Пейзажный парк

английский парк, «натуральный сад — парк с живопис­ной планировочной композицией, со­зданной как подражание естествен­ной природе: особенности П. п. — извилистые аллеи и дорожки, свобод­ные формы прудов, каналов, зеленых насаждений, лужаек, асимметричная композиция, непредсказуемая смена видов и т. д. Растения в П. п. нахо­дятся в своем естественном состоя­нии, в отличие от регулярного парка, где им придаются геометрически-правильные формы. Важной чертой п. п. также является его органическое включение в окружающий пейзаж. П. п. возник в Англии на рубеже 17 и 18 вв. как реакция на формализованность и жесткость композиции регулярных парков. Уход за П. п. дешевле, чем за регулярным, что со­действовало его популярности в ус­ловиях массового переустройства уса­деб. Идеологической основой рожде­ния П. п. было просветительское уче­ние о «естественном человеке» и его слиянии с природой, разработанное в Великобритании философами и эстетиками А. Шефтсбери, Дж. Локком, Дж. Аддисоном, Ф. Хатчесоном. Английская «местная поэзия», обра­щенная к красоте конкретного пей­зажа, раннеромантические тенденции в живописи и описания китайских садов оказали влияние на П. п., так же как античные пейзажные мозаи­ки, открытые в 18 в.

Среди форм П. п. можно выде­лить: ранние живописные сады, со­здававшиеся в небольших усадьбах, чаще всего пригородных; смешанные регулярно-живописные парки (Стоу в Англии, 1738, архитектор Уильям Кент); «англо-китайские» сады сер. 18 в., где стремление подражать естественной природе соединялось с пристрастием к экзотическим (чаще всего в китайском духе) павильонам (Кью в Англии, 1757—1762, архитек­тор Уильям Чеймберс; Китайская деревня в Царском Селе в России, 1782—1796, архитекторы В. И. Нее­лов, Чарлз Камерон); собственно ландшафтные парки, где внимание создателей сосредоточивалось на вы­явлении естественных свойств пейза­жа (парки Ланселота Броуна в Анг­лии); живописный сад, в котором ро­мантизированные образы пейзажа обогащались различными по своему стилистическому характеру павиль­онами (Пейнсхилл в Англии; Пав­ловск в России, 1777—1828, архитек­торы Пьетро Готтардо Гонзаго, Чарлз Камерон, Винченцо Бренна).

Создание в Англии П. п. оказало огромное влияние не только на садово-парковое искусство, но также на архитектуру и градостроительство. Оно содействовало формированию нового художественного мышления, свободного от формальных схем ре­гулярных композиций, изменяло от­ношение человека к природе.

54. Сучасні тенденціі в проектуванні міста.

Градостроительство в том виде, в каком мы его сегодня понимаем – порождение эпохи промышленной революции. Необходимость проектирования поселений с целью рационализации жизненных процессов людей и гуманизации городской среды стала очевидной после появления технологических возможностей и идеологических концепций XIX века, снимающих естественные ограничения, в рамках которых развивались города.

Именно в то время стало очевидным, что сохранение и развитие городов в традиционном, привычном виде невозможно без внедрения достаточно жесткой искусственной регламентации застройки, заменяющей естественные ограничения. Стало очевидным также, что появились принципиально новые возможности для формирования городов. Градостроительство в ХХ веке развивалось под знаком соперничества этих двух идеологий – традиционалистской и модернистской.

До второй мировой войны за пределами СССР было немного точек приложения сил градостроителей. Реконструкция традиционных городов не требовала активного вмешательства планировщиков, поскольку велась на основе исторически сложившихся градостроительных традиций. Строительство новых городов осуществлялось в основном в нашей стране в рамках планов индустриализации первых пятилеток, здесь и опробовались модернистские градостроительные концепции.

