Главная Случайная страница Контакты | Мы поможем в написании вашей работы! | ||
|
Владимир Сергеевич Соловьев (1853-1900) принадлежит, несомненно, к наиболее выдающимся русским философам как по глубине постановки им целого ряда важнейших философских проблем, так и по широте созданного им синтеза. Последний, по замыслу Соловьева, должен был органически объединить в нечто целое философию, религию и науку, создать систему «цельного знания», к которой стремились ранние славянофилы. В поле зрения Соловьева оказываются проблемы метафизики, натурфилософии, историософии, антропологии и гносеологии, этики и эстетики, и все эти проблемы подчинены единству замысла — созданию религиозной философии «всеединства», в которой могли бы найти ответ наиболее волнующие вопросы не только теории, но и жизни. Ибо «цельное знание», по убеждению Соловьева, должно ориентировать человека в жизни, а не оставаться лишь отвлеченным знанием. «Философия в смысле отвлеченного, исключительно теоретического познания окончила свое развитие и перешла безвозвратно в мир прошедшего»
Продолжая дело славянофилов — исследование религиозно-философских проблем — Вл. Соловьев создал всеохватывающую систему религиозной философии. Впоследствии от нее пошло много "ветвей и отпрысков", что привело к созданию обширной религиозно-философской литературы, в развитии которой приняли участие Н.А. Бердяев, кн. С.Н. и Е.Н. Трубецкие, о. П.А. Флоренский, о. С.Н. Булгаков, В.Ф. Эрн, В.И. Иванов, Д.С. Мережковский, Н.О. Лосский, С.Л. Франк и другие.
Вл. Соловьев много сделал для решения основной задачи русской религиозно-философской литературы, а именно, для построения православно-христианского мировоззрения, раскрывающего "богатое содержание и жизненную действенность главных догматов христианства, которые во многих умах превратились в омертвевшие формулы, оторванные от жизни и миропонимания.
Нет сомнения в том, что вся система Вл. Соловьева, его метафизика, гносеология, антропология и этика имели в своей основе стремление философа к новой форме христианского сознания. В этом смысле характерно замечание В.В. Зеньковского, для которого очевидно, что "идея "нового религиозного сознания", которая определяла искания Мережковского и особенно Бердяева, ведет свое начало от Вл. Соловьева.
Эта цель определила и средство, методологическую основу его философско-религиозных исканий — настойчивое сближение философии и веры. Такое сближение со всей полнотой выразилось в "философии всеединства" Вл. Соловьева, по которой истинное знание представляет собой синтез опыта, разума и веры. Философия синтеза, или всеединства, Вл. Соловьева, по мнению многих религиозных философов, преодолела немецкую философию в ее притязаниях на универсальность.
Философская система Соловьева строится по исторической схеме, столь свойственной мысли XIX в., — как история развития мирового духа, как теокосмоисторический процесс. Русский философ хотел бы отказаться от того духа секуляризма, которым была проникнута европейская философия Нового времени, и вслед за ранними славянофилами стремится к обретению цельного знания, предполагающего единство теории и жизненно-практического действия, т. с. хочет создать философию жизни, а не философию школы, — в этом отношении он предвосхищает аналогичное движение мысли в Европе конца XIX — начала XX вв. Однако в своем стремлении преодолеть секулярный дух философии Нового времени Соловьев не хотел возвращения к «историческому христианству», т. е. к церковной традиции, богословию и преданию, как оно существовало в православной или в католической церквах. Его целью было «ввести вечное содержание христианства в новую соответствующую ему, т. е. разумную безусловную форму», а это значило — оправдать его с помощью теософии.
Как и славянофилы, Соловьев начинает с критики отвлеченного мышления, свойственного европейской философии. По Соловьеву, отвлеченное начало — необходимый момент в жизни как индивида, так и человечества, однако абсолютизирование этого момента заводит философию в тупик, что воочию продемонстрировал Гегель, превратив рациональные конструкты в саморазвивающееся начало — субстанцию-субъекта.
