Поучение второе на праздник Успения Пресвятой Богородицы, месяца августа, в 15 день

««О дивное чудо! Источник жизни во гробе полагается, и лествица к небеси гроб бывает»«.

Дивная Мать дивного Бога дивна от нача­ла и до конца Своего, слушатели возлюблен­ные!

Дивна и в житии Своем, дивна и в пре­ставлении Своем. Вся Она — единое дивное чудо!

Дивна в житии, ибо Она — девствующая Мать и материнствующая Дева, родившая Бо­га и девства Своего не нарушившая.

Дивна и в преставлении Своем, ибо гро­бом Своим восходит не в землю, а на небо, и «лествица к небеси гроб бывает».

О дивное чудо! И мертвец дивен, и гроб ди­вен! Мертвец жив и по смерти: «В рождестве Дева и по смерти жива», а гроб достигает неба, как та Иаковлева лествица, утвержденная на земле, верх которой достиг небес. Гроб — лествица к небу.

Встанем же твердо умом нашим при этом дивном, бессмертном гробе бессмертной Божией Матери, как при лестнице, возводящей на небо, и присмотримся внутренними оча­ми: каковы ступени этой лестницы, ибо лест­ница без ступеней не бывает? Что за ступени, которыми Матерь Божия в часть преставления Своего взошла на небо?

«О дивное чудо! Источник жизни во гробе полагается, и лествица в небеси гроб бывает!» Еще не великое было бы чудо — заградить гробом источник, чтобы он не источал своей струи. Дивно то, что гроб превращается в ле­стницу, и лестницу, достигающую до небес. Но разве может трехлокотный человеческий гроб, прямо поставленный на земле, достиг­нуть в то же время и высоты небесной?

Да будет известно, что здесь слово «гроб» употребляется вместо слова «смерть»: смерть называется гробом, а также и лествицей. Ибо как гроб измеряется тремя локтями, так и смерть. «Смерть святых, честная пред Господем» (ср. Пс. 115, 6), как лестница, возводящая души святых на небо, мерится тремя бого­словскими добродетелями: верою, надеждою и любовью. Велика и высока эта мера, достига­ющая небес, как лестница! Ибо вера достига­ет лицезрения Божия, надежда достигает по­лучения тех благ, «которых не видел глаз» (1 Кор. 2, 9), любовь же достигает самого сердца Бо­жия, которое есть источник и начало всякой любви.

Смерть — лестница. Ибо как лестница имеет две тетивы, два бока, так и смерть, оканчивающая временную жизнь и начинаю­щая вечную жизнь, имеет как бы две тетивы, два бока, посредствующие между временной и вечной жизнью: с одной стороны, жизнь оканчивающуюся, и с другой — начинающу­юся. И как между двумя тетивами устраива­ются и укрепляются ступени для восхожде­ния, так и во время смерти между жизнью оканчиваемой и жизнью начинаемой, как бы между двумя тетивами собираются вместе все добрые дела мужа праведного, в жизни вре­менной содеянные, которыми душа, как бы по ступеням, восходит на него. Итак, смерть или гроб служит лестницей для восхождения: «Гроб лествица к небеси бывает».

Кончается преблаженнейшей кончиной, умирает бессмертной смертью Матерь Божия. С одной стороны, стоит конец временной жизни, с другой — начало жизни вечной. По­середине же собрались и, как бы на ступени для восхождения пресвятейшей души Ее, вы­строились все Ее добродетели. Кто может счесть их? Кто может сосчитать и указать, как, какими и сколькими добрыми делами угодила Богу, Творцу Своему, Пресвятая Дева от юности Своей и до преблаженнейшей кон­чины Своей? Легче сосчитать цветы весной, колосья летом, плоды осенью, снега зимой! Скорее сосчитаешь волосы на голове, капли в море, звезды на небе, нежели исчислишь доб­рые дела богоугождения и достоинства Мате­ри Божией! Я же, умолчав обо всем прочем и неудобоисчислимом, рассмотрю только три преизряднейшие в ней вещи, которые я счи­таю как бы ступенями лестницы, а чтобы они были видны яснее, задам вопрос.

