Наташа Ростова и Пьер Безухов. 7 страница

Трудно не согласиться с тем определением, какое дал себе прокуратор: "свирепое чудовище". Понтий Пилат живет по своим законам: он знает, что мир разделен на властвующих и подчиняющихся им, что формула "раб подчиняется господину" незыблема, значит, господин имеет право судить всех и вся. И вдруг появляется человек, который думает иначе: "... рухнет храм старой веры и воздвигнется новый храм истины". Более того, этот "бродяга" смеет предлагать: "Мне пришли в голову кое-какие новые мысли, и я охотно поделился бы ими с тобой, тем более, что ты производишь впечатление очень умного человека". Он не боится возражать прокуратору и делает это столь искусно, что временами приводит Пилата в замешательство.

У Иешуа своя жизненная философия: "... злых людей нет на свете, есть люди несчастливые". Арестант показался интересен прокуратору. В его невиновности прокуратор убедился сразу. Конечно, речи его несколько крамольны, но зато "бродяга" обладает чудесным свойством снимать головную боль, которая так мучает прокуратора. И у Понтия Пилата уже сложился план действия: он объявит Иешуа сумасшедшим и вышлет на остров в Средиземное море, туда, где находится его резиденция. Но это оказалось невозможным.

Иуда из Карнафа представил такие сведения о "безумце", что наместник кесаря не имел права не казнить его. Иешуа казнен. Почему же мучается прокуратор? Почему ему снится сон, будто он не послал на казнь бродячего философа и целителя, будто они идут вместе по лунной дорожке и мирно беседуют, и он, "жестокий прокуратор Иудеи, от радости плакал и смеялся во сне?" Могущество Понтия Пилата оказалось мнимым. Он трус, и совесть мучает его.

Но как связаны ершалаимские главы о основным содержанием романа? Большое количество как явных, так и тончайших параллелей связывают изображение Ершалаима двадцатых годов первого века и Москвы двадцатых годов двадцатого века. Герои и времена, в них описанные, как будто разные, а суть одна. Вражда, недоверие к людям инакомыслящим, зависть царствуют в мире, который окружает Мастера. Их обнажает Воланд. Воланд - это художественно переосмысленный автором образ Сатаны. Сатана и его помощники творят зло. Их цель - обнажать сущность явлений, высвечивать, усиливать, выставлять на всеобщее обозрение негативные явления в человеческом обществе. Фокусы в Варьете, проделки с подписывающим бумаги пустым костюмом, таинственное превращение денег в доллары и прочая чертовщина - это обнажение скрытых пороков человека. Становится понятным смысл фокусов в Варьете. Здесь происходит испытание москвичей на алчность и милосердие. В конце представления Воланд приходит к выводу: "Ну что ж... они - люди как люди. Любят деньги, из чего бы те ни были сделаны - из кожи ли, из бумаги ли, из бронзы или золота. Ну, легкомысленные... ну, что ж... и милосердие иногда стучится в их сердца... Обыкновенные люди... в общем, напоминают прежних... квартирный вопрос только испортил их..."

Вечное стремление людей к добру неодолимо. Прошло двадцать веков, а олицетворение добра и любви - Иисус Христос жив в душах людей. Мастер, главный герой романа, создает роман о Христе и Пилате. Христос для него - это мыслящая страдающая личность, утверждающая достоинство бескорыстного служения людям, несущая непреходящие ценности мир.

Маргарита в романе является носительницей огромной, логической и вдохновенной любви, которую автор назвал "вечной". И чем более непривлекательным, "скучным, кривым" (предстает перед нами переулок, где эта любовь возникает, тем более необычным оказывается это чувство, вспыхнувшее "молнией". Маргарита борется за Мастера. Посещая Великий бал полнолуния, Маргарита при помощи Воланда возвращает Мастера. Вместе с ним под раскаты очищающей грозы она переходит в вечность.

Уйдя от нас, Мастер оставил нам свой роман как напоминание о том, что наши нравственные проблемы решать нам самим.