Эта цель определила и средство, методологическую основу его философско-религиозных исканий — настойчивое сближение философии и веры. Такое сближение со всей полнотой выразилось в "философии всеединства" Вл. Соловьева, по которой истинное знание представляет собой синтез опыта, разума и веры. Философия синтеза, или всеединства, Вл. Соловьева, по мнению многих религиозных философов, преодолела немецкую философию в ее притязаниях на универсальность. Как критический рационализм Канта, сводящий все знание к сочетанию априорных форм разума с эмпирическим материалом ощущений, так и абсолютный рационализм Гегеля в конечном результате приводят к тому, что эмпиризм признает только явления, а рационализм заканчивается чистым понятием. Словом, "и в своем опыте, и в своем мышлении я не выхожу за пределы субъективного отношения к предмету, не дохожу до предмета, как сущего, т.е. того, что больше, чем мое ощущение, и больше, чем моя мысль".
Исходное понятие теософии Соловьева — божественное сущее. Оно открывается нам непосредственно, с помощью ощущения или чувства. Поэтому не требуется никаких доказательств бытия Бога: действительность его не может быть логически выведена из чистого разума, а дается лишь актом веры16. Установив, таким образом, с помощью веры, или «религиозного ощущения», существование Бога, философ приступает к рациональному выведению содержания божественного Сущего — не без известного противоречия с собственным утверждением, что содержание это дается только опытом. Он характеризует божественное начало как «вечное всеединое».
В результате такого слияния вечного и временного вся посюсторонняя действительность как бы утрачивает свою реальность, превращаясь в обманчивый, призрачный мир, в иллюзию, скрывающую под собой подлинную реальность. Но в таком случае вся деятельность человека и человеческая история в этом иллюзорном мире должна рассматриваться либо как необходимый процесс развертывания того, что уже от века заложено в божественной идее человека, либо как бессмысленная и бесцельная суета, которая ничего не меняет в божественном замысле о человеке и не вносит в него ничего нового.
При отсутствии четкой грани между вечным Творцом и его творением христианский теизм подменяется пантеизмом; Бог уже не по свободе творит мир и человека, ибо эмпирический человек есть лишь необходимое явление во времени вечного человека как божественной идеи. И, соответственно, сам человек тоже лишается своей свободы, он перестает быть реальным источником своих действий. Ведь во временном мире человек — лишь явление, а явление онтологической самостоятельности не имеет.
В «Критике отвлеченных начал» Соловьев характеризует второй полюс всеединства, т. с. первую материю (она же идея, или природа) как становящееся всеединое, в отличие от первого полюса как сущего всеединого. Главный тезис состоит в том, что абсолютное не может существовать иначе, чем осуществленное в своем другом. Такое понимание отношения между Богом и миром существенно отличается от христианской идеи творения мира. Становящееся всеединое — это душа мира, которая, будучи основанием всего мирового процесса, лишь в «человеке впервые получает собственную внутреннюю действительность, находит себя, сознает себя».
Таким образом, утверждение органической связи Бога с миром ведет неизбежно к христианскому мировоззрению, в центре которого стоит учение о "несменном и нераздельном единстве Бога и человека, учение о Богочеловечестве".