Я спрошу вас: кто преставился? Знаю, что каждый по усердию своему к Преставившей­ся ответит всяческими похвальными словами. Один скажет: «Матерь Божия преставилась к Сыну Своему и Богу»; другой скажет: «Небо одушевленное на небеса восходит»; третий: «Врата непроходимые отнесены в небесные двери»; иной скажет: «Взошло с земли на небо Солнце, в котором вселился Вышний»; дру­гой: «Дом Божий пречистый и пречестнейший отнесен в нерукотворенные храмы». Каждый скажет что-либо похвальное по усер­дию своему. Я же, обратившись к самому дивному, бессмертному Сему Мертвецу, спра­шиваю: Кто Ты, здесь лежащий? И слышу в ответ смиренный глас: «Вот Я Раба Господня!» (Лк. 1, 38) Теперь всякому да будет известно, кто здесь преставился: Раба Господня преста­вилась, Раба Господня положена во гробе: «Вот Я Раба Господня!» Здесь вспомню я одно древнее изречение: «Служить Богу и царство­вать — одно и то же», то есть служить Богу — значит вместе и царствовать. Истинный раб Божий является вместе с тем и наследником небесного царствия, соцарствует Христу. И если Пречистая Дева — Раба Господня, то Она воистину должна быть названа и Царицей всей видимой и невидимой твари.

Но я, прилежно взирая умом своим на Господа и на Рабу Его, вижу как Господа мое­го, в Трех Лицах Единого, Отца и Сына, и Святого Духа, так и Рабу Его, и нашу Царицу, в едином лице изъявившую три особые сторо­ны служения Богу, ибо особым образом послу­жила Она Богу Отцу, особым — Богу Сыну и особым — Богу Духу Святому. Богу Отцу была она Дочерью, Которой Он говорит: «Слушай, Дщерь, и смотри» (Пс. 44, 11). Богу Сыну — Ма­терью; Богу Духу Святому — Безневестной Девой, Невестой Неневестной. Послужила Богу Отцу как Дочь, Богу Сыну — как Мать, Богу Духу Святому — как уневещенная Дева. Поработала Святой Троице особыми спосо­бами верно и истинно.

Здесь снова спрошу: по каким ступеням эта Раба Господня, царскую честь Себе заслу­жившая, достигла столь великого достоинства, столь высокой чести — быть Дочерью Бога Отца, Матерью Бога Сына и уневещенною Девой Бога Духа Святого? Воистину, она «вос­хождения в сердце Своем положила» (Пс. 83, 3): положила ступени восхождения к Богу в жиз­ни Своей, а именно, к уневещению Богом Ду­хом Святым взошла девственной чистотой, к материнству по отношению к Богу Сыну — смирением: «Призрел», — говорит Она, — «на смирение рабы Своей» (Лк. 1, 48); Дочерью Богу Отцу стала любовью. И теми же ступенями, которыми Она приблизилась во временной Своей жизни к Богу, Единому в Троице, Она взошла и в бессмертном Успении Своем на небо к Отцу и Сыну, и Святому Духу, то есть девственной чистотой, смирением и любовью.

Прежде всего от юности Своей взошла к Богу Духу Святому девственной чистотой, сделавшись Его живой церковью и одушев­ленным храмом. Ибо нигде Дух Святой не вселяется так, как в девствующих, потому что девство, по свидетельству святых отцов, родст­венно Ангелам и дружественно Богу. А Пречи­стая Матерь Божия по словам святого Амвро­сия, была Девой не только телом, но и духом. Внемлем умом своим словам этого учителя, который о Пречистой Деве говорит: «Она бы­ла Девой не телом только, но и духом», — и подумаем: что значит девствовать телом и ду­хом? Что значит быть чистым телом и духом? А так как мы вспомнили о чистоте, то да вы­слушают слова эти не только девствующие, или вдовствующие, или охраняющие покая­нием чистоту свою, но и находящиеся в су­пружестве, ибо ко всем вообще говорит апос­тол: «Не знаете ли, что тела ваши суть храм живущего в вас Святаго Духа; вы храм Божий, и Дух Божий живет в вас; и еще: Если кто ра­зорит храм Божий, того покарает Бог» (1 Кор. 6, 19; 3, 1617).

Итак, каждый должен беречь свою чисто­ту, девствующие — девственную и вдовствую­щие — вдовственную. Точно так же и находя­щиеся в супружестве должны беспорочно хранить чистоту супружескую, чтобы быть чистыми храмами Святого Духа. Ибо пред Богом как чистота бессупружных похвальна, так и чистота супружных честна («брак у всех да будет честен» — Евр. 13, 4), и тех — приятна, и этих не отвержена, как нескверная; и та слав­на, и эта имеет свою, хотя бы и иную, славу, как говорит апостол: «Иная слава солнца, иная слава луны, иная звезд» (1 Кор. 15, 41). Хотя и иная, но все же слава, и каждому своя: осо­бая слава' солнцу, особая — луне и особая — звездам.

