Записка № 3. Знакомство. Или в аду друзей нет

Здесь, где молчанье скрывает отчаянье,

Немые скитальцы скрывают боль в танце...(с)

Otto Dix "Эго"

Темнота давила со всех сторон. Я пыталась бежать, но не могла. Врезаясь в стены, я падала и снова вставала, пыталась ползти на ощупь, но какая-то сила все время возвращала меня назад. Везде был он. Его глаза, горящие во тьме неистовым светом, следили за мной, не отрываясь. Он дышал моим страхом, питался моей ненавистью. Я знала, что сплю, но ощущения были реальными до невозможности. Открыв глаза, с бьющимся как отбойный молоток сердцем, я огляделась вокруг. Женщины, Дина и Кетрин, смотрели на меня из своего угла. Они держались вместе, наверное, надеясь на то, что сплоченность спасет их. А может, им просто ничего не оставалось, кроме как держаться друг за друга. Меня они пугали, и я не собиралась примыкать к их кружку по интересам. Они смирились, а я — нет. Они упивались своим внешним уродством и душевной пустотой от безысходности. А я не собиралась сдаваться. Лучше умереть свободной в душе, чем быть вечной рабыней.

За ночь я значительно поправилась. Согласна, что звучит это, мягко говоря, странно. Как можно поправиться после подобных увечий? Но я больше не была человеком в прямом смысле этого слова. Да, у меня осталось тело, но в нем, по сути, не осталось прежней жизни. Конечно, и оно может умереть и умрёт спустя какое-то время. Но регенерация поврежденных покровов происходила здесь гораздо быстрее, продлевая жизнь жертве на некоторое время. Я, к тому же, была ведьмой. То есть, я была сильней и выносливей обычных людей, к тому же, я не впадала в истерику, что значительно экономило мои силы. Я предпочитала трезвый расчет и продуманность действий, а не бесполезные причитания, которые сведут меня в могилу быстрее, чем пытки Люцифера. Проснувшись и оправившись от кошмара, в котором Дьявол просто следил за мной, не причиняя вреда, но воздействовал морально, я первым делом осмотрела тело и прислушалась к ощущениям. Рука, естественно, болела. На нее было страшно смотреть, отвратительное зрелище. Но уже хотя бы не торчало мясо, обрубок затянулся и, теперь, правая рука у меня была лишь наполовину. Раны на животе тоже затянулись, хотя кровь периодически выступала, но я ее быстро останавливала. Что происходило на лице, я не знала, так как зеркала в этом "элитном борделе" не было, что неудивительно. Но каждое прикосновение доставляло боль, и глаза ощущались как два тяжелых мешка. Я догадываюсь, что так они и выглядели. Но это все меня мало заботило на тот момент. Наконец-то потихоньку начала возвращаться моя сила. Я чувствовала эти слабые переливы энергии. Они как будто ждали своего времени, чтобы выйти. Правда, теперь сила ощущалась по-другому, словно на кончиках пальцев был сосредоточен ток в большом количестве. Пальцы чуть ли не искрились. Но при попытке выпустить хоть искорку, хоть малюсенькую, ничего не выходило. Однако факт оставался фактом. Сила возвращалась, и она была абсолютно не такой как раньше. Я подозревала, что эта новая энергия не могла родиться просто так, сама по себе. Этому способствовал Он, пусть и совершенно неосознанно. Видимо, зарядив в меня своей огненной молнией, он что-то изменил во мне, перенастроил, сам того не поняв. И я была Ему за это премного благодарна. Теперь, нужно было стараться изо всех сил, чтобы скрыть от него изменения, до тех пор, пока не придет время для решительных действий. Нет, не думайте, что я надеялась победить самого Дьявола, нет. Но вариант "сдаться без боя" я даже не рассматривала.

— Эй, что это ты там рассматриваешь свои пальцы? — спросила Дина, таращась на меня из другого конца подвала.

— Я не имею права рассматривать свои пальцы? — ответила я жестким тоном, желая сразу показать им, кто есть кто. Слабость нельзя проявлять не перед кем.

