Предает дух

«И, преклонив главу, предал дух» (Ин. 19, 30). Бог Отец дал все в руки Сына, теперь же Сын предает дух Свой в руки Отца: «Жертва Богу — дух сокрушен» (Пс. 50, 19). Это за нас отдает Он в жертву дух Свой: «В руки Твои предаю дух Мой» (Лк. 23, 46). После многих страданий закры­вает Господь наш Свои очи, умирает на ложе крестном, желает нам покоя, как бы говоря: «Доброй ночи!» И поистине как бы наступила ночь: «Тьма была по всей земле» (Мф. 27, 45). Вместе с Ним и небо смыкает свои светлые очи: «Солнце превратится во тьму, и луна — в кровь» (Деян. 2, 20).

Когда заходит Солнце правды, меркнет день, весь мир хочет разрушиться, видя не­правду, учиненную своему Создателю. Весь мир сетует, когда умирает Владыка всего мира.

Плачет невеста Христова — церковь, разодрав одежды свои: «Завеса в храме раздралась надвое» (Мф. 27, 51).

Раздери же и ты, слушатель благочести­вый, не ризы, а сердце твое! Разбей окамене­лую твердыню сердца твоего для милосердия к убогим! Выведи греховного мертвеца из гро­ба твоей совести святой исповедью! Закрой блистающие очи роскоши и плотоугодия, по­тряси землю тела твоего духовными делами и так сострадай Христу Спасителю, за нас пост­радавшему: «Так, как Христос пострадал за нас плотию, то и вы вооружитесь тою же мыслью» (1 Петр. 4, 1).

Замолкло на крестной кафедре Слово Божие...

Закончу и я свою беседу, а любовь вашу прошу еще вечером (если захочет Бог и живы будем) для слушания, с Божиею помощью, моей скудоумной беседы о неисцельных ранах Христовых. Теперь же, благочестиво проводя день сей в посте, молитвах и слезах, созерцай­те своими мысленными очами распятого за нас Господа; вспоминайте о мучениях, которые Он претерпел от грешников. «Ибо я рассудил быть у вас незнающим ничего, кроме Иисуса Христа, и притом распятого» (1 Кор. 2, 2), Который да пребудет в уме и в сердце вашем всегда, ныне и вовеки. Аминь.

36. Поучение о страхе Божием, который должно иметь всякому человеку («Придите, чада, послушайте ме­ня, страху Господню научу вас» (Пс.33, 12))

Для блаженной и евангельской жизни по­требно всем нам, благословенные христиане, учение, которым бы мы могли спастись в сем житейском море от всяких злоключений и по­лучить первоначальный вид нашего здания, который мы утратили после изгнания из пре­красного рая, когда попали во власть всеяд­ной смерти за наши грехи. И святой апостол Павел учит нас этому, говоря святому апосто­лу Тимофею: «Вникай в себя и в учение; занимай­ся этим постоянно: ибо, так поступая, и себя спасешь и слушающих тебя» (1 Тим. 4, 16). А где нет учения, говорит Писание, там нет и добра.

О чем же должно быть это учение? О том, чтобы разуметь и знать Господа Бога, Творца всего видимого и невидимого здания, и благо­дарить Его за все строение мира этого. Кому его надлежит иметь? Всякой душе разумно-словесной, то есть человеку. Когда? Каждый день и час каждым вздохновением молить и славить Бога. Где надлежит исполнять его? На всяком месте, сидя и находясь в пути, и лежа, мы должны премного помнить о Боге. Почему это надобно? Потому что Он сотворил нас, а мы люди Его и овцы паствы Его (Пс. 94, 7).

Каким образом мы должны исполнять это учение? С благоразумием и любовью, а не в бе­зумстве и грехопадениях. Со страхом Господ­ним, ибо Бог «страшен для царей земных» (Пс. 75, 13) и «мы Им живем, и движемся, и существуем» (Деян. 17, 28). И все мы, живем ли мы в добре, или во зле, встанем пред Ним на Суде, соглас­но учению апостола Павла: «Всем нам должно явиться перед Судом Христовым» (2 Кор. 5, 10).

Каждый желающий научиться какому-ли­бо ремеслу или науке всячески старается най­ти себе хорошего и искусного учителя. Сколь же более нам, о люди Божий, подобает искать спасение, чтобы, избегнув грехов, пожить праведно, в ожидании наследия вечного и всерадостного пребывания на небесах! Но мы, бедные, нерадивые, забываем о себе, не ищем учителя, не поступаем благонравно, не боимся Господа Бога нашего, но неразумно уклоняемся ко грехам, лишили свой душев­ный образ видения Божия и подверглись тле­нию, прилепляемся к суетным вещам и делам. Поэтому Дух Святой вешает устами святого пророка Давида: «Придите, чада, послушайте меня, страху Господню научу вас» (Пс. 33, 12). «Начало же премудрости — страх Господень», — как говорит Екклесиаст (Притч. 1, 7).

