Глава 20. За кулисами

«Могу ли я что-то для тебя сделать?... или с тобой?»

Провал.

Я не могла спасти Монтерея Джека. И не могла помешать СтилХувзу убить Шефа Грим Стара.

Я подводила своих друзей и всех, кто во мне нуждался. Меня как ножом резало осознание того, что я сделала своим близким из-за этой сраной зависимости. И как бы мне ни хотелось злиться на Вельвет Ремеди, это была моя вина, что Монтерей Джек мёртв. Я убила его Минталкой. По сути, я убила его целой кучей Минталок. Я ела их как... мать твою, они действительно на вкус как конфеты. Какого хуя?

Я была физически истощена и морально подавлена, на грани слёз.

Мне потребовалось много времени, чтобы взять себя в копыта, подняться с пола и проделать путь назад. Подвал был огромным лабиринтом. Я не туда свернула и очутилась в комнате, полной спарк-энерго генераторов, половина из которых работала, из-за чего вся комната, казалось, пульсировала. Те, что были у дальней стены, почернели, а их металлические корпуса были искорёжены. Один взорвавшийся генератор искрил, делая воздух на вкус словно электрическим. Скелет пони, разорванного надвое отлетевшим при взрыве генератора металлическим куском, покоился на полу в нескольких метрах от этих генераторов. Судя по инженерным схемам на стене, это были генераторы, питавшие магическую защиту Министерства. Они отдали свои жизни, чтобы спасти здание и всех его обитателей от Мэйнхэттенской жар-бомбы... Ну, за исключением одного очень невезучего обслуживающего их пони. Я размышляла, как его (или её) звали. Была ли у него семья? Знали ли они, что с ним случилось?

После двухсот лет оставалось лишь гадать. Лишь ещё одна слеза.

Я направилась назад и наконец нашла путь к выходу. Когда я вышла из подвала, меня встретили два пони-охранника башни Тенпони.

— Литлпип. Вам надо пройти с нами.

Я перевела взгляд с них на открытую дверь подвала. Меня арестовывали? На сердце будто навалился камень. Они, должно быть, думали, что я причастна к исчезновению Шефа Грим Стара. Это было... быстро. Хотя, я ведь недавно бегала здесь, словно сумасшедшая. А теперь вот она я, покидаю место преступления.

Сегодняшний день не мог стать ещё хуже.

Я кивнула охранникам, ничего не сказав, и дала им сопроводить меня до полицейского отделения. Я была здесь раньше. Я задалась вопросом, были ли тут те пони, с которыми я играла в соблазнительницу, чтобы добиться частной встречи с Монтереем? Им не пришлось бы меня казнить, я могла бы просто умереть от смущения.

Лишь в одном я была уверена — я не собиралась ничего говорить. Я знала, что сделал СтилХувз, но указать на него копытом ни к чему хорошему не приведёт. Я уже усвоила этот урок с Монтереем Джеком.

Пони повернулись посмотреть, когда мы проходили через полицейский участок Тенпони. Я могла расслышать перешёптывания, последовавшие за нами. Я узнала несколько дежурных охранников, в том числе и того, которого я сладко уговорила одолжить мне карандаш, чтобы записать все идеи, что порождал мой мозг под ПрМ. Я опустила голову, хотелось просто ползти.

Я увидела, как несколько охранников разговаривали со СтилХувзом в кабинете, мимо которого мы прошли. Судя по всему, он был здесь по своей воле. Это не сулило ничего хорошего.

— Сюда, пожалуйста, — потребовал один из моих сопровождающих. К моему удивлению, когда дверь распахнулась, я увидела не камеру, а прилично выглядящий офис, отделанный деревом и полный книжных полок.

— Присаживайтесь. И никуда не уходите. К вам скоро подойдут.

Я посмотрела на него в замешательстве.

— Извините за задержку. У нас была ситуация с Шефом; вы у нас сегодня не главный приоритет.

* * *

Я была так изнурена, что опустилась на маленький диван, стоявший в офисе, и не двигалась, ожидая, как мне казалось, часами. Я посмотрела на свой ПипБак. Становилось поздно. Я была голодна. И сбита с толку.

На углу стола стояло небольшое радио. Я включила его, собираясь забыться в музыке диджея Пон3. Вместо этого я была шокирована, услышав глубокий голос СтилХувза, урчащий из ящика.

"Я не герой.

Если вы ищете героя, посмотрите на Шефа Грим Стара. Он храбро пожертвовал собой, чтобы спасти всех вас. Я лишь жалею, что не смог спасти его.

Шериф Роттингтейл собирал настоящую армию пони-зомби в технических туннелях, окружающих Башню Тенпони. В подвале есть дверь, через которую Шериф собирался выпустить их на ни в чём не повинных жителей башни. Это была бы бойня. Когти, нанятые Шефом, узнали об этой угрозе, но были недовольны тем, как пошли дела (когда я встретил Когтей, их было значительно меньше, чем в тот момент, когда Шеф их нанимал), так что они пренебрегли необходимостью уведомить его о чём-либо из этого, оставив ваши жизни в опасности.

Когда я проинформировал об этом Шефа, он настоял на том, чтобы мы спустились вниз и проверили рассказ Когтей. Мы нашли дверь и рискнули пройти через неё, намереваясь убедиться, что её нельзя открыть снаружи. Мы занимались уничтожением терминала, управлявшего дверью из технических туннелей, когда пони-зомби атаковали нас толпой. Я спасся только благодаря своей броне.

Я всё ещё помню последние слова Шефа Грим Стара, приказавшего мне бежать, закрыть дверь и принять меры, чтобы она не могла быть открыта изнутри Башни. Он остался там, сражаясь насмерть, жертвуя собой, чтобы дать мне необходимое время. Чтобы Башня Тенпони была и оставалась безопасной."

Я уставилась на радио. Во имя гривы Селестии, он что, правда собирался сделать это? История содержала настолько солидную долю правды, что смогла бы сдержать расследование. И возникни у кого-нибудь сомнения в ней, они будут расценены как сомнения в героизме Шефа Грим Стара. Я знала, в чём отличие, но я была единственной, и было только моё слово против его. Моё слово не-гражданина. Не то чтобы я собиралась что-либо сказать. Я и так уже совершила ошибку, спустившись вниз по тому пути.