65. Мир человеческой души в лирике М.И. Цветаевой (на примере 2–3 стихотворений по выбору экзаменуемого). (Билет 14)

Вариант 1

Замечательный русский поэт Марина Цветаева однажды сказа­ла: «Я не верю стихам, которые - льются. Рвутся - да!» И доказывала это на протяжении всей жизни собственными - рвущимися из серд­ца - строками. Это были удивительно живые стихи о пережитом, не просто о выстраданном - о потрясшем. В них всегда было и есть дыхание. В самом прямом смысле: слышно, как человек дышит. Все стихи Цветаевой имеют источник, имя которому - душа поэта.

Судьба поэтессы сложилась трагически, но она была настолько яркой личностью и талантливым художником, что все жизненные перипетии нашли отражение в ее лирике.

Любовь к поэзии проснулась у Цветаевой рано. В октябре 1910 года она, еще ученица гимназии, тайком от семьи на собственные деньги издает свой первый поэтический сборник стихов «Вечерний альбом».

Первая книга - дневник очень наблюдательного и одаренного ребенка, в котором ничего не выдумано, ничего не приукрашено — все прожито.

Ах, этот мир и счастье быть на свете

Еще невзрослый передаст ли стих?

Уже в первой книге есть предельная искренность, ясно выражен­ная индивидуальность, даже нота трагизма среди наивных и светлых стихов:

Ты дал мне детство - лучше сказки

И дай мне смерть - в семнадцать лет...

«Молитва». 26 сентября 1909, Таруса

Отзывы на эту книгу были весьма благосклонными, и это всели­ло в юную поэтессу уверенность в своих силах. В частности, Макси­милиан Волошин так охарактеризовал сборник: «Это очень юная и неопытная книга. Многие стихи, если их раскрыть случайно, посре­ди книги, могут вызвать улыбку. Ее нужно читать подряд, как днев­ник, и тогда каждая строчка будет понятна и уместна».

Действительно, поэзия Цветаевой — это своеобразный днев­ник, где нашли отражение все значительные события ее непростой жизни:

Красною кистью

Рябина зажглась.

Падали листья.

Я родилась.

«Стихи о Москве» (из цикла).

16 августа 1916

Даже в самых первых, наивных, но уже талантливых стихах про­явилось лучшее качество Цветаевой как поэта - тождество между личностью, жизнью и словом. Вот почему мы говорим, что вся по­эзия ее - исповедь! Об интимности, исповедальности стихов Мари­ны Цветаевой писал в 1910 году и В. Брюсов: «Когда читаешь ее книги, минутами становится неловко, словно заглянул нескромно через полузакрытое окно в чужую квартиру... Появляются уже не поэтические создания, но просто страницы чужого дневника». Ли­рическая героиня Цветаевой полностью отражает чувства и переживания самой Марины, так как поэтесса изначально принципиально поставила знак равенства между собой и своей лирической герои­ней. Исходя из этого стихи "Цветаевой личностные. Цветаева всегда считала, что поэт в своем творчестве должен быть индивидуален. Из этого принцип: быть только самой собой, ни в чем не зависеть ни..от времени, ни от пространства.

В 1912 году выходит второй сборник стихов «Волшебный фо­нарь». В «Волшебном фонаре» Цветаевой мы видим зарисовки се­мейного быта, очерки милых лиц мамы, сестры, знакомых, есть пей­зажи Москвы и Тарусы:

Вот и мир, где сияют витрины,

Вот Тверская, - мы вечно тоскуем о ней.

Кто для Аси нужнее Марины?

Милой Асеньки кто мне нужней?

«Тверская»

Встреча с будущим мужем Сергеем Эфроном перевернула всю жизнь Марины. Они не просто любили, они боготворили друг друга. Вот какие строки Цветаева посвятила своему любимому человеку:

В его лице я рыцарству верна,

- Всем вам, кто жил и умирал без страху! -

Такие - в роковые времена -

Слагают стансы - и идут на плаху.

«С. Э.». 3 июня 1914, Коктебель

В 1913 году выходит сборник «Из двух книг», куда вошли луч­шие стихотворения начинающей поэтессы. Темы и образы этой книги объединяет «детскость» - условная ориентация на роман­тическое видение мира глазами ребенка; детская влюбленность, непосредственность, любование жизнью. Поэтический язык сбор­ника универсален и включает традиционный набор символов литературы первого десятилетия XX в. Способность «закреплять текущий миг» и автобиографичность стихотворений придают им дневниковую направленность. В предисловии к сборнику «Из двух книг» Цветаева уже открыто говорит о дневниковости: «Все это было. Мои стихи - дневник, моя поэзия - поэзия собственных имен».

