Лучшее потеряно

Кассандра Клэр

Город священного огня

Орудия Смерти — 6

Cassandra Clare «City of Heavenly Fire» 2014
КассандраКлэр «Городсвященногоогня» 2014

Редактор и оформитель: Анастасия Антонова

Переводчики: Светлана Дорохова, Анастасия Харченко, Лиза Львова, Яна Давиденко

Переведено для группы: http://vk.com/e_books_vk

Любое копирование без ссылки

на переводчиков и группу ЗАПРЕЩЕНО!

Пожалуйста, уважайте чужой труд!

Лучшее потеряно

— Клэри. Джейс. Проснитесь!

Клэри подняла голову и чуть не вскрикнула: затекшие мышцы шеи пронзила боль. Она уснула, свернувшись калачиком у плеча Джейса, тот тоже спал, сжавшись в углу дивана и подложив под голову вместо подушки куртку. Когда он застонал и выпрямился, рукоять меча неприятно впилась в бедро Клэри.

Над ними возвышалась Консул в своем одеянии и без улыбки. Джейс поднялся на ноги.

— Консул, — произнес он с достоинством, на которое был только способен в помятой одежде и с торчащими во всевозможных направлениях светлыми волосами.

— Мы чуть не забыли про вас двоих, — сказала Джиа. — Заседание Совета уже началось.

Клэри медленно поднялась на ноги, разминая спину и шею. Во рту все пересохло, а тело ныло от напряжения и усталости.

— Где моя мама? — спросила она. — Где Люк?

— Я подожду вас в коридоре, — сказала Джиа, но не сдвинулась с места.

Джейс сунул руки в куртку.

— Мы сейчас придем, Консул.

Что-то в голосе Консула заставило Клэри снова посмотреть на нее. Джиа была очень хорошенькой, как и ее дочь, Алина, но в данный момент от напряжения в уголках ее губ и глаз застыли резкие линии. Клэри и раньше видела этот взгляд.

— Что происходит? — потребовала она. — Что-то не так, да? Где моя мама? Где Люк?

— Мы не уверены, — тихо проговорила Джиа. — Они так и не ответили на сообщение, которое мы отправили им вчера вечером.

Слишком много потрясений, произошедших за слишком короткий срок, заставили Клэри потерять дар речи. Она не охнула, не воскликнула, лишь ощутила растекшийся по венам холод. Она подняла Эосфорос со стола, где оставила его, и сунула за пояс. Не говоря ни слова, она прошла мимо Консула и вышла в коридор.

Там ее ждал Саймон. Он выглядел помятым, истощенным и бледным даже для вампира. Она потянулась к его руке, чтобы сжать ее, пальцы коснулись кольца из сусального золота на его ладони.

— Саймон пойдет на заседание Совета, — сказала Клэри, ее взгляд даже не позволил Консулу что-то сказать в ответ.

Джиа просто кивнула. Казалось, будто она слишком устала, чтобы спорить.

— Он может быть представителем Детей Ночи.

— Но Рафаэль собирается быть представителем, — с тревогой возразил Саймон. — Я не готов…

— Мы не смогли связаться ни с одним из представителей нежити, включая Рафаэля. — Джиа зашагала по коридору с деревянными стенами бледного цвета, с резким запахом только что срезанной древесины. Должно быть, это часть Гарда, которую перестроили после Войны за Орудия Смерти — Клэри слишком устала, чтобы заметить это накануне. На стенах были вырезаны руны ангельской власти, расположенные на некотором расстоянии друг от друга. Каждая из них ярко сияла, освещая коридор без окон.

— Что вы хотите сказать, что не смогли ни с кем связаться? — потребовала Клэри, торопясь за Джией. За ней следовали Саймон и Джейс. Коридор изгибался, уходя глубже в самое сердце Гарда. Клэри слышала глухой рев над ними, похожий на звук океана.

— Ни Люк, ни твоя мама не вернулись со встречи в доме Волшебного Народа. — Консул остановилась в огромной прихожей, наполненной большим количеством естественного света, льющегося из окон — чередующихся квадратов простого и цветного стекла. Перед ними открывались двойные двери, украшенные триптихом Ангела и Орудий смерти.

— Я не понимаю, — повышающимся голосом произнесла Клэри. — Так они еще здесь? У Мелиорна?

Джиа покачала головой.

— Дом пуст.

— Но… что насчет Мелиорна, насчет Магнуса?

— Еще ничего не ясно, — ответила Джиа. — В доме никого нет, и никто из представителей не отвечает на сообщения. Патрик сейчас прочесывает город с командой стражников.

— В доме была кровь? — спросил Джейс. — Признаки борьбы, что угодно?

Джиа снова покачала головой.

— Нет. Еда по-прежнему на столе. Такое ощущение, будто они просто растворились в воздухе.

— Но есть что-то еще, не так ли? — произнесла Клэри. — Я вижу по вашему лицу, что есть что-то еще.

Джиа не ответила, лишь отворила двери в комнату Консула. В прихожую ворвался шум. Этот звук Клэри уже слышала — рев океана. Она пролетела мимо Консула и неуверенно застыла в дверях.

Комнату Консула, еще несколько дней назад опрятную, сейчас заполнили орущие Сумеречные охотники. Все стояли: одни в группах, другие по отдельности. Большинство групп спорили. Клэри не могла разобрать слов, но видела их сердитые жесты. Ее взгляд блуждал по толпе в поисках знакомых лиц: ни Люка, ни Джослин, — но тут были Лайтвуды, Роберт в своих одеждах Инквизитора рядом с Маризой, Алина и Хелен и толпа детей Блэкторнов.

А в самом центре амфитеатра, вокруг кафедр, были установлены полукругом четыре резных деревянных стула для нежити. Они были пусты, а перед ними, на половицах, чем-то похожим на липкую золотую краску было криво нацарапано одно единственное слово: «Veni».

Джейс прошел мимо Клэри в комнату. Его плечи были напряжены, когда он смотрел на каракули.

— Это ихор, — сказал он. — Кровь Ангела.

В один миг Клэри увидела библиотеку в Институте, пол, залитый кровью и усыпанный перьями, полые кости ангела.

Erchomai.

Я иду.

А теперь одно слово: «Veni».

Я пришел.

Второе послание. Ох, Себастьян был занят. «Глупо, — подумала она, — как глупо думать, что он пришел ради нее, что все это не было частью чего-то большего, что он не хотел большего: больше разрушений, больше ужаса, больше беспорядков». Она думала о его усмешке, когда упомянула о битве в Цитадели. Конечно, это было больше, чем нападение — попытка отвлечь. Отвести взгляд нефилимов от Аликанте, заставить их повсюду искать его и Омраченных, вызвать панику убитыми и раненными. А в это время Себастьян нашел дорогу к самому сердцу Гарда и разукрасил пол кровью.