Страх Божий полагается и в числе семи даров Святого Духа, и кто будет иметь его в своем сердце, тот воистину преуспеет во вся­кой добродетели, ибо во всякое время и час он готов благоугождать Богу, удаляясь от вся­кой злой и соблазняющей вещи.

Если мы имеем страх Божий, помня Его заповеди и то, что Христос, Спаситель наш, соделал нам спасение, указал в Своем лице путь терпения, ведущий нас в царство небес­ное, то мы скорее и успешнее последуем по стопам Иисуса и будем исполнять сказанные Им слова: «Научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем, и найдете покой душам вашим» (Мф. 11, 29).

Поучает об этом и святой Григорий Бого­слов, говоря: «Мы должны возноситься на высоту страхом Господним, научаемые им, очищаемые и утончеваемые. Ибо где страх, там соблюдение заповедей, где соблюдение заповедей, там очищение плоти; где очище­ние, там просвещение; просвещение же есть исполнение желания, то есть приближение к Богу и вечное пребывание с Ним». Святой же Иоанн Златоуст говорит так: «Невозможно живущему без страха показать что-либо добле­стное и чудное. Ибо научился ли кто-нибудь грамоте без страха? Сделался ли кто-либо ис­кусным в художестве, не имея страха?»

В том случае, когда не дьявол, а только ле­ность мешает человеку, то нам потребен такой страх, чтобы побороть эту естественную ле­ность и обратить к какой-либо науке. Но когда предстоит великая брань, когда есть много препятствий на пути ко спасению, то как можно спастись без страха?

Каким же образом этот страх поселяется в людях? Если мы помыслим, что Бог присутст­вует везде, что Он видит и слышит все, не только то, что совершается и говорится, но и то, что заключается в глубине сердец, — все помышления, ибо Он судит «помышления и на­мерения сердечные» (Евр. 4, 12), — если мы так настроим себя, то не сотворим, не скажем, не помыслим никакого зла и лукавства. Научив­шись же, как говорит апостол Павел, совер­шать свое спасение со страхом и трепетом (см. Флп.2,12), мы сподобимся любви Божией по благодати Его, по предстательству Приснодевы Богородицы Марии и своим старанием.

О таковой любви Божией тот же святой вселенский учитель, златоустый Иоанн, го­ворит: «Всякий видящий любимого или же вспоминающий о нем возбуждается душой и возвышается в мыслях, все переносит с тер­пением и, наслаждаясь воспоминанием, не смутится ничем скорбным в жизни». Все зло­ключения наши происходят от того, что мы не памятуем о Боге, как это подобает, не име­ем Его постоянно в своих мыслях, так что Он как бы говорит нам: «Вы Меня забыли, забу­ду и Я вас».

Согласно с этим преподобный отец Иса­ак Сирин поучает нас: «Умудри себя, каждый человек, в том, чтобы полагать в основание пути своего страх Божий, и тогда за немного дней ты устроишь себя во вратах царства, ми­нуя путь длинный и трудный. Им да обновля­ется вся жизнь твоя, чтобы на всяком пути не удивляться тому, чего нет, не презирать того, что есть, и тогда не прикоснешься к тому, что рассыпается в руках».

В том же смысле святой Златоуст говорит: «Каждый день мы поучаем вас, говоря: не вы­соко мудрствуй, о человек! Скоропреходяще и изменчиво естество человеческое: юность сменяется старостью, красота безобразием, крепость немощью, почет презрением, здоро­вье недугом, слава бесчестием, богатство ни­щетою! Жизнь наша подобна струе, нигде не останавливающейся и стремящейся по укло­ну вниз». Ибо и в воле самого человека, и в молитвенном пребывании, и в непостоянстве приятных нам вещей мы имеем великий труд и скорбь, чтобы получить обещанное «и угото­ванное от создания мира» небесное царство (Мф. 25, 34).

Держит ли кто пост, или непрестанно тво­рит молитвы, или хранит воздержание, или занимается рукоделием и какой-либо работой и терпит различные скорби, — все должны иметь одну надежду, одно настроение сердца и мыслей в том, что они идут к Богу и ради Него терпят все случающееся в их жизни. Ибо через труд познается упокоение.

Блаженный Августин говорит: «Все хрис­тиане, пока они живут в теле, не могут быть в этом мире без скорби, печали и тесноты». Почему бывает так, о том поучает нас святой Иоанн Златоустый. «Для того, — говорит он, — Бог устроил трудною грешную жизнь нашу, чтобы мы, очищаемые той печалью, возыме­ли желание будущего. Ибо как ни много при такой печали мы отовсюду испытываем бед и страхов, окруженные постоянными напастя­ми, однако мы с любовью вмещаемся в насто­ящую жизнь. И если бы вся наша жизнь не имела ничего этого, если бы она была беспе­чальной и неокаянной, разве мы помыслили бы о будущем вечном блаженстве?»