Созвучно с идеей Богочеловека Соловьев трактует и христианское учение о триединстве Бога-Отца, Сына и Св. Духа и устанавливает значение трех ипостасей, исходя из идеи самопроявления Абсолютного, содержащего в себе три момента: "проявляющееся в себе или о себе"; "утверждение себя или на другом"; "возвращение проявляющегося в себя или самонахождение проявляющегося в проявлении"
Триединство, таким образом, означает всеединство, единство Бога и мира, всеобщую целостность, единый живой вселенский организм. Эта всеобщая целость открывается во "всеединящем смысле мира", Логосе, который находит в мире поддержку в виде стремления к всеединству или Мировой Душе. В результате совместного действия Божественного начала и Мировой Души, считает Вл. Соловьев, и возможно рождение абсолютного организма, воплощение Божественной идеи (Софии). Это и есть основная цель, к которой, по мысли Вл. Соловьева, движется мироздание. Философ считает, что это движение началось наиболее явно с появлением Иисуса Христа, представляющего собой Божественный Логос, нисшедший в поток явлений и воплощенный в Христе. Этот процесс должен в конечном итоге привести к Богочеловечеству, к единению воли Бога, нисходящего к человеку, и воли человека, свободно отрекающегося от себя в пользу Божественного начала.
В историческом проявлении христианства Вл. Соловьев видит этот процесс прежде всего в основе соединения в единое целое христианских церквей. "Соловьев, — пишет Н. Бердяев, — не славянофил и не западник, не православный и не католик, потому что всю жизнь свою он подлинно пребывает в Церкви вселенской... Проблема Востока и Запада, проблема воссоединения двух миров в христианское всечеловечество, в богочеловечество — основная проблема Вл. Соловьева, всю жизнь его мучившая". По мнению Н. Бердяева, в этом своеобразно проявлялся русский мессианизм Вл. Соловьева, связанный с "тоской по соединению церквей". В этом соединении Вл. Соловьев усмотрел великое призвание России и в итоге коренным образом разошелся с Достоевским и славянофилами во этому вопросу.
Реальный мир представал у Соловьева как самоопределение или воплощение абсолютно-сущего, — это тело Божие или материя Божества, субстанциональная премудрость Бога, проникнутая началом божественного единства, посредником между ними выступала София — Мудрость Божия. Разделяя, таким образом, общехристианский взгляд на природу как на творение Бога, Соловьев не мог признать его совершенным, но лишь идущим к совершенству. Эмпирический, материальный мир, в котором действуют временная и пространственная разорванность и механическая причинность, находится в хаотическом состоянии. Призванием человека, который является, по словам Соловьева, «центром всеобщего сознания природы», выступает его мессианская по отношению к природе роль — роль ее освободителя и спасителя («теурга»). Именно человечество является посредником между Божеством и природой. В его сознании уже содержится форма всеединства. В силу своего посреднического положения человек призван видоизменить природу до ее одухотворения, совершенной интеграции. Отсюда цель мировой истории — единство Бога и внебожественного мира, возглавляемого человечеством. Нравственный смысл личности, являющейся связующим звеном между божественным и природным мирами, реализуется в акте любви к другому человеку, к природе, к Богу. В сущности акт любви есть нравственный поступок, которым человек приближает себя в Абсолюту. Истинный предмет любви — Вечная Женственность, личный образ всеединства.
В обществе идея всеединства раскрывается как богочеловеческий союз людей, как некая вселенская церковь, объединяющая в себе все национальности, снимающая все социальные противоречия и способствующая установлению на земле «царства божьего», понимаемого как «действительный нравственный порядок». Залогом установления такого всеединства является объединение западной и восточной, т.е. католической и православной, церквей.
Рассматривая проблему «человек и общество», Соловьев утверждал, что человек — вершина творения Бога. Общество есть расширенная личность, а личность — это сосредоточенное общество. Идеалы совершенного добра открывает христианство. Юридическое право не в состоянии это сделать: оно способно преградить путь для проявления лишь крайних форм зла. Требования добра необходимы в политике, экономике и вообще во всех сферах социума.
Как центральная фигура во всей истории российской философской мысли (это утверждали и его современники), Соловьев оказал огромное влияние на целую плеяду русских мыслителей, которые в период распространения марксизма в России составили религиозно-философское направление.
Дата публикования: 2015-02-03; Прочитано: 1080 | Нарушение авторского права страницы | Мы поможем в написании вашей работы!