— Имеешь, конечно. Извини за любопытство, — сказала она притворно дружелюбным голосом, но глаза ее выдавали. Они были поддернуты дымкой, толи от безумия, захватившего ее, толи от чего-то ещё.

Я очень не хотела здесь находиться. Но и сбежать было нельзя. Хотя, с чего у меня вдруг появилась такая уверенность? Я же даже не осматривалась вокруг. То, что эти женщины до сих пор тут ни о чём не говорит. Они были абсолютно безвольны и ни на что не способны. Я не испытывала к ним жалости. А в чем смысл этой жалости? У них, как скорей всего и у меня, выход один — та гора трупов. Ну, так и зачем тратить время и душевные силы на жалость? Все мы здесь оказались неслучайно. У каждой за спиной был грех, а то и не один. А значит, сочувствие здесь было вообще неуместно. Таня и Эрика до сих пор спали. Это было странно, но я опять же решила никого не трогать. Своих проблем хватало.

— Ольга, может, познакомимся поближе? — голос Кетрин, которая, как мне казалось, была настроена вполне доброжелательно по отношению ко мне. Но я все равно не теряла бдительность. Опасность, как известно, подкрадывается незаметно.

— Можно, — сказала я, хотя на самом деле, была бы дико рада, если бы они оставили меня в покое.

— Откуда ты? И за что ты попала сюда?

— Я из России, из Сибири. Я ведьма. За это и очутилась здесь.

— Всего лишь ведьма? — презрительно фыркнула Дина. — Что же в тебе такого особенного, что кто-то из свиты Повелителя обратил на тебя внимание? — продолжала она настолько пренебрежительным тоном, будто я была хуже некуда, какой-то падалью.

Ну, конечно, куда мне до них-то? Элита, как-никак.

— Милая, чтоб ты знала, я могла убивать людей красиво. — Мои глаза вспыхнули, что заставило эту чокнутую забиться в угол сильней. — Я могла убить человека, даже не притронувшись к нему, могла заставить его давиться собственной кровью, истекать гноем и разваливаться на куски, —говорила я с нарастающим тоном. — И это без единого касания, даже никогда не видя этого человека раньше. Я могла убить словом. — Сделала паузу. — Ты понимаешь что это значит? —прошептала я, смотря ей прямо в глаза.

— П-понимаю... — начала заикаться она. — Но здесь ты все равно ничего мне не сможешь сделать. Только Хозяин имеет право причинять мне боль, — сказала Дина, действительно получая удовольствие от осознания своей зависимости от какого-то ублюдка.

— Прекратите ссориться, — встряла Кетрин. — Мы должны быть едины. Иначе нам не выжить.

— Нам и так и так не выжить, — сказала я, пытаясь заставить их посмотреть на мир без своих розовых очков. И пусть сама я не расставалась с надеждой выжить, но у них уже не было иного пути, кроме как стать еще одним звеном в той пирамиде трупов.

— Не смей так говорить! — закричала Дина и бросилась на меня, целясь своими грязными ногтями мне прямо в глаза.

Именно в тот момент я поняла, что рука мне все- таки пригодилась бы. Единственное, что я могла сделать — увернуться от нее, упав на спину, и начать ползти куда-то вперед, таща за собой культяпку и кое-как помогая себе левой рукой. Так и еще раны на животе, которые только утихли, начали ныть с новой силой. Боже, как это было больно! Но мне все же удалось немного отползти от нее, моим преимуществом оказалось отсутствие одной ноги у Дины. Раньше я этого не замечала, думая, что она здорова, так как она сидела все время под какой то тряпкой. И, честно говоря, я была шокирована. Она прыгала за мной на одной ноге, осыпая меня проклятиями. И почему я сразу ей не понравилась? Она просто возненавидела меня с первого взгляда.

— Дина, успокойся! — крикнула Кетрин. — Как тебе не стыдно нападать на слабых? У нее нет руки и вся накидка в крови, лицо разбито. Раны еще очень свежи. Оставь ее в покое. Ваши силы неравны.