Возле кафедры стояла группа Безмолвных Братьев в одеждах цвета кости и спрятанными за капюшонами лицами. С ожившими воспоминаниями Клэри повернулась к Джейсу.

— Брат Захария… у меня все не было возможности спросить у тебя, все ли с ним в порядке?

Джейс с болезненным выражением лица смотрел на надпись на кафедре.

— Я видел его в Базилиасе. С ним все хорошо. Он… другой.

— Другой в хорошем смысле?

— Другой в человеческом смысле, — ответил Джейс, и прежде чем Клэри успела спросить, что он имел в виду, кто-то позвал ее по имени.

В центре комнаты она увидела вытянутую из толпы руку, отчаянно размахивающую в ее сторону. Изабель. Она стояла с Алеком на небольшом расстоянии от родителей. Клэри услышала, как ее еще зовет Джиа, но она уже пробиралась сквозь толпу, Джейс и Саймон следовали за ней попятам. Она чувствовала направленные на нее любопытные взгляды. В конце концов, все знали, кто она. Знали, кто они все. Дочь Валентина, приемный сын Валентина и вампир-Светоч.

— Клэри! — воскликнула Изабель, когда она, Джейс и Саймон отделались от пялящихся зевак и чуть не врезались в брата и сестру Лайтвудов, которые смогли очистить себе немного пространства посреди толпы. Изабель бросила на Саймона раздраженный взгляд, а потом потянулась обнять Джейса и Клэри. Как только она отпустила Джейса, Алек потянул его за рукав и вцепился в него, костяшки его пальцев, держащие ткань, побелели. Джейс выглядел удивленным, но ничего не сказал.

— Это правда? — у Клэри спросила Изабель. — Прошлой ночью Себастьян был у тебя дома?

— У Аматис — да… Откуда ты узнала? — поинтересовалась Клэри.

— Наш отец — Инквизитор, конечно же, мы знаем, — ответил Алек. — О том, что Себастьян был в городе, ходили слухи, пока не открыли дверь в комнату Консула, и мы не увидели вот это.

— Правда, — вмешался Саймон. — Консул спросила меня об этом, когда разбудила — как будто я что-то знаю. Я все проспал, — добавил он, когда Изабель бросила на него вопросительный взгляд.

— Консул что-нибудь рассказала тебе об этом? — спросил Алек, взмахнув рукой в сторону мрачной картины. — Себастьян?

— Нет, — сказала Клэри. — Вообще-то Себастьян не делился своими планами.

— Он не мог добраться до представителей нежити. Только не в случае, если Аликанте охраняется, и каждый из их безопасных домов патрулируется, — сказал Алек. В его горле пульс стучал словно молоток, рука, покоящаяся на рукаве Джейса, тряслась от мелкой дрожи. — Они были на ужине. Они должны быть в безопасности. — Он отпустил Джейса и сунул руки в карманы. — А Магнус… Магнус даже не должен был находиться здесь. Вместо него должна прийти Катарина. — Он взглянул на Саймона. — В ночь битвы я видел тебя с ним на Площади Ангела, — сказал он. — Он сказал тебе, почему был в Аликанте?

Саймон покачал головой.

— Он просто прогнал меня. Он исцелял Клэри.

— Может, это блеф, — произнес Алек. — Может, Себастьян пытается заставить нас думать, будто он что-то сделал представителям нежити, чтобы сбить нас…

— Мы не знаем, сделал ли он им что-нибудь. Но… они пропали, — тихо произнес Джейс, и Алек отвел глаза, будто не мог вынести его взгляда.

— Veni, — прошептала Изабель, глядя на кафедру. — Почему…

— Он говорит нам, что у него власть, — сказала Клэри. — Власть, которую никто из нас не понимает. — Она подумала о том, как он появился в ее комнате, а потом исчез. Как в Цитадели под его ногами разверзлась земля, как будто она приветствовала его, прятала от угрозы мира наверху.

В комнате прозвучал резкий звон — колокольчик, призывающий Совет к порядку. Джиа двинулась к кафедре, с одной стороны от нее встал вооруженный стражник Конклава в одежде с капюшоном.

— Сумеречные охотники, — произнесла она, и слова четким эхом разнеслись по комнате, как если бы она использовала микрофон. — Пожалуйста, помолчите.

В комнате постепенно стало тихо, но судя по непокорным взглядам на нескольких лицах, это была тишина не стремящихся сотрудничать.

— Консул Пенхаллоу! — воскликнул Кадир. — Какие ответы есть у вас? Что значит это… это осквернение?

— Мы не уверены, — начала Джиа. — Это произошло ночью, между сменами стражников.

— Это месть, — произнес худой темноволосый Сумеречный охотник, в котором Клэри узнала главу Будапештского Института. Лазло Бэлоу, по-моему, так его звали. — Месть за наши победы в Лондоне и в Цитадели.

— Мы не одержали побед в Лондоне и Цитадели, Лазло, — сказала Джиа. — Лондонский Институт оказался защищен силой, о которой мы не знали, которую мы не можем повторить. Сумеречные охотники там были предупреждены и уведены в безопасное место. Но даже в этом случае некоторые из них были ранены, никто из войска Себастьяна не пострадал. В лучшем случае это можно назвать успешным отступлением.

— Но нападение на Цитадель, — возразил Лазло. — Он не вошел в Цитадель. Он не достиг оружейной…

— Но ничего и не потерял. Мы отправили шестьдесят воинов, а он убил тридцать и ранил десять. У него было сорок воинов, а потерял он, наверно, пятнадцать. Если бы не то, что произошло, когда он ранил Джейса Лайтвуда, то сорок его воинов убили бы наших шестьдесят.

— Мы Сумеречные охотники, — сказала Насрин Чоудхури. — Мы привыкли защищать то, что должны защищать до последнего вздоха, до последней капли крови.

— Благородная идея, — произнесла Жозиан Понмерси из Марсельского Конклава, — но, возможно, не совсем практичная.

— Мы оказались слишком консервативны в том количестве, которое отправили в Цитадель к нему на встречу, — произнес Роберт Лайтвуд, его громкий голос разнесся по комнате. — С момента нападений мы подсчитали, что на стороне Себастьяна сражается четыреста Омраченных воинов. Лишь учитывая цифры, можно сказать, что сейчас битва лицом к лицу между его силами и нашими Сумеречными охотниками будет означать его проигрыш.

— Поэтому сейчас нам нужно сражаться с ним как можно скорее, пока он не обратил еще одного Сумеречного охотника, — сказала Диана Рэйберн.