Согласно с этим мудрые мужи написали следующие стихи:

Изрядный Божий Промысл о людех бывает,

От нечистот тел к труду нищетством привлекает.

В скудости художеств вси, и дел навыкают,

Продавше на пенязи, нужды исполняют.

Видя же свою краткую жизнь, исполнен­ную трудов и печали, будем стремиться в пре­красный горний Иерусалим, к вечному и всерадостному упокоению. «Ибо не имеем здесь постоянного города, но ищем будущего» (Евр. 13, 14). Сей град видел в Откровении евангелист Иоанн, апостол и наперсник Иисусов. «Я, Ио­анн», — говорит он, — «увидел святой город Иеру­салим, новый, сходящий от Бога с неба, приго­товленный как невеста, украшенная для мужа своего». Стены его созданы из золота и много­ценных камней, и улицы его золотые сияют как стекло пресветлое. «И услышал я громкий голос с неба, говорящий: «Вот скиния Бога с че­ловеками, и Он будет обитать с ними; они бу­дут Его народом, и Сам Бог с ними будет Богом их. И отрет Бог всякую слезу с очей их, и смер­ти не будет уже; ни плача, ни вопля, ни болезни уже не будет». И город не имеет нужды ни в солнце, ни в луне для освещения своего, ибо сла­ва Божия осветила его, и светильник его — Аг­нец», Иисус Христос (Откр. 21, 2—4, 23).

Спешить в сей град, подвизаться и рабо­тать в доброделании подобает всякой разумнословесной душе. Но великий страх и трепет объемлет тех, которые не войдут в этот святой небесный город. Тот же возлюбленный уче­ник Христов говорит: «И не войдет в него» (в тот град) «ничто нечистое и никто, преданный мер­зости и лжи» (Откр. 21, 27). «Боязливых же и не­верных, и скверных, и убийц, и любодеев, и чаро­деев, и идолослужителей, и всех лжецов участь в озере, горящем огнем и серою. Это смерть вторая» (Откр. 21,8).

Поэтому Святые Отцы и учители повеле­вают нам помнить о геенне, чтобы не впасть в геенну, то есть в место мучения, и чтобы не лишиться сего небесного и святого града, где лики святых в неизреченной радости и сладо­сти непрестанно воспевают Триипостасную Божественную Единицу преподобными голо­сами. Для этого, по словам псалмопевца Да­вида, мы должны, братие, иметь «страх Госпо­день чистый, пребывающий во век века» (Пс. 18, 10). Подобает и учиться иметь его, и искать учителя, и слушать, и повиноваться ему, как Божию строителю, ведущему к любви Гос­подней.

По определению же святых апостолов в книге седьмой, главе десятой, повелевается чтить того учителя больше, чем родителя. «Го­ворящего тебе слово Божие, — учат святые апостолы, — прославляй и поминай день и ночь». Почитай же его не как причину твоего бытия, но как наставника в благонравии и премудрости и как ходатая и руководителя к бесконечной жизни. Ибо где учение о Боге, там присутствует Бог. Поэтому каждый день обращайся к лицу святых, чтобы найти успо­коение в их словах.

И для отцов великая слава, когда дети преподобны, и для владык немалая честь, когда рабы исполнены страха, а бесславие и безначалие каждому весьма противны, пото­му что естественный путь людей — образ Бо­жий, обретение прекрасной жизни и получе­ние благ, а привнесенный извне путь — путь злой, бывший причиной смерти. Вследствие этого через наши богопротивные вожделения и нерассмотрение умом своим Божиих дел и демонских козней против нас мы предаемся суете и соблазнам, падаем и смертью умира­ем. Ибо, когда мы затемняем свое душевное око темнотой греховной тяжести, тогда впа­даем в крайнее уныние.

Потому, пока тьма страстей еще совсем не покрыла сердечных очей, пока душевная сила в совести побуждает к покаянию, пусть каждый — господин ли, или отец, или благо­разумный человек, или восстающий из глу­бины греховной, из непотребных суетств и от подчинения злу или властью, или добрым советом, или законным предложением, — каждый из нас, люди Божий, пусть старается и стремится очищать всякую нечистую мглу мо­литвой, постом и воздержанием, как учит апо­стол: «Подвижники воздерживаются от всего» (1 Кор. 9, 25).

