Янки уничтожили железнодорожный мост в Бирме. Китайцы побили японцев в провинции Хубэ»

А вот что тогда написал Уолли Кенди и Гомеру (совсем обленился, послал обоим один и тот же стишок):

В Бомбее один балбес,

Не дождавшись секса с небес,

Слепил себе бабу из глины,

Засунул член в горячую глину.

Вынул короче наполовину.

Летом 194…‑го на всем побережье Мэна ужесточили правила затемнения, и киноплощадка в Кейп‑Кеннете была временно закрыта. Гомера это не огорчило. Волей судьбы он возил в кино не только Кенди, но и Дебру и вот благодаря войне избавился от этого раздвоения.

Мистер Роз написал Олив, что не сможет в этом году набрать команду сборщиков. «Все ушли на войну. И нет бензина для такой дальней дороги», – объяснил он.

– Выходит, мы зря навели порядок в доме сидра, – сказал Гомер.

– Порядок, Гомер, еще никогда никому не мешал, – вразумляла его Олив.

Тяжелый летний труд в поте лица, на который янки сами себя обрекли, скрашивался несравненной прелестью этого коротенького времени года.

Гомер, санитар и садовник, услыхал эту новость, когда косил в междурядьях траву. В тот жаркий июньский день он сидел за рулем косилки и не отрывал глаз от ножей – боялся наскочить на пенек или упавшую ветку. Он не заметил подъехавшего зеленого фургона и чуть не врезался в него. Мотор тарахтел, ножи жужжали, и Гомер не слышал, что кричит Кенди, выпрыгнув из фургона, заметил только окаменевшее лицо сидящей за рулем Олив.

Гомер повернул ключ зажигания, стало тихо, и тут он услыхал.

– Его сбили, – кричала подбежавшая Кенди. – Сбили над Бирмой!

– Над Бирмой, – повторил Гомер.

Соскочил с сиденья и обнял рыдающую девушку.

Перегревшийся мотор несколько раз чихнул и смолк. В воздухе над ним задрожало марево. И Гомер подумал, над Бирмой марево, наверное, дрожит так же.