Дина остановилась буквально в двух шагах от меня и, кинув презрительный взгляд в мою сторону, начала разворачиваться, чтобы пойти в свой угол. Я не могла даже слова выговорить от подобного заявления! Я слабее, чем эта безногая психопатка? Никто не будет за меня заступаться, кроме меня самой!

— Что, спасовала, дрянь? Поняла, что не доскачешь на своей кривой ножке? — бросила ей вдогонку.

У Кетрин даже глаза расширились на мгновение. К тому же, проснулась Мелисса и тоже смотрела на меня как на больную. Но ведь больной-то была совсем не я! Они явно были не на моей стороне. И мне было плевать. Никакие чокнутые дуры, любящие вылизывать ботинки всяких могущественных уродов, не будут смотреть на меня свысока и тем более распускать руки. А другие такие же дуры, только мягкотелые и бесхарактерные, прячущиеся по углам, не будут называть меня слабой. В общем, я разозлилась. Мне хотелось отыграться хоть на ком-то, выпустить все чувства и эмоции наружу. И этим кем-то стала Дина. Но она сама этого хотела.

— Что ты сказала, сука? — прошипела Дина, поворачиваясь ко мне и чуть ли не истекая слюной. —Ты станешь точно такой же совсем скоро! У тебя, как и у нас нет другого пути, — прокричала она, в её глазах стояли слёзы, и опять бросилась на меня, словно дикая кошка.

Мы сцепились с ней на полу. Абсурдная ситуация, достойная воображения извращенца, развернулась перед остальными женщинами. Две калеки дрались на полу, таскали друг друга за волосы и пытались выцарапать глаза одна другой. Сказать, что мне было больно — не сказать ничего. Дина пользовалась моей слабостью, выворачивая эту несчастную культяпку и нанося удары в живот. Раны вновь открылись. Я это поняла, когда пол подо мной окрасился в красный, а ткань накидки стала насквозь мокрой. Я начала терять сознание, перед глазами стояла темнота, я никак не могла ухватиться за реальность, что стремительно уплывала от меня.

— Мелисса, помоги ей! — раздался откуда-то голос Кетрин.

Дина схватила меня за голову и ударила об пол, от чего я на время потеряла сознание, но вскоре пришла в себя. Её оттащили от меня, а я даже не могла пошевелиться. Хотелось плакать, но нельзя, этого нельзя было делать. Я и так утопала в крови, не хватало ещё утопать в слезах. Поэтому собрав всю волю и остатки гордости в кулак, я встала, сплюнула на пол кровь и посмотрела на Дину. Её просто трясло, она бы кинулась на меня снова. Единственное, что порадовало меня, так это то, что у неё была разбита губа, и под глазом красовался синяк. Да, это не шло ни в какое сравнение с тем, что она сделала со мной, но пока и этого было достаточно.

— Всё ещё впереди, тварь. Так и знай, — прошептала я, сверля её взглядом, и опять сплюнула. Казалось, что во рту теперь вместо слюней кровь, с этим противным металлическим привкусом.

— Ольга, тебе бы пора уже остановиться, — оборвала меня Кетрин. — Решай прямо сейчас: либо ты с нами, либо нет. Здесь у тебя есть выбор.

— Да пошли вы все! — крикнула я и дохромала до кучи трупов. Теперь они мои друзья. Я уселась рядом с этой кучей и прислонилась головой к стене, пытаясь унять дрожь в руках и ногах. Я чувствовала, что опять готова потерять сознание, но этого нельзя было делать сейчас. Слишком опасно.