Поиск своего нового поэтического «я» отражается в поэзии Цве­таевой 1913-1915 годов. Сохраняя дневниковую последовательность, ее творчество «переходит» от условности к вполне жизненной от­кровенности; особое значение приобретают всевозможные подроб­ности, детали быта. В произведениях тех лет она стремится вопло­тить то, о чем говорила еще в предисловии к избранному «Из двух книг»: «Закрепляйте каждое мгновение, каждый жест- и форму руки, его кинувшей; не только вздох - и вырез губ, с которых он, легкий, слетел. Не презирайте внешнего!..»

Радость всех невинных глаз

- Всем на диво! -

В этот мир я родилась -

Быть счастливой...

«Радость всех невинных глаз».

3 декабря 1914

Поиск нового отразился и на общей организации ее стихов. Она широко использует логическое ударение, переносы, паузы не только для усиления экспрессивности стиха, но и для смыслового контрас­та, для создания особого интонационного жеста:

Безумье - и благоразумье,

Позор — и честь,

Все, что наводит на раздумье,

Все слишком есть-

Во мне! - Все каторжные страсти

Слились в одну!

Так в волосах моих - все масти

Ведут войну!

«Безумье — и благоразумье...».

3 января 1915

События первой мировой войны вносят новый пафос в русскую поэзию, и в лирике Цветаевой тоже намечается новый этап. Предре­волюционные годы в ее творчестве отмечены появлением русских фольклорных мотивов, использованием традиций городского «жес­токого» романса, частушек, заклятий. В стихотворениях 1916 года, впоследствии вошедших в «Версты», обретают жизнь такие исконно цветаевские темы, как Россия, поэзия, любовь. Далекая от политики, Марина Цветаева в своей «дневниковой» поэзии показала отноше­ние к революции, стала далее пророчицей:

Свершается страшная спевка, -

Обедня еще впереди!

Свобода! – Гулящая девка

На шалой солдатской груди!

«Из строго, стройного храма...»,

26 мая 1917

Творческий облик Цветаевой многогранен. Истоки ее творчес­кой многоплановости в ее яркой индивидуальности «Большим по-. этом может быть всякий — большой поэт, - писала Цветаева. - Для большого поэта достаточно большого поэтического дара. Для ве­ликого самого большого дара - мало, нужен равноценный дар лич­ности: ума, души, воли и устремление этого целого к определенной цели, то есть устроение этой цели» (статья «Искусство при свете совести», 1932 год).

Цветаева, как и ее лирическая героиня, никогда не знала покоя. Она выходила навстречу всем ветрам, всем вьюгам и бурям настоя­щего и будущего:

Другие - с очами и с личиком светлым,

А я-то ночами беседую с ветром.

Не с тем - английским

Зефиром младым, -

С хорошим, с широким,

Российским, сквозным!

«Другие — с очами и с личиком светлым...»

2 августа 1920

Стихи, написанные в 1917-1920 годах, вошли в сборник «Лебе­диный стан». Оказалось, что не только о чувствах интимных может писать Цветаева. Церковная Россия, Москва, юнкера, убитые в Ниж­нем, Корнилов, белогвардейцы («белые звезды», «белые праведни­ки») - вот образы этого сборника. Революция и гражданская война с болью прошли сквозь сердце Цветаевой, и пришло понимание, как прозрение: больно всем - и белым, и красным!

Белый был - красным стал:

Кровь обагрила.

Красным был - белым стал:

Смерть победила.

«Ох, грибок, ты мой, грибочек, белый груздь...»

Декабрь 1920

Когда прежняя, привычная и понятная жизнь была уже разруше­на, когда Цветаева осталась с дочерью, должна была выживать, сти­хи ее особенно стали похожи на странички дневника. Она начинает одно стихотворение словами: «Ты хочешь знать, как дни проходят?» И стихи рассказывают об этих днях — «Чердачный дворец мой...», «Высоко мое оконце...», «Сижу без света и без хлеба...», «О, скром­ный мой кров!» И самое страшное - смерть от голода двухлетней дочери Ирины - тоже в стихах. Это исповедь матери, которая не смогла спасти двух дочерей и спасла одну!