Святой авва Марк, поучая, как нужно из­бегать вредоносных страстей и иметь мир в наших сердцах, говорил: «Хорошо человеку иметь молчание, чтобы заботиться только о необходимом и больше делать для своей бла­гой и душеспасительной пользы, потому что тогда он не видит суетного и ложного, а не ви­денное не принимает и мысль. А то, что не приходит в мысль, не побуждает к мечтанию, а когда не возбуждается память, боголюбивая душа имеет внутри себя мир глубокий, ибо с такими общается Бог и в любви его утешается. Ибо сообразно любви совершает служение, и простирает надежду, и непрестанно упражняется в богоугодном делании». Такой человек может поистине сказать словами пророка Исаии в посрамление демонов: «Страха вашего прелестного и злобного не убоимся и не смутимся, ибо с нами Бог» (Ис. 8, 12).

При таком положении, если кто-либо даже будет угрожать благоразумной душе смертью, пусть ответит: «Я научен Христом Господом не бояться «убивающих тело, души же не могущих убить» (Мф. 10, 28)». Если угрожает разграбить имения, скажи ему: «Нагим я вышел из утробы, нагим и отойду» (Иов. 1, 21). «Мы ничего не при­несли в мир; явно, что ничего не можем и выне­сти из него» (1 Тим. 6, 7), кроме добродетелей, соделанных для Бога. И если не возьмешь ты, то возьмет пришедшая смерть. Если ты не умертвишь, то принесет конец естественный закон.

Итак, добродетельному человеку подобает иметь страх Божий, чтобы чем-либо не про­гневать Господа Бога, чтобы душа не прилепи­лась к земле какой-либо плотской страстью и злыми помышлениями.

Преподобный отец Исайя поучает: «Каж­дый, кто крещен, имеет нужду пригвоздить ко кресту все противное свойству и разуму, чем был побежден Адам и низринут от славы к вечному бесчестию».

Потому подобает в бодрости сердца тво­рить брань и презирать все, что у людей в че­сти, ибо все это порабощает сынов Адамовых, то есть приобретение, честь, праздность, сла­ва, красота телесная и иное, тому подобное, возбуждающее похоть, которую ввергнул змий в уста Евы. Потому и святой Златоуст го­ворит: «Если мы имеем страх Божий, нам ни­что не требуется. Если же мы не имеем его, то хотя бы обладали целым царством, мы беднее всех».

«Страх Господень все превосходит», — гово­рит Сирах, — «никто не сравнится с тем, кто его имеет» (Сир. 25, 13—14). Приобретем его, не пожалеем ничего. Если для этого нужно будет отдать душу, не пощадим ее, если нужно иссечь тело, сделаем все, чтобы приобрести страх сей. Потому да предстоит нам страх Бо­жий, о возлюбленные! И у нас тогда не будет ничего плачевного. Пребываем ли в нищете, или недуге, или в пленении у врагов, или в рабстве, или в чем-либо ином печальном, — все это будет содействовать в нас противопо­ложному.

Каждый должен иметь великое попечение о том, чтобы умудрить себя в евангельской проповеди, иметь великое дело, чтобы очис­тить душу, великое тщание просветить ум и покорить тело духу, удерживая чувства, кото­рые без страха Божия быстро уклоняются в сторону. Поэтому, всеусердно исполняясь терпением в крестной силе Владыки нашего Бога Иисуса и уязвившись Его любовью, по­бедим Крестом Его всех врагов, восстающих на нас и смущающих наши сердца и помыш­ления.

Святой Григорий Двоеслов говорит: «Тре­мя способами соделывается злоба: подушением, утехой (утешением) и соизволением; первое — через врага, второе — через плоть и третье — через дух. Ибо наветник-демон по­дущает, плоть испытывает утешение и, нако­нец, дух, преодоленный утешением, соизво­ляет». Поэтому в такой борьбе и в нашем, христиане, положении весьма потребно вни­мать словам церковного учителя: «Если, — го­ворит он, — ты любишь, о человек, Владыку своего Христа, то умри Его смертью. Научись, сколь велика сила крестная: скольких испра­вила, скольких исправляет, как утверждает жизнь! Ибо им все совершается: Крещение — крестом (ибо подобает воспринять печать), рукоположение — крестом; находимся ли в пути, или дома, или в другом месте, будем ог­раждать себя крестом.

Крест — великое благо, спасительное ору­жие, непреоборимый щит, противный супо­стату дьяволу! Враждуя с ним, ты носишь крест, не просто знаменуясь им, но и испыты­вая крестные страдания. Ибо «наша брань уже не против крови», чтобы питаться неправедны­ми прибытками, «и плоти», чтобы угождать ей сладострастием, «но против духов злобы подне­бесной» (Еф. 6, 12), которые всегда готовы уяз­вить пяты наши, чтобы опрокинуть богопро­тивной злобой корабль нашего жительства.