На радио снова звучал голос диджея Пон3:

“...из интервью, взятого час назад одним из моих верных помощников, полицейские Тенпони подтвердили рассказ Стального Рейнджера, основываясь на компьютерной записи, оставленной Шефом Грим Старом...”

Ох. Подождите... было ли это причиной, по которой он изначально направлялся сюда? Мои навыки вскрытия замков казались уникальными, но я сомневалась, что моя способность взламывать терминалы так же редка. И если кто-нибудь и мог сделать это, то кто не иначе как "рыцарь Министерства Технологий"? Это было всего лишь догадкой, подозрением, но меня поражало то, что СтилХувз скрывал свои намерения. Часть меня восхищалась тем, что он способен на такое. Другая же часть сердилась за то, что он использовал передачу Хомэйдж, посвящённую передавать правду Пустоши (какой бы горькой она ни была), для того чтобы распространять свою ложь.

Я выключила радио.

* * *

Наконец ко мне пришли поговорить. Жизнерадостным джентельпони, который занял место за столом напротив, был коричневый единорог с очками на носу и кьютимаркой в виде свитка.

— Извините, что заставил ждать. Приступим к делу?

Я хмуро кивнула. Мне уже не было интересно, зачем я здесь. Я просто хотела получить что бы там ни было и уйти.

Единорог левитировал несколько свитков на стол и развернул их.

— Теперь нужно довести до вашего сведения некоторые расходы, которые должны быть учтены. Стоимость верёвки, на которой повесили Монтерея Джека — тридцать бутылочных крышек... отличное качество, сделано на славу. Стоимость услуг палача — двадцать пять бутылочных крышек. Далее расходы на кремацию... — Жеребец взглянул на меня поверх очков. — Если вы, конечно, не хотите, чтобы его тело бросили на улице на съедение птицам. — Его тон как бы намекал, что это выглядело бы нецивилизованно, но он всё-таки предоставляет мне выбор. — Сама кремация обойдётся в сотню крышек, плюс пятьдесят семь на стандартную урну...

Я уставилась на него, начиная понимать. Мне что, придётся платить за казнь Монтерея Джека? Я офигела. Как, во имя Эквестрии, может существовать такой бред?

Хотя не такой уж и бред, подумала я, начиная впадать в депрессию... это моя вина, что он мёртв. С чего бы кто-то другой платил за это? Я угнетённо слушала список расходов, взносов и судебных издержек, который продолжал расти и расти.

...годовая арендная плата за сырный магазин и его жилье. Получается семь тысяч двести бутылочных крышек. Всё вместе, включая необходимые расходы и взносы, получается девять тысяч сорок семь бутылочных крышек.

Какое-то мгновенье я смотрела безучастно. Потом кивнула. И, вздохнув, спросила:

— Сколько у меня времени, чтобы всё отдать? У меня нет столько денег. — Все вместе мы бы легко собрали даже больше чем две таких суммы, но я бы чувствовала себя не в своей тарелке, если бы Каламити и Вельвет Ремеди помогли мне покрыть эту огромную сумму, добавив своих денег. (Так же, как и не взяла бы деньги СтилХувза, хоть из-за него я переживала меньше.)

Джентельпони только моргнул, глядя на меня.

Отлично. По их меркам, я бедная.

— Я имею ввиду, что сейчас я могла бы отдать половину...

Странно глядя на меня, жеребец сообщил мне:

— Всё уже было оплачено его счетами. К сожалению, у Монтерея Джека не было достаточно денежных средств, чтобы оплатить всё, поэтому пришлось конфисковать изрядное количество его имущества и продать с аукциона, в соответствии с... — он бубнил юридическим языком, который совсем меня запутал.

Мои мысли дрались друг с другом. То есть мне не пришлось бы платить за казнь Монтерея Джека? Тогда для чего было тащить меня сюда и говорить это всё? Они что, просто решили, что я хочу знать? То есть мне можно позлорадствовать? Мне официально положено злорадствовать?

Джентельпони опять уставился на меня. И вдруг нахмурился.

— Ой, совсем забыл, — пробурчал он себе под нос. И спросил меня: — Вы и понятия не имеете, почему вы здесь, не так ли?

Я покачала головой.

— Монтерей Джек был признан виновным в бандитизме. Он пытался вас ограбить. Таким образом, в случае его смерти, всё его имущество юридически является вашим.

Что? Стоп... ЧТО!? Это было ужасно, когда я думала, что меня наказывают; я смирилась с этим, потому что заслужила наказание своей тупостью и небрежностью. А теперь меня за это награждают? Нет! Мир не мог настолько ебануться! Я отказываюсь это допускать.

Жеребец внимательно посмотрел на меня.

— Честно говоря, многие пони подозревают, что Монтерей Джек признался не столько из-за угрызений совести, сколько из-за воздействия магии вашего рога, — сказал он мне. Я вспомнила перешёптывания, когда я проходила мимо. Конечно, они так думали. Любой пони, кто соображает в юриспруденции, заподозрил бы меня. Даже я смогла понять, почему сознался Монтерей Джек, лишь после нашего разговора тет-а-тет.

Жеребец продолжил:

— Лично я поставил немалую сумму на то, что это всё был какой-то хитрый план, придуманный тобой и Монтереем Джеком. — Он снова нахмурился. — Очевидно, нет.

Я удивилась этому.

— Что? Он умер. Какой это мог бы быть план?

Жеребец пожал плечами.

— Мы все знаем, что Монтерей Джек изменился с тех пор, как его жена умерла.

После того, как Кларнет была убита, у них никого кроме меня не осталось.

— Кларнет, да? — спросила я, и жеребец кивнул. — Он упоминал о своей жене. Что с ней случилось?

— Есть слухи, будто где-то в Фетлоке есть нетронутое Стойло. Несколько месяцев назад они попытались найти его. Никто ничего не нашёл...

Моё сердце замерло. Было глупо винить себя за то, что я нашла Стойло Двадцать Девять, не правда ли?

—...Её убила мантикора. По словам Монтерея Джека, он прикончил тварь, но не раньше, чем она ужалила их обоих и сильно разорвала правый бок Кларнет. У бедняг была только одна порция противоядия, и она настояла, чтобы он принял её. С её ранами, если верить Монтерею, она бы не выжила, даже если бы он заставил принять его силой. — Жеребец покачал головой. — Конечно, это то, что сказал Монтерей. Но я не припомню случая, когда этот жеребец лгал.

Милосердная Селестия.

Жеребец прокашлялся и повернулся к документам, лежащим перед ним.

— Возвращаясь к нашему делу: даже после оплаты всех долгов остаются ещё личные апартаменты, лицензия на магазин, некоторое количество товаров для дома. И, конечно, есть ещё два вопроса, которые необходимо обсудить.

Это было так неправильно. Я не могла получать выгоду от смерти Монтерея. Я просто... Я не могла принять этого. Я не заслуживала этого.

— Первое, конечно, это тот факт, что вы не являетесь гражданином Башни Тенпони. Поэтому вы не можете вести никакой предпринимательской деятельности в Башне. Обычно на то, чтобы получить гражданство, уходит несколько лет. Однако, учитывая законное владение данной собственностью, если вы начнёте подавать соответствующие прошения прямо сейчас, то сможете получить гражданство чуть более, чем через год. — Он посмотрел на меня поверх очков, задерживая свой взгляд. — Однако, я бы посоветовал вам продать магазин кобыле или жеребцу из числа граждан. Получите приличную сумму и избавитесь от хлопот.

Я кивнула. И задумалась, не пригодится ли Хомэйдж бывший сырный магазин.

— Второй вопрос касается детей Монтерея Джека...

Я навострила уши. Что же с ними?

—...которым, согласно закону, разрешено оставаться в личных апартаментах до конца этого месяца. Так что, хотя формально вы и владеете собственностью, боюсь, что вы не сможете прогнать их до первого числа...

Я чувствовала себя так, будто на меня рухнуло пианино.

Благодаря запутанному законоёбству Башни Тенпони, я стала той, кто выкидывает детей Монтерея Джека в объятия беспощадной пустоши!

Я почувствовала, что наконец-то вижу то, что было скрыто за занавесом. Казнь Монтерея Джека превращала меня, героиню его детей, в пони, крадущую их дом сразу вслед за смертью отца. Я поднялась на ихнем несчастье. Конечно, если бы я не сделала ничего, чтобы предотвратить это...

...как я уже сделала раньше. Я позаботилась о них ещё до того, как эта ловушка захлопнулась.

Я подняла взгляд на жеребца и мою депрессию сменило другое чувство — гнев.

* * *

— Он играл мной!

Я орала в своём номере, телекинезом опрокидывая кровати. Мои глаза жгло от слёз, моё сердце бешено колотилось, заходясь в приступе ярости.

— Он подставил меня! — Я пустила по комнате торнадо из одеял. — Я была добренькой кобылкой, которой, он знал, сможет легко манипулировать. И он был прав! — Я топала копытами. Одеяла ударились об окно и отлетели.

Я ненавидела Монтерея Джека. Я хотела, чтобы он умер. Но он и так уже был мёртв, и я не была пони, которая могла бы сорвать свою злость на его детях. Он был чертовски прав на мой счёт. Поэтому я обрушила всю свою ярость на комнату и радовалось, что рядом нет никого из моих компаньонов, чтобы видеть это.

Это было слишком. Стыд, что я испытывала из-за моей зависимости, боль от того, что я делала больно моим друзьям, предательский поступок Вельвет Ремеди, а теперь ещё и то, как Монтерей умудрился наебать меня даже с того света.

Я бросила одну из моих седельных сумок к стене. Если бы левитация могла обладать какой-то силой, то я наверно пробила бы в этой стене дыру. Вместо этого сумка просто ударилась о неё, упала и открылась, вываливая на свет своё содержимое. Пожизненный запас Праздничных Минталок рассыпался по полу. Заначка, найденная в сейфе Пинки пай.

Я уставилась на гору банок, застыв на месте.

Потребовалось всего лишь мгновение, чтобы весь мой гнев переключился на наркотики. Не успев даже осознать это, я уже стояла в ванной, одну за одной спуская содержимое баночек в туалет, проклиная их и себя за всё, что мы сделали с моей жизнью.

Сплашшшш. Вот ушёл месячный запас. Сплашшшш. Вот ещё порция отправилась за ними.

Я опорожняла и опорожняла баночки друг за другом... скатертью дорога. Больше вы никому не сможете навредить.

Сплашшшш. Туда отправлялось то, в зависимость от чего я позволила себе попасть.

Сплашшшш. То, чему я позволила встать между мной и пони, которые были мне ближе, чем семья.

Я плакала так сильно, что почти ничего не видела. Но мне и не нужно было.

Сплашшшш. Сплашшшш. Сплашшшш.

* * *

Последняя баночка Праздничных Минталок парила в воздухе передо мной, прямо над туалетом. Мне нужно было всего лишь наклонить её и спустить воду. Простейшая вещь в мире. Детская игра для начинающего изучать телекинез. Наклони и спусти.

Баночка продолжала висеть, не наклоняясь.

Последняя баночка.

Вместе со всеми страданиями, что они принесли... что я позволила им принести... Праздничные Минталки спасали мою жизнь и жизни моих друзей. И не единожды.

Должна ли я сохранить одну-единственную баночку? Просто на всякий случай?

Но если бы я взяла даже всего одну, я могла бы снова попасть в зависимость. Всё началось так же с одной штучки. И я не могла позволить себе сделать это. Я не была Монтереем Джеком. Я не собиралась становиться такой.

Баночка начала наклоняться.

Но что, если ясность ума, даваемая ими, была единственным, что могло спасти моих друзей? Что, если бы на кону была жизнь Каламити? Или Вельвет Ремеди? Или СтилХувза? Станут ли они жертвовать собой ради меня?

Да. Они станут.

Баночка перестала клониться и поплыла ко мне.

Но... могу ли я так поступить с ними? Заставить их снова пройти через это? Не будет ли это предательством по отношению к ним?

Баночка остановилась, зависла над унитазом.

— Литлпип? — раздался голос Хомэйдж у двери в ванную. Моя магия рассеялась, баночка упала в туалет вместе с содержимым.

Я смотрела на неё поражённая, с красными, опухшими глазами, зная, что выгляжу как полная уродина.

Хомэйдж вошла в ванную, такая элегантная в своём платье. Я отступила назад, не желая случайно прикоснуться к ней своим грязным телом. Она не пустила меня. Схватила и прижала к себе. Я не могла больше сдерживаться и громко разрыдалась.

Я услышала металлический скрежет, когда Хомэйдж левитацией вытащила железную баночку из унитаза и кинула к другим, таким же пустым.

Сплашшшш.