После войны ситуация изменилась: разрушения, случившиеся в Европе, были в ряде случаев тотальны, во многих городах исчезло свыше 80% застройки в результате ковровых бомбежек. К этому времени в странах Запада модернистская парадигма окончательно победила ар-деко, в странах Восточной Европы столь же однозначно господствовал "социалистический реализм", осваивавший мировое и национальное "классическое наследие". Таким образом, градостроительные эксперименты во второй половине ХХ века переместились с востока на запад. Их пик пришелся на период восстановления – 50-60-е гг. Кроме того, в этот период в результате деколонизации, начинается активное строительство новых городов в странах третьего мира, в том числе Бразилиа Нимейера и Чандигарха Ле Корбюзье. В Советском Союзе, кроме восстановления разрушенного войной хозяйства европейской части страны, строятся "закрытые города" – естественно, на основе актуализированных классических схем. После 1957 года появляются и примеры новых модернистских городов: новосибирского Академгородка, Зеленограда, Шевченко, Дубны, Тольятти, Набережных Челнов, Краснообска. Активно осваиваются свободные от застройки территории на окраинах городов при минимизации градостроительной реконструкции: последняя требует больших капитальных вложений, а вся политика в области архитектуры и градостроительства в этот период ориентируется на экономию средств и получение квадратных метров любым путем.

Особой, эволюционной дорогой шло развитие градостроительства в США. По сути, Соединенные Штаты остались "одноэтажной Америкой", описанной в книге Ильфа и Петрова. За тем, разве что, исключением, что дома подросли, в соответствии с ростом благосостояния населения, и стали двухэтажными. Высотное строительство коммерческих (офисных) зданий, согласно принятой в стране системе жесткого градостроительного зонирования, сосредоточилось в компактных даунтаунах. Территория вокруг – бескрайняя комфортабельная "деревня" двухэтажных домов, жизнь в которой невозможно представить без индивидуального автотранспорта. Многоквартирные дома, строившиеся в 60-х – начале 70-х годов в порядке эксперимента, немногочисленны. Результат такого "органичного" развития – умирающие центры городов, в которых живут лишь беднейшие слои населения, не имеющие собственных автомобилей, гигантские территории агломераций с низкой плотностью застройки и необходимость искусственного стимулирования общественной и физической активности людей, чья жизнь в обособленных домах чрезмерно индивидуализирована и малоподвижна.

Новейшая история

К началу 70-х гг. в Европе программа восстановления оказывается практически исчерпанной, акцент смещается в сферу реконструкции исторической ткани городов. Свободных от застройки территорий, на которых можно было бы реализовывать модернистские концепции, как это делалось в нашей стране, практически не было. При такой реконструкции стала очевидной неуместность радикальных модернистских подходов при работе с историческим городом. Неделикатное внедрение новых зданий в сложившийся контекст городской среды крайне негативно воспринималось обществом, чьё мнение в установившейся к тому времени политической системе не учитывать было невозможно. Новые города в 70-80-е гг. почти не строятся, деловые районы, подобно Тет-Дефанс в Париже, возводятся не на основе подробно проработанных проектов, как прежде, а скорее по образцу американских даунтаунов – и не единовременно, а в весьма долгие сроки.

Потмодернизм смотрел на проблему гуманизации города иначе, чем модернизм. Он не пытался ликвидировать проблемы общества, предпочитая им разрешение локальных вопросов, волнующих конкретных людей. Знаменитые "Большие проекты" Франсуа Миттерана в Париже на самом деле не решали градостроительных задач: это лишь собрание крупных, но архитектурных проектов, не изменяющих структуру города, а насыщающих его новыми архитектурными памятниками.