Две руки - ласкать, разглаживать

Нежные головки пышные.

Две руки - и. вот одна из них

За ночь оказалась лишняя.

«Две руки, легко опущенные...».

Первая половина апреля 1920

По стихам М. Цветаевой можно безошибочно составите ее био­графию. И отъезд из России в 1922 году, и горькие годы эмиграции, и столь же горькое возвращение (дочь, муж, сестра арестованы, встре­чи с ними уже не будет никогда). Экспрессивность и философская глубина, психологизм и мифотворчество, трагедия разлуки и острота одиночества становятся отличительными чертами поэзии Цветаевой этих лет. Большинство из созданного так и осталось неопубликован­ным. Последний прижизненный авторский сборник Цветаевой «Пос­ле России» вышел в Париже весной 1928 года. В него вошли почти все стихотворения, написанные с лета 1922 по 1925 год. Эта книга, хронологически продолжающая «Ремесло» (апрель 1921 - апрель 1922), по праву считается вершиной лирики поэтессы.

В 1939 году Цветаева с сыном возвратилась на родину. Начавша­яся война вынудила ее уехать в эвакуацию в Елабугу, где 31 августа 1941 года она покончила с собой. И, конечно, все в дневнике: «Мне -совестно, что я еще жива», в записке сыну: «Прости меня, но дальше было бы хуже» и в стихах:

Пора гасить фонарь

Наддверный...

«Пора снимать янтарь...»

Февраль 1941

Так заканчивается «дневник» Цветаевой, ее повесть о себе - ее стихи. Она знала, в чем ее беда — в том, что для нее «нет ни одной внешней вещи, все - в сердце и судьбе». Она так щедро расточала себя, но от этого становилась только богаче — как источник: чем больше черпаешь из него, тем больше он наполняется. Цветаева на­шла точную и.мудрую формулу: «Равенство дара души и слова - вот поэт». Ее собственный талант полностью соответствовал этой фор­муле. «Живу, созерцая свою жизнь, всю жизнь - у меня нет возраста и нет лица. Может быть, я - сама жизнь». Цветаева права, ставя знак равенства между поэтом и жизнью. Вся сила таланта пошла у нее на то, чтобы выразить эту полноту жизни. В поэзии виден весь человек. Нельзя скрыть ни волнение, ни пустоту, ни пошлость, ни равноду­шие. Марина Цветаева писала все без утайки, молитвенно, навынос. Ее слово - это ее жест, голос, мысль, явь и сон, сердцебиение. Но даже этого всего недостаточно для характеристики ее манеры, стиля, личности. Скорее так: Цветаева произносит монолог длиной в лири­ческий том, длиной в целую жизнь. Лирика, эпос, драма, статья, пе­ревод, письмо - все это, вместе взятое, дневник жадной к жизни, чут­кой, чувствительной, гордой души.

Пляшущим шагом прошла по земле! - Неба дочь!

С полным передником роз! - Ни ростка не наруша!

Знаю, умру на заре! - Ястребиную ночь

Бог не пошлет по мою лебединую душу!

Нежной рукой отведя нецелованный крест,

В щедрое небо рванусь за последним приветом.

Прорезь зари — и ответной улыбки прорез...

-Я и в предсмертной икоте останусь поэтом!

«Знаю, умру на заре...». Декабрь 1920

66. Тема творчества в лирике Б.Л. Пастернака (на примере 2–3 стихотворений по выбору экзаменуемого). (Билет 17)

Вариант 1

В стихотворении «Быть знаменитым некрасиво» Б. Пастернак отвечает на вопрос, в чем заключается назначение поэзии:

Цель творчества - самоотдача,

А не шумиха, не успех.

Позорно, ничего не знача,

Быть притчей на устах у всех.

«Быть знаменитым некрасиво»

Самоотдача - вот слово, которое дает ключ к пониманию твор­чества Пастернаком. Сам поэт писал не потому, что стремился к из­вестности, славе, всенародному признанию, а потому, что поэзия - крик его души, способ самовыражения. Значимость художника определяется не количеством им написанного, а его честностью и силой отзвука в сердцах читателей. Пастернак умел добиться это­го отзвука. Став лауреатом Нобелевской премии, он писал:

Я весь мир заставил плакать

Над красой земли моей.