* * *

Затем Хомэйдж забрала меня из моего номера к себе в Библиотеку, где она жила. Она поставила лёгкую музыку и всё время оставалась рядом со мной, включив в эфире диджея Пон3 список новых песен.

— Сколько времени пройдёт, прежде чем это попадёт в список новостей? — устало спросила я, когда солнце начало клониться к закату.

Хомэйдж посмотрела на меня мягко, но с укором.

— "Ремонтница Тостеров, Победившая Наркоманию — подробнее в начале следующего часа"? — Серая единорожка ткнула меня носом. — Серьёзно? Мне кажется, это не для всеобщего слуха, а тебе?

Я благодарно улыбнулась ей.

— Позволь, я приготовлю тебе чего-нибудь перекусить, — сказала Хомэйдж, прежде чем удалиться. Я только сейчас осознала, насколько голодна. Я не ела уже... почти два дня?

Хомэйдж заставила бы устыдиться рестораны Тенпони с их банановым пюре в форме корзиночек и прочим. Простая, но вкусная еда. И она была не против приготовить ещё, после того как я съела предыдущую порцию и всё ещё не наелась.

После ужина я чувствовала себя очень уставшей и полностью истощённой эмоционально, не говоря уже о набитом животе. Однако у меня были силы, чтобы помочь ей убраться.

— Где ты научилась так готовить? — спросила я, думая о том, как здорово было бы, если б с нами путешествовал кто-то, хотя бы наполовину одарённый её талантом. Я боролась с сильным искушением позвать её путешествовать с нами (и не только для того, чтобы готовить), но я знала, что она нужна здесь. Вся Эквестрийская Пустошь нуждалась в диджее Пон3.

— У меня была бурная молодость, — подмигнула она. Я ткнула её копытцем, и она продолжила: — Я действительно была помощником у последнего диджея Пон3. Вот так и получила эту должность после того, как он заболел; я была единственной, кто знал его. Заклинание, меняющее голос, передавалось как минимум пять раз от одного диджея Пон3 к другому, так что Пустошь никогда не узнала и не узнает о замене.

Я кивнула, подозревая примерно то же самое.

— После того, как получила свою кьютимарку, я несколько лет потратила, бегая по руинам Мэйнхэттена и около них с Джоукблу, близкой подругой... — Подругой, догадалась я, о которой она уже упоминала раньше. — Местность отсюда до Филлидельфии не была такой опасной, как сейчас. Я искала записи и шары памяти и приносила их диджею Пон3, в надежде, что там будет новая музыка для передачи. Выполняла другие поручения для диджея Пон3. Заработала свое место в Башне. Научилась, как выживать. Готовка, обращение с оружием, много практиковалась во взломе терминалов, отпирала закрытые двери и сейфы.

Я подумала о всех совершённых мною взломах и вскрытиях, причиной которым в большинстве случаев было любопытство и потребность всё изучать. Даже если то, что я узнавала, не значило ничего. Словно то, что я хранила эти воспоминания, было данью ушедшему прошлому.

— Джоукблу отлично разбиралась в оружии, умела обезвреживать ловушки... — Хомэйдж умолкла. Воспоминание явно причиняло ей боль.

— Ты хочешь... поговорить об этом?

Хомэйдж улыбнулась, в глазах у неё стояли слёзы.

—...большинство ловушек. Какой-то ублюдок смастерил ловушку в виде детской коляски, использовал труп жеребёнка и запись плача, чтобы заманить жертву. — Я в ужасе съёжилась. — Когда она поняла, что ребенок мертв, было уже слишком поздно, чтобы убежать. Она пыталась обезвредить бомбу, но... — Голос дорогого мне единорога надломился.

Теперь был мой черёд прижать Хомэйдж к себе.

* * *

Я растянулась на кровати Хомэйдж, она делала мне массаж. Либо она многому научилась во время нашего похода в спа, либо у неё был большой опыт в этом деле. Не важно, главное, что это было просто восхитительно. Если бы я была кошкой, я бы сейчас мурлыкала.

Я почувствовала её вес на себе, когда она наклонилась к моему уху и зашептала:

— Я знаю, что врач предписал тебе отдыхать и не напрягаться. Ты это прослушала, как и большинство его пациентов.

Я кивнула, не имея ни малейшего желания говорить об этом. Или о чём-либо вообще. То, что она делала копытами, было просто божественно. Она надавливала ими, совершая круговые движения по задней части ног. Возможно, не так умело, как профессиональная спа пони. Но несказанно приятнее, потому что это делала именно Хомэйдж.

— Поэтому я не собираюсь извиняться, помогая тебе нарушать указания и дальше. — Я понятия не имела, что она... ох ОГО! У меня перехватило дыхание, когда я почувствовала её язык там, где до этого момента могла только мечтать. Удовольствие прокатилось по всему моему телу.

И она только начинала. Это определённо будет напряжённой деятельностью.

warning: sexual content

* * *

Я села, осматриваясь в недоумении. Мой взгляд упал на тёмное окно.

Хомэйдж рядом в постели повернулась и приоткрыла глаз, сдвинув магией одеяло.

— Литлпип? — сонно спросила она.

Я сказала ей, что мне показалось, будто я видела зелёную вспышку за окном. Это напомнило о такой же вспышке, увиденной неделю назад.

— Это, наверное, жар-феникс, — сказала Хомэйдж, прижимаясь ко мне носом. — Несколько обитают в Мэйнхэттене.

— Наверное, — кивнула я. — Однако мне кажется, что этот следует за нами.

* * *

Следующее утро мы провели вместе. Хомэйдж рано поднялась и приготовила завтрак. А потом опять пара часов копаний на Станции Экстренного Радиовещания, которая была над нами. В этот раз в новостях был рассказ о том, как я "храбро и мужественно спасла" Когтей Блэквинг, включая поздравления от диджея Пон3 с тем, что мне снова удалось разбить два яйца одним копытом — видимо, убив трёх аликорнов, я заодно взорвала и рейдерскую группировку. Я зарылась головой в простыни. Всё это не должно было меня удивить. (По правде говоря, я бы удивилась, если бы Каламити не позволил взвалить это всё на мои копыта). Хомэйдж доказала, что ей нравится меня смущать. Всеми возможными способами.

Она ушла, оставив мне большую часть часа на раздумья. Когда она вернулась, я всё-таки решила поднять неприятную тему. Чёрный Опал.

— Та штука? — Спросила она, сразу догадавшись о чём речь. Я думала, она спросит, зачем он мне нужен, но вместо этого: — Откуда ты узнала, что у меня есть такой?

