А ты вообще кто?

Он замешкался, да, действительно, кто он? Он уже забыл про тетрадь, и начал что-то говорить, сам уже не понимая что, мысли путались, он никак не мог оторвать свой взгляд от ее глаз. Он никак не мог понять, какого они цвета: в них переливалось несколько разных оттенков от голубого до коричневого. Ее глаза стали постепенно меняться, из них ушла усталость, и они наполнились теплотой.

-Остановись, ты слишком быстро говоришь. Не знаю точно насчет тетради, но я попробую как-нибудь тебе помочь. Ты у нас в офисе уже был?

-Один раз. Но адреса я не помню.

-Запиши мой телефон, если я тебе понадоблюсь, набери номер, и мы с тобой там встретимся, договорились.

-Да, конечно, спасибо, вы так добры, извините меня за мою наглость.

-Ничего страшного, звони, – она надела очки и пошла вниз по лестнице.

Он постоял несколько минут, раздумывая идти в зал или не идти, потом решил вернуться домой. Он спустился на первый этаж, вышел на улицу и увидел следующую картину: Хранитель стояла рядом со старой раздолбанной «девяткой», гладила ее по капоту, как больную собаку, и говорила ласковым голосом, обращаясь, видимо, к машине. Он подошел поближе и расслышал: «Ну, что же ты милая, ну, пожалуйста, не подводи меня сейчас, ты мне так нужна, я же опоздаю».

-Извините, я могу вам чем-нибудь помочь?

-Да, нет, я сама справлюсь, - она села за руль повернула стартер, и машина, хрипло кашлянув, завелась. – Ты куда направляешься? Тебя подвезти?

-Нет, что вы, спасибо, мне здесь близко.

-Тем более, залезай.

Он удивленный и смущенный таким участием, залез в машину, пробормотал свой адрес, они тронулись.

-Извините, а что это вы делали?

-В смысле?

-Ну, с машиной.

-Разговаривала. Я недавно уезжала на несколько дней из города, оставила ее одну, на незнакомой улице, без присмотра, вот она и обиделась. Что ты так смотришь? Даже у вещей есть своя энергетика, они тоже требуют заботы и внимания. Ты своими мыслями можешь изменить весь мир, что уж говорить об отдельной его частице.

-Странно.

-Что странного?

-Я вас совсем иначе себе представлял.

-На моем месте должен был быть солидный властный мужчина, в духе Макс вон Сюдова или Аль Пачино? Или шикарная длинноногая блондинка, при взгляде на которую все мысли заменяются всего одной, если это вообще можно назвать мыслью? А машина обязательно дорогой раритетный черный мерседес? Да?

-Не обязательно, просто, не производите вы такого дьявольского впечатления, какое вам приписывают.

-Приписывает кто?

-Да какая разница.

-Что за идиотская манера судить о ком-то по рассказам третьих лиц. Я столько сил вложила в этот мир, а обо мне или вообще нигде не упоминают или гадости какие-нибудь пишут. Ты историю о Прометее знаешь?

-Да, конечно, но это же из античных мифов, всего лишь фольклор.

-Ты, наверное, удивишься, но в желтой прессе очень часто пишут более правдивую информацию, чем в так называемых серьезных изданиях.

-Возможно, вы правы, вам, конечно, лучше знать. Поэтому я и хотел встретиться с девчонками и лично с ними познакомиться.

-Ну и как? Познакомился?

-Да как вам сказать? Сами по себе они мне очень понравились, но разговор о душе получился не очень.

-Почему?

-Ну, представьте себе, вы работаете стоматологом, у вас выходной, а ваши друзья заводят с вами часа на три разговор о больных зубах. Вам это понравится?

-Нельзя сравнивать обычную земную работу с человеческой душой. Это совершенно разные вещи.

-Для людей да, но для них это такая же обычная работа.

-Для меня это никогда работой не было. Можно быть ремесленником, а можно быть врачом, можно относиться к людям как к клиентам, а можно как к пациентам. Ты ведь сам по особенному к этому относишься.

-Я не в счет, я с детства странный.

-Ты ищешь что-то – это само по себе неплохо.

-Если бы я еще знал, что я ищу.

-Главное искать, не стоять на месте, вырастать из самого себя. И может то, что ты ищешь, само найдет тебя. Мне здесь остановиться?

Он посмотрел на дорогу, они как раз проезжали мимо его дома.

-Да, здесь, спасибо большое. – Он хотел сказать еще что-нибудь, но видно было, что она торопиться, он вышел из машины и неохотно побрел домой.

На следующий день он как обычно отправился в школу и как обычно, устроившись на диване в прихожей, стал перелистывать всякие журналы, которые как обычно лежали на столике перед диваном, смотреть телевизор, и общаться с приходящими в школу людьми. Девчонки появились только к вечеру, быстро прошли мимо, не обмолвившись с ним ни словом, и направились в сторону бара. В воздухе прямо таки повисло что-то нехорошее. Он подождал несколько минут, потом пошел в бар. Рика с Никой сидели за столиком друг напротив друга и опять ссорились, но не как обычно, такого еще не было: Ника была просто в бешенстве, она еле сдерживала себя, казалось еще чуть-чуть и она взорвется. Он стоял, застыв на месте, боясь пошевелиться, его всегда жутко угнетали такие ссоры, ему было неприятно видеть Нику расстроенной. Он никогда не слушал, о чем конкретно они говорят, в таких случаях он как бы выключал звук, оставляя только изображение. Ника вскочила из-за стола указывая Рике на развернутую на столе газету, видимо причина ссоры заключалась именно в ней, скомкала ее, превратив в мятый кусок бумаги, и отбросила в сторону. Затем, увидев стоящего перед ней остолбеневшего человека, вперила в него свой взгляд, ткнула в него указательным пальцем и произнесла: