Часть вторая 2 страница. – Для чего же вы тогда назвались Голицыным?

– Для чего же вы тогда назвались Голицыным? – хмуро спросил майор.

– Я… Я испугался…

– Правильно испугались, – тоном, не предвещавшим в будущем Ивана ничего хорошего, проговорил майор. – Иванов, сколько у вас нераскрытых аналогичных хищений в этом квартале?

– Семнадцать, Сергей Сергеевич, – тут же откликнулся следователь.

– Через неделю направишь прокурору. Злодей у тебя имеется, – майор недобро кивнул на Голицына. – Остальное – техника.

– Именно так я и собирался сделать, Сергей Сергеевич, – охотно ответил Иванов.

– Как?! – опешил Иван. – Но вы же сказали…

– Вы тоже сказали, что ваша фамилия – Голицын, – едко отрезал следователь.

– Ладно, работайте, – бросил майор. – А я пока свяжусь с областью, попрошу прислать факс почетче. Если не получится – попрошу прислать с курьером. Чем черт не шутит, может, это все‑таки Голицын…

– Да Шаинский я! – заверил Иван.

– Если и так – тем хуже для вас, – заметил майор, поворачиваясь к двери.

Та, словно снабженная фотоэлементами, немедленно сама открылась ему навстречу. Сергей Сергеевич сделал шаг к выходу, но тут же, судя по всему, едва не столкнулся с кем‑то в проходе.

– Вы к Иванову? – недружелюбно бросил он, ожидая, что ему дадут пройти. Отступить самому майору и в голову не пришло.

– И к Иванову, и к Петрову, и даже к Сидорову! – последовал ответ и почти одновременно с ним – негромкий хлопок.

Покачнувшись, майор стал медленно оседать на пол.

– Что с вами, Сергей Сергеевич?! – следователь вскочил со своего места – и добился этим лишь того, что второй парализующий заряд «Шилка» настиг его стоящим на ногах.

– Вставай, голодранец, – как ни в чем не бывало перешагнув через тело майора, в кабинет вошел Глеб Соколов. Его бластер уже вернулся в походное положение – на запястье. – Некогда штаны просиживать. Впрочем, ты свои, как я смотрю, уже просидел! – хмыкнул он, с ног до головы окидывая взглядом растерянного друга, и весело подмигнул.

– Как ты меня нашел? – задал вопрос обескураженный Иван.

– Очень просто, – Соколов поднял левую руку, демонстрируя другу блестящий металлом школьный браслет. – По сигналу твоего маячка.

– Вот черт! – хлопнул себя ладонью по лбу Иван. – А я не догадался включить пеленгатор!

– Двойка вам, курсант Голицын! – усмехнулся Глеб. – А я вот, как видишь, догадался.

– Вообще‑то, браслет у меня вчера отобрали… – заметил, слегка смутившись от замечания друга, Иван.

– Я знаю, – кивнул Соколов. – Сигнал показывал, что он у тебя не на руке. Но на всякий случай я решил проверить – и не ошибся. Он где‑то в этом здании. Где, кстати?

– Внизу, заперт в сейфе.

– Надо будет его забрать, – заявил Глеб. – Одевайся скорее – и пошли.

Разорвав густо усыпанную синими оттисками печати бумажную ленту, которой был крест‑накрест заклеен притулившийся возле стола следователя тугой пластиковый тюк, Иван извлек из него свои ботинки, а также похищенные им джинсы и футболку. Глеб скептически оглядел его облачение, однако счел за благо промолчать.

– Еще они забрали твой значок, – виновато проговорил Иван, распрямляясь.

– Ну вот! – хмыкнул Соколов. – Ничего ценного нельзя подарить! Ладно, фиг с ним, со значком, – добавил он, заметив, как изменился в лице его друг. – Готов? Тогда пошли скорее за твоим браслетом.

Снова перешагнув через неподвижное тело полицейского майора, Глеб скрылся в коридоре. Окинув напоследок долгим взглядом кабинет следователя, Иван поспешил за ним – обойдя, правда, распростертых на полу хозяев стороной.