— Нельзя сражаться с тем, кого не можешь найти, — возразила Консул. — Наши попытки отследить его по-прежнему безрезультатны. — Она повысила голос: — Сейчас лучший план Себастьяна Моргенштерна — выманить нас небольшими группками. Ему нужно, чтобы мы отправили разведывательные группы на охоту за демонами или за ним. Мы должны держаться вместе, здесь, в Идрисе, где он не сможет противостоять нам. Если мы разделимся, оставим нашу родину, то проиграем.

— Он будет ждать, когда мы выйдем, — произнес светловолосый Сумеречный охотник из Копенгагенского Конклава.

— Мы должны верить, что на это у него не хватит терпения, — сказала Джиа. — Мы должны полагать, что он нападет, а когда это произойдет, наше превышающее количество одержит над ним верх.

— Нужно учитывать не только терпение, — проговорил Бэлоу. — Мы покинули наши Институты, мы прибыли сюда с пониманием того, что вернемся, как только проведем Совет с представителями нежити. Без нас в этом мире кто его защитит? У нас есть поручение, поручение Небес, защищать мир, сдерживать демонов. Мы не можем этого делать, находясь в Идрисе.

— Весь караул находится в полном составе, — сказал Роберт. — Остров Врангеля работает сверхурочно. И учитывая наше новое сотрудничество с нежитью, нам придется положиться на них, чтобы поддержать Договор. Это тоже должно было обсуждаться сегодня на Совете…

— Ну, тогда удачи вам в этом, — сказала Жозиан Понмерси, — учитывая, что представители нежити исчезли.

Исчезли. Слово повисло в тишине, как упавший в воду камень, вызвав рябь в комнате. Клэри почувствовала, как Алек рядом с ней тут же напрягся. Она не позволяла себе думать об этом, не позволяла себе верить, что они действительно исчезли. Она твердила себе, что эту уловку для них устроил Себастьян. Злая шутка, ничего больше.

— Мы этого не знаем! — возразила Джиа. — Сейчас стража ищет…

— Себастьян написал на полу прямо перед их креслами! — воскликнул мужчина с перевязанной рукой. Он был главой Института Мехико и участвовал в битве при Цитадели. Клэри вспомнила, что его фамилия — Росалес. — Veni. Я пришел. Как когда он в Нью-Йорке отправил нам сообщение со смертью ангела, так и сейчас он ударяет по нам в самое сердце Гарда…

— Но он не ударил по нам, — перебила Диана. — Он ударил по представителям нежити.

— Нанести удар по нашим союзникам значит нанести удар по нам, — заявила Мариза. — Они члены Совета со всеми соответствующими правами.

— Мы даже не знаем, что с ними случилось! — рявкнул кто-то из толпы. — С ними может быть абсолютно все в порядке…

— Тогда где они? — заорал Алек, и даже Джейс испугался того, что он повысил голос. Алек смотрел сердито, его голубые глаза потемнели, и Клэри вдруг вспомнила рассерженного мальчишку, которого она повстречала в Институте, казалось, уже долгое время назад. — Их кто-нибудь пытался отследить?

— Мы пытались, — сказала Джиа. — Но это не сработало. Не всех из них можно отследить. Нельзя отследить мага или мертвого… — с внезапным вздохом Джиа замолчала. Сзади к ней без предупреждения подошел стражник Конклава, стоявший слева, и схватил ее за одежды. По собравшимся пробежал крик, когда он дернул ее назад, приложив лезвие длинного серебряного кинжала к ее горлу.

— Нефилим! — прорычал он, и его капюшон упал, открыв взору пустые глаза и извивающиеся незнакомые Знаки Омраченного. Рев в толпе начинал нарастать, но быстро прервался, когда стражник сильнее вонзил лезвие в горло Джии. На оружии появилась кровь, видимая даже на расстоянии.

— Нефилим! — снова зарычал мужчина. Клэри с усилием пыталась вспомнить его — он казался ей знакомым. Он был высоким, с каштановыми волосами, возможно, около сорока. На очень мускулистых руках выступали вены, похожие на веревки, когда он с силой удерживал Джию на месте. — Стойте, где стоите! Не приближайтесь, иначе ваш Консул умрет!

Алина закричала. Хелен схватила ее, явно удерживая от того, чтобы она не ринулась вперед. Позади них дети Блэкторнов сгрудились вокруг Джулиана, который держал на руках своего младшего брата; сбоку к нему прижималась лицом Друзилла. Эмма, ее волосы сверкали даже издалека, стояла с выставленной перед собой Кортаной, защищая остальных.

— Это же Маттиас Гонсалес, — потрясенным голосом произнес Алек. — Он был главой Института Буэнос-Айреса…

— Молчать! — взревел мужчина позади Джии, Маттиас, и повисла неловкая тишина. Большинство Сумеречных охотников, как Джейс и Алек, замерли на полпути к своему оружию. Изабель сжимала рукоять своего кнута. — Услышьте меня, Сумеречные охотники! — заорал Маттиас, его глаза горели безумным огнем. — Услышьте меня, потому что я один из вас! Ослепленный следованием правилам Конклава, убежденный в безопасности из-за стражи Идриса, защищенный светом Ангела! Но здесь нет безопасности. — Он дернул подбородком в сторону, указывая на каракули на полу. — Никто не в безопасности, даже посланники Небес. Вот куда простирается власть Чаши Смерти и того, кто ее держит.

В толпе пронесся ропот. Вперед вышел Роберт Лайтвуд, с тревогой глядя на Джию и лезвие у ее горла.

— Чего он хочет? — потребовал он. — Сын Валентина. Чего он хочет от нас?

— О, он хочет многого, — проговорил Омраченный Сумеречный охотник. — Но пока он будет довольствоваться даром своей сестры и приемного брата. Отдайте ему Клариссу Моргенштерн и Джейса Лайтвуда и предотвратите катастрофу.

Клэри слышала, как Джейс втянул воздух. В панике она взглянула на него, она чувствовала на себе пристальные взгляды всех находящихся в комнате и будто растворялась, как соль в воде.

— Мы нефилимы, — холодно произнес Роберт. — Мы не торгуем своими. И ему это известно.

— У нас, из Чаши Смерти, в распоряжении имеются пятеро ваших союзников, — таков был ответ. — Мелиорн из Волшебного Народа, Рафаэль Сантьяго из Детей Ночи, Люк Гэрровэй из Детей Ночи, Джослин Моргенштерн из нефилимов и Магнус Бейн из Детей Лилит. Если вы не отдадите нам Клариссу и Джонатана, они погибнут от железа и серебра, огня и рябины. А когда ваши союзники из нежити поймут, что вы пожертвовали их представителями, не отдав своих, они нападут на вас. Они присоединятся к нам, и вы окажетесь в борьбе не только с тем, кто держит Чашу Смерти, но и со всей нежитью.