Святой Исидор Пилусиот дает этим апос­тольским словам такое толкование: «Уподоб­ляет Павел, — говорит он, — солнцу тех, кото­рые возлюбили хранить девство; луне — тех, которые пребывают чисто во вдовстве; звез­дам же уподобляет тех, кто в честном супру­жестве соблюдает ложе свое нескверным.

Ибо как солнцу подобает быть светлым и луне светлой, и звездам не темными, так подобает быть чистыми и девствующим, и вдовствую­щим, и находящимся в супружестве, чтобы все были достойными храмами Святого Ду­ха». Научитесь же здесь все, что значит чело­веку быть чистым духом и телом.

Каждый человек по существу своему двойственен: внешний и внутренний, то есть материальный и духовный; внешний — видим, ибо материален, а внутренний — невидим, ибо духовен. Поэтому и чистота его должна быть двояко непорочна пред Богом: чистота теле­сная и духовная, то есть чистота духа. Напрас­но гордится в своем уме чистотой телесной тот, кто не хранит тщательно чистоты духа. Напрасно обуздывает свои плотские вожделе­ния воздержанием тот, кто в уме своем питает греховную скверну. Напрасно внешний чело­век считает себя чистым, если его внутренний человек загрязняется бесчисленными нечис­тотами. Тело чисто, а из сердца исходят помы­шления злые, прелюбодеяния, любодеяния, оскверняющие человека. Такой человек подо­бен содомскому яблоку.

Пишется в книгах, что в той стране, где находились погубленные праведным гневом Божиим Содом и Гоморра с окрестными горо­дами, родятся яблоки, по внешнему виду очень красивые, большие и имеющие дивный цвет. И если бы кто-нибудь увидел их в первый раз, то весьма поразился бы их красотой и ожидал бы найти в них вкус неизреченный. Но когда кто-либо, взяв яблоко, разрезает или вкушает его, то не находит в нем ничего, кроме одного только праха гнилостного, смрадного и вредоносного.

О человек, чистый телом и оскверненный душой! Не подобен ли и ты такому яблоку? Чистота тела твоего не похожа ли на это кра­сивое по виду яблоко, а нечистота духа и ума твоего не является ли прахом гнилостным, смердящим и душевредным? Таких именно людей Сам Христос Господь уподобляет в Евангелии гробам окрашенным, наполненным смрадными костями (см. Мф. 23, 27), и говорит им: «Вы выказываете себя праведниками пред людьми, но Бог знает сердца ваши» (Лк. 16, 15).

О если бы можно было заглянуть внутрь сердца, кажущегося святым, не один нашелся бы там сгнивший и воссмердевший труп — мысль порочная! Итак, необходимо знать, что чистота внешнего человека, то есть чистота тела, без чистоты внутреннего человека, то есть духа, — это не чистота, как это изъясняет святой Евфимий Великий, который говорит так: «Да знает каждый, что если кто и не при­касается к чужому телу, не творит скверного греха телом, но умом любодействует, имея скверные мысли, удерживая их, подчиняясь им и услаждаясь ими, он блудник и не может быть храмом Святого Духа». Ибо Дух Святой, по выражению святого Златоуста, подобен пче­ле: «Как пчела не влетает в сосуд смрадный, так и Дух Святой не входит в нечистую душу» (Беседа 15 на Послание к Ефесянам 4, 35).

Но обратимся снова к словам святого Ам­вросия, сказанным им о Пречистой Деве. Она, говорит он, была Девой не телом только, но и духом. Была Девой по телу, сохранив не­тленным цвет чистоты Своей, и была Девой по духу, никогда не помыслив о браке. Ибо когда, живя во Святая Святых, Она пришла в брачный возраст, и когда архиереи и священ­ники, по законному обычаю, повелевали Ей оставить обитание в храме и по примеру про­чих девиц, Ее сверстниц, выйти замуж, Она отвечала: «Я отдана родителями с детства од­ному Богу и дала обет сохранить девство Мое вечно; а потому Я не могу соединиться бра­ком с человеком смертным, и ничто не может принудить Меня к браку, Меня, Деву Бес­смертного Бога». Услышав это, архиереи ди­вились такой необычной вещи, ибо еще не было никогда ни одной такой девицы, кото­рая бы обещала навеки девство свое Богу; Она была первой.

Кто не удивится тому, что за все время от преступления Адамова до воплощения Слова Божия, пришедшего на землю для спасения рода человеческого в половине шестой тыся­чи лет, не нашлось на земле ни одной такой девы, которая была бы Чиста не только телом, но и духом? Одна только Она оказалась пер­вой и последней такой Девой, Которая по чи­стоте Своей телесной и душевной сделалась достойной быть церковью и храмом Святого Духа. И как тогда через девственную чистоту Свою взошла и приблизилась к Богу Духу Святому и соединилась во единый дух с Бо­гом, как сказано в Писании: «Соединяющийся с Господом есть один дух с Господом» (1 Кор. 6, 17), — так и в пречестном Успении Своем тою же ступенью взошла к небу, на небеса и пре­выше небес.

Взошла к Богу Сыну по ступени смире­ния, ибо через смирение сделалась достойной быть Его Матерью. Той же ступенью взошла Она и на небо и превзошла по чести и досто­инству все лики святых. Смирение — это луч­шая ступень как к высоким земным, мирским почестям, так и к небесным.

Некогда праотец Богородицы и Христа святой Давид, будучи преследуем своим тес­тем Саулом и, увидев его издали на одном ме­сте, кричал ему: «За кем ты ходишь или за кем гоняешься? За псом ли мертвым или за одной блохой?»Саул же, убедившись в его невиннос­ти и кротости, отвечал ему: «Ныне знаю, что ты будешь царствовать, и твердо будет в руке твоей царство Израилево» (1 Цар. 24, 15, 21). Смотрите: когда смирился Давид настолько, что уподобил себя мертвому псу и блохе малой, тотчас же услышал уготованный ему Богом царский титул: «Будешь царствовать». Через смирение достиг царской чести, земных поче­стей.

Святой Иоанн Предтеча смирил себя до ног и обуви Христова, сказав: «Недостоин, на­клонившись, развязать ремень обуви Его» (Мк. 1, 7). И что же услышал он от Христа: «Из рож­денных женами не восставал больший Иоанна Крестителя» (Мф. 11,11). Ступенью смирения взошел святой Иоанн к столь высокому до­стоинству, что удостоился возложить руку свою на пречестнейшую главу Божия Сына.

Но и к высочайшим небесным почестям нет более лучшего восхождения и ступени, чем смирение, по словам Господа: «Кто уни­жает себя, тот возвысится» (Мф. 23, 12).

Некогда возник между апостолами спор о том, кто из них высший в апостольском лике и кто будет начальствующим на небе? Они при­шли за разрешением этого вопроса к Самому Господу и сказали Ему: «Кто больше в царстве небесном? Господь же, призвав дитя, поставил его посреди них и сказал: «Истинно говорю вам: если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в царство небесное»«(Мф. 18, 3).

Но, о Господи! Что означает это учение Твое? Неужели Твоим ученикам нужно пре­вратиться из зрелых мужей в малых детей? Петр уже стар, и Андрей тоже, и прочие апос­толы уже немолоды. Возможно ли им возвра­титься в прежний, давно прошедший возраст и сделаться малыми отроками? А Господь го­ворит: «Будьте детьми, если желаете войти в царство небесное и быть в нем великими».

Но, о Господи! Укажи нам способ обраще­ния к отрочеству. Говорит Господь: «Кто ума­лится, как это дитя, тот и больше в царстве небесном» (Мф. 18,4). Вот способ отрочествования: будучи даже старыми, быть смиренными, кроткими, незлобивыми, как дети. Хорошо го­ворит об этом и апостол: «Не будьте дети умом: на злое будьте младенцы» (1 Кор. 14, 20). Кто младенец по незлобию и смирению, тому от­верзается для входа дверь небесная, тот вой­дет в небесное царство и будет в нем великим.