– Тут точно больше никого нет? – озабоченно озираясь по сторонам, спросил Голицын, когда они спускались по грязной темной лестнице на первый этаж.

– Никого, кто мог бы нам помешать, – заверил его Соколов. – Зачистка проведена по всем правилам – анш Жиы мной бы гордился. Кстати, ты вот это видел? – сунув руку в карман, Глеб извлек оттуда несколько сложенных вчетверо бумажных листков.

– Ориентировка на меня? – поинтересовался Иван, разворачивая их на ходу.

– На тебя как раз нету – наверное, ее отсюда кто‑то забрал до меня. А эти пять лежали на столе дежурного. Тут у них я, Пашка, Серега Меньшиков – короче, все наши.

– Так что, выходит, не одни мы с тобой вчера летали на задание?! – ахнул Голицын, резко остановившись.

– Не думаю – тогда мы должны были бы их заметить на наших радарах, – покачал головой Глеб. – К тому же, я точно знаю, что Хохлов с Меньшиковым пошли сдавать экзамен в обычную кабину – наверху. Она, как ты понимаешь, не летает.

– Ну, не знаю, – Иван опустил ногу на очередную ступеньку. – Я теперь вообще ни в чем не уверен…

Они спустились на первый этаж.

– Ну, давай, показывай, где этот твой сейф, – оглянулся на друга Соколов.

– Под столом у дежурного, – протянул вперед руку Голицын. – А значок, кажется, должен быть у него в верхнем ящике, – шагнув вперед, он потянул за ободранную металлическую ручку. – Точно, вот он!

– Больше не теряй, – улыбнулся Глеб. – А ключи от сейфа где? Тоже в столе?

– Не знаю… – вопрос застал Ивана врасплох. – Похоже, что нет… – он принялся один за другим выдвигать ящики.

– Но где‑то же они быть должны, – заметил Соколов. – Давай искать…

В течение следующих пяти минут друзья торопливо, но тщательно, обшаривали помещение, но единственная обнаруженная ими связка ключей, судя по брелоку, была от автомобиля марки «Ниссан».

– Может, ты его это… – сдался, наконец, Голицын, после того, как в третий раз ощупал карманы неподвижно лежащего на полу парализованного дежурного сержанта. – Из бластера вскроешь?

– Это же учебная модель! – развел руками Соколов. – Без плазменного режима…

– Тогда, боюсь, я остался без браслета… – протянул Иван.

– Ладно, фиг с ним, – решил Глеб, как‑то сам собой принявший на себя в их паре роль командира. – У нас не так много времени. Пошли. И это… Ключи от машины захвати, – добавил он, кивнув на брошенную на столе связку.

Подъезд выходил в глухой пустынный проезд, зажатый между двухэтажным зданием, которое они только что покинули, и высокой железнодорожной насыпью. На квадратной асфальтированной площадке возле него впритык друг к другу стояли три автомобиля: покрытая едва ли не сантиметровым слоем грязи «девятка» и два «Ниссана» – небольшой зеленый седан «Альмера» довольно‑таки старой модели с мятым левым крылом и процарапанной дверью и новенький, словно только из салона, серебристый «Икс‑трейл» с тонированными «в нуль» стеклами – включая, кажется, даже лобовое. Взяв из рук замершего в растерянности Ивана ключи, Глеб надавил пальцем кнопку на брелоке – внедорожник отозвался коротким писком сигнализации и задорным подмигиванием поворотников.

– Да, я не спросил, – обернулся через плечо Соколов. – Ты машину водить умеешь?

– Пробовал когда‑то, – не очень уверенно проговорил Голицын. – Только у меня передачи переключать плохо получается…

– В таком случае, считай, что нам повезло, – заявил Глеб, распахивая пассажирскую дверь внедорожника и заглядывая внутрь автомобиля. – Тут коробка‑автомат! Давай, садись на место первого пилота!

– Погоди… – Иван обошел автомобиль с другой стороны, но замер, едва взявшись за ручку водительской двери. – А куда ты хочешь ехать?