Клэри ощутила волну головокружения, настолько сильную, что ее почти затошнило, она накрыла ее. Девушка знала — конечно, она знала, с ужасающим пониманием, которое нельзя определить и отвергнуть, — что ее мама, Люк и Магнус в опасности, но услышать об этом — это уже совсем другое. Она начала дрожать, слова несвязной молитвы снова и снова крутились в ее голове: «Мама, Люк, пусть с вами все будет в порядке, пожалуйста, пусть все будет хорошо. Пусть с Магнусом все будет хорошо, ради Алека. Пожалуйста».

Еще у себя в голове она услышала слова Изабель, сообщающие, что Себастьян не может бороться с ними и всей нежитью. Но он нашел изящный способ вернуться к ним: если сейчас причинить вред представителям нежити, то это будет виной Сумеречных охотников.

Лицо Джейса помрачнело, но он встретил ее взгляд с тем же пониманием, которое застряло в ее сердце, как иголка. Они не могли стоять в стороне и позволить всему этому произойти. Они отправятся к Себастьяну. Это единственный выбор.

Она двинулась вперед, собираясь что-то выкрикнуть, как ее отбросило назад твердой хваткой на запястье. Она обернулась, ожидая увидеть Саймона, но к своему удивлению обнаружила Изабель.

— Не надо, — проговорила Изабель.

— Ты дурак и подражатель, — отрезал Кадир, его глаза излучали злобу, когда он обращался к Маттиасу. — Ни один из нежити не возложит на нас ответственности за то, что мы не пожертвуем нашими двумя детьми для погребального костра из трупов Джонатана Моргенштерна.

— О, но он не убьет их, — со злорадством ответил Маттиас. — У вас есть его слово Ангела, что он не причинит вреда девочке Моргенштернов и мальчику Лайтвудов. Они его семья, и он желает, чтобы они были рядом. Так что это не жертва.

Клэри ощутила, как что-то коснулось ее щеки — это был Джейс. Он быстро поцеловал ее, и она, вспомнив предательский поцелуй Себастьяна предыдущей ночью, повернулась, чтобы его поймать, но тот уже ушел, подальше от них всех, направившись на лестницу между скамейками, к выходу.

— Я пойду! — прокричал он, и его голос прозвенел в комнате. — Я охотно пойду. — Он держал в руке меч. Он бросил его, и тот с грохотом ударился о ступени. — Я пойду с Себастьяном, — произнес он в последовавшей тишине. — Только не впутывай во все это Клэри. Позволь ей остаться. Забери только меня.

— Джейс, нет! — воскликнул Алек, но его голос потонул в накрывшем комнату шуме: голоса поднимались, словно дым, и клубились под потолком. А Джейс стоял спокойно, вытянув руки в стороны и показывая, что у него нет оружия, в свете рун сияли его волосы. Ангел жертвы.

Маттиас Гонсалес рассмеялся.

— Сделка не состоится без Клариссы, — сказал он. — Себастьян требует ее, а я доставлю то, что требует мой хозяин.

— Думаешь, что мы дураки, — сказал Джейс. — Вообще-то я знаю лучше. Ты совсем не думаешь. Ты лишь рупор демона, вот ты кто. Тебя больше ничего не волнует. Ни семья, ни род, ни честь. Ты больше не человек.

Маттиас усмехнулся.

— А зачем кому-то хотеть быть человеком?

— Потому что твоя сделка ничего не стоит, — ответил Джейс. — Значит, мы сдаемся, а Себастьян возвращает заложников. И что потом? Ты с таким трудом рассказывал нам о том, насколько он лучше нефилимов, насколько сильнее, насколько умнее. О том, как он может нанести нам удар здесь, в Аликанте, и его не смогут удержать ни наш караул, ни наша гвардия. Как он уничтожит всех нас. Если ты хочешь заключить с кем-то сделку, то должен предложить ему шанс победить. Если бы ты был человеком, то знал бы об этом.

В наступившей тишине Клэри показалось, что можно услышать, как на пол падает капля крови. Маттиас стоял неподвижно, лезвие по-прежнему прижималось к горлу Джии, губы складывались в слова, как будто он что-то шепчет или повторяет то, что слышит…

Или слушает, подумала она, слушает слова, которые ему нашептывают на ухо…

— Вы не можете победить, — наконец произнес он, и Джейс засмеялся — именно в этот резкий едкий смех Клэри влюбилась в самый первый раз. Не ангел жертвы, а мести, из золота, крови и огня, уверенный даже перед лицом поражения.

— Ты понимаешь, о чем я, — сказал Джейс. — Тогда какое имеет значение, умрем мы сейчас или позже…

— Вы не можете победить, — сказал Маттиас, — но можете выжить. Тех из вас, кто выберет этот вариант, может изменить Чаша Смерти, вы станете солдатами Утренней Звезды и будете править миром под руководством Джонатана Моргенштерна. Те, кто выберет остаться детьми Разиэля, пожалуйста, пока вы остаетесь в Идрисе. Границы Идриса будут запечатаны, закрыты от всего остального мира, который будет принадлежать нам. Вы сохраните землю, дарованную вам Ангелом, и в пределах ее границ будете в безопасности. Это мы можем вам обещать.

Джейс сердито посмотрел на него.

— Обещания Себастьяна ничего не стоят.

— Но у вас есть только его обещания, — ответил Маттиас. — Сохраняйте союз с нежитью, оставайтесь в границах Идриса, и вы выживете. Но это предложение действует только до тех пор, пока вы добровольно отдаетесь нашему хозяину. Ты и Кларисса. Переговоров не будет.

Клэри медленно обвела взглядом комнату. Одни нефилимы выглядели обеспокоенными, другие испуганными, третьи полными гнева. А остальные что-то подсчитывали. Она вспомнила тот день, когда стояла в Зале Договоров перед этими же людьми и показывала им руну Союза, которая могла помочь выиграть войну. Тогда они были благодарны. Но этот же Совет голосовал за то, чтобы прекратить поиски Джейса, когда его забрал Себастьян, потому что жизнь одного парня не стоила их ресурсов.

Особенно, если этот парень был приемным сыном Валентина.

Когда-то она считала, что есть хорошие и плохие люди, есть светлая и темная сторона, но больше она так не считает. Она видела зло, в своем брате и отце, зло благих намерений шло не в ту сторону, а абсолютное зло жаждало власти. Но и в добре не было безопасности: добродетель могла резать словно нож, а огонь Небес ослеплял.

Она стала отходить от Алека и Изабель, как ее руку поймал Саймон. Она обернулась, посмотрела на него и покачала головой. Ты должен мне позволить это сделать.