Необходимо было такое обращение к от­рочеству для учеников Христовых, ибо они в гордости начали мало помалу превозносить­ся в уме своем: то они просят сидения по пра­вую и по левую руку Христа в Его царстве, то рассуждают о том, кто из них больший, ищут начальствования. Но не требовалось такое обращение для Пресвятой Девы, ибо Она от младенчества Своего была неизменна в Своем смирении, и, возрастая телом, Она нисходила по духу смирения и всегда младенчествовала, как дитя, по незлобию и смирению. Возраста­ла годами, возрастала и разумом, а богомысленным умом Своим достигала неба. Возрас­тала и по высоте достоинства, ибо уже знала, что Она, а не иная какая-либо дева, должна родить Сына Божия, что было открыто Ей

Самим Богом Отцом во время полуночной молитвы во Святая Святых. Ибо осветил Ее Божественный свет, и услышала Она голос Бога Отца, говорящий: «Ты родишь Сына Моего». Сколь великая честь, сколь великое достоинство!

И в таком возрасте помышляет ли Она о каком-либо начальствовании, о том, чтобы сидеть на престоле, и о власти? Нет! Она младенчествует в отроческом смирении, говоря: «Се, Раба Господня!» То есть как бы говорит: «Я не достойна не только быть, но и называться Матерью Господа, Творца Моего, не достойна не только соцарствовать, но и предстоять Ему, не достойна не только носить Его в утробе Моей или на руках Моих, но даже взирать на пресвятое лицо Его, на Которое не смеют взирать и Серафимы. Пусть Я буду одной из служащих Ему рабынь: «Се, Раба Господня»». О глубина смирения! Глубина, «неудобозримая и ангельскима очима!»

Этой же высокой ступенью глубочайшего смирения достигла Она превысочайшей чести Богорождения, нетленного материнства, ибо во время смиренных слов Ее: «Се, Раба Господ­ня», — в Ее пречистой девической утробе «Слово стало плотию и обитало с нами» (Ин. 1, 14).

Смирение — это основание всего, и все прочие добродетели служат как бы назданием на этом основании. И в жизни Своей Пречис­тая Дева более всего смирением приблизилась к Богу, Который говорит: «На кого призрю, толь­ко на кроткого и смиренного» (Ис. 66, 2). Тем же смирением и в Успении Своем взошла на небе­са и возведена со славой на престол небесного царствия, ибо смирение царствует с Пречис­той Девой там, откуда низвергнута гордыня.

К Третьему, Начальнейшему Лицу Святой Троицы, Богу Отцу, Она взошла третьею вы­сочайшею ступенью — любовью, ибо по апо­столу, «любовь всех больше» (1 Кор. 13, 13). Через нее Она сделалась Дочерью Отца Небесного. Как возлюбила Пречистая Дева Бога, этого не может изъяснить никакой язык, не может постигнуть никакой ум, ибо любовь — это одна из неведомых тайн сердечных, одному только Богу, «сердца и утробы испытующе­му» (см. Пс. 7, 10), известная. Отчасти и мы можем уразуметь любовь из некоторых внеш­них действий, случаев и времен, как напри­мер, следующих.

Когда Отрок Иисус остался в Иерусалиме, Пречистая Дева, найдя Его, сказала: «С вели­кою скорбью искали Тебя» (Лк. 2, 48), то есть ис­кали с болью в сердце. Здесь мы можем ска­зать, что Пречистая Дева возлюбила Бога всем сердцем. Стоит Она у Креста, смотрит на вольные страдания Сына Своего, и на Ней сбываются слова Симеоновы: «И Тебе Самой оружие пройдет душу» (Лк. 2, 35). Здесь мы мо­жем сказать, что Пречистая Дева возлюбила Бога всей душой.

По вознесении Господнем на небо оста­лась Пречистая Дева на земле в первенствую­щей Церкви, непрестанно имея в Своих мыс­лях Сына Своего и Бога, и постоянно желая отойти к Нему с земли. Здесь мы могли бы сказать, что Она возлюбила Бога всем помы­шлением своим. Однако мы нисколько не по­стигнем, не изъясним в достаточной мере, как любила Она Его всем сердцем, всей ду­шой и всем помышлением.

Мы сказали бы, рассуждая по человечес­ки, что Пречистая Дева возлюбила Бога так, как кто-либо из нас любит своих родителей или ставшего единой плотью (см. Еф. 5, 31) в супружестве друга своего, или единственных сыновей своих. Но у людей сердечная любовь различается по своим видам: особым образом любят родителя, иначе друга, иначе сына. Лю­бовь же Пречистой Девы не имела различий, ибо Тот Единый, Которого Она любила, был для Нее и Отцом, и единственным Сыном, и Женихом Нетленным. Вся Ее всеобъемлющая любовь направлялась к Единому Богу, и ради нее Она названа и Невестой Святого Духа, и Матерью Бога Сына, и Дщерью Бога Отца. И Дщерью не по такому приобщению, каким все соделываются верными чадами Божиими, по словам Писания: «Верующим во имя Его дал власть быть чадами Божиими» (Ин. 1, 12), и в другом месте: ««Я приму вас. И буду вам Отцом, и вы будете Моими сынами и дщерями», — говорит Господь Вседержитель» (2 Кор. 6, 17—18), — но Пречистая Дева сделалась Дщерью Бога Отца иным, несравненно высшим, честней­шим и ближайшим усвоением.