Для того чтобы заставить читателя плакать, нужно быть гением. Творчество Пастернака не оставляет читателя равнодушным. В про­тивовес всем обстоятельствам, созданным тоталитарным государ­ством, обрекающим на молчание и творческую гибель не только Пастернака, но многих его современников, поэзия осталась жить. Творчество Пастернака оказалось выше запретов и гонений. Это может означать только одно: поэт верно понимал свое предназначе­ние и делал то, что считал правильным.

Вспомним стихотворения «Так начинают. Года в два...», «Определение поэзии», «Поэзия». Особенно интересно и необычно второе из упомянутых стихотворений. В нем бросается в глаза мни­мая произвольность определений поэзии: кажется, что подбор слов обусловлен не смысловой, а, скорее, звуковой близостью. Действи­тельно, на первый взгляд, странный ряд: свист, щелканье льдинок, ночь, поединок соловьев:

Это - круто налившийся свист,

Это — щелканье сдавленных льдинок,

Это - ночь, леденящая лист

Это - двух соловьев поединок

«Определение поэзии»

Мир, раздробленный на такие несхожие составляющие, все же представляет собой необыкновенную цельность, единство всего сущего. Все предметы связаны между собой, превращаются один в другой. В этом романтическом стихотворении неожиданным оказывается финал-вселенная глуха к поэзии. Но главное не в этом, а в том, что поэзия - есть, и она воплощение и единство всего, что только существует на свете. Близко к «Определению поэзии» и другое сти­хотворение - «Поэзия». Даже названия их сходны. Во втором сти­хотворении тоже дается в некотором смысле определение: поэзия не есть нечто искусственное, надуманное, противостоящее жизни, это часть жизни, составляющая человеческого бытия. Поэт умеет находить лирическое начало в самых обыденных вещах и мыслях, которые на деле оказываются не такими уж и обыденными.

Вспомним одно из ранних стихотворений Пастернака «Фев­раль. Достать чернил и плакать...». Оно построено на уподоблении природных явлений и поэтического вдохновения, начала творчества. Творчество становится прямым продолжением весенних процессов в природе, причем стихийность написания стихов так же естествен­на, как ливень и ветер:

И чем случайней, тем вернее

Слагаются стихи навзрыд.

Что значит поэзия для людей? На этот вопрос Пастернак уве­ренно отвечает, что в ней — наше право на бессмертие: «А в рифмах умирает рок». В рифмах рождается та правда, которая невозмож­на в мире обыденности, та правда, с которой в эту жизнь входит «миров разноголосица». Поэзия имеет своим истоком саму жизнь -во всех ее проявлениях. И так же, как сама жизнь, согласно Пас­тернаку, поэзия есть непреходящее чудо и является «и творче­ством, и чудотворством». Поэзия творит «образ мира в слове явлен­ный». Искусство открывает человеку глаза на мир, на его чудесное существование - в этом его нравственная задача, в этом - утвержде­ние принципов добра и красоты.

Искусство и простота - тема, которая волновала Пастернака. Его самого нередко упрекали в ненужной, чрезмерной сложности обра­зов и приемов. И потому в стихотворении «Волны» он решает раз и навсегда определить характер и пределы поэтической простоты. Поэзии доступно особое знание, она находится в родстве «со всем, что есть», она знается «с будущим в быту», и потому мир для нее предстает в первозданной его простоте. Однако поэт не имеет права выносить эту правду в ее чистом виде, он должен создать мир более сложный: простота в этом случае, наверное, похожа на эссенцию, которая должна быть разбавлена, чтобы ее можно было использовать:

Есть в опыте больших поэтов

Черты естественности той,

Что невозможно, их изведав,

Не кончить полной немотой.

В родстве со всем, что есть, уверяясь

И знаясь с будущим в быту,

Нельзя не впасть к концу, как в ересь,

В неслыханную простоту.

Но мы пощажены не будем,

Когда ее не утаим.

Она всего нужнее людям,

Но сложное понятней им.