– Пока что – просто подальше отсюда. А вообще – куда‑нибудь, где можно достать одежду, – Глеб провел ладонью по своему форменному комбинезону, как бы демонстрируя его неуместность в мирном Подмосковье, – и еду. Не знаю, как ты, а я жрать хочу – сил нет!

– Я тоже, – кивнул Иван. За суматохой последних минут он как‑то забыл о голоде, но слова друга вновь напомнили его желудку, что все, что ему перепало за последние сутки – это единственный лежалый «Сникерс», невесть сколько провалявшийся в столе у следователя. – Только это… У нас же с тобой ни прав, ни документов на машину… Да и вообще никаких документов! А если кто остановит?

– Кто?

– Кто, кто – гаишники!

– Не остановят, – уверенно заявил Соколов. – Во‑первых, посмотри: машина явно блатная – вон номера какие, с такими просто так не останавливают! А во‑вторых, мы же все‑таки не в Москву поедем! Я пока шел вдоль шоссе – а марш‑бросок у меня, кстати, вышел нехилый – в общей сложности, километров, наверное, сорок – от ближайшего городка досюда ни одного поста не встретил. Так что дотуда спокойно доедем, а там уж разберемся.

– А что за городок? – решил на всякий случай уточнить Голицын.

– Да, вроде, Наро‑Фоминск какой‑то. Знаешь?

– Еще бы не знать, – усмехнулся Иван. – Там, кстати, рынок есть большой. «Заречье» называется. Или «Зарядье»… Нет, все‑таки, кажется, «Заречье». Там все – и продукты, и одежда с обувью, и мелочи всякие…

– Вот и отлично! – Глеб прыжком взгромоздился на высокое пассажирское сидение. – Поехали!

Внедорожник завелся с пол‑оборота. Переведя рукоять в положение «драйв», Иван как смог плавно отпустил тормоз, но все же не сумел удержать «Ниссан» от резкого рывка.

– Эгей, полегче! – крякнул Глеб, которого сперва отбросило на спинку сидения и тут же, когда Голицын рефлекторно затормозил, швырнуло вперед так, что едва не припечатало лбом к стеклу.

– Пристегиваться надо! – пробормотал Голицын, одновременно защелкивая собственный ремень безопасности.

Вторая попытка тронуться с места оказалась более удачной – а может, ремни помогли, и эпилептическое дерганье машины просто сделалось не столь заметным. Вырулив с горем пополам со стоянки – едва не зацепив при этом левым зеркалом ни в чем не повинную «Альмеру» – внедорожник неспешно покатил по пустому, к счастью, проселку в сторону федеральной трассы. Левый поворот на Киевское шоссе занял у Ивана почти десять минут: поток в сторону Москвы, который он должен был пересечь, шел довольно‑таки плотно, а если в нем вдруг и случались разрывы, несшиеся навстречу в крайней левой полосе автомобили не давали Голицыну ни одного шанса вклиниться в их стройные ряды.

Но вот, наконец, улучив момент, Иван вдавил педаль газа в пол, и его «Ниссан», взревев, словно заправский гоночный болид, с пробуксовкой сорвался с места и, как пробка из бутылки шампанского, вылетел на шоссе. Сбросив скорость, Голицын пристроился за неспешно пыхтящим в правом ряду грузовичком и, не без труда заставив себя оторвать от руля одну руку, вытер со лба выступившие там капли пота.

– Что, на «Эсмеральде» летать проще? – с ехидной улыбкой поинтересовался Глеб.

– Намного, – не отрывая взгляда от дороги, бросил Иван. – Там же ни этих дурацких педалей, ни руля – джойстик только…

Какое‑то время они ехали в молчании.

– Как думаешь, откуда у них все данные на нас? – задал примерно через минуту давно мучивший его вопрос Голицын.

– Известно откуда, – хмыкнул Глеб. – Из Академии, откуда же еще? То есть, считай, прямо из ФСБ.

– Почему ты так решил? – нахмурился Иван.

– А откуда же еще? – пожал плечами Соколов. – И потом – фотографии. Я свою сразу узнал. У меня на ней уши – Чебурашка нервно курит в сторонке. Я документы подавал через особый отдел Черноморского Флота, а там старушенция такая сидит вреднючая – по‑моему, еще ровесница покорения Крыма князем Потемкиным. Швыряет мне назад фотографии: «Переделайте, – говорит, – уши не видны!». Пошел я, переделал – ее опять не устроило: «Не видны, – говорит, – уши!» Я было спорить: покажите, мол, где написано, что уши обязательно видно должно быть? Мало ли у кого какая форма лица бывает? А если у человека вообще ушей нет – как ему тогда? Бред, короче. Но эта мымра ни в какую. В фотоателье меня уже как родного встречают. Мастер подозвал ассистентку: «Неси, – говорит, – спички, будем клиенту уши делать». И ты будешь смеяться: так и сфотографировали со спичками за ушами. Батя как фотку эту увидел – чуть селедкой не подавился. А старушенция ничего, довольна осталась. «Вот теперь, – говорит, – совсем другое дело». А то, что я на этих фотографиях ни разу на себя не похож – это, типа, все фигня, все равно никто сравнивать не будет. В общем, что ни делается – все к лучшему. Фиг теперь они меня опознают по этой своей ориентировке! – злорадно заключил Глеб.

– Да, у меня там тоже фотография не очень похожая, – кивнул Иван. – Как специально сделали, чтоб полицию запутать.

– Так на то, наверное, оно и ФСБ, – прыснул Соколов. – Профессионалы! Заранее путают следы.

Впереди показался светофор и белая табличка, подтверждающая, что они въезжают в город Наро‑Фоминск. Сельский пейзаж вокруг, правда, нисколько пока не изменился.

– Нам направо под стрелку? – полуспросил Соколов.

– Ну…

– Потом знаешь как ехать?

– Вроде как все время по главной дороге. Потом, за церковью, налево, а там уж рынок рядом будет. Кстати, о рынке, – спохватился вдруг Иван. – У нас деньги‑то есть?

– Не‑а… – протянул после короткой паузы Глеб. Похоже, до сих пор этот вопрос тоже не приходил ему в голову.

– Нормально… – Голицын невольно нажал на тормоз, и двигавшаяся позади них машина тут же разразилась недовольным гудком. – И чего ж мы тогда, скажи на милость, туда едем?

– Да, че‑то я об этом как‑то не подумал… – пробормотал Соколов. – Ты рули, рули давай, – прикрикнул он на Ивана, заметив, что тот снова собирается остановить машину. – Надо было, наверное, у копов в закромах пошарить…

– Ну уж нет, – покачал головой Голицын. – Хватит с меня на этой неделе грабежей.

– Это уже был бы не грабеж, а настоящий разбой, – заметил Глеб с невеселой улыбкой. – Думаешь, мне это нравится? – выделил он голосом местоимение «мне». – Ладно, что сделано, то сделано, хватит с них машины, – Соколов похлопал ладонью по внутренней стороне дверцы.

– Тут с них не убудет – такая машина наверняка застрахована, – проговорил Иван. – Да мы ведь и не собираемся брать ее насовсем, ведь так?

– Меньше чем через сутки, когда наши бравые служители правопорядка очухаются, ее будет, роя носом землю, искать вся полиция России, если не вся полиция Европы, – хмыкнул Соколов. – И найдут быстро, тут уж будь уверен. Главное, чтобы нас с тобой в ней в этот момент уже не было.

– Не будет, – заверил друга Иван. – Но вернемся к деньгам. Раз их нет, может, и на рынок тащиться не стоит?

– Стоит, стоит, – замахал руками Глеб. – Можно там сначала что‑нибудь продать…

– Ага, – кивнул Голицын. – Что‑нибудь ненужное… Например, твой «Шилк», – с сарказмом в голосе проговорил он.