Представим себе, что некий человек при­нял к себе двух малых осиротевших отроковиц, воспитал их как дочерей и назвал их обеих своими дочерьми, а затем одну из них сделал невестой своего единокровного сына. Эта от­роковица, сочетавшаяся с его сыном, стано­вится по закону естества его ближайшей до­черью, родственной ему в большей степени, чем та отроковица, которая не сочеталась с его сыном. Ибо эта только по внешнему при­своению, только по наименованию является его дочерью, первая же и по закону естества становится его дочерью, так как касается его естества, приобщаясь к естественному сыну его, становится с ним единой плотью, и, как и сын, по закону естества, делается дочерью то­го же отца. Точно так же должно разуметь и о Пречистой Богородице.

Бог Отец принял к Себе наше человечес­кое естество и особенно Пречистую Деву, как бы двух неких осиротевших отроковиц, как дочерей. Осиротевшим было наше естество, ибо лишилось рая и первоначальной благода­ти Божией. Осиротела и Пречистая Дева, ли­шившись Своих родителей. Господь нарек ес­тество наше Своею дщерью: «Будете», — сказал Он, — «Моими сынами и дщерями». Нарек Своей Дшерью и Пречистую Деву, сказав: «Слушай. Дщерь, и смотри, и приклони ухо Твое, и забудь народ Твой и дом отца Твоего» (Пс. 44, 11). Ког­да же наступило предустановленное время. Бог Отец сочетал Деву с Сыном Своим, Сло­вом, как Невесту, и так сделалась Пречистая Дева более близкой Дочерью Богу Отцу, го­раздо ближе нашего к Нему приобщенная, ибо Она коснулась естества Божия, сочетавшись с Богом Словом Своей плотью, которой вопло­тила Его в Себе. И потому Дева Мария — Дочь Бога Отца, Которая Ему ближе, чем все естество человеческое и ангельское. Кроме того, и материнство Ее, так как она родила Бога Сына, ясно показывает большую Ее бли­зость к Богу Отцу. Потому-то Бог Отец гово­рит Ей в Песни Песней: «Уподобил Тебя близ Меня» (Песн. 1, 8), ибо как Он родил естест­венного Своего Бога Сына без матери, так и Она родила Того же, а не иного Бога Сына без отца и соделалась как бы ближайшей Сестрой в отношении к Богу Отцу.

Этого столь великого достоинства Пречи­стая Дева достигла как вышесказанными доб­родетелями — девством и смирением, так и любовью. Ибо Господь говорит: «Я любящих Меня люблю» (Притч. 8, 17). И как Пречистая Дева возлюбила Бога более бывших, настоя­щих и будущих святых любовью теплейшей, так и Бог возлюбил Ее более всех, присвоил, ближе всех присоединил, вверив Ей носить в девственной утробе и родить совершенного Бога в человечестве совершенном. И как тог­да Пречистая Дева взошла по ступени любви к столь высокой близости к Богу Отцу, так и ныне в пречестном Успении Своем той же ступенью взошла на небо.

Так тремя этими ступенями (я не упоми­наю бесчисленных других) Матерь Божия вос­ходит ныне в небеса: к Богу Духу Святому — девственной чистотой, к Богу Сыну — смире­нием и к Богу Отцу — любовью. Скажу более: всеми этими ступенями вместе Она взошла к Единому в Троице Богу. Ибо тем, чем угодила Богу Духу Святому, тем же угодила и Богу Сы­ну, и Богу Отцу. Чем угодила Богу Сыну, тем же угодила и Богу Отцу, и Богу Духу Святому. Чем угодила Богу Отцу, тем угодила Богу Сы­ну, и Богу Духу Святому.

Мы же, удивляясь такому Ее восхожде­нию, этим ступеням, с трепетом воскликнем: «О дивное чудо! Лествица к небеси гроб быва­ет». Аминь.