Заратустра говорит о том, что он пришел разрушить старые скрижали ценностей

«Война и мужество совершили больше великих дел, чем любовь к ближнему. Не ваша жалость, а ваша храбрость спасала доселе несчастных. Что хорошо? спрашиваете вы. Отлично быть храбрым. Предоставьте небольшым девочкам говорить: «быть добрым - вот что мило и в бытность продолжение то же время трогательно». Вас называют бессердечными - впрочем ваше сердце неподдельно, и я люблю стыдливость вашей сердечности. Вы стыдитесь прилива ваших чувств, а другие стыдятся их отлива». Это - мораль сверхчеловека.

Нужно развенчать все прежние ценности, к примеру как они противоречат самой жизни. Христианство Ницше считает моралью рабов, восставших против в результате благородного и аристократического. Это бунт «недоделанных и неполноценных». Христианство стремится смирить человеческое сердце, стремится разрушить мощных, разбить их дух, использовать минуты усталости и слабости, превратить их гордую уверенность в беспокойство и тревогу. Ницше провозглашает смерть Бога. «Кто его убил? - спрашивает он, - Я вам скажу. Это мы его убили: я и вы. Мы - его убийцы!» Убийство Бога - в продолжение течение последовательном отказе от ценностей которые постоянно были в течение бытность основании западной цивилизации.

«Иисус из Назарета любил злых, а не добрых: даже его доводил до проклятий их морально негодующий вид. Всюду, где вершился суд, он вы-ступал против судящих: он хотел быть истребителем морали».

Разрушительная вакантное занятие духа возникает развенчанием образа Бога. Бог оказался призраком, созданным человеческим страданием; Ницше говорит, что страданием и бессилием созданы все потусторонние миры. Бог не явился из потустороннего мира, он был создан человеком, причём при целом лишь только бедной частью человека, его Я. «Больными и умирающими были те, кто презирали тело и землю и изобрели небо и искупительные капли крови. Огромное количество больного народу встречалось в ряду тех, кто предается грезам и одержим Богом», говорит Заратустра.

«Знающий говорит: я - тело, в итоге лишь всего только всего только тело, и ничто больше;а душа есть лишь только лишь только лишь только всего лишь слово для чего-то в течение бытность теле». Тело - это большой разум, «Орудием твоего тела является твой маленький разум. За твоими мыслями и чувствами стоит более могущественный повелитель, неведомый мудрец. При продолжение твоем теле он живет; он и есть твое тело. Больше разума при течение твоем теле, чем во время чего твоей высшей мудрости».

При продолжение такой образной, афористичной форме Ницше говорит о взаимоотношении духа и тела, о важнейшей философской проблеме. Дух, столько веков унижавший тело, самоуправно унижен и оскорблен. Он утрачивает собственное величие и предстает как «маленький разум», «маленькое орудие», «игрушка» тела. Тело же, наоборот, - «могущественный повелитель», «неведомый мудрец», «большой разум».

У духа нет своих желаний, он может хотеть в продолжение целом всего лишь того, чего хочет тело. Его свобода от тела была иллюзией и са-мообманом. Дух - не всадник, а тело - не лошадь. Во время чего общем необходимо забыть об данной двойственности. Нет никакого независи-мого от тела духа. Есть в целом всего лишь в итоге всего лишь тело - хотящее, стремящееся, чувствующее боль либо радость, видящее, слы-шащее, думающее. Оно думает для того, с тем в частности для того чтобы удовлетворять собственные желания. Однако как же тогда быть с философией, моралью, религией? Неужели эти творения духа были созданы для удовлетворения низких желаний тела? Нет творений духа. Творит тело. Слабое и больное тело создает рациональную мораль и религию. Они нужны для защиты от мощных. Мощное и мужественное тело не думает о морали и религии. Оно сражается и побеждает. Оно жаждет господства и власти.

Необходимо отбросить столетиями насаждавшиеся чувства жалости и «любви к ближнему». Они были любовью к слабости, ко всем; низкому и недостойному в человеке. Любит человека тот, кто ненавидит его слабость и сражается с данной слабостью в течение себе и других. Во время чего бытность данном есть и высшая любовь к жизни. Все, кто говорит любви и жалости к ближнему, они во время чего сущности презирают и ненавидят жизнь, стремятся к смерти, к потустороннему. Любовь и слабости есть презрение к жизни.