– «Шилк» продавать нельзя, – совершенно серьезно покачал головой Соколов. – Он нам, во‑первых, еще пригодится, во‑вторых, безответственно было бы пускать в оборот такое оружие, ну и, в‑третьих, наконец, как ты собираешься объяснять пейзанам принцип его действия?.. Нет, бластер пока стоит попридержать. А вот что действительно можно попытаться толкнуть, так это вот это, – он поднял руку с браслетом.

– Угу, а принцип действия пеленгатора местным пейзанам хорошо знаком и без лишних объяснений, – усмехнулся Иван.

– А мы и не будем им ничего говорить про пеленгатор. Это часы. Просто часы. Очень крутые, кстати. Швейцарские, наверное – или какие там у них самыми крутыми считаются? Скажем, армейская модель – потому что с компасом и фонариком. Кучу бабок стоят. Совсем по‑дешевке отдаем…

– Ты бы это… – перебил друга Голицын, – приберег, что ли, свой запал для потенциальных покупателей. Я‑то твой браслет все равно и задаром не возьму…

– Возьмешь, – убежденно проговорил Глеб. – Я что, по‑твоему, в таком виде пойду на рынок, – вновь обратил внимание Ивана на свой форменный комбинезон Соколов. – Так что уж не обессудь – выход твой.

– Никогда ничем не торговал, – пожал плечами Голицын. Машина тут же дернулась, и он вновь сосредоточил все свое внимание на руле. – Тем более – часами…

– Я до сегодняшнего дня тоже ни разу отделение полиции штурмом не брал, – проговорил его друг. – И машины угонять мне тоже как‑то не доводилось. А о том, чтобы бункеры бомбить, вообще речи до сих пор не шло…

– Ох, и не говори… Вот, черт, едва поворот не пропустил! Нам же тут налево!

Пару раз мигнул указатель поворота, и, перевалив через «лежачего полицейского, внедорожник въехал на огороженную территорию, над которой крупными буквами значилось «Центральный рынок «Заречье».

– Вон, видишь, желтая палатка стоит, – махнул Глеб рукой куда‑то вправо, когда, протиснувшись между рядами припаркованных автомобилей, Иван обогнул огромный крытый павильон, являющийся основным строением рынка «Заречье», и, не без труда найдя свободное место, приткнул внедорожник между старым насквозь проржавевшим «Москвичом» и маленьким красным «Шевроле». Заглушив двигатель, Голицын посмотрел в указанную другом сторону: среди выгоревших на солнце тентов, со штабелями ящиков и коробок, полных овощей и фруктов – едва ли, впрочем, местного производства (не сезон же еще!) – втиснулся один, прилавок которого был почти пуст. Зато на нем имелась большая картонная табличка, на которой от руки – не слишком ровно – было выведено синей шариковой ручкой: «Куплю золото, серебро, моб. телефоны, часы». – Как раз то, что нам нужно, – убежденно произнес Соколов, расстегивая браслет и протягивая его Голицыну. – На, бери.

– Они там что, краденое скупают? – проговорил Иван, слегка нахмурившись. – Прям вот так вот – в открытую? А куда же копы смотрят?

– А копы пока нас с тобой ловят, – усмехнулся. Глеб. – И потом, совсем не обязательно краденое. Вот телефоны – почти наверняка да. Ну и часы, наверное. А золото да серебро им бабушки старые несут… Я так думаю, – добавил он.

– И что, я вот так вот к ним подойду и скажу: «Дяденька, купите часики?» – с большим сомнением в голосе сказал Голицын.

– Вот так вот и подойдешь, и скажешь, – кивнул его друг. – Да ты не волнуйся, для них это обычное дело!

– Обычное дело… – повторил Иван. – Для них‑то, может, и обычное… И что, сколько мне с них просить?

– Ну, это уже сам смотри – по обстановке. Чем больше – тем лучше, конечно… Но так, чтоб нам с тобой хотя бы переодеться хватило, ну и перекусить чего‑нибудь. Какие тут у них цены на рынке?