Его темные глаза умоляли ее.

— Не надо, — прошептал он.

— Он сказал, мы оба, — прошептала она в ответ. — Если Джейс отправится к Себастьяну без меня, то он его убьет.

— Он в любом случае убьет вас обоих, — чуть не плача с разочарованием проговорила Изабель. — Ты не можешь пойти, и Джейс тоже. Джейс!

Джейс повернулся к ним. Клэри увидела, как выражение его лица изменилось, когда он осознал, что она пытается добраться до него. Он покачал головой, проговорив одними губами:

— Нет.

— Дай нам время, — заговорил Роберт Лайтвуд. — Дай нам время, чтобы хотя бы проголосовать.

Маттиас убрал нож от горла Джии и держал его в воздухе; другая его рука окружала Консула, держа спереди за одежды. Он поднял нож к потолку, и в этот момент из него вспыхнул свет.

— Время, — усмехнулся он. — Почему Себастьян должен давать вам время?

Воздух прорезал резкий звон. Клэри увидела, как мимо нее пронеслось что-то яркое, и услышала звук ударяющегося металла о металл, когда в нож, который Маттиас держал над головой Джии, врезалась стрела, выбив его из руки. Клэри закрутила головой по сторонам и заметила Алека, опускающего лук, чья тетива еще вибрировала.

Маттиас взревел и отшатнулся назад, у него кровоточила рука. Когда он наклонился вниз за упавшим оружием, Джиа рванула прочь. Клэри услышала, как Джейс прокричал: «Накири!». Он вынул из-за пояса кинжал серафимов, и его сияние осветило зал.

— Прочь с дороги! — закричал он и стал пробивать себе дорогу вниз по ступеням, к кафедре.

— Нет!

Отбросив лук, Алек перепрыгнул ряд скамеек и обрушился сверху на Джейса, повалив его на землю именно в тот момент, когда кафедра загорелась, как вспыхнувший от бензина костер. Джиа закричала и прыгнула с платформы в толпу; Кадир поймал ее и осторожно опустил, когда Сумеречные охотники уставились на разгорающееся пламя.

— Что за черт, — прошептал Саймон, его пальцы до сих пор сжимали руку Клэри. Она видела Маттиаса, черная тень в самом сердце огня. Он явно не причинял ему вреда. Похоже, он смеялся, снова и снова вскидывая вверх руки, словно дирижер, управляющий огненным оркестром. Комнату заполнили вопли, вонь и треск горящего дерева. Алина с плачем уцепилась за свою истекающую кровью мать. Хелен, как и Джулиан, беспомощно наблюдали, пытаясь защитить юных Блэкторнов от того, что происходило.

Но Эмму никто не защищал. Она стояла отдельно ото всех, ее маленькое личико побелело от потрясения, когда сквозь ужасные звуки, заполнившие комнату, грохот пронзили крики Маттиаса:

— Два дня, нефилимы! У вас есть два дня, чтобы решить свою судьбу! А потом вы сгорите! Вы сгорите в огне Преисподней, и ваши кости покроет пепел Едома!

Его голос поднялся до неземного крика и неожиданно оборвался, когда пламя погасло, и он исчез вместе с ним. Последние угли лизали пол, их светящиеся края едва касались сообщения на кафедре, по-прежнему нацарапанного на ихоре.

Veni.

Я ПРИШЕЛ.

Майе нужно было всего две минуты, чтобы сделать глубокие вздохи возле двери квартиры, прежде чем заставить себя и вставить ключ в замок.

В коридоре все казалось обычным, устрашающе обычным. Пальто Джордана и Саймона висели на гвоздиках в узком проходе. Стены украшены уличными знаками, купленными на блошиных рынках.

Она направилась в гостиную, которая, казалось, застыла во времени: телевизор включен, на экране темные помехи, два игровых джойстика лежат на диване. Они забыли выключить кофейник. Она подошла и щелкнула выключателем, стараясь изо всех сил не замечать фотографии ее с Джорданом, приклеенные к холодильнику: они на Бруклинском мосту, пьют кофе в закусочной на Вэйверли Плейс, Джордан смеется и демонстрирует свои ногти, которые Майя накрасила синим, зеленым и красным. Она и понятия не имела, что он наделал так много фотографий, как будто пытался запечатлеть каждую секунду их отношений, чтобы те словно вода не ускользнули из его воспоминаний.

Перед тем, как войти в спальню, ей пришлось успокоиться. На не заправленной кровати царил беспорядок — Джордан никогда не отличался аккуратностью, — его вещи были разбросаны по всей комнате. Майя прошла через комнату к комоду, где хранила свои вещи, и сняла одежду Лейлы.

С облегчением она натянула свои джинсы и футболку. Она уже потянулась за пальто, когда в дверь позвонили.

Джордан свое оружие, выданное ему Претором, хранил в сундуке у изножья кровати. Она откинула его крышку и схватила тяжелый железный сосуд, с начертанным спереди крестом.

Девушка накинула пальто и вышла в гостиную, спрятав сосуд в карман и обхватив его пальцами. Она протянула руку и распахнула входную дверь.

У девушки, стоящий на пороге, были темные, спадающие на плечи волосы. По сравнению с ними кожа казалась мертвенно бледной, губы — темно-красными. На ней был строгий черный костюм, она была похожа на современную Белоснежку по темпераменту, типажу и холодности.

— Ты звонила мне, — проговорила она. — Девушка Джордана Кайла, я права?

Лили — самая умная в вампирском клане. Знает все. Они с Рафаэлем всегда были не разлей вода.

— Не веди себя так, будто не знаешь, Лили, — огрызнулась Майя. — Ты и раньше тут бывала, уверена ты забрала Саймона для Морин именно из этой квартиры.

— И? — Лили скрестила руки, отчего ее дорогой костюм смялся. — Пригласишь меня внутрь или нет?

— Нет, — отрезала Майя. — Поговорим здесь, в коридоре.

— Зануда. — Лили прислонилась к стене с облупившейся краской и скривилась. — И зачем ты вызвала меня сюда, оборотень?

— Морин сумасшедшая, — сказала Майя. — Рафаэль и Саймон исчезли. Себастьян Моргенштерн убивает нежить, чтобы что-то доказать нефилимам. И, может, пришло время вампирам и оборотням поговорить. Даже объединиться.

— Ты просто очаровательна, — проговорила Лили и выпрямилась. — Послушай, Морин сумасшедшая, но по-прежнему лидер клана. И я вот что тебе скажу. Она не будет вести переговоры с самоуверенным членом стаи, которая потеряла доверие из-за того, что погиб ее парень.