Градостроительная доктрина постмодернизма – средовая парадигма. В 80-е гг. провозглашается возврат к традиционным ценностям городской среды. Становится очевидным, что умозрительные концепции "нового" города не способны создать столь же гуманное, адаптированное к особенностям человеческого восприятия пространство, как то, что складывалось в историческом городе веками. Происходит возврат к традиционным городским архетипам, таким, как улица, бульвар, площадь, квартал. Образцовым городом, где такой подход реализован "в чистом виде", можно считать английский Пондбери, построенный Леоном Крие при поддержке большого приверженца традиционной архитектуры и градостроительства принца Чарльза1. Принцип имитации структуры исторической застройки ложится в основу градостроительных регламентов европейских городов. Так, в Германии при проектировании здания в городской среде, архитектор сталкивается с тремя основными ограничениями: регламентируются плотность (соотношение площади застройки к площади участка), этажность, разрешенная функция.2 В исторических районах могут вводиться дополнительные ограничения, вроде запрета на треугольные окна и ограничения уклона кровель. В таких условиях вопрос стиля оказывается не важен, традиционная среда одинаково успешно переваривает и исторические и традиционные здания, хорошую и плохую архитектуру. Если ограничения для данного участка не установлены, новый дом должен быть соподчинен соседним – рядом с 4-этажным допускается сооружение такой же высоты. Понятно, что эти ограничения не распространяются на здания, призванные выполнять символическую функцию (landmark buildings), и вмещающие в себя обычно важное общественно значимое содержание. Современные landmark buildings, подобно церквям в прошлом, не подчиняются общим для остальных зданий правилам. Их образ определяется, как правило, только на основе архитектурных конкурсов.

В СССР, а затем в России, подобный подход прослеживается прежде всего в теоретических работах А.Гутнова и В.Глазычева. Наиболее яркий пример его практической реализации – проект реконструкции московского района Остоженка, осуществленный по проекту А.Скокана.

Однако наиболее очевидно постмодернистская парадигма градостроительства проявилась при реконструкции Берлина после объединения Германии. В течение трех десятилетий две части города развивались совершенно обособленно друг от друга. Берлинская стена пролегла через исторический центр города, руины в месте её прохождения были расчищены, но новая городская ткань не возникла. Территории, прилегающие к старому центру, оказались переферией Западного и Восточного Берлина. После воссоединения города в самой его середине оказалась огромная дыра, требующая заполнения.

Власти Берлина, директор по развитию города Ханс Штиман приняли в качестве основы для восстановления города следующую концепцию: должна быть восстановлена историческая градостроительная ткань в виде, максимально приближенном к историческому; однако заполнение этой ткани новыми зданиями взамен утраченных в 1945 году и позже, может быть сколь угодно современным3. Таким образом восстановлен Фридрихштадт, город барокко, лежащий южнее Ундер-дер-Линден вдоль Фридрихштрассе, район Потсдамер-плац и Лейпцигер-плац, таким образом предполагается реконструировать хоннекеровские микрорайоны и модернистскую застройку Западного Берлина. При этом приглашенные для проектирования мировые архитектурные звезды первой величины вынуждены проектировать в условиях жестких ограничений, но вопреки, а может быть и благодаря этому, создается разнообразная и гуманная архитектурная среда.

Схожим образом велась реконструкция района лондонских доков – постепенная ревитализация промышленной территории на основе предварительно установленных ограничений, продиктованных параметрами существовавшей ранее застройки4.

Другой пример градостроительства традиционализма – строительство уже в нынешнем веке новых городов в Китае. Здесь в реализации постмодернистской парадигмы пошли даже дальше – по пути прямой стилизации: часть из 33-х проектируемых городов-спутников Шанхая, будет базироваться на национальных градостроительных традициях европейских стран – итальянской, голландской, французской. В любом случае, типология основной застройки предполагается традиционной для Китая – высокоплотной блокированной двухэтажной5.

О градостроительстве в России в 90-е гг. говорить нечего. Исключение – упомянутая выше Остоженка (проект которой, впрочем, выполнен ещё в советское время). В период "дикого капитализма" осуществляется локальная застройка свободных площадок на инвестиционно привлекательных территориях, для которой, иногда, делаются "градостроительные обоснования" на основе советско-модернистских представлений о градостроительстве. Разработки генеральных планов и концепций крайне редки и носят формальный характер, застройка городов ведется бессистемно через реализацию вкусовых предпочтений главных архитекторов городов или градоначальников.