Я покусывала губу.

— Эмм... знакомый попросил, чтобы я достала. — Я отвела взгляд, а потом посмотрела ей в глаза. — Мне очень хотелось послать этого пони на хуй. Но я подумала, что могу спросить. Пожалуйста, ты вполне можешь отказать. Я не хочу, чтобы между нами сейчас возникло недопонимание. Или, вернее, вообще когда-нибудь.

Хомэйдж внимательно смотрела на меня одно мгновенье, показавшееся вечностью, и потом натянуто улыбнулась.

— Милая, единственное, что могло возникнуть между нами за последние несколько часов — это волнение. Но даже мне пришлось заниматься делом, хотя я и хотела расслабиться. И я не буду сердиться, если ты поступишь так же.

Я вздохнула с облегчением.

— И да, ты можешь его взять. — Она серьёзно посмотрела мне в глаза. — У меня тоже кое-что есть для тебя. А Чёрный Опал... считай, что это аванс. У меня есть задание, которое я хочу поручить тебе.

Мои глаза расширились от удивления.

— Всё, что угодно.

Она засмеялась.

— Ты вряд ли так скажешь, когда узнаешь, о чём я. Но... ты и твои друзья, вы планируете направиться в Филлидельфию, не так ли? — Смех в её голосе исчез, когда она произнесла это название.

Я решительно кивнула.

— Я всё ещё убеждена, что что-то угрожающе назревает в Пустоши. Что-то, имеющее отношение к Красному Глазу и аликорнам. Я знаю, они были на виду достаточно долго, — сказала я ей. Достаточно долго, чтобы СтилХувз стал известен среди чудовищ как "Могучий Охотник на Аликорнов", по крайней мере саркастически. Ставя под вопрос мою теорию: — Аликорны были на виду долгое время, ведь так? Мне кажется, у них с Красным Глазом гораздо больше общего.

Хомэйдж обдумывала мои слова.

— Десять лет назад я о них даже не слышала. Сейчас они повсюду в Кантерлоте, а в этом году показались целые группы и в Мэйнхэттене.

Я снова кивнула.

— Когда я выясню, что происходит, диджей Пон3 будет первым, кто всё узнает, — пообещала я.

— А вслед за тем и вся Эквестрия будет в курсе, — поклялась Хомэйдж. — Хотя я, наверно, могла бы опередить тебя... — Я подозревала, эта недосказанность была преднамеренной. —...если ты выполнишь для меня это не такое уж простое задание. Помнишь то помещение с нерабочими экранами на С.Э.Р.?

Я заметила их уже когда она в первый раз пустила меня внутрь М.Ч.Н.С.Э.Р. и разрешила осмотреться. Я так ей и сказала.

— Так вот на них шла трансляция с Филлидельфийской башни. Красный Глаз взял под контроль эту башню, ну или те три процента, к которым у меня обычно есть доступ, и отрезал меня от неё. Если вы пойдёте в ту сторону, то я хочу, чтобы вы подключили блок управления к главному мэйнфрейму станции башни. Это позволит диджею Пон3 наконец видеть, что происходит в этом жутком месте. Красный Глаз слишком долго работал в тени.

Я топнула копытом (хотя толку от этого не было — подо мной была подушка).

— Будет сделано.

* * *

Хомэйдж сняла картину Прекрасной Долины, открывая нашему взору сейф с дверью из бронированного стекла, которую с негромким щелчком открыла своей магией.

Внутри было три предмета, два из которых она левитировала ко мне. Первым был Чёрный Опал. Я смотрела на предмет, полный воспоминаний, которые Наблюдатель так жаждал получить.

— А вот это я хочу дать тебе в качестве подарка, — сказала Хомэйдж с мягкой улыбкой тёплым, но настойчивым голосом, обращая моё внимание на второй предмет — ярко розовую статуэтку очень знакомой пони. Я никогда не видела Пинки Пай такой молодой и настолько живой. Я могла даже ожидать, что статуэтка вскочит, одушевлённая чистой энергией, которую излучало её лицо, и начнёт прыгать по комнате. Это, я поняла, была реальная Пинки Пай... Пинки Пай Твайлайт. Для сравнения, кобыла, что я видела в памяти, была считай тенью.

— Она была подарком от предыдущего диджея Пон3, который в свою очередь получил статуэтку от того, что был до него. Мне сказали, что она была дана оригинальному, первому диджею Пон3 — Винил Скретч — самой кобылой Министерства Морали. — Фигурка излучала такую ауру необузданного счастья, что я не могла себе представить моральное состояние тех, кто был рядом с Пинки Пай. — Она сослужила мне хорошую службу. И теперь я хочу дать её тебе.

Я посмотрела на Хомэйдж, протестуя всем своим существом. Я не могла! Это была семейная реликвия! Это было...

— Я знаю, через что ты прошла. И я знаю, что она прошла через это же. Ты... ты поборола это, ты смогла. Она же этого не сделала. Я хочу, чтобы это было тебе напоминанием, чем-то, на что ты можешь посмотреть, когда почувствуешь желание съесть ещё одну Минталку.

Я с трудом сглотнула. И кивнула, понимая серьёзность этого дара. Я обернула маленькую Пинки Пай в телекинетический кокон и тут же почувствовала удар. Всё стало яснее. Моё тело стало более живым. Это было больше, чем небольшая порция Минталки, но на вкус как яблочные конфеты и кекс с глазурью. ("что за?!" — заявила часть моего разума. Я же, вроде, ничего в рот не клала). Вместе со статуэтками Пинки Пай и Твайлайт Спаркл я чувствовала себя почти как под действием Минталок, но без них. Только чище. Лучше. Более... полезной.

Я развернула статуэтку, чтобы прочесть надпись на основании. Надпись была не такая, как у других. Конечно, она ведь и не должна была быть такой же.

"Внимательность! Оно было под буквой 'Э'!"

Я чувствовала радость и печаль одновременно. Статуэтка напомнила мне о том, что я сделала неправильно, и о стоимости, которую я бы заплатила, не вытащи меня друзья из той бездны, куда я себя загнала. Печальное признание того вреда, что я сделала, и который мне теперь необходимо исправить. Посланник, убеждавший, что у меня есть силы не повторить это. И как, пожалуй, самое главное, это — подарок Хомэйдж, давший мне знать, что она поняла мою слабость, приняла и простила.