– Понятия не имею, – пожал плечами Голицын. – Раньше считались относительно невысокими… Если с Москвой сравнивать, конечно. Ну, то есть, просить тыщ десять‑пятнадцать, да?

– Пятнадцать тебе вряд ли дадут, – с сомнением покачал головой Глеб. – Десять – было бы, на мой взгляд, большим успехом. А так, выручить хотя бы тысяч пять‑семь…

– Не знаю, как там у вас в Севастополе, а здесь ты на пять тысяч не очень‑то приоденешься, – заметил Иван.

– Ну, семь… Получится больше – замечательно. Ну, ты иди давай, время‑то не ждет…

От души хлопнув дверцей «Ниссана», Голицын, сжимая в потном кулаке браслет, двинулся в сторону желтой палатки. Миновав батарею ящиков с крупными, какими‑то неестественно‑красными помидорами, Иван остановился у нужного прилавка, за которым сидел, клюя свом орлиным носом, молодой чернявый парень. Заметив подошедшего Голицына, продавец встряхнулся и вопросительно посмотрел на него.

– Э… Здравствуйте… – пробормотал Иван.

– Здравствуй, – неприветливо буркнул чернявый с едва уловимым акцентом.

– Вы это… часы покупаете? – спросил Голицын, решив сразу же перейти к сути дела.

– Мы много чего покупаем, – проговорил парень за прилавком. – Что там у тебя? Часы, говоришь?

– Вот, – Иван протянул ему глебов браслет.

Чернявый небрежным жестом взял его в руки, без особого любопытства покрутил разными сторонами и равнодушно положил – почти бросил – на грязный прилавок.

– Ясно. Сколько хочешь?

– Ну… – как ни странно, к этому самому важному вопросу Голицын оказался совершенно не готов. – Швейцарские… Офицерская модель… – он лихорадочно вспоминал, что там еще говорил в своем пробном рекламном выступлении Соколов. – Тут вот у них еще компас, – подобрав браслет с прилавка, Иван принялся демонстрировать его чернявому. – Фонарик… лазерный, – добавил зачем‑то он, хотя это было и не совсем правдой. – Сенсорная застежка, – он провел пальцем по острой грани замочка, заставив его закрыться и затем снова раскрыться. – Функции всякие…

– Сколько? – нетерпеливо перебил его парень.

– Ну, сколько, сколько… В Дубаи в дьюти‑фри они не меньше штуки стоят! – пришло, наконец, вдохновение к Голицыну. – Евро! А то и две! – добавил он, не удержавшись, чем, похоже, только смазал впечатление.

– Швейцарские, говоришь… – чернявый вновь взял в руки браслет и принялся внимательно изучать его внутреннюю сторону. – Ну и где тут написано, что они швейцарские? Типичная китайская подделка за десять баксов! – неожиданно заключил он, вновь небрежно бросая предмет торга на прилавок.

– Десять баксов?! – совершенно искренне возмутился Иван. Рука его сама собой метнулась к браслету в попытке не дать тому стукнуться о столешницу – и движение это не ускользнуло от внимания чернявого. Впрочем, браслет был рассчитан и не на такое, да и не долетел он до прилавка – закачался, повиснув на выставленном мизинце скупщика. – Да вы что?! Издеваетесь?! Да будь они в самом деле из Китая, на них бы все нужные клейма красовались – от «Брегета» до «Ролекса»! – неизвестно откуда пришли ему на язык названия крутых брендов. – Не понимаете ничего в часах – так и скажите…

– Ладно, ладно, не горячись, чего разорался? – примирительно проговорил чернявый, недовольно оглядываясь по сторонам – видно, проверял, не привлекла ли вспышка гнева клиента чьего‑либо ненужного внимания. Впрочем, никому на рынке не было до Ивана с его претензиями никакого дела. – Десять баксов – это я, конечно, немного загнул. Даю пять тысяч деревянных – и расходимся.

– В Дубаи в дьюти‑фри… – начал было Голицын.

– В Эмиратах они могут стоить хоть миллион, – отрезал чернявый. – А у нас в Заречье красная цена им – пять тысяч рублей.