Поэтому воспримем Божественные Писа­ния, читая их; распрострем, как некий ко­рабль, паруса веры, и да будет кормчим нашим слово Божие, которое усмирит дьявольские волны напастей, раздерет их сети и умертвит их вредоносный яд. Мы же спасаемся и на­следуем со всеми святыми блага в пресветлых небесах без всякого страха и смущения благо­датью и человеколюбием Господа нашего Ии­суса Христа и предстательством Пресвятой Девы Богородицы Марии, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

37. Поучение о поклонении святым иконам («Пречистому Твоему образу покланяемся, Благий, просяще прощения прегрешений наших, Христе Боже»)

Так торжественно поет Божественная Пра­вославная Кафолическая Церковь.

Неповинная Авелева кровь, православные слушатели, вопияла некогда великим гласом к Богу, как говорил Каину Сам Всемогущий Господь: «Голос крови брата твоего вопиет ко Мне» (Быт. 4, 10). Имеет свой глас и неповинно пролитая кровь многих мучеников, постра­давших в нашей Православной Церкви за свя­тые иконы. Имеет она свой глас, но не какой-либо иной, а следующий: «Пречистому Твоему образу покланяемся, Благий, просяще проще­ния прегрешений наших, Христе Боже».

Присоединимся и мы, православные, и все сыны Восточной Церкви, к этому кровно­му гласу святых мучеников. Будем так же го­товы страдать и проливать свою кровь за свя­тые иконы, и воспоем все согласно: «Пречи­стому Твоему образу покланяемся, Благий, просяще прощения прегрешений наших, Христе Боже».

Что же скажешь на это ты, семиглавый змей иконоборной ереси, отрицающий свя­тые иконы? Слышу, слышу, порождение ехид­ны, что ты говоришь. Ты отрыгаешь из твоих богомерзких уст неисцелимый аспидов яд, называющий нас, православных, идолопо­клонниками, а святые иконы называющий идолами. (Обманула себя сама неправда).

Прежде всего я спрошу, аспид ядовитый: что такое идол, что такое святая икона и какая разница между идолом и иконой? Неужели не знаешь ты этого, мерзкий учитель в Израиле? Образ, или икона, — это изображение и подо­бие действительной веши, которая или есть, или была, или будет.

Если кто изображает Святую Троицу в виде трех Ангелов, так это было в действительности, когда Ангелы явились Аврааму у Мамврийского дуба (Быт. 18, 1). Если кто изображает Бога Отца в виде некоего пречестного старца, так это было в действительности, когда про­рок Даниил и пророк Исайя видели «Ветхого днями, сидящего на престоле высоком и превоз­несенном. Вокруг Него стояли Серафимы» (Дан. 7, 9; Ис. 6, 1—2). Изображает ли кто Бога Сы­на, рожденного, жившего с людьми, «страдавша и погребен на, и воскресшаго в третий день по Писанием, и восшедшаго на небеса и седяща одесную Отца, и паки грядущаго со сла­вою судити живых и мертвых», так ведь все это в действительности было, есть и будет. Изображает ли кто Бога Духа Святого в виде голубя, так и это было в действительности, когда явился Святой Дух «в виде голубине» (см. тропарь Крещению). То же нужно сказать и обо всех прочих святых иконах, которые всегда соответствуют своим первообразам и всегда являются изображени­ем и подобием истинных вещей.

А идол что такое? Насколько сильно отли­чается он от иконы? Икона является изобра­жением истинной вещи, а идол — это изобра­жение пустой прелести. Что представляют мне идолы? Представляют Дия, Эрмия, Апол­лона, Артемиду и прочие бесчисленные бе­совские капища. Что изображают для меня идолы? Изображают солнце, луну, Купала, Лада, Перуна. Ты скажешь, что это изображе­ния богов. Но вот в чем вопрос: истинные ли те боги, которые изображаются язычниками? Кто назовет истинным Богом Бахуса, кото­рый является начальником всех пьяниц? Кто назовет истинной богиней Артемиду, или Ве­неру, которая начальница всяких нечистот и мерзостей? «Все боги язычников — бесы, Господь же» наш «небеса» и землю «сотворил» (Пс. 95, 5), как свидетельствует об этом сосуд избранный, апостол Павел, в Послании к коринфянам: «Хотя и есть так называемые боги, или на небе, или на земле, так как есть много богов и господ много, — но у нас один Бог Отец, из Которого все, и мы для Него, и один Господь Иисус Хрис­тос, Которым все, и мы Им» (1 Кор. 8, 5—6), и един Дух Святой, в Нем же всяческое, и мы в Нем.