— Спасибо, Хомэйдж. Это значит для меня больше... чем ты можешь себе представить.

Я левитировала её к своей седельной сумке. Открыв отдел, в котором уже хранились три статуэтки, я вынула оттуда Твайлайт Спаркл, и, прежде чем положить обе статуэтки в отдел, я связала кусочком ткани Твайлайт с Пикни Пай. Теперь они могут быть снова вместе. Это было глупо, но я чувствовала, что так надо.

* * *

Когда Хомэйдж закрывала сейф, я обратила внимание на последний предмет внутри. Это был какой-то энерго-магический пистолет, но подобных ему я никогда не видела. Даже рукоять у него была такая, что не поместилась бы в рот какого-либо пони.

Мною овладело любопытство, и я спросила Хомэйдж о нём.

— Это долгая история, — сказала она мне. — Однажды ночью мы с Джоукблу двигали наши копыта вокруг Фетлока, пытаясь найти Стойло, о котором до нас дошли слухи. Вдруг прогремел страшный взрыв, осветивший верхушки облаков. Сначала мы думали, что это гром, но потом всякий хлам дождём начал падать с неба. Куски самой странной небесной машины, которую когда-либо видели. Мы укрылись в сгоревшем пассажирском фургоне. Когда всё закончилось, я увидела эту вещь среди щебня. — Хомэйдж усмехнулась. — Хорошо, возможно, не такая уж и долгая история.

— А что это такое?

— Самая ужасная, мощная магическая пушка, которую Эквестрийские Пустоши когда-либо видели, насколько мне известно. Один её выстрел превращает в пар что угодно, на что ты её направила. Не так, как энергомагические пушки, которые ты видела, делают это раз в сто лет. Эта же пушка — Абсолютно. Каждый. Раз. — Голос Хомэйдж звучал, будто она боится эту пушку. — Я считаю, ты могла бы убить дракона одним выстрелом из неё. — После этих слов я сама начала её бояться.

— Откуда она взялась? — подумала я вслух. Идея, что там были пони... может быть, пегасы... с такими пушками, пробирала меня морозом от хвоста до кончиков копыт.

— Джоукблу решила, что это какой-то пегасовский экспериментальный летающий танк, взорвавшийся в ходе эксперимента. Мне... — Хомэйдж сглотнула. — Я знаю, что это глупость, но мне кажется, что это упало с гораздо большей высоты, чем облака.

— Большей высоты? — Я представила странную картину, как с луны на Эквестрию валятся предметы из сундучка с игрушками Найтмэр Мун.

Хомэйдж выглядела немного смущённой.

— Ты будешь смеяться.

Я пообещала, что не буду. И решила, что не рассмеюсь, не зависимо, насколько будет это сложно.

Красивая сексуальная серая единорожка воспользовалась мгновеньем, чтобы собраться с мыслями. Затем начала осторожно:

— Однажды я встретила зебру.

Это было вовсе не то, что я ожидала от неё услышать. Мои уши взлетели вверх, я наклонилась вперёд.

— Они... имеют другое отношение к небу, не такое, как у нас. Очевидно, потому что у них нет пегасов. Но это большее. До апокалипсиса мы, пони, всегда смотрели в небо с чувством радости и безопасности. Мы видели солнце, движимое через небо Селестией в течение дня, и луну, движимую Луной и приглядывающую за нами в течение ночи. Принцессы Селестия и Луна были нашими доброжелательными правителями. И, хотя большинство пони не встречало их лично, солнце и луна были символами их присутствия везде и для всех пони в Эквестрии.

Я чувствовала, как моё тело склоняется ближе, желая уловить каждое слово. Я никогда не слышала, чтобы кто-нибудь говорил о Селестии и Луне таким образом.

— Когда они погибли в апокалипсис, и пегасы закрыли небо, отбирая солнце и луну у нас, мы превратили их в божеств, чтобы они были всегда с нами. Даже пони в ловушке Стойл под землёй, кажется, поступили так же. Это вроде как параллельной эволюции.

То, что она говорила, было почти кощунственно, но я убила своё желание увещевать её, и наклонялась всё ближе, чтобы лучше слышать. У Хомэйдж была точка зрения, которую я хотела услышать, но которую я вряд ли выслушала бы от кого-то ещё. Она заставила меня задуматься, задаться вопросами. Например, объясняло ли это, что Каламити не верил в Богинь? Атеизм — это черта пегасов? В отличие от нас, они никогда не теряли объятий солнца и луны.

— Зебры испытывают раболепный страх перед небом, — сказала Хомэйдж. Такое выражение я бы скорее ожидала прочитать в пропагандической брошюрке, а не услышать от пони, которая узнала это от зебры. Но я знала Хомэйдж, и на неё не похоже было, чтобы она приукрашивала факты. — Зебры смотрят на небо и видят звёзды, которые светят на нас из бесконечной, тёмной пустоты. И звёзды, которые они знают, не так уж доброжелательны.

Я наклонилась ещё сильнее, опрокинулась и упала на лицо.

Хомэйдж остановилась, прикрыв своё хихикание копытом. Когда я поднялась, вероятно, выглядя настолько робко, насколько я себя сейчас чувствовала, она продолжила:

— Существует разум, верят зебры, у самих звёзд. Звёзды горят холодным, вредоносным огнём. Они не согревают ночью. Они хотят принести вред, зло в наш мир. И иногда они действуют. Но не напрямую, а подталкивая нас вредить и губить самих себя.

Я открыла рот, чтобы выразить предположение, что зебры немного сумасшедшие, но слова застыли на моих губах. Да, это звучит безумно. Но разве наши легенды не говорят примерно то же самое? Я вспомнила историю о Кобыле на Луне. (реальную версию, не ту ерундовую "Жеребец на луне")

Звёзды помогут ей в побеге.

— В частности они говорят о четырёх злонамеренных звёздах с сердцами, полными хаотичной жестокости, которые тоскуют по вкусу нашей боли и разрушения, вызванными нами, своими же копытами. — С гримасой Хомэйдж добавила: — Если есть хоть доля правды в мифологии зебр, я думаю, мы предоставили им шикарный банкет.

Четыре звезды помогают разрушить Эквестрию. Почему же это звучит так знакомо...

Хомэйдж отмахнулась от жуткой атмосферы, что поселилась в комнате от её рассказа.

