Глава тридцать седьмая. Томас потерял дар речи. Отныне все изменилось

Томас потерял дар речи. Отныне все изменилось. Ни солнца, ни снабжения, ни защиты от гриверов. Тереза права – все изменилось. От страха у него перехватило дыхание.

– Я хочу, чтобы тебя изолировали. Немедленно. Билли! Джексон! В Кутузку ее! – приказал Алби, кивнув на девушку. – И не обращать внимания ни на одно ее поганое слово! Что бы она там ни плела!

Тереза никак не отреагировала на это, и Томас поспешил вступиться за нее.

– Да о чем ты? Алби, ты не можешь…

Алби с такой злостью сверкнул на него глазами, что юноша почувствовал, как у него застопорилось сердце, и запнулся.

– Но… как можно обвинять ее в том, что Ворота не закрылись?

Ньют шагнул вперед, положил руку на грудь Алби и мягко оттеснил его назад.

– Черт возьми, а как нам быть, Томми? Она сама во всем призналась.

Томас взглянул на Терезу – в синих глазах девушки было столько грусти, что у него сжалось сердце.

– Радуйся, что не отправляешься вместе с ней, Томас, – произнес Алби и ушел.

Никогда еще юноше так сильно не хотелось съездить вожаку глэйдеров по физиономии.

Билли и Джексон взяли Терезу под руки и повели прочь, однако не успели они дойти до леса, как Ньют окликнул их:

– Оставайтесь с ней, что бы ни случилось. Никто и пальцем не должен притронуться к девчонке. Головой отвечаете.

Оба конвоира кивнули и повели девушку дальше. Томас испытал почти физическую боль, глядя, как покорно и безропотно она шла в тюрьму. И еще ему стало невыносимо тоскливо оттого, что он больше не сможет с нею говорить.

Но я только встретился с ней, – подумал он. – Я ее даже не знаю.

Впрочем, он понимал, что лукавит. Томас был уверен, что они действительно знали друг друга до того, как им стерли память и отправили в Глэйд.

– Навести меня, – произнесла она у него в мозгу.

Томас не знал, как ответить ей мысленно. Но он все-таки попытался.

– Обещаю. По крайней мере, там ты будешь в безопасности.

Ответа не последовало.

– Тереза?..

Тишина.

Следующие тридцать минут прошли в невообразимой суматохе.

Несмотря на то что освещенность оставалась такой же, как утром, когда не взошло солнце и исчезло голубое небо, казалось, будто Глэйд внезапно погрузился во мрак. Ньют и Алби собрали кураторов и обязали их в течение часа разместить своих подопечных в Хомстеде. Томас ощущал себя сторонним наблюдателем, не зная, чем помочь.

Строителям – их куратор, Галли, так и не вернулся, – отдали приказ возвести баррикады перед всеми четырьмя Воротами. Они принялись за работу, однако Томасу было очевидно, что на постройку чего-нибудь эффективного не хватит ни времени, ни материалов. Ему даже показалось, что кураторы просто решили занять людей, чтобы отсрочить неизбежную вспышку паники. Томас помогал строителям собирать по Глэйду весь бесхозный хлам и сваливать его в проходах, по возможности сколачивая предметы между собой. Но когда он увидел уродливый и жалкий результат, то перепугался до смерти: не было ни малейшей надежды, что импровизированные баррикады смогут задержать гриверов.

Поглядывая по сторонам, Томас заметил, что работа кипит во всех уголках Глэйда.

Все фонарики, какие нашлись в Глэйде, были распределены между подростками. Ньют объявил, что планирует на ночь разместить всех в Хомстеде; электрическое освещение будет использовано только в крайнем случае. Фрайпан получил задание собрать все продукты длительного хранения и перенести их из кухни в Хомстед на случай, если придется выдерживать долгую осаду. Томас боялся и представить, в каком ужасающем положении они тогда окажутся. Другие собирали предметы первой необходимости и инструменты; юноша заметил, что Минхо переносит в дом оружие из склада в подвале, – Алби четко дал понять, что они обязаны использовать все возможности: Хомстед будет превращен в крепость, и глэйдеры должны отстоять его, чего бы это ни стоило.

Покинув строителей, Томас присоединился к Минхо и помог перетащить в дом ящики с ножами и дубинками, обмотанными колючей проволокой. Затем куратор сказал, что у него есть особое поручение от Ньюта, и посоветовал Томасу исчезнуть, отказавшись дать какие-либо объяснения.

Это задело юношу, но он все-таки оставил Минхо одного, решив переговорить с Ньютом.