«Волны». 1931

Фигура поэта неоднократно предстает перед нами в творчестве Пастернака. Нередко он обращается в своих стихах к образам ху­дожников прошлого и современности: Шекспир, Пушкин, Блок, Маяковский, Шопен, Мейерхольд - вот герои его произведений и их адресаты. У поэта особая судьба. Поэтами действительно рождают­ся, это дар, данный судьбой. Поэт есть такое же явление природы, как деревья, как море. Пастернак в какой-то степени романтизирует судьбу художника. Особенно это чувствуется в цикле «Темы и акации», неназванным героем которого стал один из поэтических кумиров автора, Пушкин. Герой дан у Пастернака скорее как тип, общий об­разец судьбы художника. Он есть стихия самой жизни, стихия природ­ная - автор обращается к пушкинскому образу моря, соединяя в нем одновременно «стихию свободной стихии с свободной стихией сти­ха». В поэтическом призвании равно заключены и свобода, и подчине­ние, поэтому в стихах появляется, наряду с образом свободной стихии моря, образ пустыни - где, как известно, был вручен герою пушкин­ского «Пророка» дар «глаголом жечь сердца людей».

Поэт вынужден платить за свой гений, платить отказом от частного «я». Но при этом мир поэзии Пастернака не знает таких трагедий выбора между призванием и личной жизнью, как, к при­меру, у Маяковского, которому приходилось наступать «на горло собственной песне». Мир уравновешен по своей сути - иначе он просто не смог бы существовать, поэтому автор говорит о траги­ческом противопоставлении поэта и действительности. Конфликт, конечно, присутствует, но не в таких предельных формах, как у мно­гих собратьев по творчеству. Более того, герой Пастернака не снимает часть вины за него и с себя:

Я послан Богом мучить

Себя, родных и тех,-

Которых мучать грех.

Применительно к личности художника автор употребляет оп­ределения, которые вряд ли бы показались уместными кому-либо еще: поэт - заложник и должник, раб; он — в плену и в долгу перед жизнью:

Жизнь ведь тоже только миг,

Только растворенье

Нас самих во всех других

Как бы им в даренье.

Судьба поэта потому полна испытаний и тягот: «...строчки с кро­вью — убивают, // Нахлынут горлом и убьют!»

Целью творчества Пастернак считает самовыражение, самоот­дачу. Его не прельщает просто людская слава: поэт должен творить так, чтобы завоевать любовь пространства. Мир этот ждет труда художника так же, как труда пахаря. Поэт должен исполнить свое предназначение на земле, несмотря ни на что: судьбой за него проду­ман распорядок действий, и он не вправе отказаться играть свою роль.

Сам Пастернак всей своей жизнью подтверждал свою верность провозглашенным им принципам поэтического предназначения. Все, что им создано, несет на себе отпечаток тех идеалов духовности, которые он проповедовал в своих стихах. Он во всем пытался «дойти до самой сути», он был требователен к себе, к своему мастерству: известно, что он тщательно и подолгу редактировал свои произведения. Талантливый человек не должен возвышаться над толпой, «но быть живым, живым и только». В этом - высшее пред­начертание поэта.

Вариант 2

(по стихотворениям <<февраль. Достать чернил и плакать...>>, <<На ранних поездах>>, <<Лето в городе>>, <<Гамлет>>, <<Зимняя ночь>>)

Поэзия Бориса Пастернака представляет собой явление, совершенно новое в русской литературе вообще и в литературе Серебряного века в частности. Сам Пастернак считается одним из величайших поэтов не только в рамках указанного периода, но и в контексте всей русской литературы. Поэзии он посвятил всего себя, всю свою жизнь, считая, что только творчество способно возвысить человека над серостью обыденной жизни, вознести его до светлых вершин бытия. Стихи Пастернака оригинальны и по форме, и по содержанию. Поэт ставил перед собой цель - уловить неуловимое и передать в стихах сиюминутность настроения, состояния, атмосферы с помощью различных художественных средств и приемов. Мир в его стихах предстает в движении, порыве, в отсветах и неповторимых образах.

Прежде чем приступать к анализу тем и мотивов, характерных для поэзии Пастернака, следует сказать несколько слов о личной судьбе поэта, которая, вне всякого сомнения, наложила значительный отпечаток на все его творчество. Достаточно сказать о том, что его исключили из Союза писателей и вынудили отказаться от заслуженной Нобелевской премии, присужденной за замечательный роман "Доктор Живаго". Травля поэта была вызвана в основном его нежеланием писать о существующей власти для нее и по ее заказу. Для него человек и его судьба выше истории, выше революции и революционных идей. Буквально каждое стихотворение Пастернака пронизано трагедийными нотами, истоки которых следует искать и в его собственной жизни, и в судьбах тех, кто был ему близок по духу, по призванию (имеется в виду судьба поэтов-современников Пастернака).

