ВОПРОС Культура средневекового Тибета

Памятник средневековой культуры Тибета

Содержание иллюстраций к трактату «Голубой берилл» может быть понято только в целостном контексте средневековой культуры Тибета, система которой включала не только картину мира и философское миропонимание в рамках буддийского учения, но и элементы рационально-опытных знаний о природе и человеке, а да традиционные воззрения, обычаи, многовековые автохтонные верования и обряды, бытовавшие в Тибете задолго до проникновения буддизма.

Значение свода как памятника средневековой культуры определяется и взаимосвязью медицины со всей системой древних и средневековых знаний народов Азии, и спецификой самой медицинской науки, которая рассматривала вопрос о здоровье широко. Средневековую тибетскую медицину дозволено назвать наукой о жизни, ее целесообразном устройстве на «благо всех живых существ». Человек - часть природы, и потому он испытывает давление всех сил неба и земли: космоса, движения светил, смены дня и ночи, сезонов года, климата и ландшафта, гор, вод, земли, растений и животных. В соответствии с сим он вынужден соотносить образ своей жизни с сезонами года, климатом и географической средой - носить подходящую одежду, употреблять определенную пищу, соразмерять пора работы и отдыха, находиться в надлежащем помещении и так далее. Взаимодействие человека с природой ограничивается рядом табу и моральных запретов - воспрещено без соответствующих обрядов, жертвоприношений и покаянных молитв духам земли, дерева, камня и воды, копать землю, дробить камни, рубить деревья, засорять водные источники, устраивать запруды. Болезни и смерть трактуются как нарушение естественных и нравственных законов бытия в социальной и природной среде. Этот вопрос специально рассматривается в сочинении Сангье Гьяцо «Кхогбуг» в том разделе, где объясняется взаимосвязь астрологии и медицины. От нравственного состояния общества зависит нормальный порядок не только в жизни людей, но и во всей природе, а да сила и бессилие небесных божеств - покровителей и защитников людей.

Комплексная трактовка здоровья, причин заболеваний и средств их излечения базируется на целостности средневекового мировоззрения. Сангье Гьяцо пишет, что в «Голубом берилле» («Вайдурья-онбо») согласованы различные индийские традиции, использован опыт «восемнадцати наук», учение великих йогов о средствах сохранения и продления жизни; различные методы предвидения, предсказания, магического воздействия сочетаются с буддийской этикой - безграничным милосердием ко всем живым существам.

Как было сказано выше, Сангье Гьяцо изучал все десять буддийских наук, в число которых входили и небуддийские, такие традиционно индийские науки, как медицина, астрология, технология, грамматика, лексикология, теория поэзии, музыки и танца. Владение сим культурным наследием проявляется во всех трудах Сангье Гьяцо, в том числе и в своде иллюстраций к трактату «Голубой берилл», что создавался под его руководством. Сангье Гьяцо стремился связать многовековое культурное наследие Индии и Тибета с буддийским учением о мировом порядке, содержании и назначении человеческого бытия, но добиться органического сочетания не всегда удавалось. Буддийские догматические положения, инкорпорированные в главы комментария, прочитываются как вставки, не имеющие прямого отношения к содержанию медицинского текста.

Трактаты «Четверокнижие» («Чжуд-ши») и «Голубой берилл» - памятники тибетской медицины, но в первом из них превалируют традиции индийской медицины, во втором - опыт различных восточных систем врачевания не только синтезирован, но и увязан с образом жизни тибетцев, с их обычаями и воззрениями. Это определило специфику постановки и трактовки вопросов здоровья, болезней, жизни и смерти человека в тибетской медицине XVII-XVIII веков. Если в индийской медицине в основном уже преобладало рациональное понимание этиологии телесных недугов, за исключением психических заболеваний, главной причиной которых считалось воздействие сверхъестественных сил, то в тибетской медицине в классификации всех болезнетворных факторов взаимосвязаны не только первоэлементы (четыре или пять), нарушение баланса трех физиологических энергий: «пневмы», «желчи», «флегмы», но и пороки духовной природы человека - любострастие, гневливость, омраченность, которые открывают двери воздействию 1080 различных злых духов, вызывающих заболевания. Наряду с такими реальными причинами заболеваний, как воздействие неблагоприятных климатических условий, нерационального режима работы и отдыха, неправильного образа жизни и питания, сохраняется вера в сверхъестественное наказание за нарушение различных бытовых табу, религиозных запретов и норм религиозной морали. От древних верований остается традиция предсказания по многочисленным благоприятным и неблагоприятным приметам. В диагностике болезней сосуществуют рациональные методы и различные виды гаданий и предсказаний. Влияние злых духов, которые мешают здоровью и благополучию человека, устраняется религиозными обрядами. Наряду с верой в колдовство, вредоносную магию служителей различных религий, враждебно настроенных людей и соответствующими рекомендациями из области защитной магии, используются скрупулезные астрологические расчеты, связанные с астрономическими наблюдениями и хронологией.

В улан-удэнском своде иллюстраций содержание медицинского трактата «Голубой берилл» и опосредованно трактата «Четверокнижие» передано в строгой последовательности по томам, разделам и главам посредством рисунков, снабженных подписями. Эта особенность «изложения» содержания двух больших трактатов по теории и практике медицины определяет приемы «перевода» письменного текста на язычок изобразительных знаков, потому весь материал свода предстает как целостная система различных средств фиксации и передачи комплекса знаний, полученных в результате эмпирических наблюдений и осмысленных в соответствии с категориями средневекового миропонимания народов Южной и Центральной Азии. Особенности знаковой системы свода иллюстраций заслуживают специального внимания для изучения развития формализованного языка логических абстракций. Знаковость изобразительного языка медицинского источника тесно связана с такими чертами средневекового мышления, как стремление к систематизации, классификации, типологизации, измеренности, сосчитанности. Во всех средневековых науках в странах Центральной Азии в той или иной степени действует схема определения «сущностных признаков»5, если любая вещь или явление рассматриваются с позиций анализа - выделения характерных признаков и в аспекте синтеза - совокупности этих признаков, которые определяют сущность вещи или явления. Взаимосвязь методов синтеза и анализа называется учением о мере. Одним термином6 обозначены понятия - мера, масштаб, модель и наука формальной логики и диалектики - искусства непротиворечивых доказательств истины, опровержения суждений противника в диспутах. Вместе с тем текущий высокий ступень формализованности средневековой науки неразрывно связан с метафизической схоластикой, которая пронизывает и «большие» и «малые» науки в системе буддийской индийской и тибетской духовной культуры, и всю теорию и практику храмового ритуала и бытовой обрядности.

Уникальность тибетских медицинских источников заключается в их многоплановом учении о человеке. В них обнаруживаются различные аспекты концепции человека из философских, этических и эстетических учений древности и средневековья об идеале физического и духовного совершенства, которое рассматривалось как результат гражданского и религиозного благонравия, то есть соблюдения этических, социальных норм общества. Прямое отношение к медицине имело эстетическое моделирование физического облика человека. Эстетическое учение о мере физической красоты человека основано на древней антропологии, выводах медиков о различиях в телосложении, в темпераменте, характере психических проявлений, в поведении, способностях, влечениях и склонностях. В эстетике разрабатывалось в основном понятие идеальной нормы, физическая красота связывалась с духовным совершенством. В тибето-язычных и тибетских трактатах о принципах моделирования красоты богов и лучших из людей иконометрия основана на антропометрии, а формула закона красоты рассматривается как «мера» или система «характерных признаков» - закономерное единство частных признаков, которые в совокупности определяют отличие данного художественного образа от другого. Красота определяется не только количественной мерой - пропорциональностью строения, соотношением длины, ширины, объема тела, но и обязательно соответствием физического облика определенным эмоциональным, функциональным и нравственным характеристикам.

Индийские трактаты по иконометрии были включены в тибетский буддийский канон «Танчжур», в раздел «Технология», куда входят да трактаты по астрологии, фармакологии, составу сплавов, что дает основание некоторым современным культурологам толковать текущий термин как «технологию ремесел и искусства», то есть как практическую технику изготовления предметов или произведений. Но анализ иконометрических трактатов из раздела «Технология» показывает, что содержание этого понятия в системе древней культуры было иным, оно обозначало общий принцип строения вещи, явления, то есть относилось к философскому понятию «меры».

Учение о мере относилось к общим основам миропонимания, в медицинских источниках оно специально не разбирается, но его давление сказывается в конкретных особенностях иллюстраций, поясняющих строение тела и внешний облик человека. На тибетских анатомических таблицах лицо обычно изображается в рост с вытянутыми в стороны руками. Тип телосложения определяется сопоставлением измерений тела в высоту и ширину по размаху рук. Норма красивого телосложения - равенство величин высоты и ширины тела. Символическое обозначение этой нормы: дерево нья гродха и круг-мандала (в европейской эстетике - «квадрат древних»). Если размер тела в ширину больше, чем в высоту,- это неправильное, некрасивое телосложение. Человеческая фигура в рост с вытянутыми руками изображается не только для демонстрации пропорционального и непропорционального телосложения, ной для показа системы сосудов, скелета, положения внутренних органов, точек иглоукалывания, кровопускания и прижигания. В этих таблицах соблюдается только предписание равенства длины и ширины тела, но не соблюден принцип «внутреннего квадрата» - равенства верхней и нижней половин тела (вверх и книзу от лобка), правой и левой на уровне вытянутых рук, от ключиц до кончиков пальцев, потому фигуры фактически демонстрируют некрасивое телосложение (непропорционально длинный торс и короткие ноги). Этот стереотипный прием изображения человеческой фигуры становится формальным символом, утратившим смысловое содержание, первоначальную связь с учением о мере и правилах красоты, но по сим формальным особенностям анатомических рисунков дозволено получить информацию об исходных категориях древней и средневековой культуры. На многих анатомических таблицах человеческая фигура с вытянутыми руками изображена на фоне графической сетки, каждая квадратная клетка которой является модулем измерения. На листе 50 улан-удинского свода торс человека изображен на фоне сетки, которая состоит из клеток различной величины в соответствии с тремя модулями: 1 сор, равный ширине фаланги большого пальца, 1 цяк, равный 4 сорам,и 3 цяка, равные 12 сорам. В ранних индийских небуддийских иконометрических трактатах встречается другая критерий - голака, равная 2 пальцам. Сор используется в большинстве буддийских текстов как индийских, так и тибетских11.

Без учета разновременных эстетических традиций в разработке модели идеально прекрасного человека тяжко понять, почему строение человеческого тела показано на листе 6 улан-удэнского свода не в медицинских понятиях и терминах, а по принципу сравнения анатомии с архитектоникой дворца чакравартина, почему то есть чакравартина? В древней индийской эстетике понятие идеального совершенства в применении к человеку обозначалось терминами «чакравартин», «махапуруша». В трактате «Виш нудхармоттара» описывается пять типов людей, наделенных признаками махапуруши, которые отличаются друг от друга высотой тела. В «Читралакшане», посвященной метрике царей и людей, эталоном красоты служит внешность чакравартина. В трактате «Голубой берилл» и в иллюстрациях к нему строение тела метафорически сравнивается с технической конструкцией здания, а функции внутренних органов объясняются на примерах иерархии взаимоотношений и обязанностей царя чакравартина, его двора и челяди, устройства бытовой службы дворца. Данное метафорическое описание человека-дань историческим стереотипам индийской культуры, традиции отождествления храма с телом божества, сравнения тела живого человека с обитаемым домом.

Медицинская критерий тела человека - это количественно-качественная структура состава телесной плоти: четыре или пять первоэлементов («земля», «вода», «огонь», «эфир», «пространство»), три физиологические энергии («пневма», «желчь», «флегма»), семь компонентов тела («прозрачный сок», кровь, мышечная, костная, костномозговая, жировая ткани, жидкость-семя), некоторые компоненты телесной плоти, число костей, суставов, зубов, волосков, мышц, различных сосудов, внутренних органов, пор и отверстий тела, отверстий внутренних органов. Люди различаются по возрасту и полу, по внешнему облику, характеру, темпераменту, нраву и поведению, продолжительности жизни, характеру житейской судьбы. Эти различия предопределены количественным сочетанием и балансом первоэлементов, трех физиологических энергий, пороков духовной структуры человека, с кармой, с факторами времени и места рождения.

Основой средневековой концепции человека является представление о духовной сущности биологического феномена жизни. Живым человеческий организм становится по причине «одушевленности», наличию жизненной силы, или жизнетворного фактора, что обеспечивает дар инертной плоти к росту, деятельности, чувственному восприятию, общению и воспроизводству. В индийской и тибетской медицине важное значение имеют представления о кругообороте жизни и смерти, бесчисленных перевоплощениях души по закону кармы, о переходе к новому бытию чрез загробную сферу бардо12. Медицинские источники дают материал, свидетельствующий о сильнее ранних представлениях о телесных и духовных основах витальности. Разнородность показаний медицинских источников о самом феномене жизни отражает несоответствие некоторых буддийских догм традиционным воззрениям о природе витального фактора. Отход от догматических постулатов раннего буддизма, отрицавшего существование неизменной индивидуальной души, вуалируется терминологическими ухищрениями, заменой древних тибетских понятий, обозначающих эту сверхъестественную основу жизни, буддийскими понятиями различных видов сознания, низшие чувственные формы которого держат человека в оковах сансары, а высшие, сублимированные виды сознания обеспечивают освобождение от нее, служат средством достижения нирваны. „Вечная» онтологическая проблема соотношения тела и духа в тибетской медицине решается в учении о семи компонентах тела, о «грубых» и «тончайших» видах «пневмы», из пяти разновидностей которой главным носителем жизни считается «пневма», базирующаяся в сердце, она обеспечивает ход дыхания, работу органов чувств и служит «опорой жизни» - «держателем души». О соотношениях телесных и духовных «носителей жизни» в медицинских источниках дозволено найти разнородный материал. С «теорией жизни» тесно связаны и «теория смерти», представления о загробных модификациях и сверхъестественных свойствах телесных и духовных «носителей жизни», о множественности одухотворяющих начал в человеке и их превращениях в зависимости от характера жизни и смерти, о влиянии духов умерших на житьё и судьбу живых людей13.

Без учета древних пластов средневековой духовной культуры тяжко понять специфику диагноза, некоторых лекарственных средств (особенно животного происхождения) и приемов лечения. Многие листы улан-удэнского свода заполнены изображениями злокозненных духов, в трактате «Голубой берилл» приводятся различные способы их классификации, рассматриваются методы обнаружения влияния определенных разновидностей «нечистой силы». Заболевание может быть вызвано и гневом «добрых» божеств, покровителей семьи. С древнейших времен главной причиной всех болезней и несчастий считалось вмешательство сверхъестественных сил, а промеж них значительное место отводилось духам покойников. Эти традиционные верования и связанные с ними обычаи и обряды вплелись в систему тибетской медицины наряду с рациональным опытным знанием о реальных факторах нарушения нормального функционирования человеческого организма14. Свод иллюстраций к трактату «Голубой берилл» дозволено назвать энциклопедией жизни Тибета. В многочисленных рисунках изображены растения и животные, ландшафты, сезонная хозяйственная деятельность земледельцев и скотоводов, различные виды ремесел, орудия труда, транспортные средства, жилище, предметы домашней обстановки, мебель, кухонная утварь, посуда, одежда и все вещи, которыми лицо пользуется в быту. Изображены представители всех сословий тибетского общества, их занятия, быт, нравы. Мы знакомимся с обычаями, развлечениями, верованиями, обрядами. Показаны служители небуддийских культов, а да монахи различных школ тибетского буддизма. Иными словами, перед нами не только памятник средневековой культуры тибетского общества, но да универсальный источник сведений о Тибете -социальной структуре общества и образе жизни разных слоев населения, материальном производстве, уровне рациональных знаний о человеке, обществе, природе и так далее. Эта тематическая универсальность объясняется, как бь1ло сказано выше, спецификой тибетской медицины, которая была наукой о жизни, воспринимавшей человека во всех природных и социальных связях, а да особенностями языка средневековой научной иллюстрации, соотношением текста медицинского трактата и его образного выражения в иллюстрациях.