Томас перехватил его на пути к Живодерне.

– Ньют! – крикнул он. – Надо поговорить.

Ньют остановился так внезапно, что юноша чуть с ним не столкнулся.

– Только быстро.

Томас замялся, не зная, с чего начать.

– Ты должен освободить девушку… Терезу.

Он понимал, что Тереза, возможно, обладает какой-то ценной информацией.

– Рад слышать, что теперь вы друзья навеки. – Ньют пошел дальше. – Не трать мое время, Томми.

Томас схватил его за руку.

– Выслушай меня! Она тут не просто так – мне кажется, нас с ней послали сюда, чтобы закончить все это дело.

– Как закончить, интересно знать? Позволить поганым гриверам проникнуть в Глэйд и перебить нас всех? Знаешь, Шнурок, мне приходилось выслушивать много всяких идиотских идей, но твоя бредятина вне конкуренции.

Томас застонал.

– Я совсем не о том говорю! Незакрытые Ворота – лишь вершина айсберга!

– Слушай, Шнурок, что ты вообще несешь?! – раздраженно спросил Ньют, скрестив руки на груди.

С тех пор как Томас увидел надписи на стене Лабиринта, слова – эксперимент «Территория Обреченных», программа оперативного реагирования, общемировая катастрофа, – не выходили у него из головы. Если кто и поверит ему, то только Ньют, решил он.

– Я думаю, над нами проводят какой-то эксперимент, тест или что-то типа того. И эксперименту суждено когда-то закончиться. Мы не можем жить здесь вечно – кто бы нас сюда ни забросил, он тем или иным способом намерен положить всему конец.

У Томаса словно камень с души упал, когда он высказался.

Ньют потер глаза.

– И это должно убедить меня, что все чудненько, я должен выпустить девицу, и плевать, что после ее появления все стало шиворот-навыворот?

– Черт, ты меня не понимаешь! Я хочу сказать, что она вообще не виновата в том, что мы тут оказались! Они всего лишь пешка, и послали ее к нам в качестве инструмента – или подсказки, как выбраться отсюда.

Томас набрал в легкие воздуха и продолжал более решительно:

– Я думаю, поэтому и меня к вам заслали. И тот факт, что Тереза активировала процесс Окончания, вовсе не означает, что она желает нам зла.

Ньют посмотрел в сторону Кутузки.

– Знаешь, сейчас я не хочу забивать всем этим голову. Думаю, одну ночь она сможет потерпеть. Тем более, если начнется заваруха, она в Кутузке будет в большей безопасности, чем мы.

Томас кивнул, соглашаясь на компромисс.

– Хорошо. Как-нибудь продержимся эту ночь, а завтра, когда в нашем распоряжении будет целый день, решим, что с ней делать. Заодно и подумаем, чего от нас хотят Создатели.

Ньют фыркнул.

– Томми, а что изменится завтра? Если забыл, мы целых два года на месте топчемся.

Томаса не покидало ощущение, что все последние события играли роль катализатора и стали следствием лишь одного – намерения Создателей подстегнуть завершение эксперимента.

– Теперь у нас нет выбора – мы обязаны решить загадку. Нас силой заставляют это сделать. Больше не получится жить как раньше, беспокоясь лишь о том, как бы вернуться в Глэйд целым и невредимым до закрытия Ворот.

Они стояли в центре площади, а вокруг них суетились глэйдеры, занятые подготовкой к трудной ночи.

– Копай глубже… Будь там, когда стены начнут перемещаться… – задумчиво протянул Ньют после минутного раздумья.

– Точно, – сказал Томас. – Как раз об этом я и говорю. Возможно, нам удастся как-то заблокировать Нору Гриверов и выиграть время, чтобы тщательнее изучить Лабиринт.

– Алби не разрешит выпустить девушку, – сказал Ньют. – Парень не питает к вам большой симпатии. Да и вообще, сейчас не это главное. Тут хоть бы просто до утра дожить.

Томас кивнул.

– Мы сможем отразить атаку.

– Ну еще бы, Геркулес! Ты у нас опытный вояка, да? – угрюмо бросил Ньют.

Не дожидаясь ответа, он пошел прочь, на ходу приказывая глэйдерам сворачивать работы и идти в Хомстед.

Томас остался доволен – разговор с Ньютом прошел почти так, как ему и хотелось. Он решил поторопиться и, пока есть возможность, поговорить с Терезой. Юноша помчался к Кутузке, на бегу замечая, что глэйдеры потянулись к Хомстеду с охапками всякой всячины в руках.

Томас остановился возле маленькой тюрьмы и перевел дыхание.