Я буду говорить так: посмотри, как идол, изображающий Бога, изображает на самом деле пустую прелесть, изображает обман. Ведь он представляет собой бога, который есть не Бог, а бес, не Создатель, но создание. Совсем не то святые иконы, которые всегда изображают истину, как я уже говорил об этом. Из этого можно убедиться, насколько велика разница между истиной и пустой пре­лестью. Кто же еще дерзнет называть святые иконы идолами? Разве не слышите звук страшного грома, который, как из высокого облака, происходит из Седьмого Вселенского святого собора и громогласно вещает: «Гово­рящим, что святые иконы — идолы, анафема, анафема, анафема!»

Если же святые иконы не идолы, то как можно назвать идолопоклонниками тех, ко­торые поклоняются святым иконам? Как ты смеешь, семиглавый змей иконоборческой ереси, отрыгать свой яд на святые иконы и на поклоняющихся им?

Я отвечу, но говорить буду с тобой, семи­главый змей, на основании Божественных Писаний. Разве никогда вы не читали, безза­конные иконоборцы, что заповедал Господь Моисею устроить сделать двух золотых Херу­вимов и поставить их на ковчеге Господнем? Ведь кланяющиеся ковчегу Господню кланя­лись и Херувимам, стоящим на ковчеге, одна­ко, они не делались через это идолопоклон­никами, но оставались избранными людьми Божиими.

Разве вы не читали в Писаниях о медном змие, Которого повесил Моисей на дерево, который врачевал взирающих на него и по­клоняющихся ему и который был прообра­зом Самого Христа Спасителя нашего, рас­пятого на древе и свидетельствующего о Себе так: «И как Моисей вознес змию в пустыне, так должно вознесену быть Сыну Человеческому» (Ин. 3, 14)?

Разве не читали вы, порождения ехидны, в исторических преданиях, что сам Христос, Спаситель наш, оставив на полотне изобра­жение Своего пречистого лица, послал к Авгарю, больному царю, желавшему видеть Ии­суса и исцелиться от Него, каковой образ мы и называем Нерукотворным. Разве не читали вы в Божественных Писаниях, отреокаянные еретики, что Сам Христос, Спаситель наш, по словам апостола Павла, называется «сиянием славы и образом ипостаси Отца» (Евр. 1, 3)? Раз­ве не читали вы в Божественных Писаниях, что и сам человек называется образом Божиим, согласно слову Божию: «Сотворим челове­ка по образу Нашему и по подобию» (Быт. 1, 26)? Почему же вы Божий образы называете идо­лами? Неужели и человек, являющийся обра­зом Божиим, есть идол?

Я отвечу за вас. Правильно вы говорите это о себе, ибо неприлично назвать вас обра­зами Божиими, но лучше идолами. Вы идолы, скверные иконоборцы, ибо имеете очи и не видите Бога, изображенного на Его святой иконе, не видите чудес, истекающих от свя­тых икон Богородицы, изображенных самим святым Лукой и творящих премногие чудеса. Вы имеете уши и не слышите, что заповедует Писание: «Возносите Господа Бога нашего, и по­клоняйтесь подножию ногу Его, ибо оно свято» (Пс. 98, 5).

Подножием Святые Отцы считают свя­той Крест, которому вы не хотите кланяться. Вы имеете уши и не слышите, что говорит об образах святой Дамаскин и с ним Святые От­цы и весь Собор, что почесть, воздаваемая образу, направляется к изображенному на нем: кто почитает образ, почитает и изобра­женного на нем. Этим победил иконоборцев и святой Стефан, пострадавший за святые иконы, о котором повествуется в его житии следующее.

Привели его к самому иконоборческому начальнику, Льву Исаврянину, который пове­лел ему попрать ногами икону Спасителя. Но что делает святой муж? Он попросил подат­ную монету и спросил: «Чей это образ и над­пись?» Когда же ему ответили: «Кесарев», — он бросил монету на землю и начал топтать ногами и плевать на изображение кесаря, на­ходящееся на ней, стал унижать и бесчестить его перед лицом самого кесаря. Смотря на это, крайне разгневался царь и все его старей­шины, а муж тот с дерзновением сказал: «Вы гневаетесь за то, что я попрал образ вашего земного царя, который есть «прах и пепел» (Быт. 18, 27), как же будет гневаться Царь цар­ствующих и Господь господствующих, образ Которого вы попираете вашими скверными ногами? Разве не читали вы апостольское пра­вило: «Не делайте», — сказано, —»того другим, чего сами не хотите»? (Деян. 15, 20), Вы не хо­тите, чтобы иконы, изображающие вас, были попраны. Почему же вы, племя гноеименитого Копронима, попираете иконы, изображаю­щие Самого Спаса нашего и Его святых угод­ников?» Что вы скажете против, беззаконные иконоборцы? Говорите, клевещите, рычите, звери дубравные! Мы будем слушать и, на­сколько возможно, отвечать. Все ваше мудрст­вование богомерзкое разделяется на две части.