Принципы иллюстрирования научного текста отличаются от принципов создания станковых произведений. Листы улан-удэнского комплекта не являются «картиной» -композиционным решением сюжетной темы, в котором главную роль играет единство художественного образа. За некоторыми исключениями рисунки изобразительно автономны, их объединяет логика текста. Например, та или иная болесть описывается по стандартному плану: ее место в классификации болезней, характерные признаки заболевания, его причины, способы лечения. В иллюстрациях не всегда, но чаще итого соблюдается эта последовательность. В изобразительных эквивалентах описаний симптомов, характера, причин заболевания и исхода лечения преобладает буквальная наглядность, предметная реалистичность рисунка. Например, на листе дана такая последовательность рисунков: дерево, печень и ее сосуд, птица, человек, схваченный злым духом. Текст медицинского трактата раскрывает логику этакий группировки рисунков: если весной биение пульса печени похоже на голос этой птицы, то это указывает на давление злого духа, что вызвал заболевание. Каждое звено описания болезни представлено рисунками, в которых сочетаются и условная знаковость, и предметная реальность изображения.

Система информативного языка свода иллюстраций к трактату «Голубой берилл»15 представляет собой сочетание знаков различных видов: иконических, схематических и символических, но сообща с тем наблюдаются различные модификации значения одного и того же знака, перехода из разряда иконических в символические. Эти различия не являются жесткими, полисемантичность знаков определяется синкретизмом разновременных традиций онтологических представлений и культовых реалий добуддийских и буддийских религиозных обычаев тибетцев. Примером иконических знаков, воспроизводящих некоторые внешние признаки предмета и явления, служат приметы четырех сезонов года. Обычно используется группа знаков, одни из которых обозначают характерные явления в природе данного сезона (дерево с распускающимися почками, с листьями, плодами, злаки растущие, колосящиеся, тучи, изливающие дождь, снеговые тучи, замерзшие потоки воды, осенний гон оленей), некоторые изображают хозяйственные занятия людей (пахота, прополка посевов, жатва), третьи уточняют предыдущие знаки и представляют животных - мифических «хозяев» месяцев, четвертые символизируют характерные астрономические явления сезона. Все перечисленные приметы - пример «буквального» обозначения реального смысла изображаемого. Ярким примером несовпадения «буквального» содержания рисунка и его условной знаковой функции являются изображения рубки дерева, копания и вспахивания земли, дробления камня, запруды (листы 16 и 46). Показаны не конкретные поступки человека, но условное обозначение причин заболевания, а то есть - греховных поступков, вызывающих гнев духов дерева, земли, камня, воды. Разгневанные, оскорбленные духи насылают болезни в наказание за эти дурные деяния.

Те символические знаки, которые базируются на реалиях религиозных верований и обрядовой практики, дают богатый исторический материал об устойчивости и преемственности бытовых обычаев народа. В этом плане сугубо интересны данные тех листов свода, на которых показаны осмотр по пульсу (лл. 56-59) и осмотр по моче (лл. 63-66). Приемы диагностики применяются для обнаружения влияния различных сверхъестественных факторов - не только злых духов, вредоносной магии, влияния божеств других религий, но и своих собственных божественных покровителей, своих предков по отцовской и материнской линии, разгневанных тем, что потомки не оказывают им должного внимания.