Многие стихотворения Бориса Пастернака наполнены тоской безвыходности и досадой на то, что поэт не имеет достаточной свободы для творчества, вынужден бороться за выживание в этом жестоком мире. Так, в знаменитом стихотворении "Февраль" (1912г.), которое принадлежит к ранней прозе Пастернака и входит в сборник "Начальная пора", поэт

выражает свое настроение - грустное, унылое, разочарованное, гнетущее:

Февраль.

Достать чернил и плакать!

Автор всегда старается точно указать время года, состояние природы, которая присутствует почти во всех произведениях и помогает раскрыть душевное; состояние лирического героя. Известно, что в стихах Пастернака природа (пейзаж) и автор практически составляют единое целое, и часто не Пастернак рассказывает о дождях и ветре, а они сами ведут речь о душевном состоянии поэта.

В этом же стихотворении звучит тема поэзии, творчества. Поэт рассказывает о том, как мучительно ему даются строки, намекая на свою нелегкую судьбу:

Писать о феврале навзрыд,

Пока грохочущая слякоть

Весною черною горит.

Поэт уточняет, что "чем случайней, тем вернее слагаются стихи навзрыд". И этот мотив случайности всего происходящего в жизни Пастернак часто использует в своей лирике, указывая на то, что настоящие стихи рождаются часто мгновенно, неожиданно, отсюда их правдивость, меткость, неповторимая красота

Другое стихотворение, относящееся к более позднему периоду творчества (началу Великой Отечественной войны), - "На ранних поездах" (Передел- кино, 1941 г.) - поэт снова начинает с описания времени года, погоды: "зима", "январь", "снег", "стужа", "на улице ни зги"...

Само название указывает на то, что в этом стихотворении будет повторен знакомый по многим произведениям Пастернака мотив железной дороги, мотив пути. В поезде, глядя в вагонное окно, поэт "сквозь прошлого перипетии и годы войн и нищеты" узнает "России неповторимые черты". Стук колес навевает ему далекие воспоминания детства. С чувством "обожания" и "боготворения" он наблюдает за теми, кто ему встречается на пути: "здесь были бабы, слобожане, учащиеся, слесаря", - и с тихой радостью и гордостью восхищается выносливостью простых русских людей:

В них не было следов холопства,

Которые кладет нужда,

И новости, и неудобства

Они несли как господа.

Тут наблюдается другая тема, тема России - измученной родины - и русского народа. Буквально в нескольких строках поэт сумел изобразить Россию в тяжелый период и выразил искренне и нежно всю свою любовь к стране и народу. И здесь поэт снова затрагивает тему творчества, судьбы языка и литературы, делясь с читателями своими наблюдениями за "взасос" читающими детьми и подростками.

Тема поэта и поэзии звучит и в стихотворении "Гамлет" (1946 г.), которое вошло в сборник стихов Юрия Живаго, героя известного романа Пастернака "Доктор Живаго". Уже в первых строках писатель строчкой "я ловлю в далеком отголоске, что случится на моем веку" определяет свое предчувствие судьбы, точнее, ее трагического финала: "неотвратим конец пути". Поэт намекает на обстоятельства собственной жизни (ведь он на самом деле находился под жестким контролем): "На меня наставлен сумрак ночи тысячью биноклей на оси", - и молит о том, чтобы его избежала участь многих других коллег по перу (расстрел, ссылка, изгнание).

В этом же, 1946 г. Пастернак пишет другое восхитительное стихотворение - "Зимняя ночь", также вошедшее в сборник Юрия Живаго. Снова зима, февраль, снег, метель: "Мело, мело по всей земле...". Образ метели символичен: метель - революция, гражданская война. Мело людей, словно снегом, круговорот истории заметал в неизвестность людские жизни и судьбы ("судьбы скрещенья"). Стихотворение является одним из самых гениальных, на мой взгляд, произведений Пастернака.