Особенности жанра, злободневность, полемичность романа

Жанровые особенности романа Достоевского «Преступление и наказание» нельзя очертить определенными границами. И не только потому, что это произведение сложное относительно своего замысла и большое по объему. Можно назвать несколько жанрово разных определений, и каждое из них будет по-своему справедливым. Роман - философский, так как в нем возникает проблема осуждения воинствующего индивидуализма и так называемой «сверхличности» находится в центре внимания. Роман - психологический, поскольку речь идет, прежде всего, о человеческой психологии, в разных ее, даже болезненных проявлениях. А к этому еще можно прибавить и другие более конкретные жанровые особенности, связанные уже с самой структурой произведения: внутренние монологи, диалоги-дискуссии действующих лиц, картины будущего мира, в котором бы воцарилась идея индивидуализма. Также роман является полифоническим: каждый из героев утверждает свою идею, т.е. имеет собственный голос.

Замысел «Преступления и наказания» возник у Достоевского на основе глубокого осмысления самых живых, самых злободневных явлений, характерных для русской действительности середины 60-х годов. Рост нищеты, проституции, уголовных преступлений, смещение нравственных норм, «шаткость в понятиях», эгоцентризм и анархическое своеволие буржуазных дельцов и крайняя беспомощность «униженных и оскорбленных», способных только к стихийному и индивидуалистическому бунту, — все эти разнообразные проявления процесса становления буржуазного уклада в России были предметом пристального изучения писателя.

Противоречия, резко обозначившиеся в пореформенной действительности, прямо отразились в романе:

· идеологическом по своей структуре

· социально-философском по содержанию

· трагическом по раскрытию и истолкованию поставленных в нем проблем.

Литературных ассоциаций в «Преступлении и на­казании» много, но особое значение автор придавал своей полемике с романом Чернышевского «Что делать?», начатой еще в «Записках из подполья».

Чернышевский - обновление русской жиз­ни путем революционной борьбы, он верил в разум человека.

Достоевский - разрешение общественных противоречий на разумной, рациональной основе невозможно.

Разумихин, который в данном вопросе, по на­шему мнению, близок к позиции автора, решитель­но возражает против популярного лозунга: «Пре­ступление есть протест против ненормальности со­циального устройства — и только...» Он отрицает роковое, фатальное влияние среды на человека, по­тому что при этом не принимается в расчет че­ловеческая натура. «С одной логикой нельзя через натуру перескочить!» — восклицает Разумихин. Он не признает возможности переустройства общества на разумных началах с помощью одной только логики. Разум обманчив. С помощью логических от­влеченных рассуждений можно оправдать буквально все — даже преступление.

Вспыльчивый Разумихин предлагает следователю Порфирию Петровичу на спор доказать, что цвет его ресниц находится в прямой зависимости от величины колокольни Ивана Великого: «Ну, да хо­чешь, я тебе сейчас выведу,— заревел он,— что у тебя белые ресницы единственно оттого только, что в Иване Великом тридцать пять сажен высоты, и выведу ясно, точно, прогрессивно и даже с либе­ральным оттенком? Берусь!..» А ведь, пожалуй, и выведет! Что уж говорить о Раскольникове, кото­рый с помощью разума отточил, как бритву, свою теорию — и мы знаем, к чему она привела на прак­тике. Итак, логика или натура, «арифметика» или чувство, ум или сердце, бунт или смирение — вот те координаты, которые определяют идейную на­правленность романа Достоевского.