– Десять! – неожиданно для самого себя заявил Иван, по ходу поразившись, как точно Глеб произвел оценку рыночной стоимости школьного браслета по‑нарофомински.

Сошлись на семи.

– Ну, что встал? – как только браслет окончательно перекочевал к чернявому в обмен на четырнадцать засаленных пятисотрублевых купюр, к тому вновь вернулся его недоброжелательный тон. – Закончил свое дело – вали!

Дважды повторять Ивану не пришлось, и, повернувшись к скупщику спиной, Голицын торопливо зашагал к входу в крытый павильон. Проходя мимо припаркованного внедорожника, он как бы невзначай продемонстрировал в окно пачку денег. Реакции Глеба за тонированным стеклом разглядеть было невозможно – неясно было даже вообще, находится в машине кто‑нибудь или нет. И только уже почти поднявшись на крыльцо павильона, Иван сообразил, что их «Нисан» стоит чуть в стороне, и купюрами он размахивал перед совершенно чужой машиной.

Ценовая политика нарофоминского центрального рынка неожиданно оказалась вполне социально‑ориентированной. Нет, при наличии большого желания, а главное – соответствующих ему денег, тут легко можно было бы потратить на порядок, а то и на два больше, чем имелось в распоряжении Ивана, но после приобретения пары рубашек, двух пар джинсов – одни даже с лейблом известной дизайнерской студии, фальшивым, разумеется, – полукроссовок‑полукед для Глеба и сандалет для себя, ну и так, по мелочи – типа носков, – в кармане Голицына осталась еще почти половина полученной от чернявого суммы.

Обвешанный пакетами, Иван поспешил вернуться к другу – на выходе едва опять не перепутав автомобили и даже сделав пару шагов в неправильную строну.

– Сандалеты зря взял, – проговорил Глеб, копошась на сидении: переодеваться в машине было не очень удобно.

– Так ведь жарко же! – заметил Голицын. – Самое оно.

– Жарко! – передразнил Соколов. – Это сегодня жарко. А завтра, может, дождь пойдет. Сразу промокнешь.

– Ничего, как‑нибудь обойдется, – бросил Иван, стягивая краденую футболку и просовывая руку в рукав новой рубашки.

– Я готов, – сев в пол‑оборота, Глеб закинул на заднее сидение «Ниссана» скомканный форменный комбинезон и пару ботинок. – Как думаешь, «Шилк» так будет держаться? – спросил он затем, попытавшись пристроить на запястье бластер.

– Понятия не имею, – сказал Голицын, отправляя собственные ботинки следом за парой друга. – Ну что, пошли за едой?

– Погоди… – Соколов все еще возился с бластером. – А, ладно, потом пристегну, – распахнув бардачок, он сунул «Шилк» туда. – Пошли. Ключи не забудь! – добавил он, заметив, что те так и торчат в гнезде зажигания.

Заперев внедорожник, друзья направились к павильону.

– Давай так, – предложил Глеб, когда они вошли в торговый зал. – Ты займись продуктами, а я пока прошвырнусь, посмотрю, что здесь к чему… Денег у тебя сколько осталось? Штуку мне выделишь?

– Легко, – Иван протянул ему две пятисотки. – Встречаемся в машине?

– Не, – покачал головой Соколов. – Ключи же у тебя. Давай здесь, у выхода.

– Хорошо, – не стал спорить Голицын.

Купив пакет кефира, батон копченой колбасы, сыра, хлеба, а также прихватив питьевой воды, кваса, и не удержавшись от того, чтобы взять пакетик шоколадных конфет «Мишка на севере», Иван довольно быстро вернулся к выходу. Глеб уже ждал его – с двумя пакетами в руках и с улыбкой до ушей на лице.

– Чего хапнул? – поинтересовался Голицын.

– Пойдем, в машине покажу, – загадочно бросил Соколов.

Иван пожал плечами.

– Пошли. Пожрем хоть наконец.

Они вышли на крыльцо.