Женщины отвернулись от меня, выражая крайнюю степень презрения и пренебрежения. Даже здесь я умудрилась остаться одной. Видно, это написано у меня на судьбе. А в судьбу я верила всегда. По щеке скатилась слеза, которую я быстро стёрла рукавом, как что-то грязное и компрометирующее меня. На моих щеках могли быть синяки и порезы, шрамы и кровь, но никогда — слёзы. Решив, что достаточно погоревала, я стала зализывать раны, как побитый кот. Энергия всё также искрилась в пальцах, захватив уже и ладони. Заняться всё равно было нечем, поэтому я решила познакомиться со своей новой силой. Закрыла глаза и попыталась нащупать центр этой энергии, место её скопления. Я пыталась ухватиться за неё, чтобы направить на свои раны, чтобы остановить кровь и боль. И у меня получилось! Это была моя первая победа над адом и всей его тьмой. Я чувствовала, как слабые потоки прошлись по ранам, облегчая боль, и снова вернулись в ладони. Потрогав раны, я с удивлением обнаружила, что кровь почти остановилась. На пальцах блестела всего пара алых капель. Видимо, я слишком громко радовалась, потому что женщины до этого игнорировавшие меня обернулись и уставились на мою руку.

— Что? — выплюнула им я, всем своим видом показывая, что готова к новой драке. Ведь только я знала, что эта готовность была мнимой, всего лишь показная бравада.

Они снова отвернулись, и только Дина шипела и прожигали меня взглядом. Уже тогда я поняла, что это был не конец, точка ещё не была поставлена в наших с ней отношениях. Но на тот момент я не хотела думать ни о чём, кроме как о сне. Проваливаясь в сон, я опять обратила внимание на Таню и Эрику. Почему они до сих пор спали? Их даже звук драки не разбудил. Это начало меня тревожить, но теперь мне было не у кого спросить. Я решила разбудить их, когда сама проснусь. Никто не приходил к нам, никого не забирали, всё было более чем спокойно, и я уснула, прислонившись телом к мёртвой пирамиде. Противно уже не было, на смену отвращению пришло безразличие. Спать, прислонившись к мягким телам, было удобней, чем к стене. Так я и уснула, ощущая под своими ладонями энергию, бьющую фонтаном мелких искорок в землю, и надеясь на лучшее.

Глава 3.

Мужчина был вне себя от ярости. Он даже приказал привести в зал пыток демоницу, чтобы выплеснуть на нее всю злость. Как посмела эта рабыня поднимать руку на Ольгу? Только он может причинять боль своей игрушке. Он и только он. А все остальные будут иметь дело с ним. Глаза мужчины горели яростным огнем, прожигая клочки бумаги в его руках. Только он мог оставлять на её теле шрамы и синяки, только он мог пускать ее кровь. Потому что она была ЕГО игрушкой. Жаль, он не имел достаточно силы, чтобы воскресить эту дрянь. Он бы убил ее снова, разрезав перед этим ее жалкое тело на тысячу мелких кусочков. Затем скормил бы эти гнилые куски церберам, что охраняют врата ада, но она поплатилась бы за то, что причинила Ольге боль. Мужчина не мог объяснить, почему действия рабыни Хаоса вызвали в его душе столько ярости и гнева, но он знал только одно — Ольга была неприкосновенна. Сам Бог не смог бы забрать ее у него, даже если бы захотел. Скорее небеса развернутся, чем он позволит кому-нибудь отнять ее у него.

Теперь многое ему становилось понятно, он находил ответы на множество вопросов, что оставались для него загадкой долгое время. Например, теперь он знал, почему Хаос рвал и метал тогда, ища виновных в избиении его рабыни. Но, узнав, что та подралась с другой рабыней, спустил это дело на тормозах. Какой нормальный мужик захочет лезть в бабские разборки? Пусть выдирают друг другу волосы сколько угодно. Он постоянно поражался, насколько всё-таки склочный характер имели земные женщины. Они постоянно норовили задеть друг друга, показать свое превосходство. Даже здесь в аду ничего не менялось. Мужчина никак не мог понять Ольгу. Как можно было драться с другой девушкой, которая страдала больше неё самой, находясь на порядок дольше в аду? Принимая решение о том, чтобы поместить ее туда, он хотел извлечь свою выгоду. Он был уверен, что она начнет заискивать перед женщинами, искать их расположение, но нет, она его удивила. Ее не испугала гора трупов, занимавшая почти половину их подвала, не испугал внешний вид этих рабынь. Она не испугалась перспективы стать такой же, как они, хотя уже была без руки, или стать еще одной в той свалке мертвечины. Она все равно бросила вызов им всем, провоцировала их как могла. Ну, что за бестия? Он был уверен, что пребывание в этом подвале усмирит её пыл, но вышло всё с точностью да наоборот.