Майя крепче сжала руку на пузырьке. Ей хотелось выплеснуть содержимое в лицо Лили настолько сильно, что ее это пугало.

— Позвони мне, когда станешь лидером стаи. — В глазах вампирши промелькнул темный свет, как будто она без слов пыталась что-то сказать Майе. — И тогда мы поговорим.

Лили развернулась и зацокала своими высокими каблуками по коридору. Майя медленно расслабила в кармане пальцы, лежащие на пузырьке со святой водой.

— Отличный выстрел, — заметил Джейс.

— Не нужно надо мной смеяться.

Алек и Джейс находились в одной из военных комнат для допросов с подслушивающими устройствами — не в той же, где до этого Джейс был с Клэри, но другой более строгой комнате в старой части Гарда. Стены были из камня, и вдоль западной стены тянулась одна длинная скамья. Джейс опирался на нее коленями, куртка была отброшена в сторону, правый рукав рубашки закатан.

— А я и не смеюсь, — возразил Джейс, и Алек прижал кончик стило к его обнаженной коже на руке. Когда из адамаса заструились темные линии, Джейс не мог не вспомнить тот день в Аликанте, Алек перевязывал ему руку и сердито говорил: «Ты можешь исцеляться медленно и ужасно, как примитивный». В тот день Джейс разбил рукой окно, он заслужил все, что Алек ему сказал.

Алек медленно выдохнул: он всегда был очень аккуратен с рунами, особенно иратце. Казалось, он тоже чувствовал легкое жжение, Джейс ощущал жало у своей кожи, хотя никогда не возражал против боли — свидетельством этого являлось то, что его бицепсы покрывала целая сеть белых шрамов и спускалась к предплечью. В руне, сделанной твоим парабатай, таилась особая сила. Вот почему их двоих отослали, чтобы Алек мог исцелить Джейса как можно быстрее и эффективнее, пока остальные в семействе Лайтвудов встречались в кабинете Консула. Джейс сильно удивился, поскольку ожидал, что они заставят его сидеть на заседании с синим и отекшим запястьем.

— Я не смеюсь, — повторил Джейс, когда Алек закончил и отошел назад, чтобы осмотреть свою работу. Джейс уже чувствовал онемение от того, что иратце растекается по венам, успокаивает боль в руке, заживляет разбитую губу. — Ты попал в нож Маттиаса почти через весь амфитеатр. Чистый выстрел, Джию совершенно не задел. А еще он двигался.

— У меня была мотивация. — Алек сунул свое стило за пояс. Его темные волосы неровно спадали на глаза, по сути, он их не подрезал с тех пор, как они с Магнусом расстались.

Магнус. Джейс закрыл глаза.

— Алек, — проговорил он. — Я пойду. Ты же знаешь, что я пойду.

— Ты так говоришь, будто хочешь меня убедить, — сказал Алек. — Думаешь, я хочу, чтобы ты сдался Себастьяну? Ты с ума сошел?

— Мне кажется, что это единственный способ вернуть Магнуса, — говорил Джейс в темноту, скрывающуюся за его веками.

— И ты готов обменять жизнь Клэри? — голос Алека прозвучал ядовито. Глаза Джейса распахнулись, Алек смотрел на него в упор, но без всякого выражения.

— Нет, — ответил Джейс, слыша в своем голосе поражение. — Этого я сделать не могу.

— А я и не просил, — произнес Алек. — Это… это то, что пытается сделать Себастьян. Забить клинья между всеми нами, используя людей, которых мы любим, в качестве крюков, чтобы оттащить нас в разные стороны. Мы не должны ему это позволить.

— И когда это ты стал таким мудрым? — спросил Джейс.

Алек засмеялся — короткий хриплый смех.

— Я буду мудрым, когда ты будешь осторожным.

— Может, ты всегда был мудрым, — сказал Джейс. — Я помню, когда спросил тебя, не хочешь ли ты стать парабатай, а ты ответил, что тебе нужен день, чтобы подумать. А потом ты снова пришел и сказал да, а когда я спросил, почему ты согласился, ты ответил, что за мной должен кто-то присматривать. Ты был прав. Я больше не задумывался об этом, потому что мне не приходилось. У меня был ты, а ты всегда присматривал за мной. Всегда.

Лицо Алека напряглось, Джейс практически видел, как напряжение пульсирует по венам его парабатай.

— Не надо, — проговорил Алек. — Не говори так.

— Почему нет?

— Потому, — ответил Алек. — Обычно такое люди говорят, когда собираются умереть.

— Если Клэри и Джейса отправят к Себастьяну, то их отправят на смерть, — проговорила Мариза.

Они находились в кабинете Консула, наиболее шикарно оформленной комнате во всем Гарде. Под ногами лежал толстый ковер, на каменных стенах висели гобелены, по диагонали через всю комнату протянулся массивный стол. На одной стороне сидела Джиа Пенхаллоу, порез на горле зажил, когда иратце подействовало. Позади стула стоял ее муж, Патрик, положив руку ей на плечо.

Напротив них восседали Мариза и Роберт Лайтвуды; на удивление, Клэри, Изабель и Саймону тоже позволили остаться в комнате. Обсуждалась ее и судьба Джейса, но у Конклава никогда раньше не возникало проблем с решением человеческих судеб без их участия.

— Себастьян сказал, что не обидит их, — сказала Джиа.

— Его слова ничего не стоят, — огрызнулась Изабель. — Он лжет. И то, что он поклялся Ангелом, ничего не значит, потому что ему плевать на Ангела. Он служит Лилит, если вообще кому-нибудь служит.

Раздался тихий щелчок, и открылась дверь, впуская внутрь Алека и Джейса. Они спустились всего на несколько ступеней, Джейс выглядел ужасно, с разбитой губой и запястьем, сломанным или вывихнутым. Но сейчас все вроде возвращалось на свои места; входя, он пытался улыбаться Клэри, но взгляд его оставался обеспокоенным.

— Вы должны понять, как все это видит Конклав, — сказала Джиа. — Вы сражались с Себастьяном в Буррене. Им рассказали, но сами они не видели, по крайней мере, до Цитадели, разницы между Омраченными и Сумеречными охотниками. Никогда не существовало расы более могущественной, чем нефилимы. Теперь она есть.

— Причина, по которой он напал на Цитадель, — собрать информацию, — сказал Джейс. — Он хотел понять, на что способны нефилимы — не просто группка, которую мы смогли собрать в Буррене, а воины, отправленные Конклавом воевать. Он хотел увидеть, как они противостоят его войску.

— Он проверял наш предел, — произнесла Клэри. — Оценивал нас.

Джиа взглянула на нее.

— Menemenetekelupharsin, — тихо проговорила она.