— В любом случае, как я уже сказала, это глупость. Джоукблу, возможно, была права. Какой-то пегасовский эксперимент, взорвавшийся у них в копытах.

* * *

Осторожно, при моральной поддержке Хомэйдж, я опустила рог на чёрный опал. Если я собиралась отдать это Наблюдателю, я хотела бы сначала знать, что же отдаю.

С большой неохотой я коснулась опала своей магией и дала ему взять Хомэйдж, её Библиотеку и унести от меня.

<-=======ooO Ooo=======->

Я чувствовала странно неправильно.

Мы шли по широкому затенённому и искусно украшенному коридору к ярко освещённой комнате, половину которой скрывала от взора декоративная занавеска. Передо мной шли четыре пони, ведомые пятой. Главы Министерств.

Первой пони, которую я узнала, была Пинки Пай. Вместо того, чтобы спокойно идти по коридору, она подпрыгивала, словно фанатка, спешащая на выступление своего кумира. Она выглядела слегка моложе, чем когда я видела её в прошлый раз. Её грива, впрочем, всё равно напоминала леденец-тросточку.

Я глубоко смутилась, увидев, что ведущей пони была та прекрасная белая леди-единорог, о которой я... фантазировала. И пони, в которой я находилась, не сводила глаз с...

Слепящая течка Селестии!

Существо, в котором я была, не было пони. Он (а это был совершенно точно и невыносимо он!) был ростом с жеребца! На концах своих ног я ощущала... штуки, которые были не копытами. И сложенные за спиной крылья. И хвост!...

— Спайк, — робко спросила Флаттершай, обращаясь ко мне, — Тебе не больно?

Я вдруг заметила, что нечто тесное и металлическое сдавливало мою голову. Реколлектор, предположила я. Судя по всему, он не был рассчитан на... то, чем я была.

Я открыла свой рот (тоже неприятно чужой) и ответила:

— Не. Вообще почти не чувствую ничего. Кроме того, Рэрити хотела записать память об этом.

— Она могла бы и сама надеть его, — пробормотала себе под нос Твайлайт Спаркл, шедшая передо мной. Мои глаза снова уставились на белого единорога с безупречной фиолетовой гривой. Та едва ли это расслышала, беседуя с пони, которую, как я уже знала, звали Эплджек. Рыжая пони с кьютимаркой в виде трёх яблок выглядела моложе и не такой нарядной, как на последней вечеринке Пинки Пай.

— Надеюсь, здесь нет ничего общего с... той... штукой, о которой мы не говорили, — нервно и предостерегающе произнесла Эплджек.

— О нет, дорогая, я давным-давно забросила тот проект, — с лоском в голосе ответила Рэрити.

— А, — рыжая пони вздохнула с заметным облегчением, — Ну, тогда хорошо.

Мы ступали по затейливому ковру, в который были вплетены самоцветы. Существо, в котором я находилась, шагнуло на него, и по мне прокатилась волна холода. Твайлайт Спаркл остановилась прямо передо мной и принялась разглядывать ковёр, пока Эплджек и Рэрити разговаривали. От этого занятия её отвлекла, громко прочистив горло, Рэрити.

Рэрити плавно сменила тему, обратившись сразу ко всем четырём пони, которых она вела.

— Это всего лишь первый экземпляр. Но я думаю, что вы все будете впечатлены.

— Всегда рады посмотреть на твои проекты, Рэрити, — воодушевляюще сказала Твайлайт Спаркл.

Рэрити улыбнулась с деловитой благодарностью.

— И это всего лишь облегчённый костюм, не полностью силовая версия, — она повернулась к Эплджек и скромно улыбнулась. — И я хотела бы прояснить, что не пытаюсь наступать здесь тебе на копыта. Эта броня не такая же прочная, как твоя броня для Стальных Рейнджеров, и не обеспечивает такой же защиты...

— Ну и на кой тогда оно нужно? — прервала её Эплджек, — не вижу смысла создавать броню, которая недостаточно защищает!

Группа достигла конца коридора. С одной стороны комнаты находилось зеркало, другая же была заставлена швейными машинами, рулонами ткани и манекенами. Стены были покрыты выкройками и чертежами. По сигналу Рэрити все остановились и обратили взор на перегородку. (Кроме чужеродного хозяина тела, который не сводил глаз с единорога.)

— Ну, конечно же, потому, что в экипировке важно не только то, насколько хорошо она задерживает пули!

Эплджек, очевидно, готова была выразить своё полное несогласие, но прикусила язык.

— Окей, Рэйнбоу Дэш! — позвала Рэрити. — Они готовы тебя лицезреть!

Из-за занавески вышла тень ночного кошмара. Голубого цвета пегаска, облачённая в чёрный насекомоподобный панцирь, скрывавший всё, кроме передней части морды и крыльев. Её хвост был скрыт кожухом, напоминавшим хвост скорпиона с ужасающе острым жалом. Чёрный костюм брони выглядел глянцевым и зловещим. Всё это довершали жёлто-оранжевые защитные фасетчатые очки, напоминающие жучиные глаза. По бокам костюма были расположены антенновидные выступы; кристаллы на концах этих энерго-магических орудий блестели переливающимися цветами радуги.

Реакция остальных пони последовала незамедлительно.

— И-И-И-И-И!

— Ё-моё!

— Выглядит... демонически.

— У-у-у-у-у-у. Дэши, ты жутковато выглядишь!

Существо, в котором я находилась, повернулось, провожая взглядом Рэрити, внезапно сорвавшуюся с места:

— Флаттершай! Вернись! Это всего лишь Рэйнбоу Дэш!

Я (мы?) повернулась обратно как раз в тот момент, когда Рэйнбоу Дэш подняла бронированным копытом очки на лоб. Её глаза сузились, на лице выступила самодовольная ухмылка, и она пригнулась, принимая угрожающую боевую стойку напротив зеркала. Она грозно прорычала, выглядя в этой броне совершенно зловеще.

— О, да! — воскликнула она. — Вот это крутизна!

<-=======ooO Ooo=======->

Реальность вновь заявила о себе, оставив при мне странные чувства. Было очень приятно вновь оказаться в своём теле, на своих собственных копытах. Я никогда не хотела быть такой... штукой снова.

* * *

СтилХувз подошёл ко мне, когда я рысцой бежала по монорельсовой станции Башни Тенпони.

— Ты собралась на встречу с... со своим другом спрайт-ботом, не так ли?

Я кивнула, глядя на бронированного воина.