Я скажу так: во-первых, вы мудрствуете, что поклоняющиеся святым иконам — идо­лопоклонники. На это я отвечу следующее. Раньше я уже говорил, насколько велика раз­ница между иконой и идолом. Икона не мо­жет быть названа идолом, ибо она является изображением действительной вещи, идол же — это изображение пустой прелести. Смотри же, гноеименитый Копроним, как сильно от­личаемся и как далеко отстоим мы от идоло­поклонников. Они в образе своих идолов по­клонялись богам, которые в действительнос­ти — бесы, живущие и провещающие в идо­лах. Мы же в Спасителе вой иконе кланяемся Истинному нашему Богу, в Богородичной иконе — истинной Богородице, Пречистой Деве Марии.

Идолопоклонники своих идолов считали богами, а мы образов не считаем богами и не желаем считать: у нас есть один только Бог, Которому мы поклоняемся и Которого сла­вим в Святой Троние, икона же Его служит только изображением и напоминанием. Идо­лопоклонники думали и верили, что в бездуш­ных идолах живут их боги, как душа в теле. Мы же, благочестивые, не верим тому. Мы знаем, что Бог неописуем: Он везде присутст­вует и все Собой исполняет. В иконе Он не пребывает, как душа в теле, и пребывать не может.

Идолопоклонники всю свою надежду воз­лагали на идолов, а мы, православные, не ут­верждаем нашей надежды на иконах, но воз­лагаем нашу надежду и упование на Того, Кто изображен на иконе.

Идолопоклонники поклонялись самим идолам, дереву и золоту, мы же, православ­ные, поступаем совсем не так. Когда мы кла­няемся пред образом, то кланяемся не самому образу, не дереву, серебру или золоту, не пест­роте и краскам или прекрасному изображе­нию, но поклоняемся образам совместно и нераздельно с их первообразом. Мы поклоня­емся образу Спаса, а в уме имеем Первообраз, Самого Спаса. Кланяемся образу Богороди­цы, а в уме имеем Первообраз, Саму Богоро­дицу. Одним словом, мы, православные, по­клоняясь иконам, никогда не отделяем образ от его первообраза, но всегда совместно и не­раздельно поклоняемся и образу, и первооб­разу. Тысячу раз я повторю это. Не то же ли самое говорит и святой Дамаскин: «Почесть образа восходит к первообразному»?

Во-вторых, мерзкие гноеименитые копронимы, вы мудрствуете, что мы, православ­ные, нашим поклонением иконам преступаем заповедь Божию, ибо написано в десяти за­поведях Господних: «Не делай себе кумира и никакого изображения» (Втор. 5, 8). Слышим, копронимчики, слышим, лобзаем с верой и любовью, исповедуем и храним десять запо­ведей Господних; вы же прельщаетесь, не по­нимая «ни Писания, ни силы Божией» (Мф. 22, 29). Прежде всего я отвечу следующее. Мы не со­здаем кумиров или идолов и не почитаем их, ибо одно есть образ, а иное кумир, как я уже сказал об этом. Потом я отвечу еще и так: для чего Моисей, уже получив заповеди Господ­ни, между которыми была и эта: «Не делай себе кумира и никакого изображения», почему, гово­рю, уже зная об этой заповеди Господней, тем не менее сделал изображение Херувимов при ковчеге Господнем, сделал медного змия и вознес его на древо, чтобы прообразовать рас­пятого Иисуса? Отвечайте же, хорошо или скверно поступил Моисей, который, зная за­поведь Господню: «Не делай себе кумира и ника­кого изображения», — сделал, однако, изобра­жения двух Херувимов и образ Христов, то есть змия, вознесенного на древо? Если сквер­но поступил Моисей, свидетельствуйте о зле, если же хорошо, то почему укоряете нас, тво­рящих то же?

Далее я скажу следующее. Заповедь Гос­подня: «Не делай себе кумира и никакого изобра­жения», — относится не к иконам, но имеет в виду идолов. Всемогущий Бог знал, что евреи имели большую склонность к идолопоклонст­ву, ибо они смешались с язычниками, научи­лись их делам, служили их истуканам, сотво­рили в Хориве тельца, поклонились истуканам и славу Божию обменяли на подобие тельца, поедающего траву. Что же делает Всемогущий Бог, видя эту великую склонность евреев к идолопоклонству: Он дает через Моисея де­сять заповедей, которые начинаются так: «Я Господь, Бог твой, Который вывел тебя из зем­ли Египетской, из дома рабства; да не будет у тебя других богов перед лицом Моим. Не делай себе кумира и никакого изображения того, что на небе вверху и что на земле внизу, и что в во­дах ниже земли, не поклоняйся им и не служи им» (Втор.5, 6-8).

