Архитектура этрусков и республиканского Рима

Рассматривая в целом совокупность дошедших до нас от древней Этрурии памятников ее архитектуры, мы легко можем усмотреть в них отражение общих черт ее социального строя, с далеко зашедшим разложением родовой общины, классовым расслоением и формированием более или менее примитивного государственного устройства.
Так, многочисленные гробницы говорят о наличии у этрусков однесемейного жилого дома, отражающего распадение рода на отдельные семейные ячейки, обычно не особенно многолюдные по своему составу.
Наряду с односемейными домами более зажиточного слоя этрусков, археологические исследования остатков этрусских поселений раннего периода указывают и на распространение массовых жилищ бедноты, о которых мы можем составить себе лишь весьма приблизительное представление на основании, главным образом, следов планировки города в целом и отдельных его жилых кварталов.
Оборонные сооружения этрусков свидетельствуют о значительном развитии у них городов, как главнейших центров страны. Остатки дорог и капитальных мостов служат указанием на объединение страны в своеобразное государственное целое.
Развитие этрусской архитектуры по этапам может быть прослежено только на многочисленных и разнообразных гробницах и на дошедших до нас остатках храмов (на их фундаментах и терракотах).

Интересна архитектурная форма гробниц, возведенных из тесаного камня. Для правителя города Цере был сооружен длинный коридор, над которым огромные каменные блоки образовывали ложный стрельчатый свод. Конструкция и техника сооружения этой усыпальницы напоминает относящиеся к эпохе крито-микенской культуры гробницы в Угарите (Сирия) и т.н. гробницу Тантала в Малой Азии. Некоторые этрусские усыпальницы имеют ложный купол над прямоугольной камерой (Пьетрера в Ветулонии и Поджо делле Гранате в Популонии) или над круглым в плане помещением (гробница из Казале Мариттимо, реконструированная в Археологическом музее Флоренции). Оба типа усыпальниц восходят к архитектурной традиции II тыс. до н.э. и напоминают гробницы предшествующего времени на Кипре и Крите.

Так называемый «грот Пифагора» в Кортоне, в действительности являющийся этрусской гробницей 5 в. до н.э., свидетельствует о понимании законов взаимодействия разнонаправленных сил, необходимом для сооружения подлинных арок и сводов. Такие конструкции появляются в поздних усыпальницах (3–1 вв. до н.э.) – например, в т.н. гробнице Великого Герцога в Кьюзи и гробнице Сан Манно близ Перуджи. Территорию этрусских кладбищ пересекают регулярно ориентированные проезды, на которых сохранились оставленные похоронными повозками глубокие колеи. Росписи и рельефы воспроизводят публичное оплакивание и торжественные процессии, сопровождавшие умершего к его вечной обители, где он будет находиться среди предметов обстановки, личных вещей, чаш и кувшинов, оставленных ему для еды и питья. Платформы, возведенные над гробницей, предназначались для поминальных пиров, включавших танцы и игры, и для своего рода гладиаторских боев, представленных в росписях гробницы Авгуров в Тарквиниях. Именно содержимое гробниц дает нам большую часть информации о жизни и искусстве этрусков.

Города этрусков в горах не имеют регулярной планировки, о чем свидетельствуют участки двух улиц в Ветулонии. Доминирующим элементом в облике города был храм или храмы, сооруженные на самых возвышенных местах, как в Орвьето и Тарквиниях. Как правило, в городе имелось трое ворот, посвященных богам-заступникам: одни – Тину (Юпитеру), другие – Уни (Юноне), а третьи – Менрве (Минерве). Чрезвычайно регулярная застройка прямоугольными кварталами обнаружена лишь в Марцаботто (близ совр. Болоньи), этрусской колонии на реке Рено. Его улицы были вымощены, а вода отводилась по терракотовым трубам.