Материал свода иллюстраций к трактату «Голубой берилл» в сопоставлении с данными этнографии говорит о сношения формы знака и его значения, обусловленных реалиями древних традиционных верований и обычаев тибетцев. Но и в тех случаях, если знак имеет абстрактное значение - «плохо», «хорошо», изобразительная форма его не случайна. Черный треугольник в значении «плохо», «опасно для жизни» -примета вредоносной магии по форме ритуального сосуда, в что заточают злого духа и в котором его убивают ритуальным ножом. Этот символический знак дополняется нередко иконическим знаком - изображением человека, что несет на спине вьюк округлой, уплощенной формы. Это скорее итого сосуд для пепла и костей - остатков кремации, потому как в других изображениях вьюк имеет форму скорченного, связанного тела. Либо здесь сказалось давление региональных вариантов похоронного обряда, либо обозначена та его стадия, если помимо кремации пепел в сосуде в месяца хранился в комнате умершего, помимо из него делали пирамидки16 и выносили на кладбище, на выступы скал, выбрасывали в воду, а сосуды оставляли в нижнем этаже дома. Подобный обычай описан Тарелом Уайли17. В качестве символических знаков используются изображения ваджры, чинтамани, восьми драгоценностей, чакры - символа власти миро держца чакравартина. Их значение обусловлено уже буддийской символикой и традициями китайской астрологической мантики, если значение знака определяется его позицией - вертикальной, горизонтальной, наклонной. Ряд иконических и символических знаков в различных значениях возник в результате астрологического применения астрономических познаний - это знаки солнца, полнолуния, полумесяца - «молодого» и «старого», эклиптики. В целом знаковая система улан-удэнского свода обнаруживает многосторонние сношения не только с наследием предшествующих стадий мифологического мышления, религиозной символикой, но и с развитием различных форм познания мира человека и мира природы. Значение публикуемого свода не ограничивается в конечном счете медицинскими сведениями тибетской традиции, его ценность определяется тем, что в целом - это памятник средневековой культуры Тибета, представленной как система различных уровней рационального и эмпирического знания и онтологических представлений, верований и обычаев. Все это делает комплект иллюстраций к медицинскому трактату не только явлением художественной культуры тибетцев, но и культуры и цивилизации в самом широком смысле.

Состав протооригинала публикуемого комплекта возник, как отмечалось выше18, не одновременно. Еще до написания трактата «Голубой берилл» в монастырских школах медицины пользовались наглядными пособиями. Наиболее ранние из них-это таблицы по анатомии и общей классификации болезней, таблицы с изображением лекарственных средств и таких практических приемов лечения, как кровопускание, прижигание, иглоукалывание. Они отражали содержание отдельных тем трактата «Четверокнижие», в основном двух первых книг. Другой пласт иллюстративного материала появился в XVII веке и относится к теоретическим и описательным характеристикам всех сторон жизнедеятельности человеческого организма, к конкретизации представлений о причинах заболеваний, о методах лечения. Традиционные классификационные схемы в виде деревьев с их ветвями и листьями получили в это пора дальнейшее прогресс и детализацию.

Но и в XVII века происходили инновации в наглядных пособиях не только за счет включения нового материала и составления общего свода иллюстраций к основополагающему трактату и к комментариям на него, но да чрез изменений и дополнений в традиционных наглядных пособиях по анатомии и классификации болезней. Этот ход обнаруживается при изучении улан-удэнского комплекта и в форме изобразительного решения, и в содержании подписей, в которых фиксируются различные традиции медицинских концепций. Те листы комплекта, которые могут быть отнесены ко времени создания «Голубого берилла», да отличаются стилевыми различиями в изображении одних и тех же сюжетов; это объясняется тем, что они были выполнены разными художниками, в работе которых, возможно, сказались особенности региональных школ и неодинаковый ступень одаренности и профессионального мастерства исполнителей.

Как бы ни происходило формирование полного свода иллюстраций, он создан профессиональными тибетскими художниками из духовного сословия. Как памятник изобразительного искусства - комплект относится к тому периоду истории художественной культуры Тибета, если освоение теоретического и практического наследия индийского буддийского искусства уже завершилось и оформились тибетские национальные школы живописи и скульптуры, значительное прогресс получила книжная графика-рисунки, напечатанные на бумаге или на ткани с баров - деревянных резных типографских матриц, что обеспечивало тиражирование и закрепление единообразия изобразительных решений художественного канона тибетского искусства.

13-------------------------13--------------------------13------------------------------------------13--------------------