– Тереза?.. – позвал он, всматриваясь сквозь зарешеченное окошко в темную камеру.

Когда по другую сторону решетки внезапно возникло ее лицо, Томас вздрогнул и даже вскрикнул от неожиданности. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы прийти в себя.

– Черт… Ты прямо как привидение.

– Очень мило, – отозвалась девушка. – Спасибо за комплимент.

Ее синие глаза светились в темноте совсем по-кошачьи.

– Пожалуйста. Я тут подумал…

Он замолчал, пытаясь собраться с мыслями.

– Приятно слышать. А вот болвану Алби думать, видимо, не дано, – съязвила Тереза.

Томас поспешил выложить свои соображения.

– Отсюда должен быть выход. Надо лишь проявить чуть больше настойчивости и остаться в Лабиринте подольше. То, что ты написала на руке, и что сказала про код – все это что-то значит, ведь так?

– Мне тоже так кажется. Но для начала ты не мог бы меня отсюда вызволить?

Тереза ухватилась за прутья решетки, и юноша почувствовал безотчетное желание взять ее за руки.

– Ну… Ньют сказал, что, возможно, тебя выпустят завтра. – Томас был страшно рад и такой уступке. – Так что придется тебе провести ночь здесь. С другой стороны, возможно, это самое безопасное место во всем Глэйде.

– Спасибо, что просил его за меня. Приятно, наверное, будет спать на холодном полу. – Девушка указала большим пальцем себе за спину. – Правда, гриверы не смогут протиснуться через такое окошко, так что я должна сиять от радости.

Упоминание о гриверах его удивило – в предыдущем разговоре с ней он ни разу о них не обмолвился.

– Слушай, Тереза. Ты уверена, что все начисто забыла?

Она на секунду задумалась.

– Странно… Кажется, я и правда что-то помню. Если только, лежа в коме, не слышала то, о чем говорили люди вокруг.

– В общем, сейчас это не столь важно. Я просто хотел повидаться с тобой, прежде чем скрыться в доме.

Уходить не хотелось, и Томас даже пожалел, что его не посадили в Кутузку вместе с девушкой. Юноша мысленно рассмеялся, представив реакцию Ньюта, попроси он о таком одолжении.

– Том?.. – окликнула его Тереза.

Томас стоял в задумчивости, словно отключившись от реальности.

– Извини. Что?..

Она убрала руки с решетки. Теперь он видел только ее глаза и смутное белое пятнышко лица.

– Не знаю, как смогу выдержать целую ночь в камере.

Томасу стало невероятно грустно. В голове возникла шальная мысль украсть у Ньюта ключи и устроить девушке побег, но он отбросил эту идею как нелепую. Выбора, кроме как стиснуть зубы и терпеть, у Терезы не было. Он заглянул ей прямо в глаза.

– По крайней мере, кромешной темноты не будет. Мы теперь, похоже, обречены двадцать четыре часа в сутки жить в сумерках.

– И то верно… – Тереза посмотрела на Хомстед, затем снова перевела взгляд на Томаса. – Я девушка сильная. Справлюсь.

Мысль о том, что придется оставить ее здесь, причиняла ужасную боль, но выбора не было.

– Я постараюсь уговорить их освободить тебя завтра.

Тереза улыбнулась, и от ее улыбки ему стало немного легче.

– Это обещание?

– Точно. Обещание. – Томас постучал себе пальцем по виску. – А если станет одиноко, сможешь с помощью своих… фокусов поговорить со мной. Я постараюсь ответить.

Он уже не противился ее вторжению в мозг и даже хотел этого, надеясь, что когда-нибудь сможет понять, как ей отвечать, чтобы они могли вести полноценный телепатический диалог.

– Скоро ты научишься, – сказала Тереза мысленно.

– Надеюсь.

Он продолжал стоять. Уходить очень не хотелось.

– Тебе пора, – сказала Тереза. – Не хочу, чтобы твоя страшная смерть была на моей совести.

Томас попытался улыбнуться.

– Хорошо. Увидимся завтра.

Он быстро развернулся, опасаясь, что снова передумает, и пошел прочь.

Свернув за угол, Томас направился к главному входу в Хомстед, куда как раз заходили два запоздавших глэйдера: Ньют стоял на пороге и подгонял их, как отбившихся от курицы цыплят. Как только Томас вошел внутрь, Ньют немедленно закрыл за ним дверь.

Юноше показалось, что за секунду до того, как раздалось щелканье замка, он услышал жуткий вой гриверов, донесшийся откуда-то из глубин Лабиринта.

Ночь началась.