Рука. Сейчас он дико жалел, что сломал ее. Нет, не потому, что ему было жалко Ольгу. Ему жалость не была свойственна так же, как и ей. Если бы он только знал, что этим пробудит скрытую в ней силу! Если бы только знал. Тогда он не придал значения непонятным импульсам энергии, возникавшим в аду. Думал, это опять черти балуются с магией. Больше он не проявит такой глупости никогда. Глупость дорого ему стоила. Слишком поздно он понял, что это была она, Ольга. Что с ним стало с её появлением в его жизни? Он потерял бдительность, покой, рассудок, в конце концов. Перестал замечать очевидные вещи, думая только о ней, желая только её. Он поставил ад под угрозу, если так можно было выразиться. По законам Ада и Рая ни ангелы, ни демоны, ни Бог, ни Дьявол не имели права вмешиваться в человеческую жизнь. Люди должны были жить сами, по своим законам, думая своей головой. Конечно, порой его слуги нарушали эти правила. И он не винил их в этом. Он понимал, что им тоже хочется веселья и радости. А что может быть веселей, чем сбивать людей с пути истинного?

Люди очень любили валить вину на него и демонов. Они только это и могли делать. Никто из этих жалких существ никогда не задумывался, что никакой чёрт или демон не способен заставить их ограбить, обидеть или убить кого-то. Просто так было проще для них — оправдывать свою жадность и жестокость влиянием Сатаны. И его это очень раздражало. Да, демоны могли шептать различные грязные и тёмные вещи на ухо человеку, но он всё равно был волен поступать как угодно ему и только ему. Каждую секунду в мире шла борьба света и тьмы. Ангелы и архангелы сражались с демонами и чертями за души людей. И невозможно было предугадать исход той или иной борьбы. Очень редко встречались люди, которые смотрели правде в глаза и говорили как есть, что это был их выбор — идти по пути тьмы. Были и не такие кадры. Вторых даже больше чем первых. Они обвиняли Бога во всём плохом. Они отрицали факт существования Создателя, объясняя это тем, что в мире творится форменный беспредел, а значит Бога нет, раз он не может остановить зло. Такие мысли его откровенно веселили. Его братец, конечно, создал расу. Подобных идиотов надо было ещё суметь создать. Он явно создавал их не по своему подобию. Уж слишком явными были отличия. Как можно так узко мыслить? Зло и добро есть, и были всегда. И будут. Это закон баланса сил в природе. А зло существует в таком количестве только потому, что люди слишком падки на него. Войны и инквизиция… Они действительно считали, что Бог просто закрыл глаза на это безобразие? Нет. Он всё видел. Но он не имел права вмешиваться в это. Люди сами выстилали себе путь к богатству и власти кровью и костями. Вот если бы Бог вмешался, то нарушил бы равновесие сил в природе. Тогда бы уже сатанисты возмущались, что Дьявола нет, потому, что слишком много добра в мире. Мужчина вздохнул, в который раз поражаясь, как такие примитивные существа, как люди, могли вызывать в нём столько эмоций. Но он пытался понять их с тех самых пор, как они были созданы. Имея огромное количество возможностей для развития и лучшей жизни, они день за днём всё ближе подходили к пропасти. Ну, и пусть бы подходили. Ему было всё равно. Но то, что они не имели смелости признать свою слабость и постоянно искали виновных свыше, его дико бесило. Будь у него такая возможность, он бы прошёлся по Земле очищающим огнём, выжигая души грешников и просто идиотов. Но даже ему, самому Дьяволу, было подвластно далеко не всё в этом мире.