Завтра

Градостроительство – долгоиграющая дисциплина. Архитекторы отказались от парадигмы постмодернизма в начале 90-х, градостроители в это время только приступили к проектированию постмодернистского Берлина. Долгое время казалось, что модернистские градостроительные концепции окончательно умерли и образец Берлина послужит прообразом всех дальнейших градостроительных работ.

Однако во второй половине 90-х начинают вновь появляться модернистские градостроительные объекты, вначале локальные, такие как комплекс бундесканцелярии и резиденции президента А.Шультеса в Берлине или новейший комплекс берлинского же вокзала напротив бундесканцелярии на другой стороне Шпрее. Сегодня приходит пора более глобальных проектов. Самый свежий на сегодня пример градостроительного неомодернизма – проект реконструкции четырех кварталов в московских Мневниках Рема Коолхаса. Этот проект интересен ещё и тем, что представляет из себя неомодернистскую реконструкцию модернизма: проектируемая территория застроена "хрущевками". Коолхас сносит пятиэтажки, но сохраняет созданную ими планировочную инфраструктуру и озеленение, а так же более капитальные дома сталинской и брежневской эпох. На следах сносимых зданий встанут вполне традиционные по типологии таунхаусы. Над ними возникают гигантские 50-этажные жилые сооружения, напоминающие горизонтальные небоскребы Лисицкого. И все это вместе до боли напоминает "План Вуазен" Ле Корбюзье. На самом деле, проект Коолхаса пытается решить почти нерешаемую проблему: как реабилитировать территории массовой модернистской застройки, оказавшейся нежизнеспособной? Обычно в подобных случаях район взрывают, расчищая под традиционные кварталы. Но в этом случае оказалось бы потерянным море зелени, в которой утопали пятиэтажки и орнаментальная, очень красивая, но практически не воспринимаемая с уровня земли планировка микрорайона6. Коолхас вроде бы убивает всех зайцев в своем проекте: сохраняет и зелень, и историческую планировку, и дает возможность оценить её с верхних этажей небоскребов, и показывает великолепные виды с тех же верхних этажей, и открывает микрорайон на Москву-реку. Однако почему-то не верится, что на этот раз удалось учесть все аспекты человеческой жизнедеятельности и что новый модернистский эксперимент будет успешнее предшествующих.

Чарльз Дженкс в "Новой парадигме в архитектуре" констатирует рождение архитектурной типологии, основанной на ландшафтоподобных формах7. Очевидно, что появление такой типологии – вызов традиционалистскому градостроительству, и масштабные градостроительные эксперименты с ландформами – вопрос ближайшего будущего.

Модернистское градостроительство в ХХ веке потерпело катастрофический провал, доказав свою неспособность конструировать комфортную, адаптивную и жизнеспособную среду обитания человека. Напротив, традиционные, отработанные веками урбанистические модели, созданные не в результате умозрительного проектирования, а органичного развития, показали свою живучесть и в эпоху НТР. В начале XXI века мы опять видим поиски иной, нежели традиционная, урбанистической модели. Будут ли такие поиски плодотворными – большой вопрос.

55. Основні планувальні елементи громадських будівель

Основные планировочные элементы общественных зданий

Организация плана общественного здания определяется расположением и взаимосвязью ядра - самого значительного по функции и размерам помещения со структурными узлами и группами помещений по горизонтали (в плоскости этажа) и вертикали (между этажами).

К структурным узлам в общественном здании относятся:

входные группы (тамбуры, вестибюли, гардеробные);

группы основных помещений (залы различного назначения, аудитории);

группы подсобных и вспомогательных помещений, санитарные узлы;

горизонтальные коммуникации (коридоры, фойе, галереи, холлы);

вертикальные коммуникации (лестницы, лифты, эскалаторы).

Входная группа

неотъемлемая часть архитектуры любого здания, причём, она является «лицом здания». Поэтому к качеству исполнения и надёжности конструкции предъявляются повышенные требования.