— Вы были правы, когда сказали, что Себастьян не хочет устраивать большую бойню, — сказал Джейс. — Ему интересно выиграть множество маленьких боев, где он сможет обратить кучу нефилимов. И добавить к своему войску. И, возможно, это сработало бы: остаться в Идрисе, позволить ему провести бой здесь, отбить поток его армии на скалах Аликанте. Только теперь, когда он захватил представителей нежити, вариант остаться здесь не сработает. Если мы не будем наблюдать, а нежить обратится против нас, Договор развалится. Весь мир развалится.

Взгляд Джии упал на Саймона.

— А что ты скажешь, нежить? Маттиас прав? Если мы откажемся выкупать у Себастьяна заложников, приведет ли это к войне с нежитью?

Саймон был поражен, что к нему обратились в такой официальной роли. Осознанно или нет, но его рука потянулась к медальону Джордана на шее, он держал его, пока говорил:

— Я думаю, — с неохотой начал он, — что, несмотря на то, что некоторые Сумеречные охотники проявят благоразумие, вампиры — нет. Они уже считают, что нефилимы установили низкую цену за их жизни. Маги… — Он покачал головой. — Я не совсем понимаю магов. Или фейри— я хочу сказать, что Королева Благого двора, похоже, обращает внимание только на себя. Она помогла Себастьяну вот с этим. — Он вытянул руку, на которой сверкало кольцо.

— Вполне вероятно, что она скорее не помогала Себастьяну, а больше утоляла свое ненасытное желание все знать, — сказал Роберт. — Это правда, она шпионила за вами, но Себастьян тогда не был нашим врагом. А для большей убедительности скажу, что Мелиорн утверждал с пеной у рта, что Волшебный народ предан нам, а Себастьян — их враг, а фейри не могут лгать.

Саймон пожал плечами.

— В любом случае, я хочу сказать, что не понимаю, как они мыслят. Но оборотни любят Люка. Они готовы на все, чтобы вернуть его.

— Когда-то он был Сумеречным охотником… — начал Роберт.

— Еще хуже, — проговорил Саймон, и это говорил не старейший друг Клэри, а кто-то другой, кто был хорошо осведомлен о политике нежити. — Они видят, как нефилимы обращаются с представителями нежити, которые когда-то были нефилимами, что доказывает тот факт, что Сумеречные охотники считают, будто кровь нежити отравлена. Однажды Магнус рассказывал мне об ужине с Охотниками и нежитью, на который его пригласили в Институт, после него Охотники выбросили все тарелки. Потому что представители нежити прикасались к ним.

— Не все нефилимы такие, — произнесла Мариза.

Саймон пожал плечами.

— Я в первый раз пришел вГард, потому что Алек привел меня, — сказал он. — Я полагал, что Консул хотел поговорить со мной. Но вместо этого меня бросили в темницу и морили голодом. Парабатай Люка сказал ему убить себя, когда Люка обратили. Претор Люпус был сожжен дотла тем, даже если он враг Идриса, кто является Сумеречным охотником.

— Так ты хочешь сказать да, это будет война? — спросила Джиа.

— Война уже идет, не так ли? — произнес Саймон. — Разве вы не были только что ранены в бою? Я лишь говорю — Себастьян использует трещины в ваших союзах, чтобы сломить вас, и у него это хорошо получается. Может, он и не понимает людей, я этого не утверждаю, но он понимает зло, предательство и эгоизм, а это то, что связано с разумом и сердцем. — Он резко закрыл рот, будто боясь, что сказал слишком много.

— Значит, ты считаешь, что мы должны сделать то, о чем просит Себастьян и отправить к нему Джейса и Клэри? — спросил Патрик.

— Нет, — ответил Саймон. — Я считаю, что он все время лжет, и то, что мы их отправим, не поможет. Даже если он клянется, то все равно лжет, как и сказала Изабель. — Он взглянул на Джейса, а потом на Клэри. — Ты знаешь, — произнес он. — Ты знаешь его лучше, чем кто-либо. Ты знаешь, что он никогда не имеет в виду то, что говорит. Скажи им.

Клэри покачала головой, но за нее ответила Изабель:

— Они не могут, — сказала она. — Будет казаться, что они умоляют за свои жизни, а никто из них этого не сделает.

— Я уже вызвался, — проговорил Джейс. — Я сказал, что пойду. Вам известно, для чего я ему нужен. — Он широко раскинул руки. Клэри не удивилась, увидев священный огонь под кожей предплечий, словно золотые провода. — Священный огонь ранил его в Буррене. Он боится его, поэтому боится и меня. Я видел это на его лице, в комнате Клэри.

Повисло долгое молчание. Джиа откинулась на спинку своего стула.

— Ты прав, — сказала она. — Я ни с кем из вас не спорю. Но я не могу контролировать Конклав, и среди них есть те, кто выберет то, что на их взгляд безопасно. А еще есть те, кто с самого начала ненавидит идею объединения с нежитью и воспользуется возможностью отказаться. Если Себастьян хочет расколоть Конклав на фракции, а я в этом уверена, он нашел хороший для этого способ. — Она обвела взглядом Лайтвудов, Джейса и Клэри, спокойный взгляд Консула останавливался на каждом из них по очереди. — Я бы с радостью выслушала предложения, — немного сухо добавила она.

— Мы могли бы уйти в подполье, — тут же предложила Изабель. — Исчезнуть в таком месте, где Себастьян нас никогда не найдет. Вы можете доложить ему, что Джейс и Клэри сбежали, несмотря на ваши попытки удержать нас. Он не сможет вас в этом обвинить.

— Разумный человек не обвинит Конклав, — произнес Джейс. — А его таким не назовешь.

— И нам негде спрятаться от него, — добавила Клэри. — Он нашел меня в доме Аматис. Он может найти меня везде. Возможно, Магнус мог нам помочь, но…

— Есть и другие маги, — сказал Патрик, и Клэри случайно взглянула на лицо Алека. Оно было словно выточено из камня.

— На их помощь нельзя рассчитывать, независимо от того, сколько вы им заплатите, только не сейчас, — сказал Алек. — Все дело в похищении. Они не придут на помощь Конклаву, пока не увидят, что сначала мы придем им на помощь.

Раздался стук в дверь, и внутрь вошли два Безмолвных Брата, их одежды мерцали, как пергамент в ведьмином огне.

— Брат Енох, — вместо приветствия произнес Патрик, — и…

— Брат Захария, — закончил второй из них, опустив свой капюшон.

Несмотря на то, на что Джейс намекнул в комнате Консула, вид Захарии теперь в человеческом обличье вызывал потрясение. Его едва можно было узнать, лишь темные руны на выступах скул напоминали о том, кем он был. Он был стройным, почти худым, с изящной и очень человеческой элегантностью в форме лица, и с темными волосами. Он выглядел лет на двадцать.