И в тот день, когда он забрал Ольгу из ее мира, он первый раз переступил черту. Не успел он вернуться от нее, всё ещё находясь в дико возбужденном состоянии, как его срочно вызвали на собрание в Средний Мир. Там обычно проходили "заседания", на которых рассматривались различные дела, связанные с нарушением правил. Чаще всего судили демонов и мелких чертей, молодым было сложно себя контролировать. А ему было сложно контролировать их всех, да и не очень-то хотелось это делать. Ну, вынесут эти архангелы обвинительный вердикт, ну решат казнить демона... Ему-то что? Демоном меньше, демоном больше. Душа человека у него, скорее всего, будет, а значит, демон все сделал правильно, большего и не требуется. Да, вот так легко он относился к своим подчиненным, как к пушечному мясу. Ещё он будет впрягаться за мелкую шушеру! Есть дела поважней. Но он никогда и подумать не мог, что однажды окажется на месте этой самой шушеры.

Прибыв на место встречи, он обнаружил, что все уже были в сборе. Только собравшихся было чересчур много. Казалось, здесь был весь Рай: Боги, архангелы и, конечно же, Творец.

— Ты как всегда опоздал, Люцифер! — отчитал его в своей манере брат.

— Пора тебе уже привыкнуть к этому, повелитель добра и света, — иронизировал мужчина в ответ.

— Что ты позволяешь себе? — раздался гневный голос мужчины, заставивший своды здания дрожать. — Немедленно извинись!

Но мужчина не мог перед ним извиниться. И мешало ему совсем не то, что он был Дьяволом, а брат — Богом. Он не мог упасть настолько в глазах всех собравшихся. Что бы они подумали о нём тогда? Извиняющийся Люцифер. Где это было видано?

— Отвали, братец. Выкладывайте быстрей, чью душу там опять мои черти совратили, и я пойду, — сказал пренебрежительно он и плюхнулся на рядом стоящее кресло.

Второй мужчина лишь тяжело вздохнул и, повернувшись ко всем собравшимся, объявил:

— Сегодня мы будем судить Люцифера, брата моего.

— Чего? — усмехнулся Сатана. — Кого вы будете судить? Вам, что, делать нечего? Решили устроить розыгрыш? Я сейчас подпалю крылышки всем этим твоим изнеженным райским солнышком созданиям! — вспылил мужчина, начиная злиться за то, что его отвлекают по пустякам. По его рукам поползли языки огня, то и дело, пытаясь достать до какого-нибудь Бога, желательно Амура. Он его больше всех раздражал.

— Успокойся! — приказал ему Всевышний. — Здесь никто и никогда не шутил и не устраивал розыгрышей. Или ты уже забыл ту земную девушку, которая сейчас томится у тебя в аду?

— Не забыл. А причём тут она? Ольга Ланская — ведьма. Она грешница и находится в аду по заслугам. Просто попала она туда чуть раньше положенного срока. — Пожал плечами, не совсем понимая, что им всем от него надо.

— Да, всё так. Но кто тебе позволил забирать её раньше срока? Ты прекрасно знаешь, что мы не имеем права вмешиваться в дела Смерти и Судьбы!

— Никто и не вмешивался. Она сама вызвала тёмного духа во время ритуала, используя кровь. По-твоему я неправильно расценил её действия? — спросил мужчина, поднимая от удивления бровь.

— Что значит «сама»? Тогда почему Морена пожаловалась на тебя? Я не понимаю.

— Откуда мне знать? Совсем, наверное, уже запуталась в судьбах в своём дворце. Что ты хочешь от женщины, которая проводит всё свободное время либо в компании Смерти, либо, придумывая различные пакости людям?

— Протестую! Морена часто одаривает людей, если они того заслуживают, любовью! — высказался Бог любви.

— Ну, а я о чём? Одни пакости.

— Да как он смеет! — возмутился Амур, краснея от негодования.

— Я сейчас тебе твои стрелы в одно пикантное место засуну, Амурчик, — пригрозил мужчина и подмигнул богу любви, на что тот лишь покачал головой и отвернулся.