Теперь я призываю в свидетели вас самих, хотя и злых. Разве мы не исполняем эту запо­ведь Божию? Разве имеем мы богов иных, кроме Того Бога, Который вывел людей изра­ильских из рабства египетского, а нас от раб­ства дьявольского? Разве делаем мы себе ку­миров вместо богов, которым воздавали бы такую же достойную честь, как и Самому Бо­гу, когда храним у себя и почитаем те иконы, которые, как я сказал, не идолы, которых мы не считаем за богов, которым не поклоняемся отдельно от их первообразов и не воздаем им Божеской почести? Впрочем, зачем долго го­ворить с безумными и упорными? «Нечистый пусть еще сквернится» (Откр. 22, 11). Откройте свои мерзкие гортани со всем их преиспод­ним ядом: «Врата ада не одолеют святой Церкви, Церковь есть столп и утверждение истины» (1 Тим. 3, 15); с нею мы, ее чада, вме­сте со всеми Святыми Отцами, вселенскими светильниками, Василием Великим, Григори­ем Богословом, Иоанном Златоустом, Афана­сием, Кириллом и многими другими, со всем Вселенским святым собором, собравшимся против иконоборцев, все мы единогласно го­ворим и готовы подписаться нашей кровью: «Пречистому Твоему образу покланяемся, Благий!» Вас же, гноеименитых копронимцев, вместе со всем Седьмым святым Вселен­ским собором проклинаем: «Анафема, анафе­ма, анафема!»

38. Поучение о четвороконечном Кресте («Нарек Бог имя первому челове­ку — Адам» (Быт. 5, 2))

На еврейском языке слово «Адам» значит «человек из земли» или «чермный» (красный), так как он создан из земли червленой; на еллинском же языке называется «микрокосмос», то есть «малый мир», ибо получил свое наименование от четырех концов великого мира: востока, запада, севера и полудня. На еллинском язы­ке эти четыре конца вселенной именуются так: восток — «анатоли», запад — «дисис», се­вер, или полночь — «арктос» и полдень — «месимвриа». Возьми от тех еллинских наи­менований первые буквы, и ты получишь слово «Адам». И как по имени Адамовом отоб­разился весь четвероконечный мир, который он заселил своим родом, так с другой стороны это же имя прообразовало четвероконечный Крест Христов, которым новый Адам, Хрис­тос Господь наш, впоследствии должен был избавить от смерти и ада род человеческий, населяющий четыре конца вселенной.

А так как на этом месте изобразился чет­вероконечный Крест Христов, прообразован­ный от начала мира четырьмя буквами имени адамова, то не неуместно здесь вспомнить и раскольническое хуление четвероконечного Креста Христова, произносимое ими в безум­ном умствовании. Ибо, отрекшись от святой, Православной, Кафолической, Апостольской Церкви, Составляя свои соборища в каких-то тайных местах или в пустынях, и совращая в заблуждение противным своим учением по­добных себе невежд, раскольники, умствуя каким-то неведомым, неразумным образом, более же всего неистовствуя в безумии, нау­щаемые самим дьяволом, врагом Креста Хри­стова, отверзли свои лающие уста на хуление честного четвероконечного Креста Христова, называя его «крыжем латинским» и «антихри­стовой печатью». Гнушаются этим святым Крестом как некой мерзостью и отвергают его, принимая и почитая один только восьми­конечный Крест и не признавая единой силы и тождества того и другого.

Против этого хуления, исходящего из их гнилого ума и бесстыдных уст, довольно уже писали великие архиереи Божий, святейшие Патриархи московские со священным собо­ром в книгах, именуемых «Жезл Правления» и «Увет духовный». Пусть прочтут их против­ники и устыдятся безумия своего!

Мы же правоверные христиане одинаково почитаем все крестные образы: четвероко­нечный, восьмиконечный и другие, изобра­жаемые с более многочисленными концами, и почитаем не ради их концов, но ради воспо­минания о распятии на Кресте Христа. Мы веруем не в четвероконечность или восьмико-нечность Креста, а в распятого на Кресте Гос­пода нашего. Ибо не крест какой-либо, четве­роконечный или восьмиконечный, искупил нас от ада, а пострадавший за нас на Кресте Христос Господь наш. В Него одного, Истин­ного Бога нашего, славимого вместе с Отцом и Святым Духом, должны мы веровать.

Крест же честный, каким бы образом он ни был сделан или написан, мы почитаем как знамение страдания Христова. Побеседуем же немного об обоих крестных знамениях: о восьмиконечном кресте, который раскольни­ки считают единственно истинным Крестом Христовым и только его почитают, и о четвероконечном, который они хулят.