Характер. Эстетичную основу романтизма представлял миф, реализма - тип

Чехов развивал и совершенствовал проблему аналитического подхода к действительности, которое было свойственно творчества Г.Гоголя и Ф.Достоевского, сам признавал неопровержимое влияние Лескова на собственное творчество. Лаконизм, сжатость, отбрасывание лишнего и несущественного ведет начало, бесспорно, от лучших традиций прозы Пушкина и М. Лермонтова. Однако А.Чехов был вместе с тем смелым экспериментатором как в прозе, так и в драматургии. О новаторстве писателя свидетельствуют и самобытность архитектоники, и сюжета, и группирование персонажей, все элементы внутренней организации произведения.

Эстетичную основу романтизма представлял миф, реализма - тип. У Чехова наблюдаем тот реализм, который, по выражению Г.Горького, поднимается к "глубоко продуманному, одухотворенного символа". Собственно, это тот реализм, где типизация трансформируется в символику. Такими типами символами выступают у Чехова как конкретные персонажи, так и целые образные концепции, социальные. системы вообще. Мещанская вульгарность, никчемность интересов, деспотизм и деградация элитарных прослоек, социальная неустроенность - все эти реалии времени становятся магистральными в творчестве писателя 90х гг.

Характеры и ситуации в творчестве Чехова как мастера социального типажа стали классическими оскорблениями-символами. Такими выступают персонажи из рассказов "Ионич" и "Человек в футляре". Первый из них молодой врач Старцев Дмитрий ионич, который сначала стремился полезных и интересных дел, так и не смог противостоять обывательской, фальшивой среде, со временем становится похожим на те, кого к этому не воспринимал и даже ненавидел. Эволюция героя есть довольно поучительной и обобщающей: способные и энергичные Старцеви становятся в соответствующих условиях ионичами.

Характерно, что подобную эволюцию наблюдаем и в рассказе "Лялечка" (1901) Г. Коцюбинского, где изображено перевоплощение революционно мыслящей и бескомпромиссной учительницы Раисы в самодовольную обывательницу конформисту. Правда, у Коцюбинского имеющийся и такой аспект, как развенчание морали с позированиями, громкими фразами, с завуалированным презрением к простому народу.

Эволюция же чеховского Старцева, что постепенно трансформируется просто в "Ионича", носит кое-что другой характер, хотя пзакономерная: человек с благородными намерениями оказалась бессильной перед соблазнами обывательского мира с культом наживы, снобизмом, с примитивностью вкусов, мелочностью интересов.

Осуждение духовной деградации, чиновничье одичание интеллигенции - магистральная проблема "маленькой трилогии" А.Чехова, который состоит из рассказов "Человек в футляре", "Крыжовник", "О любви". Классическим признаком страха стали слова учителя гимназии Беликова из рассказа "Человек в футляре": "Как бы чего не вышло!"

Проза Чехова и по форме, и по смыслу (прежде всего духовноетичною и социальной проблематикой) - новаторское явление в мировой литературе. Неопровержимым есть влияние рассказов, повестей русского классика и на творчество украинских писателей. Первых двух с Чеховым роднит а манера письма, внимание к художественной детали, мастерская передача внутреннего мира героев. В творчестве В.Стефаника, например, видим всегда мотивированное поведение и поступки персонажей, психологизм и бытописание в лаконичной, краткой манере, без чрезмерностей, которая особенно роднит новеллистику украинского писателя (кстати, тоже врача за образованием, но врача, который не состоялся) с прозой русского мастера.

Однако Стефанику присущий экспрессионистическая манера письма, которое состоит в обострении конфликтных ситуаций, в напряженности, в исключительно подчеркнутом трагизме, в выражении чрезмерных мучений, страданий, чувств любви и ненависти, в унынии и бессилии перед неотвратимостью судьбы.

Чеховские характеры и ситуации - простые в обычной повседневности и течении жизни, даже завуалированные комизмом, юмористическими элементами, но от того более убедительные в очерчивании будничного трагизма человеческого существования. У Чехова, который умел мастерски соединить лиризм и юмор, трагическое и комическое, прекрасное и безобразное в трактовании доброго и злого начал, наблюдаем не декларированную, а художественно убедительную закономерность торжества лучшего в человеке и обществе.

«Футлярная жизнь» и авторская позиция в новеллах «футлярного плана» А.П. Чехова.

Тему обывательской среды, мещанского уклада жизни, мира бездуховности, которая поглощает человека всецело, Чехов разрабатывал на протяжении всего творчества. Но кроме этого, в рассказах «Ионыч», «Человек в футляре», «Дама с собачкой», «Смерть чиновника» писатель раскрывает образы «футлярных» людей.