— Разве это, — тихим изумленным голосом проговорила Изабель, — Брат Захария? Когда это он стал красавчиком?

— Изабель! — прошептала Клэри, но Брат Захария либо не слышал ее, либо обладал огромной сдержанностью. Он посмотрел на Джию, а потом, к удивлению Клэри, сказал что-то на языке, которого она не знала.

На мгновение губы Джии задрожали. Затем они сжались в твердую линию. Она повернулась к остальным.

— Амальрик Крейгмессер погиб, — произнесла она.

Клэри, онемевшей за множество часов от десятка потрясений, потребовалось несколько секунд, чтобы вспомнить, кто это: Омраченный, схваченный в Берлине и отправленный в Базилиас, пока Братья искали лекарство.

— Ничего из того, что мы испытали на нем, не сработало, — сказал Брат Захария. Его голос звучал музыкально. Он говорил по-британски, как показалось Клэри, раньше она слышала его голос только в своей голове, и телепатическое общение, по-видимому, стирало акцент. — Ни одно заклинание, ни одно зелье. В конце концов, мы заставили его выпить из Чаши Смерти.

«Его это уничтожило, — сказал Енох. — Смерть наступила мгновенно».

— Тело Амальрика должно быть отправлено через Портал к магам в Спиральном Лабиринте на изучение, — сказала Джиа. — Возможно, если мы сработаем быстро, она… они смогут что-то узнать из его смерти. Какую-то разгадку к излечению.

— Бедная его семья, — произнесла Мариза. — Они даже не увидят, как его сжигают и хоронят в Городе Молчания.

— Он больше не нефилим, — сказал Патрик. — Если его и похоронят, то на перекрестке за пределами Броселиндского леса.

— Как и мою мать, — проговорил Джейс. — Потому что она покончила с собой. Преступников, самоубийц и монстров хоронят там, где пересекаются все дороги, верно?

Он говорил притворно радостным голосом, так обычно он скрывал злость или боль. Клэри хотелось придвинуться к нему, но в комнате было слишком много людей.

— Не всегда, — тихим голосом ответил Брат Захария. — Один из юных Лонгфордов сражался в бою у Цитадели. Он был вынужден убить своего парабатай, которого обратил Себастьян. После этого он направил свой меч против себя и перерезал им запястья. Он будет похоронен сегодня вместе с остальными погибшими, со всеми почестями.

Клэри вспомнила молодого человека, которого видела у Цитадели: тот в красном обмундировании стоял над мертвым Сумеречным охотником и плакал, а вокруг него свирепствовала битва. Она все гадала, нужно ли ей остановиться, поговорить с ним, если это поможет, если она вообще хоть что-то может сделать.

Джейс выглядел так, будто его вот-вот вывернет.

— Вот почему вы должны отпустить меня к Себастьяну, — сказал он. — Этого нельзя избежать. Все эти войны, борьба с Омраченными — он найдет способы похуже. Себастьян всегда находит. Стать обращенным хуже смерти.

— Джейс, — резко воскликнула Клэри, но тот бросил на нее отчасти умоляющий, отчасти отчаянный взгляд. Взгляд, который просил не сомневаться в нем. Он наклонился вперед, оперевшись ладонями на стол Консула.

— Отправьте меня к нему, — повторил Джейс. — И я попытаюсь убить его. У меня есть священный огонь. Это наш лучший шанс.

— Не проблема отправить тебя в какое-то другое место, — проговорила Мариза. — Но мы не можем отправить тебя к нему, мы не знаем, где находится Себастьян. Вопрос в том, чтобы позволить ему забрать тебя.

— Тогда пусть он заберет меня…

— Ни в коем случае! — Брат Захария выглядел серьезно, и Клэри вспомнила, что он однажды ей сказал: «Если у меня будет шанс спасти последнего из рода Эрондейлов, это важнее для меня, чем верность властям». — Джейс Эрондейл, — сказал он. — Конклав может выбрать: подчиниться Себастьяну или бросить ему вызов, — но в любом случае тебя нельзя отдать так, как он того ожидает. Мы должны удивить его. В противном случае, мы просто-напросто доставим ему единственное оружие, которого он боится.

— У вас есть другое предложение? — спросила Джиа. — Мы должны выманить его? Использовать Джейса и Клэри, чтобы схватить его?

— Нельзя их использовать в качестве приманки, — возразила Изабель.

— Может, нам отделить его от его войска? — предложила Мариза.

— Себастьяна нельзя обмануть, — устало проговорила Клэри. — Его не заботят причины или оправдания. Для него есть только он сам и его желания, и если встать между этими двумя вещами, то он вас уничтожит.

Джиа перегнулась через стол.

— Может, мы убедим его в том, что он хочет совсем другого. Можем ли мы что-то предложить ему в качестве козыря?

— Нет, — прошептала Клэри. — Ничего. Себастьян…

Но как объяснить ее брата? Как объяснить взгляд в темное сердце черной дыры? Представь, что ты последний оставшийся на земле Сумеречный охотник; представь, что вся твоя семья и друзья мертвы; представь, что не осталось никого, кто бы верил в то, кто ты есть. Представь, что ты оказался на земле через миллиард, миллиард лет после того, как солнце выжгло всю жизнь, и тебе необходимо хотя бы одно живое существо, которое бы по-прежнему дышало рядом с тобой, но кругом ничего, только реки огня и пепла. Представь, насколько ты одинок, а потом представь, что есть только один единственный способ это исправить. Представь, что ты сделаешь, чтобы это произошло.

— Нет. Он не передумает. Никогда.

Раздался гул голосов. Джиа хлопнула в ладоши, призывая к тишине.

— Достаточно, — отрезала она. — Мы ходим по кругу. Пришло время Конклаву и Совету обсудить ситуацию.

— Если бы я только мог что-то предложить. — Глаза Брата Захарии обвели комнату, задумчивый взгляд под темными ресницами, и остановили на Джии. — Обряд похорон для погибших у Цитадели вот-вот начнется. Вы должны быть там, Консул, как и вы, Инквизитор. Я бы предложил, чтобы Клэри и Джейс остались в доме Инквизитора, учитывая окружающие их разногласия, и чтобы после обряда Совет снова собрался.

— У нас есть право присутствовать на заседании, — сказала Клэри. — Это решение касается нас. Оно о нас.

— Вас позовут, — объявила Джиа, ее взгляд не задержался на лице Клэри и Джейса, а скользнул мимо, охватив Роберта, Маризу, Братьев Еноха и Захария. — До тех пор, все остальные — вам понадобятся силы. Это будет долгая ночь.