— Наблюдатель, — произнёс он, удивив меня.

— Ты знаешь Наблюдателя? — Выпалила я. Затем, мысленно, треснула себя по голове. Я должна была вспомнить, что уже давно пора задать СтилХувзу пару-другую вопросов.

— Я знаю о Наблюдателе, — уточнил СтилХувз. — Прожив так долго, невозможно не знать о существовании друг друга.

Мне потребовалась пара мгновений, чтобы осознать сказанное, но затем я кивнула.

— Итак... Наблюдатель действительно живёхонек с незапамятных времен. Но кто такой Наблюдатель... и чем он... или она... или оно... занимается?

— Кто такой? Этого я не могу сказать. — СтилХувз приподнял переднюю ногу, уставившись на неё. — Наблюдатель позволяет пони знать о себе меньше, чем я позволяю им знать обо мне. И не без хорошей на то причины. — Он опустил копыто. — А касательно того, чем он занимается: у Наблюдателя есть привычка находить пони с... которые...

Я, не осознавая этого, стояла, уставившись на него в ожидании, пока он не взглянул в ответ.

— Наблюдатель находит пони, которые лучше других пони. И наставляет их на путь поиска других, чтобы создать команду друзей.

Я поняла, что немного на взводе. Мне не понравилось смотреть на свои приключения с такой стороны.

— А что потом?

— Ну, чаще всего они исчезают. Или отбрасывают копыта.

Это. Звучало. Неутешительно.

СтилХувз остался на станции, а я побежала в одиночестве по Ветке Селестии. Но пробежала я не так уж и много. Монорельс изогнулся вокруг разрушенного здания, Башня Тенпони осталась позади него. И там находился Наблюдатель, беззвучно парящий спрайт-бот. Он ждал.

— Он у меня, — сказала я просто.

— Спасибо, Литлпип. Я знал, что могу доверять тебе. Итак, у этого спрайт-бота есть отсек для дополнительных батарей. Если ты просто...

— Нет.

Спрайт-бот мгновение висел над землёй в молчании.

— А? — Голос Наблюдателя звучал растерянно.

— Доверие строится с обеих сторон, не так ли? — спросила я с вызовом.

— А... ну да. Я передал твоё сообщение, как ты и просила. До того, как ты получила Чёрный Опал.

Я кивнула. Всё было честно, но я не за этим сюда пришла. Ещё не время. Я почувствовала, как во мне проснулась ожесточённая решимость.

— Тем не менее, нет.

— Нет? Ты его получила, но не собираешься мне отдать его?

— О, я собираюсь отдать его тебе, — сказала я с принуждением. — Лично.

Наблюдатель сновала замолчал. На этот раз я не стала дожидаться ответа.

— Ты так много говоришь о добродетелях и дружбе. Ну так друзья не сбегают, когда речь заходит о личном. У тебя не будет друзей, если так и будешь прятаться за роботами и никогда не дашь увидеть себя ни одному пони. — Я фыркнула. — Чёрт, даже у СтилХувза дела обстоят лучше, чем у тебя. Так ты хочешь опал? Я хочу встретиться с тобой.

— Зачем?

— Потому что я хочу понять, являешься ли ты мне другом, или ты просто ещё один, кто играется со мной.

Наблюдатель замолчал на несколько большее время. Я задалась вопросом, насколько незнакомец за этой металлической занавеской жаждет получить свой чёрный опал с интересным, но казалось, незначительным воспоминанием. И уже когда я почти решила, что Наблюдатель скажет мне пойти и спрыгнуть с монорельса, глухой механический голос произнёс:

— Хорошо.

Я моргнула. Это был ответ, на который я рассчитывала. Но...

— Ты права, Литлпип. — Я услышала пиканье со своей передней ноги. — Я загрузил своё месторасположение в твой ПипБак. До скорой встречи. — Затем затрещали помехи и спрайт-бот улетел под аккомпанемент барабанного соло.

Я подняла ногу, чтобы взглянуть на ПипБак. На моей карте Эквестрии появилась новая иконка. Далеко, очень далеко от Мэйнхэттена. Посредине нигде. Чтобы добраться туда потребуются недели путешествия на копытах.

Но если Наблюдатель решил, что этим он отобьёт у меня охоту, или хотя бы задержит, то он ошибался.

* * *

Я провела в башне Тенпони с Хомэйдж ещё одну ночь, после которой, к сожалению, настало время уходить. Нашей первой остановкой был Фетлок.

Каламити провёл несколько часов под Небесным Бандитом, устанавливая потоковый регулятор и убеждаясь, что всё было в рабочем состоянии. Кода он закончил, уже начинало стремительно темнеть.

— У меня отличные новости, — сказал он, выползая, весь промасленный, — у нас есть своё транспортное средство!

Вельвет Ремеди, СтилХувз и я зашлись громоподобными аплодисментами.

— Энтот красавец запитывается от массива спарк-батарей, но последняя пара веков его не пощадила. Так что батареи надо будет менять довольно часто, чтоб он на ходу был.

— Так, постой, — с тревогой в голосе сказала Вельвет. — То есть, ты имеешь в виду, что способность этой летающей западни оставаться на лету может вдруг иссякнуть в любой момент?

Каламити посмотрел на неё почти сочувствующе.

— Нее, сперва он начнёт снижаться, станет трудней рулить. В общем, будет целая куча признаков.

— К тому же, — уверяла я Вельвет Ремеди, — если это случится, то я думаю, мой телекинез будет достаточно силён для поддержания полёта, чтобы дать нам время безопасно приземлиться.

Я не смогла бы продержать такой вес долгое время, по крайней мере, чтобы куда-нибудь при этом путешествовать. Но я была вполне уверена, что смогу продержать нас на лету несколько минут, даже если сдохнут батареи и Каламити уснёт.

Все остальные начали забираться в Небесного Бандита. Вельвет Ремеди уже сейчас начала в нём прибираться и размышлять над его декором. Никто из парней не проявлял видимого желания в этом участвовать.

Я достала ложку и банку сладкого картофеля, открыв её. Я снова проголодалась и была намерена перекусить, планируя следующие три шага. Двигаясь на Небесном Бандите, мы сможем оказаться на пороге у Наблюдателя менее чем через два дня.

— эм, Лилпип? — окликнул меня Каламити. — Ты так и будешь там под дождём торчать?

Я прервалась, с ложкой, зависшей на полпути ко рту.

— Что? Какой ещё...