– Может, еще овощей прикупить? – проговорил Иван, бросив взгляд на ряды тентов. – Огурчиков там, помидорчиков…

– Так там же, вроде, были, я видел, – Глеб махнул рукой в сторону двери павильона.

– Там дороже, – пояснил Голицын.

– А, ну логично, – кивнул Соколов. – Аренда, наверное, и все такое… Денег много осталось?

– Да почти две тысячи…

– И у меня рублей двести. Да, давай‑ка возьмем огурчиков. И чесночку еще.

– Чесночку? – поморщился Иван. – Вонять будет…

– Нам с тобой не целоваться, – успокоил его друг.

Неожиданно для Ивана Глеб оказался очень придирчивым покупателем. Обойдя с десяток палаток, выбирая огурцы, Соколов потратил никак не меньше десяти минут. Наконец, два килограмма коротеньких пупырчатых зеленых плодов перекочевали в один из его пакетов.

– Хорошо, теперь чесночок, – удовлетворенно проговорил Соколов.

Голицын бросил на друга недовольный взгляд. От вида большого количества аппетитных продуктов его пустой желудок, казалось, уже завивался в тугую спираль, а тут такое… Самое обидное, что никакой принципиальной разницы между огурцами выбранными и отвергнутыми Глебом Иван не видел.

– Знаешь, ты как хочешь, – проговорил Голицын, – а я…

Оглушительный грохот не дал ему договорить. В лицо полыхнуло жаром, в грудь словно лошадь копытом ударила, сбив Ивана с ног. Пролетев пару метров, Голицын врезался спиной в чью‑то припаркованную машину и сполз на асфальт, по пути неслабо приложившись затылком. Со всех сторон на разные голоса завыли сотня автомобильных сигнализаций, в панике завизжали женщины, заплакали дети…

– Вставай! – подлетевший Глеб рванул друга за шиворот, заставляя подняться на ноги. – Ты как, цел?

– Вроде да… – неуверенно пробормотал Голицын.

– Продукты?

Иван продемонстрировал пакеты, которые он каким‑то образом ухитрился не выпустить из рук. Один из них, правда, немного порвался, и из образовавшейся дыры теперь торчал батон белого хлеба.

– Быстро уходим! – велел Глеб, решив, по всей видимости, что раз уж Иван уберег покупки, значит с ним самим все более или менее в порядке. – Сейчас здесь будет полно копов!

– Копов? Почему? – все еще не пришел до конца в себя Голицын.

Вместо ответа Соколов махнул рукой в сторону эпицентра взрыва. Желтую палатку чернявого скупщика, которому полчаса назад Иван сторговал школьный браслет, словно корова языком слизнула, оставив лишь какие‑то жалкие ошметки. При этом соседние с ней тенты почти не пострадали, если не считать сорванного местами брезента да рассыпавшихся всюду по асфальту томатов. Походило на то, что взрыв, при всей его неимоверной мощи, носил весьма локальный характер.

– Э… – протянул Иван, похолодев. – Я думаю о том же, о чем и ты? Браслет?

– Ну, – отрывисто кивнул Глеб. – Похоже, что на этом месте должны были быть мы с тобой… Ладно, хватит болтать. Уходим, пока есть возможность!

Они почти бегом бросились к своей машине. В общей суматохе никто не обратил на них внимания.

– Послушай, – тронул Иван друга за локоть. – Я вот все думаю… Может, это все‑таки был не браслет?

– А что, по‑твоему? – с недовольным видом обернулся к нему Глеб. Несколько минут назад ему наконец‑то удалось прицепить к руке «Шилк», однако бластер теперь почему‑то категорически отказывался повиноваться.

– Ну, мало ли что… – неопределенно протянул Голицын. – Как я понимаю, у них же там не совсем чистый бизнес был. Может, гранату какую по дешевке купили, а та возьми, да и разорвись. Или… Или, может, это конкуренты их взорвали – типа, бандитская разборка…

– Нет, не думаю, – покачал головой Соколов. – Слишком странное совпадение. Давай лучше будем смотреть правде в глаза: взорвался именно браслет.