«Футлярная жизнь» - что это такое? Никогда раньше, до Чехова, мы не слышали такого определения жизненной позиции. Буквально это выражение означает помещение внутреннего, а зачастую и внешнего мира человека в некий «футляр», внутрь которого не проникает свежий воздух в виде мыслей, новшеств, общения с другими людьми. Антон Павлович увидел пример такого существования в обществе, увидел и решил показать это нам, чтобы мы не совершали тех же ошибок, что и герои его рассказов.

Типичную картину обывательской жизни города мастер слова рисует в рассказе «Ионыч». Всех приезжающих угнетала скука и однообразие обитателей губернского города. Самой интеллигентной и образованной была семья Туркиных. Старцев знакомится с укладом жизни этой семьи: хозяйка читала свой роман, хозяин травил анекдоты и повторял свои излюбленные шутки, а их дочь, Котик, играла на фортепиано. Старцев поначалу ненавидит обывательщину. К семье Туркиных он тянулся потому, что там поклонялись искусству. Однако в действительности эти приятные и образованные люди оказываются мелкими, ограниченными, пошлыми. Любовь Старцева и Кити не получает развития. В этом рассказе Чехов пытается наметить те объективные причины, которые приводят превращение человека в образ человека в футляре. Все повествование разворачивается так, чтобы показать, как постепенно опустошается душа Старцева, превращающегося из интеллигента в обывателя и стяжателя. Герой изначально был способен на высокое чувство, мог говорить о свободе. Но постепенно пошлость заглушает в нем самом все человеческое.

По прошествии нескольких лет Ионыч еще больше ожирел. Пухлый и красный, он разъезжает на тройке, у него два дома в городе. «И когда ему... говорят про какой-нибудь дом, назначенный к торгам», он идет через все комнаты, не обращая внимания на неодетых женщин и детей. Даже о Семье Туркиных, с которой у него связано единственное светлое чувство, он говорил: «Это вы про наших Туркиных? Это про тех, что дочка играет на фортепианах...»

"Эволюция" Ионыча примечательна: милый и приятный человек, ищущий интересного общества и способный на высокое чувство, превращается в мелкого обывателя. Его сравнение с языческим богом подчеркивает внутреннюю опустошенность, скудность его жизненных интересов.

Тема «футлярных людей» также находит выражение в трилогии: «Человек в футляре», «Крыжовник», «О любви».

Началом трилогии служит история учителя Беликова, который смешон своим страхом перед жизнью, стремлением спрятать в футляр и свои вещи, и себя самого. Мысли его также находили свое место в футляре: «Для него были ясны только циркуляры и газетные статьи, в которых запрещалось что-нибудь». Болезненный страх отравляет не только самого Беликова, но и окружающих. Запуганное, дрожащее существо пятнадцать лет держит в своих руках гимназии, весь город. Беликов этого не понимает, он всего-навсего повторяет: «Как бы чего не вышло», вздыхает, ноет, да еще ходит по учительским квартирам и как будто что-то высматривает. Посидит этак, молча час другой, и уйдет. Это называлось у него «поддерживать добрые отношения с товарищами». Один вид Беликова, само его присутствие приводит людей в шок и трепет. Так, под влиянием «человека в футляре» плодится пособничество всему подлому, замирает все живое, доброе, честное: «Боится громко говорить, посылать письма, читать книги, боится помогать бедным, учить грамоте».

Беликов умер единственно от страху перед жизнью, и хоронить его было «большим удовольствием», как признается рассказчик этой истории учитель Буркин. Но смерть учителя греческого языка не могла избавить от «беликовщины». Жизнь после его похорон осталась такой же, как была, – «не запрещено циркулярно, но и не разрешено вполне».

Тем не менее, рассказ не оставляет чувство безнадежности. В нем изображены и силы, враждебные футлярности. Таков учитель Коваленко. Он откровенно поступает против такого положения вещей.

В рассказе «Крыжовник» повествуется о другом «футлярном» человеке – Николае Ивановиче. Он много лет выполнял скучную работу мелкого чиновника и мечтал есть «не купленный, а свой собственный крыжовник». Женился он ради денег, загнал жену в могилу и ценой долгих лишений купил под старость имение. Он наслаждается собственным крыжовником, но разъелся, разжирел, «того и гляди хрюкнет в одеяло».

О разбитом счастье, о том как погибла «тихая, грустная любовь и да и вся жизнь милого, интеллигентного человека», говорится в рассказе «О любви». Его вариантом футляра становятся хозяйственные заботы. Жизнь героя замкнута и теряет всякий смысл. В мире Беликовых нет простора для живых человеческих стремлений.

Быт, хозяйственные заботы, мещанство окружают человека повсюду, и лишь немногие способны свободно выражать свои мысли и чувства, а не погружать их и самого себя в футляр.

Чеховские рассказы поражают емкостью содержания, масштабами художественных обобщений, особым развитием идей, созданием образов «футлярного» человека. Эти образы стали лучшим выражением обывателя в русской литературе рубежа веков.