

— Стасик! — со стоном спросила Лена. — Что он еще там отыскал?

— Так ведь это же…

Стас сразу узнал эту банку.

Он бережно поднял ее, поставил на полку в святой угол и, наконец, объяснил:

— Брение с могилки отца Тихона! Святыня, а вовсе никакая не «кака»! Которой ты, кстати, по нашему общему маловерию, так и не помазала свои глаза! А Тишенька сразу нашел и догадался, что нужно делать!

— Уф-ф! — с облегчением выдохнула Лена. — А я уж не знала, что и думать… Решила, что он какой-то старый тайник Горбуши, с какой-нибудь истлевшей рыбой или колбасой, нашел.

Стас, подхватив на руки, умыл в ванной сына.

Сам посмотрел его горло.

Померил температуру.

И довольно усмехнувшись, подытожил:

— ЧиТэДэ!

— Что? — не поняла от еще не прошедшего до конца волнения Лена.

— Что и требовалось доказать! Наш ребенок почти здоров. Горло совершенно нормальное. Только температура еще 37. И то ближе к тридцати шести и девяти…

— Слава Богу! — с облегчением выдохнула Лена и услышала:

— Богу всегда слава! А ты-то чего сидишь?

— А что я должна делать?

— Как что? Немедленно следовать примеру сына…

— Ты хочешь сказать…

— Нет, собираюсь сделать — если ты сама не намажешь себе брением свои глаза!

— Стасик, но ведь нужно сначала хотя бы помолиться…

— Ну вот, наконец-то я слышу слова не человека разумного, а благоразумного! — одобрил Стас.

Он затеплил лампаду.

Они с Леной опустились на колени.

И втроем с Тишей, который, сразу став веселей, похоже скопировал своих родителей, принялись молиться.

О упокоении в Царстве Небесном архимандрита Тихона.

И о том, чтобы он помог Лене.

— Хоть немножечко… — совсем как в детстве, когда старец был еще жив, жалобно попросила она.

— Ну а теперь, подставляй лицо! — скомандовал Стас, беря банку.

— Чтобы я выглядела перед тобой совсем слепчушкой?! — возмутилась Лена.

— Глупая ты моя! — ласково сказал ей Стас. — Чушки в грязи валяются. А это — святыня. И делаем мы все для того, чтобы ты когда-нибудь вообще перестала быть слепой! Ну?..

Покорно вздохнув, Лена невидяще потянулась лицом к Стасу.

Тот, разведя немного земли в крещенской воде, осторожно намазал ею глаза Лены.

— Как приятно, тепло… — блаженно прошептала она.

И вдруг застонала, срываясь на крик:

— Ой, Стасик! Что это?!

— Что? Что такое? — встревожился Стас.

— Печет! Ой, не могу…

— Да это же просто земля на святой воде. Она не может вызывать такую сильную реакцию!

— Я не знаю, что она может. Но лично я не могу больше терпеть! Стасик, оно сейчас совсем выжжет мне глаза! Быстрей вызывай скорую…

— Да чем тут она поможет… — растерялся обычно всегда находивший выход из любого положения выход Стас.

— Визитка! У меня в сумочке — визитка Кривцова! — вспомнила вдруг Лена.

Стас мигом все понял.

Отыскал визитку.

Профессор-окулист, к счастью, находился в клинике.

И даже имел немного свободного времени.

— Немедленно привозите жену! — выслушав Стаса, сказал он. — Я сам не могу понять, в чем там дело. Но с такой сетчаткой, как у нее, не шутят, и все может быть очень даже серьезно!

Стас тут же вызвал такси.

Сбегал к соседке.

Но та, как он и предполагал, была на работе.

Ехать же с полубольным ребенком на руках, да еще и ведя слепую жену, он никак не мог.

Просто бы не управился…

Хорошо, таксист — добрый, пожилой мужчина — оказался понимающим человеком.

Стас, позвонив ему, объяснил, в чем проблема.

И он, поднявшись к ним на этаж, даже отказался брать дополнительно денег за то, что доведет Лену до самого врача…