— Люцифер, прекрати. Хорошо, с этим я разберусь потом. Есть ещё одно нарушение. Человеческая девушка Мария. Её вам кто позволил трогать?

Он об этом совсем забыл. Мария — девушка, смерть которой запросила Ольга за свою душу и тело. Это тоже один из законов мироздания: ты — мне, я — тебе. Демон должен быть дать что-то ей взамен, иначе сделка бы не состоялась.

— Можешь наказать Астарота, — отмахнулся Люцифер, начиная вставать.

— Сидеть! Мы не закончили. Эта девушка не должна была умирать так рано. Смерть в ярости. Ты нарушаешь её границы, Люцифер. За это мне придётся забрать у тебя несколько грешников на свой выбор и дать им шанс на исправление. В общем, ты знаешь законы. Вы забираете человека раньше времени, мы забираем у вас вдвое больше.

— Да пожалуйста, — ответил Дьявол, хотя терпеть не мог отдавать души грешников.

— Возможно, я заберу новенькую, ведьму.

— Нет! — взревел он, выпуская разряд тока в Амура. — Не смей её трогать. Она — моя.

— Ай! — Подпрыгнул маленький бог, сверля мужчину глазами, но ничего не предпринимая. Он знал, что силы были абсолютно не равны. Оставалось только сносить оскорбления.

— Почему «нет»? И что значит "она — твоя"?

— То и значит, — жестко сказал Люцифер. — Она — моя рабыня.

— Ты все продолжаешь свои игры. Мне давно пора это прекратить.

— Тебя это не касается. Они все грешницы и находятся в аду. Там их души и тела принадлежат мне. Что хочу, то с ними и делаю.

— То есть Ольга твоя новая рабыня, из-за которой ты готов пойти против Бога? — спросил мужчина и выжидающе посмотрел на брата.

— Просто она хорошо в постели, и мне не хотелось бы остаться без такого сногсшибательного секса, — соврал Люцифер, сам не понимая зачем. Ольга была его рабыней и точка. Он никому не должен ничего объяснять, даже Богу.

На это Творец лишь ухмыльнулся и, объявив собрание оконченным, исчез вместе с богами и архангелами.

Зачем нужно было тащить с собой всех этих клоунов, особенно Амура? Мужчина был зол. Его только что отчитали перед кучкой небесных придурков, как какого-то бесёнка! Так ещё братец обещал забрать Ольгу. Пусть только попробует. Он был готов даже к войне.

Мужчина открыл глаза и вновь оказался в своей обители. Уже тогда он знал, что не отпустит её, только не мог объяснить почему. Уже тогда девчонка перевернула его жизнь с ног на голову, по сути, ничего не сделав. Истинная ведьма! Но Бог не забрал Ольгу. Он всего лишь хотел пошутить над ним, высмеять перед архангелами. Единственное, что он так и не понял — зачем Морена пожаловалась Богу?

* * *

— Амурчик, милый мой, мы обязательно ему отомстим! — ласково сказала женщина, смотря на бога любви, чьи крылья чернели немного сверху, подпаленные искрой Дьявола. — Он ещё приползёт к тебе на коленях, моля вытащить из него эту стрелу с ядом, за который он считает любовь. Ведь все знают, что миром правят судьба и прихоть!

Женщина продолжала смотреть на изображение мужчины в магическом шаре, вспоминая тот день. Действительно, зачем она пожаловалась Богу? Да просто ей хотелось проинформировать его о том, что в жизни Дьявола появилась Ольга Ланская, и механизм судьбы был запущен. О судьбе отдельного человека нельзя распространяться, таков закон. Она попыталась намекнуть, но сразу видно, что Бог-брат Дьявола. Оба туго соображают. Значит, обоим придётся принимать судьбу по факту.

— Все вы игрушки в руках Судьбы, дорогие мои. От меня не сбежать и не уйти. Судьба — самый гениальный поэт! — самодовольно сказала женщина и потушила магический шар.