В составе входных групп применяются одно- и двухстворчатые двери с распашным или маятниковым (качающимся) открыванием створок. Кроме того, в состав входной группы могут входить автоматические двери, которые по вариантам открывания могут быть сдвижные, карусельные и распашные.

Тамбуры

-представляют собой небольшие шлюзовые устройства, которыми оборудуются входы в здания. Для повышения эффективности защитных свойств в особо холодных климатических условиях тамбуры должны располагаться с наветренной стороны здания или в стенах, расположенных параллельно направлению зимних ветров. В этих случаях они могут выполняться в виде нескольких шлюзов, последовательно расположенных друг за другом, или с несколькими поворотами, или с устройством тепловой завесы. Между тамбуром и вестибюлем может устраиваться дополнительный вестибюль.

Вестибюли.

В общественных зданиях вестибюли, так же как и входы, подразделяются на главные с гардеробными, служебные и вспомогательные. Как правило, в зданиях устраивается один главный вход. Но в крупных общественных зданиях большой вместимости и общественных центрах целесообразно устройство нескольких входов и вестибюлей. Например, в крытых стадионах проектируются входы и вестибюли для каждого сектора зрителей, для спортсменов, а также служебные входы.

В большинстве общественных зданий перед входом оборудуется приподнятая над уровнем прилегающей территории входная площадка.

Отметка пола помещений у входа в здание должна быть выше отметки тротуара перед входом не менее, чем на 15 см. Для защиты входных площадок от интенсивных солнечных лучей или ocaдков над ними, как правило, устраиваются навесы.

Главные входы

включают комплекс помещений: вестибюль с тамбурами, гардеробные, а также ряд вспомогательных помещений - справочное бюро, торговые киоски и др. Все эти помещения размещаются в непосредственной связи с вертикальными коммуникациями.

Архитектурно-пространственное решение вестибюля и его планировка зависят от назначения и вместимости здания, поэтому архитектурная трактовка вестибюлей весьма разнообразна: от небольшого скромного вестибюля детского учреждения до значительного в театре, крупном административном здании.

Гардеробные проектируются для верхней одежды из расчета площади на 1 место 0,08 м при вешалках консольного типа и 0,1 м при обычных и подвесных вешалках. Глубина гардеробной принимается не более 6 м. Исключение составляют гардеробные детских школьных учреждений и спортивных сооружений, которые проектируются по нормам соответствующих глав СНиП.

Барьер для выдачи одежды имеет ширину 0,6-0,7 м и удаляется от вешалок на 0,8-1 м.

Примерная длина барьера в зданиях с массовым режимом движения устанавливается из расчета 1 пог. м барьера на 30 мест;

в зданиях с равномерным немассовым -1 пог. м на 50-60 мест.

Перед фронтом барьера предусматривается свободное пространство шириной 3-4 м для размещения сдающих и получающих верхнюю одежду.

Гардеробные в вестибюлях. могут быть односторонние, двусторонние и островные в зависимости от планировочных решений вестибюлей и характера обслуживания посетителей.

Группу основных помещений общественных зданий по габаритам, условиям естественного освещения и возможности создания безопорного пространства или размещения в них опор можно разделить на три подгруппы:

1-подгруппа помещений ячейкового характера относительно небольшой площади (50-100 м) и высоты (3,3-3,6 м), с боковым естественным освещением, с применением в основном сетки колонн (6х6 и 6х3)и максимальным использованием типовых конструкций, например, школьные классы, палаты, клубные помещения и т.п.;

2-подгруппа помещений большой площади (более 200 м) и относительно небольшой высоты (3,3-3,6-4,2 м), функциональный процесс в которых допускает размещение колонн, с применением унифицированной и укрупненной сетки опор (6х6; 6х9; 9х9 и 12 х 12 м), с естественным или со смешанным освещением (сочетание естественного и искусственного освещениях например торговые залы универмагов, универсамов, проектные и научные институты и т.п.;

3-подгруппа зальных безопорных помещений, в которых по функциональным требованиям не допустимо размещение колонн, стенок. Такие залы имеют большие площади (более 1000 м) и высоту (6-12 м и более) с большепролетными конструкциями покрытия, с применением бокового и верхнего естественного или искусственного освещения, например, спортивные, выставочные залы, крытые рынки, залы кинотеатров, театров и т.п.

