Феноменологическая социология повседневности А.Шюца

Альфред Шюц (нем. Alfred Schütz; 19 апреля 1899, Вена, Австро-Венгрия — 20 мая 1959, Нью-Йорк, США) — австрийский социолог и философ еврейского происхождения, основоположник феноменологической социологии. Предложил собственную версию понимающей социологии, в которой проследил процессы становления человеческих представлений о социальном мире. «Феноменология социального мира» (1972)

Основатель феноменологической философии Эдмунд Гуссерль установил, что любое объективное образование смысла исходит от познающего субъекта. Поэтому в феноменологии речь не идет о мире в себе, а лишь о мире, с которым устанавливается связь человека в его сознании. Мировой опыт индивида является частью его опыта жить в мире с другими. Это мир доверия, который, по-видимому, открыт нам без вопросов. Это само собой разумеющийся предпосылаемый мир смыслового опыта Гуссерль называет жизненным миром. Этот мир прост, утверждается сам собой и кажется, не требует никакого дальнейшего объяснения. По словам Шюца, «это была та мысль, которая более всего интересовала его в феноменологии Гуссерля Естественная установка не отрефлексирована и подтверждается рутиной одинакового. Жизненный мир есть не вопрошаемая действительность»[7].

У Гуссерля Шюц берет только понятие жизненного мира и связывает его с притязаниями понимающей социологии Вебера, описывая «основные структуры само собой разумеющейся действительности». Здесь заключен вопрос - как находит человек свой подход к этой реальности. Это вопрос об осознании мира и о возникновении опыта. Ответ можно предвосхитить: феноменологическая социология показывает, как в сознании конституируется мир и как человек его конструирует[8].

Смысловая структура мира есть одновременно конституция и конструкция. Это двойное значение понятия структуры становится ясным, если мы представим, как мы вступаем в контакт с миром. Мы просто переживаем его, не пытаясь о нем размышлять. Эти переживания накапливаются. Если всплывает новая ситуация, в которой вспоминается первое переживание, возникает опыт.

Опыт есть предпонятие всех «рефлексивных обращений» Я к своим «текущим переживаниям». Я вступает в действие лишь в тот момент, когда мы говорим о сознании. Опыт не только сохраняется, но обобщается при сопоставлении его с другим опытом. Лишь тогда он обретает смысл. Смысл указывает на нечто такое, что находится вне феноменов[9].

Анализ конституирования реальности в нашем сознании показывает, что она уже со времени первого сравнения одного опыта с другим является конструкцией. Мы соотносим наш первый опыт, конечно, не с бесчисленными другими опытами, а только с совершенно определенным. Это зависит от индивидуальной подоплеки сознания, которая складывается у индивида к этому времени[10]. Сопоставление одного опыта с другим формируется в качестве определенного порядка. Но не все переживания осознаются - сопоставляются лишь вполне определенные переживания и в связи с совершенно определенным другим опытом. Так жизненно исторически возникает субъективная релевантная система.

Опыты направлены не на прошлое, а на будущее, порождая типичное ожидание из типичного опыта. Ожидание является чем-то вроде предвоспоминания о действии, которое сложилось в будущем. Шюц назвал это предвоспоминание проектом[11].

2.1 Типизации

Вернемся к естественной установке, с которой встречаем действительность повседневного мира. Структуру этого мышления Шюц описывает так: «Каждый шаг моего истолкования мира основывается на запасе раннего опыта: как моего собственного непосредственного опыта, так и данного мне моими сообщниками, прежде всего, моими родителями, учителями и т. д. Все эти сообщенные и непосредственные опыты включаются в определенное единство в форме моего запаса знаний, который мне служит в качестве направляющей схемы для соответствующих шагов моего истолкования мира. Все мои опыты в жизненном мире связаны с этой схемой, так что предметы и события в нем встречаются мне с самого начала в своей типичности»[12].

Типизация есть создание смысловой взаимосвязи. Типизации упорядочивают новую реальность и превращают ее в доверяемую действительность. Тип производит всю полноту значений, которую могут иметь вещи, к значению, которое наполняет смыслом мое актуальное действие.

Формой «получения осадка типичных схем опыта, которые в обществе типично релевантны», является язык. В языке объективированы все возможные типизации жизненного мира. Это является основанием того, почему в феноменологической социологии языку уделяется такое внимание. В языке общества мы становимся взрослыми. Через него опосредуются «нормальные» типизации. Поэтому я, разумеется, исхожу здесь из того, что моя типизация соответствует типизации, которую принимают другие. Через язык я участвую в общественном запасе знания, в котором накапливается типичное знание[13].