Группа вспомогательных помещений делится на две подгруппы: небольшие помещения ячейкового характера (лаборантские в школах и вузах, кладовые и др.) и помещения большой площади (например, складские помещения магазинов, запасники в музеях и др.).

Общественные здания оборудуются санитарными узлами в соответствии с нормами для каждого вида зданий, что также определяет группировку и размещение их в плане здания.

Санитарные узлы включают уборные, умывальные, душевые, ванные, сушилки для одежды и т.п. Они оборудуются водопроводом, горячей водой, канализацией, «воздушными полотенцами» и т.п.

Как правило, санитарные узлы равномерно обслуживают все помещения здания. Они размещаются в характерных местах плана здания: около лестничных клеток, вестибюлей, во внутренних углах здания, на основных путях движения людей в коридорах. Расположение санитарных узлов со стороны главных фасадов нежелательно по архитектурным соображениям.

В ряде общественных зданий, например, в больницах, детских учреждениях, санитарные узлы располагаются децентрализованно: при палатах, групповых комнатах, что повышает комфорт обслуживания и санитарно-гигиенические условия эксплуатации зданий.

Помещения уборных, в соответствии с нормами СНиП, располагаются на расстоянии, не превышающем 75 м от наиболее удаленного места пребывания людей. Входы в уборные предусматриваются через умывальные. Унитазы в уборных размещаются в отдельных кабинах с дверьми, открывающимися наружу. Размеры кабин в чистоте принимаются 1,2 х 0,85 м. Высота перегородок не менее 1,8 м. Низ перегородок- а уровне 0,2 м от пола.

Ширина проходов в уборных проектируется: между двумя рядами кабин-1,5 м, а при числе кабин более шести-1,2 м; между рядами кабин и стеной или пepeгopoдкoй -1,3 м, а при расположении писсуаров против кабин-2 м. Расстояние между осями настенных писсуаров принимается 0,7 м.

Ширина прохода между рядами умывальников-1,6 м, а между рядами умывальников и стеной или перегородкой-1,1 м. Расстояние между кранами умьшальников-0,65 м.

Ширина прохода между рядами душевых кабин -1,5 м, а между рядом кабин и стеной или перегородкой-0,9 м. Размеры (в плане) для открытых душевых кабин принимаются 0,85 х 1 м (в чистоте). Двери кабин должны открываться наружу. Ширину проходов допускается увеличивать в зависимости от архитектурно-планировочных решений общественных зданий.

Помещения санитарных узлов обычно изолируют от других помещений и коридоров путем устройства тамбуров-шлюзов. Для этой цели в уборных используются помещения умывальных, а в душевых - раздевальные и специальные шлюзы.

Уборные и душевые детских дошкольных учреждений, школ, больниц и спортивных сооружений проектируются по нормам соответствующих глав СНиП. Так, санитарные узлы в школах оборудуются из расчета 1 унитаз на 30 девочек, I унитаз и писсуар на 40 мальчиков и 1 умывальник на каждые 60 учащихся.

В административных, проектных и других учреждениях -1 унитаз и 1 писсуар на 50 мужчин и 1 унитаз на 20 женщин.

В театрах, концертных залах, клубах и других зрелищных учреждениях-1 унитаз и 2 писсуара на 100 мужчин и 1 унитаз на 50 женщин.

В спортивных залах душевые оборудуются из расчета-1 рожок на 10 человек, в бассейнах -1 рожок на 3 человека.

В спальных корпусах школ-интернатов 1 рожок на 18 мест.